Багряная смерть

      Тёмно-серые тени на указательном пальце напоминали весеннюю грязь. Чуть поблескивающую в лучах солнца (тут уж как — во сколько проснулся, во столько и рассвет) и довольно дорогую, если верить нытью Валери о том, насколько дорого я ей обхожусь. Точнее, подарки, о которых я вообще-то не прошу. Валери без нытья за грабительские цены — не Валери.       Хорошо, в Нью-Аркадиане весна теплая и не разливается той мерзкой слякотью, что в достатке имеется в Алькасаре — я там бывал, а потому о чудесном климате Запада знаю не понаслышке. За окном по подоконнику скакал глупый воробей, выпрашивая то ли внимания, то ли пожрать, а я, Дэймон Гальярди, собирался явиться во всей красе на своей преддипломной практике и красил глаза.       Наверное, это очень глупо. Но что поделать: примерного студента во мне увидит только глупец, а быть умным, когда тебе двадцать один, трудновато в принципе.       Ну что ж, вот такой я и есть — не самый одарённый с академической точки зрения, из-за чего вкалывать все эти годы мне приходилось в разы больше, чем остальным; со стрёмной страстью к косметике, дурацким побрякушкам и сомнительным тряпкам. И меняться не собираюсь, как бы того ни хотелось некоторым. И нет, не то чтобы я не мог напялить на себя скучный костюм и галстук из тех, что так любит мой унылый однокурсничек Джордан. Мог бы. Да не стану.       Не когда только и хочется, что сжимать пальцы на столешнице, силясь унять нервную дрожь и волнение на грани с истерикой. Потому что я не готов. Потому что я совершенно точно провалюсь, просру свой шанс получить работу в Вествуде, подставлю Аделаиду.       Я, я, я… я всё сделаю хреново, это совершенно точно, но хотя бы выглядеть при этом буду так, каким себе нравлюсь, сколько бы ни нудело скучное окружение, состоящее преимущественно из серой массы. Даже проёбываться нужно на стиле. Иначе в чём смысл?..       Валери нашлась на кухне. В одних трусах (причём моих, если верить надписи «Горячий парень»), в моей же растянутой во все стороны футболке. Она танцевала возле плиты под какую-то совершенно отвратительную песню и в целом выглядела так, будто пять минут назад выкинула из своей койки очередного унылого хрена. Вкус на парней у моей меховой подружки просто отвратительный. С девчонками — а Валери следует священной истине не отказывать себе в удовольствиях — дела обстоят куда лучше. Я, честно сказать, совершенно точно уверен, что когда-нибудь эта обезьяна непременно женится на сисястой красотке. Ну хотя бы для того, чтобы компенсировать отсутствие сисек у самой себя.       — Твой кофе, — даже не обернувшись, кивнула она на барную стойку, где уже дымилась гигантская розовая чашка. Ёбаные оборотни. И ёбаный кофе. — Я сварила. Сахара нет, молока тоже.       — Мерзость, — выдал я, но кружку послушно взял. — Судя по твоему виду, практику ты решила послать на хуй.       — Судя по твоему виду, — отозвалась она, всё же обернувшись ко мне и красноречиво хмыкнув, — ты собрался кого-то снять. Красная лучше, кстати.       Что?.. А, это она про куртку.       — Ещё бы я ебал, где она.       Я отхлебнул кофе, сморщился — не понимаю тех извращенцев, которые пьют эту дрянь без трёх ложек сахара. И сливок. И карамели ещё добавьте, пожалуйста. И вообще я больше люблю чай.       — В моем шкафу.       — Надеюсь, ты в ней не трахалась.       — Может быть. — Она пожала плечами и выставила передо мной тарелку с яичницей.       К горлу тут же подступила тошнота — не от известий о разудалом сексе моей подружки в моей же куртке. И уж точно не от вида желтка, симпатично растекающегося по тарелке. В еде у меня особых предпочтений никогда не было. Разве что мёд я ненавижу всей душой, сколько себя помню, но вряд ли Валери бахнула в глазунью мёд. Просто жрать, когда на носу сто тысяч событий и та ещё нервотрепка, я никогда не мог.       — Дэйми.       — Отвали, — отмахнулся я. — Зато в случае чего блевать мне будет нечем. Спорим, нам проведут лекцию о самых отвратных маньяках этой страны?       — Ха, мечтай, — откликнулась Валери. — Спорим, нам зачитают примерно полторы тысячи нудных правил поведения, в которые мы с тобой не впишемся и вылетим с практики быстрее, чем я скажу слово «электрогитара»? Пойдём с тобой петь по прокуренным барам, чем не заработок?       — Ты не умеешь петь.       — Зато умеешь ты, вот и воспользуешься природным талантом ради пропитания. Девчонки любят смазливых голосистых пацанов.       Ну да, нормальный заработок, обеспечивающий нас с Вал с нашего же первого курса в Магистерии. Родители, что мои, что Вал, не слишком горят желанием помогать своим деткам, решившим стать охотниками на нечисть, а модные шмотки сами себя не купят, и даже пицца в ближайшей забегаловке стоит денег. Тем более что петь мне и впрямь нравится, как нравится и внимание публики. Да и не зря же я, в конце концов, потратил всё своё бесценное детство и немалую часть юности на музыкальный лицей? Должна же мне быть с этого хоть какая-то польза.       — Не воспользуюсь, — решительно мотнул головой, — маршалам платят больше и пенсию за выслугу дают.       А ещё мой наглухо перекрытый папенька будет до усрачки рад, если я пойду по его стопам (даже если я начну скакать по сценам зашкварных кабаков в одних трусах). И непременно отпишет мне половину наследства. Нет уж, спасибо, обойдусь.       — Ха!       — Ой, да свали уже!       Валери фыркнула, отвесила мне подзатыльник, ткнула носом в тарелку с яичницей и таки свалила. Всего-то в свою комнату, увы. Надеюсь, искать мою куртку и делать со своим лицом что-то приличное. А ну как мою подружку крайне свободных взглядов именно там подстерегает судьба и любовь всей её меховой жизни? Говорят, в службе маршалов работает много интересных личностей.       Куртку Вал нашла. Бросила мне её чуть не в лицо, дождалась, пока я переоденусь, и деловито расправила на плечах, будто то был не дешевый красный кожзам, а дорогая ткань дизайнерского пиджака, который обязан выглядеть идеально. Сама Вал, кстати, от меня решила не отставать — в кои веки расчесала свои светлые космы, измазала глаза чёрной подводкой, отрыла в своем портале в ад, что по недоразумению зовется шкафом, приличные брюки и в целом выглядит так, что хоть сейчас на обложку журнала. Мы оба так выглядим, что уж там, спасибо родителям за приличные гены.       Надо будет задуматься о карьере, если уж с маршалами ничего не выйдет.       — Мы идеальны, — выдала Вал, когда мы оба уставились в одно зеркало, висящее в коридоре.       — Как будто ты в этом сомневалась.       Ну конечно, она не сомневалась — осознания собственной охуенности у Вал хватит на четверых.       …зато в этом явно сомневается унылый придурок Джордан, разумеется, вырядившийся в самый что ни на есть приличный костюмчик, белую рубашечку, тщательно заправленную в брюки, и начищенные до блеска туфли. Тоже унылые, да. Не то что мои потрепанные кеды. И даже галстучек с каким-то дебильным узором нацепил.       Хорошо, что возле ворот главного управления нас пока было немного: с Уиллисом-то всё ясно, небось дежурил тут с ночи, мы с Вал живём недалеко и внезапно не въехали ни в одну из пробок, которыми славится Нью-Аркадиан. Остальные же, видимо, решили не торопиться на растерзание крутой маршальской службы. Ладно, пока можно как следует позлить Джордана, который бесит меня до глубины моей чёрной души.       — О, Джорди! — оскалился я в ответ на его сморщенный курносый нос. — Стащил костюмчик у дедушки? Миленько. Он хотел его сжечь, а ты спас семейную реликвию из пожара?       — Сказал тот, кто ворует шмотки в борделе, — огрызнулся Джордан, а я даже восхитился. Ну надо же, бабушкин птенчик отрастил зубы. Всего-то к четвёртому курсу! Не иначе решил, что скоро от меня избавится, вот и расслабился.       — Это ты восхищаешься или завидуешь? — хмыкнул я, закурив от огонька, вспыхнувшего на кончике пальца. Отошёл подальше от Вал, подпёр плечом кованый забор в два человеческих роста, выпустил дым в сторону Джордана, которого перекосило ещё сильнее.       Маг из меня никакой, конечно. Забраковали меня ещё в средней школе: слишком слабый дар, слишком человеческая кровь, с едва-едва затесавшейся фейской родней много поколений назад. Всё, что мне досталось от этих весьма сомнительных предков, — пассивка, осколок тёмной магии, маленький, но, сука, своевольный. Интуитивная эмпатия — так это называли преподы в Магистерии. Ни тебе боевых заклинаний, ни чтения мыслей, ни всяких прочих крутых штук — просто мешанина чужих эмоций, с которой мне пришлось научиться сосуществовать.       Ну да и хер с ним, пассивный дар всё-таки лучше, чем вообще никакого. На вот такие огоньки хватает, и то ладно — хоть не приходится таскать в карманах вечно теряющиеся зажигалки. Да и в работе следака за версту чуять пиздёж — крайне полезное умение, ни отнять ни прибавить.       Зато Джордан у нас типа чистокровный мажонок с претензиями. Мог бы сунуться в Гильдию или в Инквизиторы, но почему-то решил побыть особенной снежинкой и податься в маршалы. Ну прямо как я. Только я — умный и красивый, а Джордан Уиллис — зануда из зануд, хоть завтра в музей эталонных мер.       — Это я говорю, что ты выглядишь как… как…       — Как шлюха, я знаю, спасибо, — снова улыбнулся я. — У меня-то приличного магического дара нет, придётся пробиваться через чью-то постель.       Валери загоготала, бухнулась на стоящую рядом скамеечку, вытянула и раскинула ноги, будто каблуками своими хвалилась. Знатные каблуки, кстати, добавляют моей низкорослой подруге добрых двенадцать сантиметров роста.       — Дэйми, ну ты чего? — деланно возмутилась она и погрозила мне хреново наманикюренным пальцем. — Наш хороший мальчик Джордан не знает таких грязных слов, не порть его!       — Да упаси меня Хаос портить бабулиных внучат! Разок такого… попортишь, сразу жениться заставят. Я слишком молод для этого дерьма!       Разумеется, Джордан вспыхнул — покраснел до самых дурацких своих кудряшек, не иначе в красках представив, как я мог бы его испортить (а я бы мог, не отнять), в очередной раз изменился в лице, поджал и без того тонкие губы, дёрнул плечом под серым пиджаком.        — Что ты портишь, так это репутацию всей группе. — О, ну вот, Джордан сел на любимого конька, который «я тут староста, а вы все быдло». И едва обретённое остроумие куда-то подевалось. — Надеюсь, тебя выкинут с практики, как ты того заслуживаешь.       — Заслуживаю я диплома с отличием и повышенной стипендии, о чём ты прекрасно знаешь, пирожочек. Бесишься, так и скажи.       Джордан не сказал. Джордан дёрнул щекой, будто у него начался нервный тик, одарил нас с Вал ещё одним осуждающе-неприязненным взглядом и пошёл к парковке — встречать свою унылую подружку, которая ненавидит меня и Валери так сильно, будто мы ей в суп плюнули.       А, однажды, кажется, и плюнули. Не со зла, конечно же. Мы с Вал вообще не злые, это просто жизнь такая.       Штаб-квартира регионального подразделения по борьбе со сверхъестественной преступностью оказалась монстроподобным таким зданием, что высилось за забором, точно присыпанная снегом гора. Никогда не был на Севере, предпочитая любоваться на те пейзажи через фотографии, но уверен, архитекторы вдохновлялись именно теми краями. Красиво, величественно, основательно. Угрожающе даже — мол, смотрите, плотоядные маньяки, я здесь и жду вас в своих подвалах.       Мы не маньяки (хотя насчет тихони Джордана я не уверен), в подвалы вроде не собираемся, но нас это белоснежное чудовище тоже, кажется, ждёт. Не только меня, Валери и нашу скучную парочку зануд: возле ворот уже собрались будущие практиканты и, возможно, будущие же маршалы.       