Летняя любовь или это навсегда...?

На улице льёт дождь, в небе сверкает молния. Холодные капли касаются головы, стекают по щекам и плечам, а гром пугает людей вокруг. Маленькие дети визжат и бегут к своим домам, снимая и подбирая обувь на ходу, они бегут дальше. На лицах радостные улыбки, детский смех, казалось, слышен на всё село. - Милая, поторопись! - русоволосая поворачивается и протягивает руку возлюбленной, после чего тащит её за собой. Кареглазая вытирает слезы о плечо, одной рукой крепко держится за ладонь девушки, а другой тянет за собой чемодан. Она оборачивается на каждый грохот грома, и смотрит в небо на молнии, а в глазах девчонки читается ужас. - Пожалуйста, не беги так быстро, я не могу! Зеленоглазка не слышит её, а только сильнее сжимает чужую ладонь. Она замечает поезд и кричит девушке сзади, чтобы она поторопилась. Вдруг блондинка замирает, и вырывает свою руку. - Катя! - девушка резко разворачивается. - Лиса, малышка, я не могу! Девушка срывается на крик, её слезы смешиваются с каплями дождя, она чуть ли не падает в лужу, но Василиса перехватывает чужую руку. Они ударяются лбами, на что Катя сдавленно шипит, а Ларенко крепче держит её уже за талию. - Что происходит, Смирнова? - Мне страшно, мне очень страшно, вдруг это не то, что стоит сейчас делать... - Прошу тебя, милая, успокойся. - Мне страшно, Василиса, это неправильно! Мы с тобой не должны так поступать, мы всех предаем! Мы ненормальные, я... Хлесткая пощёчина заставила блондинку замолчать и широко раскрыть глаза, придерживая ушибленное место. Звонкий шлепок вынудил парочку людей на платформе обернуться на них, а потом поспешить на поезд, или внутрь здания. - Не слушай свою мать! - Василиса взяла её за плечи и затрясла - Не смей её слушать, даже не смей думать об этом! Екатерина ещё сильнее разрыдалась, а девушка прикоснулась ладонями к чужим щекам. Ларенко смотрела в карие глаза, и её - зелёные - наполнялись слезами, отражая воспоминания о самых прекрасных моментах, проведённых в её жизни, которые в этот момент словно бы пробегали в голове русоволосой... И везде была Катя Смирнова ~flashback~ Девочки бежали за руку под дождём, ища место, где можно было бы укрыться, но в итоге они просто встали под дерево, смеясь с неуклюжих парней, которые скользили на траве и земле, едва не извалявшись в грязи. Они громко смеялись, звали их по имени, а потом Петров носом всё таки клюнул землю. Пятифан рядом ахнул, а Бяшка заржал, получая пинок под зад. Катя не переставала хихикать, Лиса задумчиво заглядывала в её карие глаза, держа ту за руку. Блондинка повернула лицо к ней и вопросительно подняла бровь.

Ларенко не произнесла ни слова, а лишь поцеловала её, прижимая к себе и стирая с лица капли воды.

***

Петрову в очередной раз стало плохо от алкоголя, и Василиса стояла рядом с ним, придерживая и убирая чёлку со лба мальчика. Катя сидела на лавке, протягивала руки, чтобы забрать его и усадить рядом. Антон в итоге положил голову ей на колени, засыпая, а Смирнова замерла, почувствовав на себе косой взгляд Ромки. Зеленоглазка не опешила, присела рядом и начала гладить беловолосого по голове, зло глянув в сторону Пятифана, который уже показал руки в жесте "сдаюсь". Смирнова захихикала, оглянулась по сторонам. Кроме их компашки никого в саду не было, и она поцеловала девушку ближе к уголку губ, едва задержавшись на них. Блондинка покраснела и отвернулась, зарывшись пальцами в волосы Антошки. Ларенко прижала два пальца к этому месту, и тоже покраснела.

В этот вечер Катька первый раз поцеловала её на глазах у парней.

***

- Я не могу, я скучаю по тебе... - Я ещё не уехала. - И что? Я всё равно уже скучаю! Смирнова надула губки и взяла свою девушку за руки, целуя чужие пальцы. Лиса покраснела и двинулась к ней ближе, поманила пальцами к своим губам. Девушки поцеловались, прижимаясь друг к другу. - Пообещай мне, что ты возьмёшь меня с собой в Питер когда-то, чтобы не случилось! - Обещаю.

