а почему небо синее

наверно, так и должно быть. этот дождь идет уже третий час потому, что так должно быть. этот человек бежит, прикрыв голову портфелем, потому, что так должно быть. эти деревья пригибаются к земле от мощного порыва ветра потому, что так должно быть. эта боль в сердце не утихает потому, что так должно быть. все идет своим чередом. окно открыто нараспашку, от чего весь подоконник промок, и на пол капала дождевая вода, создавая огромную лужу на полу. гун цзюнь лежит на кровати, одеяло где-то в дальнем углу в ногах сбито в бесформенную кучу. апатия или меланхолия, а может даже депрессия. сложно понять, что это за состояние сейчас им овладевает. посторонний человек с тревогой бы наблюдал за этой картиной, возможно, задал бы самый глупый в такой ситуации вопрос: «что случилось?», а может, посмотрел бы с неприкрытыми отвращением и ушел. это всё довольно занятные рассуждения и было бы даже интересно их продолжить, если бы они не являлись следствием реальной ситуации. старейшая мудрость гласит, что во всех бедах своих виноват сам человек. вот он, живой пример: сам влюбился и сам осознал тяжесть своего положения. гун цзюнь знал, что его чувства безответны. он знал, но все равно признался. на что он рассчитывал? да ни на что. хотя нет. где-то теплилась надежда, что все будет хорошо. он до сих пор помнит, как дрожали его руки, как в горле пересыхало, как от нервов скручивало желудок. ему казалось, что его вырвет прямо там. и тогда он окончательно бы себя закопал. ну вы только представьте себе: вы признаетесь в чувствах и вас вырывает на глазах у вашего возлюбленного. не самая приятная картина, не так ли? вот и гун цзюнь так считает, поэтому много сил ушло на то, чтобы держать себя в руках. взгляд чжан чжэханя бродил по нему казалось вечность. он внимательно рассматривал гун цзюня, будто оценивал товар на прилавке. раздражает. скажи ты уже хоть что-нибудь. но чжан чжэхань продолжал молчать. земное притяжение в том месте, где стоял гун цзюнь, будто увеличилось в сто крат. окутывало ощущение, что он не выдержит этого давления и сломается, как соломинка. — прости, — все-таки сдался. гун цзюнь развернулся и побежал. куда он бежал, он не знал. куда угодно, лишь бы подальше от этого места. от этого человека. от своих чувств. хотя если от первых двух вполне можно сбежать, то от последнего однозначно нет. тело гун цзюня дернулось. наверное, ему холодно. он сам не знает, потому что ничего не чувствует. физически. а вот душа болит, ноет. не чувствуется никакого опустошения, о котором так часто говорят, — лишь боль, боль и еще раз боль. звон в ушах становится настолько громким, что заглушает даже дождь. а еще у него в голове будто песок пересыпают из банки в банку. этот странный зыбкий шум сливается со звоном, создавая какофонию звуков. прикрыв глаза, гун цзюнь просто позволил времени и событиям течь сквозь него. он устал. *** чжан чжэхань смотрел на удаляющуюся спину. он знал этого парня, не лично, но знал. о нем щебечет весь университет, все, кому не лень, успели обсудить странного студента с литературного факультета. даже сам чжан чжэхань успел вставить свои пять копеек. «он вызывает жалость своим видом» вот что он тогда сказал. и действительно, на гун цзюня без тяжкого вздоха не посмотришь. он был высоким и худощавым, и хотя сгорбленные плечи убавляли ему несколько сантиметров, он все равно был выше многих. взгляд всегда был рассеянным и никогда не задерживался ни на чем дольше четырех секунд. чжэхань сам посчитал. весь гардероб гун цзюня ограничивался неизменным темно-синим свитером, который был больше него раза в два, и потертыми черными джинсами. они плотно обтягивали его ноги, являя всему миру то, насколько они тощие. чжан чжэхань всегда невольно кривился, когда смотрел на них, и спрашивал сам себя, как вообще можно ходить на этих ногах, они же как цирковые ходули. в общем, весь образ гун цзюня сводился к двум словам: тощий и жалкий. тем временем сам чжан чжэхань был чуть ли не полнейшей противоположностью. он был атлетически сложен, его тело, благодаря упорным тренировкам, было покрыто рельефом мышц; кожа смуглая и ухоженная. ростом чжэхань уступал гун цзюню, но все равно считался довольно высоким человеком. этим преимуществом он решил воспользоваться максимально и вступил в баскетбольную команду университета. если говорить кратко, то чжан чжэхань очень заботился о своем внешнем виде, отдавая предпочтение здоровому образу жизни. а еще, в отличие от гун цзюня, о нем не судачило все учебное заведение. конечно, у него были свои поклонницы, готовые вытирать каждую капельку пота с него во время тренировок, но все-таки он однозначно не мог назваться местной знаменитостью. развернувшаяся перед ним сцена действительно выбила его из колеи. ему признались в любви. ему признался в любви парень. ему признался в любви самый странный человек в его жизни. чжан чжэхань не любит слово "странный", его душа больше располагает к чему-то привычному, чему-то предсказуемому. и гун цзюнь точно не подходил под это описание. эта его выходка является идеальным примером. они никогда не общались до этого. слова "я люблю тебя" — первые слова, которые гун цзюнь сказал чжан чжэханю. «первые и последние». про поспешные извинения он почему-то забыл, возможно, даже не услышал их. чжан чжэхань почувствовал, как по его телу прошлась волна отвращения. было ли дело в признании или в отвратительном запахе мочи, наполнившем весь мужской туалет. вот она студенческая романтика: признаваться в любви в обоссанном туалете. чжэхань вздохнул и покинул помещение, мысленно пообещав себе больше никогда туда не возвращаться. справить нужду можно будет и на каком-нибудь другом этаже.