Багряная смерть

      На диван рядом со мной запрыгнул Мартелл со злобной зефиркой в зубах. Аккуратно уложил мне на колени свою драгоценную ношу — держи, мол, человек, от сердца отрываю. Едва не лопаясь от умиления, погладил котёнка между тёмными ушами, почесал крошечный нос, тоже начавший темнеть. Кира надменно воззрилась на меня огромными синими глазами, куснула разок-другой для проформы, но затем тоненько затарахтела, подставляясь под мою ладонь. Мартелл тем временем прикорнул рядышком, уложив крупную голову мне на бедро. Пришлось выдать поглажек и второму кошаку… Не так чтобы я против, конечно. Кто вообще может устоять перед котиками?       — Божечки, Марти, зачем ты такой офигенно красивый, а? — негодующе спросил я, с удовольствием пропустив сквозь пальцы густую гладкую шерсть с чётким пятнистым узором. — Весь в своего блядского хозяина… хотя нет, он и вполовину не такой милый.       С кухни донеслось насмешливое фырканье — да чтоб вас, сверхов! — и я прибавил нарочито громко:       — Поправочка: он вообще не милый! Пусть идёт на хер, я с ним больше не играю!       Риз засмеялся, чем-то зашуршал, и Мартелл, любопытно дёрнув ушами, отправился выяснять, что там такое делает его клыкастый раб. Я же, устроив на диванной подушке безмятежно дрыхнущую зефирку-убийцу, поднялся и машинально оглядел просторную гостиную. Ничего так, Ризу подходит. Стильно, сдержанно, самую малость старомодно. В одном углу высится книжная полка во всю стену, в другом… ну да, рояль. Да не абы какой, а «Ферранте». Салонный, конечно, не концертный, да только я могу себе представить, сколько стоит такая игрушка. Боги, есть ли предел клыканскому пижонству?       Хмыкнул, покачал головой и, подобрав с пола слегка помятую майку, потащился-таки в кухню, где Риз, по-прежнему одетый лишь в джинсы, неспешно возился с листами для лазаньи и помешивал аппетитно шкворчащую в сковороде начинку. Ладно, должен признать, пахнет очень вкусно. Уж не знаю, это я оголодал или идеальный, мать его, Риз ещё и отлично готовит? Рядом с ним во всю немалую длину вытянулся Мартелл, встав на задние лапы и уложив передние на край кухонной тумбы. Шеф-повар, не иначе.       — Я требую фартук на голое тело!       — На мне или на себе? — протянул Риз нарочито скучающим тоном. — Хорошая попытка, но нет, от ужина ты не отвертишься.       — Да ну блин! И чтоб ты знал — я и фартуки немного несовместимы. Разве только на голое тело.       Ладно, это я уж так, из вредности. На самом деле ни от чего отверчиваться мне не хотелось, как и сваливать из этого чудесного клыканского гнезда. Я, в конце концов, преступно слаб к красивому, будь то интерьеры, рояли или всякие извращенцы с большим членом. И клыками.       Приметив пепельницу на подоконнике и решив, что разрешения спрашивать не обязательно, я распахнул окно, уселся на всё тот же подоконник и с наслаждением закурил. Боже, бедные оборотни, им никогда не познать радость курева после секса. Охуенно же!       И только после третьей затяжки понял, что вот теперь готов и поговорить о чём-то кроме еды и интересных позиций во время нашего с Ризом траха.       — Красиво, — проговорил я. Риз тут же обернулся на меня, вопросительно приподнял бровь. — Я про татуировку. Красиво. И неожиданно.       — Почему же? — На его губах появилась знакомая злодейская ухмылочка. Что, чудище, уже примерно знаешь, что я ляпну?       А я всё равно ляпну.       — Потому что ты, моя клыкастая радость, слишком похож на приличного мальчика. Не как старина Джордан, упаси Тьма. Но типа… хорошая частная школа, зубодробительные уроки музыки и исключительно пафосные костюмчики в шкафу. Не татуировки на полспины.       — Ну, когда-то я и впрямь был приличным мальчиком, куда твоему пирожочку, — отозвался Риз, не переставая помешивать соус в сотейнике. С ума спятить, кто вообще будет ебаться с соусом бешамель, когда можно просто купить его в ближайшем маркете? Эстет хуев. — А ты, мой неприличный мальчик, как докатился до жизни такой?       — Ну почему сразу неприличный? — хмыкнул я. — Очень даже приличный, во всех местах. Ну, был. Пока не заебался и не решил, что хочу побесить родителей. Сначала набил здесь, — провёл ладонью вдоль ключиц, где ползла, заворачиваясь кольцами, чернильная змея, — какую-то ванильную хрень. Потом познакомился с одним симпатяжкой-татуировщиком, ну и понеслось. Могу дать номерок, кстати. Парень — сраный фейри, а этим тварям боги отсыпали талантов сверх всякой меры.       Выключив конфорку, Риз обернулся, смерил меня нечитаемым взглядом. И, эдак любопытно вздёрнув бровь, заявил:       — Говоришь, симпатичный? Тогда я, конечно, требую номерок!       — Ты даже меня трахнуть не успел, а уже пытаешься изменять? — возмутился я тут же, хотя издевательский тон вполне уловил. — Ха, обойдешься без номерка, страдай! О, я понял: напою тебя и отведу к какому-нибудь безрукому идиоту, пусть набьёт тебе хуй на лбу!       — Я весь трепещу, — протянул Риз, снова отвернувшись. — Хотя нет, не трепещу — как ты вообще планируешь набухать лича? И да, я так и знал, что половину этих твоих… шедевров ты набил по пьяни.       — Ха, не угадал, — возразил я едко. — Ты забыл, что я почти не пью? Так что нет, та половина шедевров, которые совсем не шедевры, сделаны на трезвую голову. Возможно, не в самом здравом уме, но…       Но. Блядское «но», о котором мне не слишком хочется говорить. Потому что вот эта кривоватая птичка на предплечье, которая то ли голубь, то ли больная чумкой ворона — это про то, как я свалил из дома и не разговаривал с родителями целый год. Кинжал на другом предплечье — про то, как мне было больно, когда я по-настоящему осознал, что Лукреции больше никогда не будет рядом. Роза рядом, единственная цветная из всех моих татуировок, — про то, как я пережил первый год в Магистерии без поддержки сестры.       Каждая из них про что-то. Важное и не очень. Чтобы запечатлеть для своей личной истории не столько события, сколько чувства.       — Дэйми?       — Это мой способ справляться с болью, — признался я. Всё равно он поймёт, рано или поздно. — Так что да, наверное, не зря я запал на грёбаного извращенца вроде тебя. Надо бы добраться уже до Циана и перебить половину от этой половины...       Риз не ответил. Не спеша засунул в духовку своё колдовское варево, затем подошёл ко мне и всё так же молча обнял со спины. И, тоже закурив, негромко произнёс:       — Боль никогда не исчезнет, Дэйми. Но я рад, что ты нашёл способ с ней бороться.       — Как твой ловец снов поборол все твои кошмары? — спросил я не без едкого сарказма.       Риз усмехнулся, но в этом смешке не было ни капли веселья.       — Мои кошмары меня уничтожили, прожевали и выплюнули. Ничего не оставили — ни боли, ни ярости, ни страха. Холодно и пусто. Порой мне казалось, что я давным-давно мёртв, и место моё в могиле рядом с… — Он глубоко затянулся, протяжно выдохнул, чуть крепче прижав меня к груди. — Знаешь, с тобой я наконец-то почувствовал себя живым. Ну или просто твой большой трепливый рот даже мёртвого достанет.       — Мудак недоеденный, — фыркнул я, откинув голову ему на плечо. — Тебе нравится мой большой трепливый рот!       — Да, очень даже, — не стал отрицать Риз. — Хочешь кофе? А, нет, ты предпочитаешь чай. У меня есть ройбос. Отличный купаж! Лемонграсс, мальва, апельсин и…       — Блядский боже, Риз, ты иногда такой Мариус!       — А ты — Дэймон, — весело парировал он.       — И что не так с моим имечком, позволь спросить? У меня еще и фамилия всем на зависть!       — Так звали каждого второго героя любимых подростковых сериалов моей сестрицы. Что характерно, каждый из них — знатная королева драмы.       Риз прижал меня к себе ещё крепче, жарко выдохнул в шею. Через мгновение я почувствовал и его губы на своей коже. Прикрыл глаза, чувствуя приятную прохладу его рта прямо возле вены…       О все боги мира, я же прямо сейчас буквально подставляю шею вампиру! Вот только меня это отчего-то совсем не пугает.       — Не думаю, что я хочу чай, — тихо проговорил я. Обхватил его руку, что так и продолжала лежать у меня на животе, и притёрся задницей к его бедрам. — А вот от награды бы не отказался.       — Это было бы крайне непедагогично, — заявил Риз, впрочем, не делая попыток отстраниться. Его ладонь неспешно прошлась по моему животу, кончики пальцев как бы невзначай пробрались за пояс джинсов, да так и остановились. Всё бы тебе дразниться, гадкий ты клыкан. — Видят боги, Дэймон, твои нахальные попытки мной помыкать закончатся тем, что я возьму ремень и отделаю твою задницу как следует. Или ты этого и добиваешься?       — Нет, сэ-эр, добиваюсь я другого. — Вывернулся из цепкой клыканской хватки, но только для того, чтобы сцепить руки у Риза на шее и притиснуться пуще прежнего. Никогда не думал, что болтовня про истязание моей бедной задницы может звучать настолько… любопытно. И возбуждающе. Мне бы даже как-то неловко сделалось, но какая уж там неловкость, когда тебе в бедро упирается чужой стояк. — Прекрати изображать ледяную глыбу и завали уже меня куда-нибудь. А не то я сам тебя завалю!       — Я весь трепещу от ужаса, — насмешливо отозвался Риз. И, одарив меня до обидного коротким и небрежным поцелуем, бесцеремонно отодвинул на шаг вперёд. — Наверху, первая дверь справа.       — А?       — Моя комната боли со скучными занавесками, — пояснил он, отойдя к плите и отвернувшись. Я бы даже обиделся, но никак не вышло: пусть Риз и выглядит как блядский айсберг, но его эмоции — голод, страсть, нужда — полыхают круче любой духовки. — Иди в спальню и жди меня. Принять душ не предлагаю. Хочу раздеть тебя сам.       — Надеюсь, не только раздеть, — заметил я, но послушно поплёлся куда велено.       А когда дошёл — немножко, но всё же подобрал челюсть с пола. Потому что нет, тут не было всякой резной херни, золотых балдахинов и прочей выпендрежной чушатины. Её и во всем доме не было, откуда ей взяться в комнате Риза, даже если он немного Ма-ариус? Нет, комната была большая, светлая, с парой больших окон, занавешенных плотным тюлем, чтобы рассеивать солнечный свет, неприятный всякому вампиру. Но не шторами — очевидно, Риз ещё не успел отделаться от человеческих привычек и пристрастий. Напротив окна расположилась кровать приличных размеров, укрытая бирюзовым пледом, в углу притулился белый прикроватный столик с оставленной на нём раскрытой книгой. Подойдя к нему, я подцепил пальцами обложку «Драконьей погибели» и хмыкнул — ну вот что ещё мог читать мой вампир, а? Мало ему на работе всякого сверхъестественного дерьма. Трогать что-то ещё не стал — я и сам не люблю, когда трогают мои вещи. С той же Вал ругался из-за этого примерно восемьсот тысяч раз. Не то чтобы она внимала, конечно.       Подумав, упал на кровать. Принимать соблазнительные позы не стал — мне всегда это казалось какой-то глупой киношной пошлостью. В конце концов, я хорош и так. Взял в руки телефон, открыл Инстант… да так и закрыл снова — мозги не могли обрабатывать даже такую тупую информацию, как чьи-то фоточки жратвы и котов. У меня тут вон тоже коты имеются. И жратва. И даже один крутой мужик, которого я хочу.       Плюхнул комм на столик, лениво перевернулся и резко сел, вздрогнув от неожиданности — предмет моих неприличных раздумий стоял в дверях, прислонившись к косяку, и глазел на меня, точно кот на мышку. Прикидывая, сожрать сразу или немножко поиграться.       — Бля, чувак, тебе на шею колокольчик надо повесить, — проворчал я.       А затем до меня дошло нечто совершенно возмутительное, и я прямо-таки подлетел с кровати.       — Нет, ну это просто ни в какие ворота. А ну, иди сюда! — Ухватился за край футболки, требовательно потянул вверх. Риз, слегка ошеломлённый моим набегом, послушно приподнял руки. — Вот так-то лучше.       — Ты невыносим, — пожаловался он, хоть и не смог скрыть улыбки. — Может, я замёрз?       — Ничего, я согрею.       — Тогда стесняюсь.       Ага, конечно. Если ты умеешь стесняться, то я — милая маленькая вэйданская девочка.       — Ну так и быть, могу тоже сиськами посверкать, чтоб тебе обидно не было.       Стянуть майку мне не дали — Риз шустро перехватил мои запястья и, прищурившись, как-то нарочито мягко поинтересовался:       — Что я тебе велел до этого?       — Э-э… чтоб я тащился наверх и ждал? — ответил я чуть робко. Фу. Вот уж чего во мне сроду не было, так это робости, смущения и прочей ненужной херни.       — А ещё?       — Что ты хочешь раздеть меня.       — Верно, — кивнул Риз. Провёл ладонями по моей груди, спустился ниже, всё с той же раздражающей неспешностью стянул с меня майку. — К моим пожеланиям стоит внимательно прислушиваться, Дэймон. Это первое предупреждение.       — Ой-ой, как боюсь, пиздец просто. А всего их у тебя сколько?       Риз не ответил. Усмехнулся краем рта, зачем-то пригладил мне волосы, а затем толкнул на кровать и, не успел я глазом моргнуть, навис сверху. Прижался щекой к моей ладони, потёрся совсем по-кошачьи, зажмурился. А затем распахнул глаза, и я просто потерялся в их непроглядной вампирской черноте и ядовитой зелени. Как в бездонную пропасть смотришь. Вроде и страшно, а взгляда никак не оторвать.       — Ух ты, светятся, — ляпнул невесть зачем. И почему-то шёпотом. — Не, ну я знал, конечно, что у вампиров за сетчаткой тапетум, как у кошек, но как-то раньше не…       — Заткнись.       Этот приказ я охотно выполнил: какая тут может быть болтовня, когда горячий как адское пекло парень тебя целует. Жадно, напористо, почти болезненно, на раз-два вышибая мозги, точно разрывной патрон. Я протестующе застонал, едва Риз посмел чуть отстраниться, и тут же судорожно хватанул ртом воздух, когда острые клыки впились в шею. Не до крови, но наверняка до синяков, и кто другой за такие дела уже получил бы в зубы, а Вал наверняка будет ржать над ними целую неделю и…       Да и на хуй её. На хуй вообще всё, лишь бы только он не останавливался. Иначе, видят боги, я сам его сожру.       Риз целовал меня как никто и никогда до этого. То есть я это и раньше знал, благо первый поцелуй у нас случился задолго до секса. После весёлой перестрелки в пумятнике, да. Но сейчас, когда он вжимал меня в свою же кровать, тяжёлый, непривычно горячий, я просто млел. Руки сами собой потянулись к его волосам — мне вдруг очень захотелось ощутить их гладкость, мягкость, густоту. Всего его облапать хотелось, если честно, но руки-то только две. Даже как-то грустно.       Нехотя оторвавшись от моих губ, Риз снова припал к шее. Спустился ниже — к ключицам, груди. Я вздрогнул, когда он ощутимо укусил меня за сосок, и не смог сдержать болезненного шипения. Вцепился сильнее в его волосы, на что Риз не отреагировал вообще никак. Только усмехнулся, кажется, прежде чем спуститься ниже к животу.       — Сними уже. — Я дёрнул бедрами, чтобы донести до этого клятого вампира, что джинсы тут немного лишние. Для меня так точно.       — Тебе стоит поучиться терпению, — назидательно произнёс он.       — Ага, в следующей жизни, — возразил я. Тут же получил шлепок по бедру и пихнул его коленкой в бок.       — Я мог бы тебя связать так, что ты и пошевелиться бы не смог. — Риз оценивающе глянул на меня, а я только глаза закатил.       Ну да, свяжешь. И наверняка сделаешь ещё много всяких разных штук, на что я искренне надеюсь.       — Ну пока ты только вылизываешь меня, прямо как Мартелл Киру после обеда…       Сказал, да так и ойкнул, потому что сильная рука легла прямо на мой пах и ощутимо сдавила. Я едва успел подавить стон — не потому, что стеснялся, просто не доставлять же удовольствие всяким клыканам так сходу? Играть можно и вдвоем.       — Эй, давай-ка без этого. — Он надавил мне на груди, царапнул ногтями по обнаженной коже. Задумался на мгновение, обвёл одну из моих татуировок.       — А то что? Заласкаешь меня до смерти? — хмыкнул я в ответ. А пока он пытался что-то там сообразить в своей вампирской голове — не иначе как план этой своей садо-мазо мести мне, я крепче сжал колени на его бёдрах и ловко поменял нас местами.       Ну как ловко, вампира-то попробуй завали. Так что или Риз и впрямь сильно задумался, или попросту позволил мне сделать это. Не то чтобы это было так уж важно — его-то губы и шея куда важнее. Ну и его руки на моей заднице, что уж там.       — Вообразил себя главным, котик? — ухмыльнулся Риз, стоило мне отстраниться от него, чтобы перевести дух — эмоции прямо сейчас зашкаливали, что мои, что его. Возбуждение, желание, что-то ещё, очень тёплое и даже нежное, что изрядно пугает, но и радует тоже.       — Я и есть главный, — возразил я. — Светофоры и прочая херня. Не думай, что я совсем не знаю этих ваших правил извращенцев.       — О, смотрите, кто-то порыскал в инфосети, — насмешливо протянул Риз. — Не спорю, ты и впрямь главный. Правда, не сильно тебе это поможет.       — Это ещё почему? — проворчал я, попутно принимаясь стаскивать с него джинсы. И, стоило только чуть отвлечься, предсказуемо вновь очутился под ним. Не то чтобы мне не нравится, но сколько ж можно измываться?.. Хотя нет, даже знать не хочу.       — Потому что ты не хочешь, чтобы я останавливался, — выдохнул Риз мне в губы, крепко зафиксировав мои запястья у изголовья. — Нет, нисколечко. Ты хочешь, чтобы я отодрал тебя как последнюю сучку. И я так и сделаю. Но сначала придётся попросить как следует.       Я вздорно фыркнул, хотя в глубине души не сомневался: если кто и может выбить из меня мольбы, то только этот кровососущий паразит.       И видят ёбаные боги, он не соврал, когда заявил, что его рот побывает везде. По крайней мере, Риз очень старался облапать, зацеловать и покусать всё, до чего дотянется, и мигом соображал, где мне нравится, а где не очень. А у меня просто крышу рвало — от нетерпения, от желания, от чего-то… да в душе не ебу, как это назвать. Ну и ещё от странной мысли, что я впервые занимаюсь сексом с кем-то, кому моё удовольствие не до лампочки. С кем-то, на кого не наплевать мне самому. И…       И, как выяснилось, очень сложно размышлять о высоком, когда клыкастый красавчик с одиозной оральной фиксацией тебе отсасывает. Охотно, умело и даже почти не усердствуя с зубами. Я только и смог, что жалобно застонать, толкнуться глубже ему в глотку, вцепившись пальцами в мягкие светлые волосы. Риз лишь чуть расслабил горло, чтобы взять ещё глубже, и будто бы вовсе не испытывал никакого дискомфорта. О нет, испытывает он совсем другое.       Блядский боже, да ему это настолько в кайф, что даже почти неловко. И возбуждающе до чёртиков, хотя, казалось бы, дальше уже некуда.       — Боже, нет, Риз, стоп, я… прекрати, — потребовал сбивчиво и ничуть не искренне. Меньше всего мне хочется, чтобы он держал свой проклятый рот подальше от моего члена, но… но. — Я так кончу раньше, чем начнётся всё веселье!       — Кончишь? Без моего разрешения? — изумился Риз, с явной неохотой отстранившись. Растрёпанный и чуть тяжело дышащий, с влажными припухшими губами и едва заметным румянцем на тонких скулах, он выглядит просто как грёбаная картинка из порно. — Я так не думаю, детка.       Он же не будет вот так мучить меня часами?.. А, блин. Ну да. Этот садюга — будет, и ещё как.       Меня выгнуло на постели, стоило только пальцам Риза толкнуться в меня. Блядские боги, я и не заметил толком, когда он успел раздеть меня полностью и разделся сам. Только вдруг ощутил, что по-вампирски прохладного тела стало как-то много…       А потом и вовсе перестал ощущать что-либо, кроме бесконечного удовольствия. Потому что да, Риз хорош. Риз опытный, внимательный. Риз знает, где и как прикоснуться, чтобы я потерял всякий разум. И силу воли. Да вообще всего себя, если честно. Из него хлещут эмоции, будто он и не вампир вовсе, а самый что ни на есть живой человек, и в какой-то момент мне даже начало казаться, что горячее, чем он, никого в моей постели не бывало.       Риз накрыл меня собой, поцеловал снова, прежде чем вытащить пальцы и посмотреть на меня серьёзно и собрано — ни тени усмешки, ни даже малость злорадного удовлетворения от того, что я тут стону под ним, точно сучка, хотя его член до сих пор не успел побывать во мне.       — Готов? — поинтересовался он, а я только и смог, что нетерпеливо дёрнуть бедрами ему навстречу. — Вижу, что да, детка.       И кто его знает, то ли от этого «детка», то ли от того, что Риз вошёл в меня, медленно, но неумолимо, у меня крыша поехала. Да блядь, ладно, ладно, ничего уж особенного, секс и секс, однако теперь я, кажется, понял разницу. Одно дело когда просто трахаешься, пусть и затейливо, но ради самого траха, и совсем другое — когда занимаешься, простите боги, любовью с тем, кто для тебя важен. И как-то вдруг оказалось, что от Риза я согласен вытерпеть всё что угодно — и грязные словечки, что он шептал мне, склонившись к самому уху, и ощутимый шлепок по бедру, когда я попытался забросить ногу ему на талию. Он сделал это за меня — согнув при этом почти пополам, вошёл до самого конца и принялся двигаться. Быстро, размашисто, безжалостно. Так, что мои прежние потуги на сдержанность казались смешными… где-то далеко на задворках разума. Потому что думать я сейчас не способен.       Потому что всё, чего мне хотелось — и что я делал охотно, порывисто, без всяких там мыслей, — это хвататься за Риза. За его предплечья, шею, волосы. Тянуть его на себя, чтобы поцеловал, чтобы был здесь, со мной.       И он целовал. Трахал меня сильно и жёстко. А уж когда я куснул его за губу и слизнул кровь, — вовсе сжал меня в своих руках так, что я забыл как дышать. Забыл вообще всё на свете и мог только жалобно скулить, насаживаясь на его член, насколько он мне это позволял. На самом деле не так уж и позволял — Риз держал меня крепко, а в какой-то момент, вопросительно глянув на меня, вдруг сжал мою шею своей ладонью. И почему-то именно это заставило взорваться перед глазами звёзды. Ни хрена не розовые, белые или какие там бывают в бульварных книжонках. Чернее самой ночи. Вампирские, сука, звёзды, которые светят почему-то только на одного вампира. На того, кто лишил меня разума, мозгов, воздуха, остатков самообладания и просто-напросто душу вынул.       Через хуй, ага. Оказывается, это как-то вот так и бывает, когда всё твое удовольствие, вся твоя боль, все твои чувства полностью зависят от другого человека. И нет, ни капельки не страшно, потому что…       — Ну же, детка, давай, — сквозь марево подступающего оргазма услышал я сладко-ядовитый шепот, — кончай, моя шлюшечка.       