***

Катька краснела, когда русоволосая залезала ей под юбку при парнях, а Василиса кусала губы, когда в холодные вечера Смирнова укрывала их пледом и трогала чужую грудь, уже никого не стесняясь. Ларенко никогда не забудет эти моменты... Они любили слушать вместе музыку по радио, прибирая комнату Василисы или Кати, танцевать вместе и петь. Они любили долго болтать по телефону ночью, или в очередной дождливый день, пока зеленоглазая была в Питере.

Они любили друг друга

~end flashback~ Василиса заплакала, прижимая подругу к себе и целуя. Она вновь смахивала с неё капли воды, вновь сжимала так, словно видит в последний раз, и изредка раскрывала глаза, чтобы видеть карие напротив. Смирнова нежно её обнимала, уже успокоившись, но вскоре отпрянула. - Малышка, нам нельзя... - Я знаю.. Я просто хочу чтобы ты верила мне. - Я уже тогда поверила тебе, и оказалась права... Русоволосая улыбнулась, стёрла их слезы с щёк, после чего протянула своей девушке руку, а та в свою очередь переплела их пальцы.

***

- Твою мать, Петров, заебешь, - Пятифанов закатывает глаза, захлопывая дверь машины - миллион раз говорил, не хочу я в этой Москве жить, по крайней мере сейчас. Мне нужно ещё подумать, да и в конце концов, не могу я мать оставить одну.. - Мама будет рада за тебя, - Антон посмотрел по сторонам, а потом наконец выдохнул, вешаясь на руку к своему парню. - наконец-то мы дома... Старенький домик буквально на въезде в деревню выглядел одиноким, но уютным. Заметно было, что веранда отремонтирована, как и крыша, крыльцо новенькое, и шторы красивые. Рядом с домом красовалась деревянная баня, а неподалёку гараж. - Роман, а вы конкретно тут похозяйничали, - голубоглазый ухмыльнулся, пальцем проводя по груди Ромки. - Не зря же мы участок выкупали, правильно? - он оголил клыки, прижимая паренька к себе. - Мы его не выкупали, твой он был, от отца, а если бы не я, никто бы не помог тебе с этим разобраться. - Это не важно...уже не важно... - Антона чмокнули в макушку - Главное, что мы будем жить вместе, если не в твоей Москве, то хотя бы здесь! Петров обнимал его, когда Пятифанов всплеснул руками, словно бы показывая кому-то всю свою территорию. Они оба улыбались, после чего темноволосый взял парня за руку, приглашая внутрь. Антон был в предвкушении и даже закрыл глаза, когда Ромка открывал дверь. Всё это выглядело максимально глупо.. Эта ситуация, этот дом только для них двоих, то, что Пятифан отказывается переезжать из посёлка вместе со своим парнем. Это был абсурд, что-то нехорошее, неправильное... Петрова иногда посещала мысль, что, может быть, им по судьбе не стоит жить вместе? Сколько раз уже кареглазый имел возможность съехаться с ним, и всё никак не получалось. Пятифанов же не верил ни в какую судьбу, а просто говорил, что не хочет туда уезжать. И так он говорил каждый раз... Дверь открылась, как и глаза уже второго хозяина дома. Антон метнул взгляд на окна и ахнул, замечая старые шторы, которые сшила мама темноволосого и подарила Петровым на их годовщину. Карина и Олег решили повесить их в комнате Антона, где они украшали окна пять лет, перед тем, как сын уехал на учёбу. Сейчас же они будут в гостиной парней, напоминать о прекрасном времени в комнате юного Антошки Петрова. - Тебе нравится? Твои родители отдали нам, мама против не была. - Я... Мне очень нравится, Ром. Петрова повели наверх, в спальню, но перед этим показали и остальные комнаты. На окнах спальни красовались шторы с тёмно-синими бутонами цветов. - Мама сделала тебе новые, светик.