Fragmented

      После твоего побега прошло несколько месяцев. Было бы здорово, если бы ты могла сказать, что у тебя был прогресс и ты начала немного восстанавливать контроль над своей жизнью. К сожалению, это было не так. Ты всё ещё не могла вернуться на учёбу, и твои родители продолжали контролировать каждый твой шаг, как было в самом начале. Нет — сейчас это стало ещё хуже, учитывая последние новости.       Они называли себя «Армией Освобождения». Основанная печально известным злодеем по имени Дестро, организация позже была унаследована его сыном, который взял себе имя Ре-Дестро, дабы почтить память отца. Они были огромной, сильной группой, которая стала лишь активнее с заключением в тюрьму Все За Одного. Более чем сотни тысяч рядовых солдат пополнили их ряды, все объединённые идеологией, что Причуды — это основные права людей, а потому они не должны регулироваться никакими правилами.       На самом деле, раньше ты не слышала о них, возможно, потому что их командир был бдительный и дальновидный в делах своего бизнеса, но было очевидно, что отставка Всемогущего вдохновила новое поколение Злодеев, которые следовали идеям освобождения Причуд. Говорят, они не сами создали эти новости.       Как всегда, все следы вели в Лигу.       Примерно две недели назад в городе Дэйка произошла крупная битва. То, что когда-то было мирным городом, теперь превратилось в руины, здания и даже землю поглотил огромный кратер. Битва велась между Лигой и Армией Освобождения. Хотя рассказы очевидцев были редкими, каждый из них свидетельствовал о том, сколько разрушений последовало за этим. Почва была покрыта гигантскими трещинами и всё, что было на ней, превратилось в ничто. Ты сразу поняла, что это сделал Шигараки.       А сейчас передавали новости о том, что Лига и Армия Освобождения объединили силы. Теперь они назывались «Паранормальный Фронт Освобождения».       Естественно, всем было страшно. Лига была самой приближенной организацией к Все За Одного, а теперь они слились с другой сильной группой и заполучили бесчисленное число союзников. Ты ещё помнила, как лица твоих родителей стали полностью бледными, когда они смотрели репортаж в первый раз.       С того самого момента они стали ещё более гиперопекающими. Каждый день их подстёгивал страх, что тебя каким-то образом могут забрать у них, и весь этот кошмар вновь повторится. Ты редко покидала дом, и они никогда не отпускали тебя куда-либо одну. Это медленно сводило на нет твой здравый смысл. Ты фактически перешла из одной тюрьмы в другую.       Твоё настроение было таким же застойным, как всегда. Единственный раз, когда это хоть немного изменилось, был, когда ты поняла, что думаешь о Шигараки, но даже тогда он лишь рассердил тебя. Хуже всего было то, что ты даже не злилась на него по всем причинам, по которым должна была. Он причинил тебе боль, убил дорогого тебе человека и даже надругался над тобой. Но нет, не это было причиной твоего гнева. Ты была разочарована — даже в ярости — услышав обо всех этих изменениях в его жизни.       Он хорошо себя чувствовал, и ты это ненавидела. Да, он был грязным убийцей, но, по меркам злодеев, он, возможно, добился успеха. Когда ты была с ним, всё, что у него было, — это его немногочисленные соратники, эти жуткие Ному и поддерживающий его наставник. Теперь он стал лидером десятков тысяч людей, и одного его имени было достаточно, чтобы вселить страх в сердца как мирных жителей, так и героев. Как будто он совершенно забыл, что ты вообще существуешь. Он говорил всю эту чушь о любви к тебе, или что-то в этом роде, разрушил всю твою долбаную жизнь, и теперь, когда он почувствовал вкус настоящей силы, ему было наплевать, что ты когда-либо была частью его мира.       Этого было достаточно, чтобы ты плакала от отчаяния. Ты ненавидела его, ты ненавидела всё. Ты не могла вынести этого отвратительного чувства, которое гноилось в твоём животе всякий раз, когда ты думала об этом ублюдке. Ты должна была быть счастлива, что он занят своими делами и оставил тебя в покое. Ты должна была испытать облегчение, даже обрадоваться, что ты, наконец, могла продолжить жить, избавившись от всего ужаса прошлого, но ты просто не могла этого сделать. Как будто ты этого не хотела. Каким-то ужасным, извращённым образом боль и страх, которые ты испытывала рядом с ним, остались единственными эмоциями, которым ты только верила.       