И то ли этот его голос, то ли слова, то ли всё вкупе заставило меня послушаться. Я просто заглянул в глаза напротив, тщетно попытался сделать вдох, крепче обхватил его ногами. А когда Риз убрал ладонь, и темнота перед глазами от недостатка воздуха рассеялась, я будто утонул. В чувстах, в эмоциях, своих и его, в понимании, что по его ладони сейчас стекают капли моей спермы, а сам он…       …кажется, он стонал. И жадно дышал мне в шею. И шептал какую-то хрень, но я был не в состоянии её понимать.       — О, вау, горяченький, — пробормотал спустя какое-то время, худо-бедно вспомнив, как вообще складывать буквы в слова, и теснее прижался к Ризу. Обычно я терпеть не могу, когда ко мне липнут после секса, но пришло время официально признать, что клятый клыкан меня поломал. Напрочь. — Прикольно. Хоть и странно.       — Даже не знаю, с чего начать, — усмехнувшись мне в макушку, протянул Риз пафосно. — Энергообмен? Теплопроводность? Ну ладно, ещё я недавно ел, это тоже роляет.       — Пошёл ты на хуй со своей термодинамикой! — весело огрызнулся я, дёрнув его за волосы. — Я гуманитарий, у меня от этой херни мозг плавится… И мы же вроде до еды не добрались, когда ты пожрать успел?       Риз неловко пожал плечами, а до меня запоздало дошло, о какой еде речь. И это, блядь, как-то совсем не круто, что при мысли о его зубах в чьей-то шее — в чьей-то ещё шее — меня всего чуть не скосоёбило от ревности. Видят боги, я реально ненавижу делиться!       Так, нет, стоп, притуши. Чувак — вампир, ему надо пить кровь, от этого слона в комнате никуда не денешься. Да и ни к чему портить такой классный момент всякими глупыми мыслями о каких-то ходячих закусках, которые только на ужин и годятся.       — Кстати о еде, — начал я, великодушно решив сделать вид, что никакой стрёмной паузы и в помине не было. Вцепился в него, правда, ещё крепче, но он вроде не против. — Эй, ты, где там моя лазанья?       Риз чуть отстранился, одарил меня взглядом, полным нарочитого ужаса, но тут же, не выдержав, рассмеялся и покачал головой. Его глаза в сгущающихся сумерках мягко засияли парой жёлтых огоньков. И впрямь точь-в-точь как у кошки. Забавно. А ещё меня невоспитанным котом кличет!       — Если бы я знал, что это поможет заманить тебя на кухню, то трахнул бы тебя в первый же день нашего знакомства.       — Ага, спалился! Ты возжелал моего прекрасного юного тела, едва меня увидев!       — Брехня! Это было пару минут спустя, когда ты открыл рот и начал нести всякую чушь. — Он откинулся на спину, мягко потянул меня следом, побуждая плюхнуться рядом. Или сверху. Ну, я в любом случае нисколько не возражаю. — И, полагаю, есть некоторая разница между невнятным «возжелал» и конкретным таким «твёрдо решил отыметь во все дыры». Я был серьёзно настроен, знаешь ли.       — Нет, ну я впечатлён, что и говорить, — протянул я, надеясь, что улыбочка вышла достаточно ехидная. Вряд ли, конечно — особо не повыделываешься после того, как получил самый охуенный оргазм в своей жизни. Самодовольной клыкастой падле я об этом, конечно, не скажу. — Но у тебя слишком медленные реакции как для вампира.       — Ах вот как?       — Ах вот так! Давай, шевелись, я голодный.       — А уж я-то какой голодный, — выдохнул Риз. После чего резким движением опрокинул меня обратно на простыни, уже порядком скомканные и измятые. — Очень, очень голодный.       — Не-не-не, чувак, ты слишком быстрый! Я ещё не готов! — Дёрнулся, пытаясь выбраться, но кто бы мне дал — Риз попросту сжал мои запястья над головой и толчком раздвинул мне ноги.       — Не смеши меня. Тебе двадцать один, ты всегда готов.       — Блядь, ты точно решил затрахать меня до полусмерти!       — Не переживай, я успею обратить тебя в случае чего.       — Ох уж эти мне твои вампирские шуточки…       Хотя ладно, пусть шутит. И целует. И жрёт мою шею своими зубищами, клыкан проклятый. А ещё…       Ой, да к Хаосу, пусть делает со мной всё, что захочет. Ризу — можно.