- темноволосый ухмыльнулся, а в ответ на это на него запрыгнули, обвивая шею руками. - Я люблю тебя, Рома, я люблю твою маму, и вам благодарен за то, что вы есть... Старший хочет что-то сказать, но его затыкают поцелуем. Он осторожно кладёт Антона на кровать и начинает целовать его шею, спускаясь ниже. Рабочую рубашку младшего медленно расстегивают, а он тяжело дышит, вцепившись в запястье парня. Ромка поднимает его, ворот рубашки съезжает в сторону, а Петрова прижимают к изголовью кровати. Темноволосый тянет его руку к своим губам, чувствует, как горит чужая кожа, и как точно так же пылает своя. - Я люблю тебя, - он целует один палец, обжигая его дыханием, - ты самый лучший, - затем второй, - только мой.. - третий... Рот Антона чуть приоткрыт, губы блестят от слюны, его дыхание затрудняется, грудь вздымается вверх, а ноги сводит. Он словно завороженный наблюдает как целуют его запястье, пока в нём бушует ураган эмоций, скопившийся за два месяца разлуки, и довольно прикрывает глаза, чувствуя себя пьяным. Рома целует, вновь опаляя бархатную кожу своим дыханием. Разум Петрова затуманивается, он медленно теряет рассудок, протягивая руку к чужой щеке. Он хочет что-то произнести, но язык не слушается, как и рот, который то открывался, то вновь закрывался, словно бы парень жадно глотает воздух. Пятифан медленно отстраняется, оставляя последний поцелуй на тыльной стороне ладони. - Извини, - он отпускает его руку. - я не подумал, что ты устал с дороги, тебе нужно отдохнуть. - Ещё...- рука мальчишки дрогнула и Ромка поднял глаза, глядя на него, - Я хочу ещё, поцелуй меня. - Малыш... - Целуй. И Пятифанов выполняет просьбу, впиваясь в алые губы напротив. Он сжимает его шею, припечатывая головушку к стенке, и руки его скользят по столь желанному телу, боясь сделать не то движение. Антон разрывает поцелуй и подставляет белоснежную шею для поцелуев. Рома нежно кусает, оставляет мокрые дорожки языком, а Петров тихо постанывает и кусает губы, ногтями слегка царапая ему плечи. Парень спускается ниже, расстегивая ширинку чёрных брюк, и медленно стягивает бельё младшего, оголяя блестящую головку, а после и весь член. Голубоглазый слегка краснеет и отворачивает голову, не в силах на это смотреть, а иначе сразу же кончит. Ромка берёт его в рот, Антон в ответ на это стонет, бёдрами загоняя член глубже в горло парня. Пятифан улыбается и языком нащупывает каждую венку, проводит по нежной коже, заставляя младшего сжимать его руку сильнее. Он начинает активно сосать, и по тут же комнате раздаются хлюпающие звуки и рваные стоны Петрова, который толкается навстречу горячему языку. Он смотрит в карие глаза напротив, видит мокрые пряди на чужом лице, и сердцебиение его учащается, словно сейчас и вовсе остановиться. Антон кончает с именем Ромы на губах, а тот в свою очередь проглатывает всё до единой капли. Парни тяжело дышат, но улыбаются друг другу, не распуская пальцев. Петров ложиться на кровать и начинает медленно расстегивать свою рубашку, темноволосый смотрит на это с закушенной губой, сжимая чужую руку, а Антон довольно улыбается. Ромка не выдерживает и помогает ему закончить это быстрее, после чего поднимает паренька, стягивая рукава рубахи, и аккуратно складывает её. Голубоглазый благодарен за то, что она лежит на рядом стоящей тумбочке, а не на полу. Пятифанов не может терпеть, стягивает с них двоих бельё и все лишние вещи, целует парня особенно напористо, подминая его под себя. Из тумбочки он взял привычную баночку смазки, обильно покрывая ей свой член и пальцы, чтобы растянуть младшего. Антон что-то шепчет, когда чувствует холодные пальцы внутри себя, волосы его прилипли к лицу, макушке, лбу, от кожи разве что не шёл пар. Парни слишком разгорячили друг друга, Антон лишь мог бесшумно целовать его в плечи и щеки, пока держался за чужую шею. - Я хочу тебя...- прошептал он на выдохе, горячим дыханием опаляя ухо возлюбленного. Ромка сглотнул и, не в силах больше терпеть, вошёл. Либо у него были глюки, либо смазка словно бы растекалась как вода... Парень начал движение, а Петров громко застонал, отдаваясь ему. Он двигал бёдрами навстречу, насаживаясь глубже на член, прикусывал чужую кожу, зализывая свои же укусы, кричал. Темноволосому сносило крышу, он ускорял темп, тяжело дышал, казалось, что он рычит, когда зубы касаются кожи, но сам целовал чужие ключицы, сжимал пальцы, удивлялся, что Антон был громче обычного. Но ведь они отдавали себя друг другу. Полностью. Без остатка. И не хотели останавливаться... - Рома~! - голубоглазый выгнулся в спине, навстречу своему парню, и кончил, но в этот раз вместе с ним.