Ты была больна на всю голову и ты знала это. А всё потому что тебе не повезло повстречать человека по имени Шигараки Томура.       — [Имя], — позвала тебя мама, вырывая из мыслей. — Ты едва притронулась к еде, — взволнованно заметила она. — Ты уже начала терять вес. Тебе важно хорошо питаться.       Твой папа внимательно посмотрел на тебя с другого конца стола.       — Дорогая, пожалуйста, поешь. Ты ведь пропустила обед.       Казалось, у тебя не было сил даже на то, чтобы держать в руке ложку. Боже, почему ты такая? Почему ты чувствовала себя мёртвой внутри, не важно, что ты делала? Почему твоя семья не даёт тебе просто вернуться к учёбе и начать двигаться дальше?       — Я не голодна, — просто сказала ты.       — Ты должна поесть. Мы не выпустим тебя из-за стола, пока ты не съешь всё со своей тарелки.       — Что, собираетесь посадить меня тут на цепь? — ты фыркнула. — Вы уже держите меня в заложниках каждый день.       Щёки твоей матери стали пунцовыми. Она незамедлительно прошла к твоему месту и ударила тебя по лицу так сильно, что у тебя потемнело в глазах.       Она выпрямилась, слёзы стремительно побежали вниз по её щекам.       — Почему ты ведёшь себя так, неблагодарная девчонка?! Разве ты не видишь, как сильно мы беспокоимся за тебя? Всё, что мы делаем, мы делаем ради твоей безопасности! Ты хоть представляешь, как часто мы пропускаем работу, чтобы оставаться рядом с тобой?! Мы едва способны платить за аренду вовремя!       Ты безэмоционально уставилась на неё. Ты не понимала, чего она, блять, ожидала от тебя. Твои родители серьёзно думали, что ты хотела, чтобы всё это происходило? Что ты наслаждалась тем, что застряла здесь и была не способна двигаться дальше?       — Я не знаю, что с тобой делать, — твоя мама всхлипнула, выбежав из комнаты. Папа лишь смотрел на тебя, его взгляд был холоден и полон разочарования.       — Это несправедливо по отношению к нам обоим, — отчеканил он. — Мы знаем, что ты страдала, но попытайся представить, какого это нам, как родителям, видеть, как наш ребёнок бессмысленно прожигает свои дни. Мы пытаемся, [Имя]. Мы пытаемся изо всех сил, но всё, что ты делаешь, это ругаешь нас на чём свет стоит, хотя мы просто хотим убедиться, что ты больше никогда не пострадаешь подобным образом.       — И поэтому держите меня взаперти? — продолжала нападать ты. — Как это может помочь? Это последнее, в чём я сейчас нуждаюсь. Почему я не могу вернуться на учёбу? Почему я не могу встречаться с друзьями? Как, блин, это должно мне помочь, если всё это лишь напоминает мне, какая я беспомощная?       Он покачал головой.       — Просто съешь свой ужин и не шуми.       Если бы что-то такое случилось до того, как ты встретила Шигараки, ты бы, наверное заплакала. Вместо этого, всё это сделало тебя лишь более пустой. Он был единственным человеком, перед которым ты проливала слёзы. Он был единственным человеком, из-за которого твоя грудь сжималась от ярости. Каким бы ебанутым он ни был, он даже был единственным человеком, который реально с добротой прижимал тебя к своей груди.       «Я люблю тебя».       «Ты единственный человек, который меня волнует».       «Ты должна остаться со мной навсегда».       Эти слова продолжали проигрываться в твоей голове так часто, что тебя от них затошнило. Ты затужилась от рвоты, хотя едва притронулась к еде, затем побежала прямо в ванную. Ты влетела внутрь, захлопнула за собой дверь и припала к унитазу. Ничего не вышло. Твой желудок был пуст. Всё, что ты могла делать, это надрывно кашлять, слюни стекали с твоих губ, дрожащее дыхание эхом отскакивало от стен с каждым твоим вдохом.       — [Имя]? — позвал твой папа, постучав костяшками по двери. — Что случилось? Тебя вырвало?       Ты вцепилась в ободок, глаза остекленели.       — Ничего. Меня затошнило, но сейчас мне лучше. Я хочу быстро принять ванну.       Он что-то пробубнил себе под нос, прежде чем вздохнуть и уйти. Ты услышала, как звуки его шагов начали стихать и подождала, пока не убедилась, что он ушёл. В твоей голове жужжал странный звук. Почему-то ты почувствовала лихорадку и холод в одно и то же время.       Я ненавижу это. Как же я всё это ненавижу.       Это ощущалось так, словно ты опустилась ниже плинтуса. Ты даже не знала, можно ли это было назвать депрессией. Всё просто… исчезло. Мир был таким серым. Ты не испытывала абсолютно никаких эмоций.       Твоё тело двигались на автомате, пока ты шарила по ящикам и водила руками среди косметических средств, заколок и маленьких корзинок, наполненных всякой всячиной. Наконец ты нашла то, что искала. Швейцарский армейский нож. Несколько секунд ты просто пялилась на него, затем раскрыла его и забралась на ванну.       Сначала ты просто сидела. Твои мысли были в разладе. Так или иначе, ты осознавала то, что ты собиралась сделать, хотя часть тебя всё ещё не верила в это. Оглушительная тишина, казалось, окружила тебя. Твои родители, наверное, сейчас обнимали друг друга, плача из-за того, каким ужасным, эгоистичным ребёнком ты была. Плевать, может, они правы. Может, ты просто была слабой кучей мусора. Какое теперь это имеет значение?       Ты медленно поднесла клинок к своему запястью. Остриё нависало прямо над твоей кожей. Ты могла чувствовать, как твоё дыхание стало прерывистым и неровным. Неожиданно тебя снова затошнило. Но, может, это было нормально. Может, это стоило того, чтобы почувствовать что-то снова.       Край ножа прижался к твоей плоти, и в тот же миг ты закричала.       — Нет! — завопила ты, бросая нож в стену. — Боже… н-нет, — ты всхлипнула, прижав колени к груди. Твоя кожа всё ещё была целой, незапятнанной кровью. — Что же я делаю.? Я должна быть счастлива, что выбралась оттуда живой. Почему я… никогда, никогда не должна… чёрт. Чёрт, как же я устала от этого…       Это был первый раз, когда ты заплакала из-за кого-то, кроме Шигараки, и осознание того, что ты плакала из-за самой себя, сделало это в разы больнее.

—

      Ты знала, что тебе нужно стать лучше, но простого осознания было недостаточно, чтобы изменить ситуацию. Ты никак не хотела признаться родителям, что пыталась сделать, чтобы напугать их ещё больше. Ты была уверена, что они запрут тебя в психушке и даже глазом не моргнут. Бесполезность, одиночество — они творили с тобой и твоим здоровьем ужасные вещи, но уже на следующей день тебе представилась возможность улучшить своё положение.       — Моя подруга написала мне и сказала, что хочет встретиться со мной сегодня вечером, — сказала ты своим родителям. — Она сказала, что хочет пригласить меня на ужин. Я знаю, что вы не можете не бояться за меня, когда я ухожу из дома, но я буду не одна. Я буду с ней. Смотрите, — продолжила ты, показывая им сообщения на своём телефоне. — Я могу даже дать вам её номер, если вы реально так сильно переживаете. Если по какой-то причине я перестану вам отвечать, вы можете написать ей, чтобы проверить меня.       Твоя мама поджала губы.       — [Имя]… Я не знаю. Прошло всего две недели после случая в Дэйка… Сейчас опасное время.       — Но мы даже не живём рядом с ним. И я уверена, все испугались, когда услышали новости, но мы ведь не можем прятаться в домах вечно. Жизнь продолжается.       — Я просто не совсем уверена, что это хорошая идея.       Ты с трудом выдавила из себя улыбку.       — Ну же, пожалуйста? Я не могу вспомнить, когда последний раз встречалась хоть с одним своим другом. Вы также можете довезти меня и забрать, как всегда. Я знаю, что вам не нравится, что я горестно слоняюсь без дела, и я думаю, если увижу знакомое лицо, это мне реально поможет. Я хочу, чтобы мне стало лучше.       — Ну, если она говорит, что мы можем связаться с этой её подругой, то ничего страшного в этом не будет, — предложил твой отец.       — Но мы тебя подвезём. И даже не думай о том, чтобы вернуться домой на метро.       — Да, конечно. Я никуда не уйду, пока вы не приедете за мной. Я попрошу подругу подождать со мной.       — Окей, — твоя мать скрепя сердце согласилась. — Но ты должна быть на связи. Отвечай на мои сообщения, ладно?       — Хорошо. Обещаю.       Она кивнула, продолжая опасаться, что было очевидно по её лицу. Это не имело значения. Впервые за последнее время ты действительно чего-то захотела и ты не могла упустить эту возможность. Когда ты впервые сбежала от Шигараки, ты не хотела ни с кем разговаривать. Ты была слишком захвачена своими мыслями, чтобы должным образом наслаждаться чьей-либо компанией. Из-за этого твоя социальная жизнь сильно пострадала, и тот факт, что твои родители были настолько параноиками, что не позволяли тебе видеться с другими людьми, совсем не помогал. Но теперь люди снова писали тебе. Они хотели видеться с тобой. Конечно, радоваться было рано, но не исключено, что это действительно могло помочь.       — Спасибо, мам, пап. Я правда ценю это, — сказала ты. — Я пойду выберу, что надеть. Уже давно никуда не выбиралась.       Ты пыталась убедить себя не терять надежду. Быть достаточно дружелюбной, чтобы не отпугнуть подругу. Ты ненавидела это признавать, но это была ещё одна причина, по которой ты избегала людей. Ты знала, что изменилась к худшему, и боялась, что если ты встретишься с ней, то она больше не захочет с тобой общаться.       Подобные страхи были не редкостью, но сегодня вечером ты попыталась отодвинуть их на задний план. По договоренности, родители отвезли тебя в ресторан, где ты планировала встретиться с подругой, когда пришло время. Твоя мама не скрывала своей нервозности; за рулем она бесконтрольно бормотала.       Как только ты выставила ногу, чтобы выйти из машины, она схватила тебя за запястье.       — Помни, — твердила она, — ты должна писать мне часто. Иначе я буду приставать к твоей подруге, а я уверена, что ты этого не хочешь.       — Писать часто. Я поняла, — ты взяла свой телефон для достоверности. — Я прибавлю громкость. Если ты будешь писать мне или звонить, я точно услышу.       — Окей. Береги себя. И… повеселись.       — Спасибо.       Она не уехала, пока не убедилась, что ты безопасно вошла в ресторан. Ты подошла к стойке и сказала хостес имя, на которое был зарезервирован столик.       — Вы пришли первая, — она улыбнулась. — Следуйте за мной, я покажу Вам ваш столик.       Ресторан был почему-то слабо залит светом, но так глазам было проще, особенно вечером. Ты никогда здесь не была, но складывалось впечатление, что это достаточно неплохое место. Ты села за столик и сложила руки вместе, терпеливо ожидая, когда твоя подруга появится.       Пока ты ждала, ты изо всех сил готовила свою улыбку. Само собой, она была притворной и, вероятно, не слишком убедительной, но ты надеялась, что атмосфера будет достаточно комфортной и во время разговора ты сможешь расслабиться.       Спустя две минуты ты получила сообщение, в котором было написано, что она почти здесь. Ты повернулась к двери, возможно, слишком возбуждённая в своём ожидании, и в тот же самый момент крик прокатился по помещению.       Ты оглянулась в сторону бара, откуда исходил шум, только чтобы обнаружить, что несколько мужчин держали барменов на прицеле. Как по команде, люди со всех сторон ресторана вскочили со своих мест и начали размахивать оружием, угрожая сотрудникам. Ты затряслась на месте, отчаянно потянувшись за телефоном, чтобы вовремя предупредить подругу и вызвать полицию.       — Ах, в этом нет необходимости, — кто-то усмехнулся. Голос был смутно знаком, в отличие от лица. Какой-то мужчина стоял напротив твоего столика, чинно улыбаясь. У него были волнистые каштановые волосы, карие глаза и маленькие тёмные брови. Он поднял руку в перчатке и поместил её поверх твоего телефона. — Жаль сообщать об этом, но Ваша подруга не придёт. Эта юная леди слишком боялась за свою безопасность, поэтому она не стала возражать и позволила нам использовать свой телефон, чтобы выманить Вас.       Ты ничего не сказала. Часть тебя всё ещё была сконфужена, но ты медленно начала понимать, что происходит. Теперь ты узнала голос.       — Мистер Компресс..?       — Я польщён, что Вы помните меня, — он улыбнулся. — Не волнуйтесь. Мы не обидели Вашу подругу. И Вы должны простить её за предательство. Она всего лишь человек. А, здесь все работают на меня и являются частью Фронта Освобождения. Мы не тронем никого из гражданских, если они не будут делать глупостей.       — Понятно.       Так значит, всё это было подстроено с самого начала. Твоя подруга даже не хотела видеть тебя. Ты не удержалась и мрачно усмехнулась. Ты ожидала, что тебе станет грустно, что тебя снова переполнит тоска, но по какой-то причине твоё сердце быстрее забилось в груди, и ты почувствовала себя более живой впервые за долгое время.       Мистер Компресс поднял руку, чтобы положить на твоё плечо.       — Пожалуйста, не паникуйте. Оказавшись под воздействием моей Причуды, Вы можете вначале почувствовать себя немного странно, но, уверяю Вас, это не больно.       Странное ощущение окатило тебя; это было так, словно тебя поместили в крошечное пространство и усыпили. Когда сознание стало покидать тебя, у тебя возникла мимолетная мысль.       Ну наконец-то.