***

~flashback~ Антон возвращался домой после первого семестра. Все безумно по нему скучали, но ему нужно было закончить кое-какую работу, поэтому первые дня два он из дома выходить не планировал. Ромка встретил Тошу на остановке, позволяя прыгнуть в свои объятия, и тут же забрал его сумку с портфелем. Петров слегка покраснел, это был первый раз, когда его встречал парнишка, и ему было немножко неудобно. Пятифанов зашёл с ним в дом, поздоровался с тётей Кариной и помог установить мольберт. Парни быстро распрощались, потому что у Ромки были ещё дела, но вот только какие - Антон тогда не знал. Петров принялся писать картину, которую задали в качестве итоговой работы. Краски и кисти были расставлены на столе, стуле, в комнате кипела работа и был хаос. Мама Антона называла это творческим беспорядком, но парень не любил такое понятие. "Сразу видно - кипит работа!" - нравилось ему больше. Вдруг в комнату залетел отец, глаза его были дикими, а сам он очень зол. Олег оглядел комнату. - Я что тебе говорил, дрянь, - заговорил он, - чтобы этой херни в доме моём не было! - глаза Антона широко раскрылись, но он не успел ничего сказать. Грязная вода и краски полетели вниз, младший закричал, едва ли не плача. Он схватил холст и отбежал к раскрытому окну, прижимая картину к себе. - Ты позорище, понимаешь? Позор семьи, Антон! Ты ничерта не заработаешь на этих своих рисульках, так ещё и шашни крутишь непонятно с кем! - Это не так, ты прекрасно знаешь, что я уже зарабатываю на своих картинах! Прекрати! - Заткнись, дрянь ты такая, по посёлку уже все смеются ходят, мне людям в глаза стыдно смотреть, ты даже к тяжёлому труду не приучен! - Спасибо тебе за это, папочка. Олег окончательно выходит из себя и подлетает к сыну, который успевает кинуть холст в окно, но из-за этого сам получает в скулу, падая на пол. В комнату залетает зареванная мать и то, что она видит, совсем не похоже на "спокойный разговор", о котором говорил ей отец. Карина стоит в шоке пару минут, а потом Антон поднимает глаза, полные ненависти, и смотрит на своего папу. - Пошёл вон! - Карин, Антон, я... - Я сказала пошёл вон! Никто не смеет трогать моего сына! Они начали ругаться уже втроём, фыркая друг на друга и высказывая недовольство. Мать Антона убежала в их с отцом комнату, он за ней. Она скинула со шкафа сумку и стала сгребать вещи Олега. Антон сдерживался, чтобы не заплакать и размахивал руками. В это время со школы возвращалась Оля. Она увидела холст на земле и подобрала его, поставив на крыльцо. Школьница зашла в дом, снимая портфель и туфли, ругань она услышала сразу. - Годы идут, семья не растёт. - девочка закатывает глаза. Так раньше говорила бабушка, но, очевидно, она закладывала в эту фразу другой смысл. Оля тихо поднялась к себе в комнату и заперла дверь на крючок. В этот момент Антон пробежал по лестнице, выбегая на улицу. Возле крыльца он обнаружил свой холст, схватил его и понёсся прочь. Он не знал куда, но ноги сами несли.

Несли к Ромке.

~end flashback~ Антон резко поднялся, словно хотел сесть, и тяжело задышал. Рядом лежащий Рома приоткрыл глаза, увидел его и тоже резко подскочил, поглаживая парня по руке. Петров повернулся к возлюбленному и, заглянув ему в глаза, успокоился. Они держались за руки, когда вновь укладывались на кровать. - Интересно, как там дела у Василисы?