Возле лестницы, состоящей из немалого количества ступеней, нас уже ждали. Девчонка, с виду будто бы наша ровесница. Вроде даже смутно знакомая, а ещё прямо-таки неприлично красивая. Чёрные гладкие волосы, собранные в высокий хвост, тёплые карие глаза, тонкая талия и совершенно роскошная грудь…       И никакого интереса к моей персоне, если судить по едва-едва скользнувшему по мне взгляду. Возмутительно. То-то я её сразу вспомнил!       — Амина! — Не дождавшись, пока девчонка представится, воскликнула Вал и бросилась обниматься. — Я думала, ты укатила на свои юга!       — Да щас, — рассмеялась та в ответ, обняв мою подругу. — Променять столичное подразделение на песок в трусах? Ну уж нет! Значит, ты к нам? О, и Дэймон здесь!       Я поднял ладонь в приветственном жесте и подошёл ближе. Явственно слышу, как скрипит зубами Джордан — наше знакомство с одним из маршалов не пришлось ему по вкусу.       — Привет, кисуля, как жизнь?       — Да уж не твоими молитвами, — хмыкнула она. — Ладно, потом поболтаем, пора вам, цыпляткам, в наш курятник. — Амина хлопнула в ладони, привлекая к себе внимание, хотя никто особенно и не отвлёкся — все и так пялились на нас. — Ну что ж, добро пожаловать в паранормальную службу Нью-Аркадиана. Меня зовут Амина Саид, и в маршалах я меньше года, так что вашим куратором мне, увы и ах, стать не светит. Но экскурсию, так и быть, проведу, так что следуем за мной.       Ну, экскурсия — это, конечно, слишком сильно сказано. Мы минули пост охраны, следом за Аминой поднялись на второй этаж и зашагали по просторному холлу. Она любезно озвучивала, что где находится, однако этого не требовалось — на каждой двери красовалась табличка.       — В общем, это наш этаж. Инквизиторы под нами, снизу стучат, а управленцы вообще засели в другом крыле, — Амина поморщилась как-то очень по-кошачьи, — что воистину благословение Хаоса: эти мудаки в последний раз отрывали жопы от стульев лет сто назад, зато никогда не упустят случая поучить нас нашей работе… Здесь у нас своего рода оперативный штаб. Каждый отдел работает на своём округе региона Аркадиан — то бишь Голденгейт, Айлес, Дель-Мар, Санстоун и Вествуд. — Тут она сделала паузу и гордо приосанилась. — Разумеется, вы все рветесь именно в Вествуд, потому что у нас самые развесёлые делишки и самая высокая раскрываемость по региону. Но… такую честь, цыплятки, ещё придётся заработать.       — К-как это? — изумился Джордан, чуть запнувшись. — Нас ведь одобрили! Я думал, места распределят по баллам, ну или что-то в этом роде…       — Прости, кудряш, — Амина пожала плечами, оглядела нас как-то сочувственно, — это не я решаю, кого куда распределят, а старший ликвидатор. Так, ну ладненько, вот мы и пришли!       Нас завели в просторное помещение с высокими потолками. Ничего так. Свежо, чуть прохладненько, на громадных окнах — плотные рулонные шторы. По-видимому, большинство здешних охотников — сверхи, и яркий свет тут не в почёте. В обстановке преобладает неброский минимализм, и вообще меньше всего это место смахивает на полицейский участок или нечто подобное. Я даже разочаровался малость. Всё вокруг, от мебели до пресловутых шторок, выглядит до странного дорого и цивильно; в воздухе пахнет хорошим кофе, свежей выпечкой и какими-то цветочками… Растений тут, кстати, целая куча, и вокруг них, радостно воркуя, носится какой-то чувак с красной леечкой. Маршал, судя по сверкающему на поясе значку.       Нет, реально, это штаб охотников на нечисть или ебучая оранжерея?..       — Да ебать мой лысый череп! — возмущённо пробасил здоровяк, сидящий за столом неподалёку. Ни хрена не лысый, кстати. Патлы длинные, светлые, такие густые, что любая девчонка обзавидуется. — Эт чё за килька в томате? Я не заказывал!       — Уймись, Акс, нечего детишек обижать, — фыркнула Амина, вмиг очутившись рядом с этим громилой и хорошенько стукнув его по плечу. — Не обращайте внимания! Аксель у нас хороший мишка, просто слегка невоспитанный.       — Слегка? Киса, ты ему безбожно льстишь, — хохотнул чувак с лейкой, подойдя поближе. Он довольно симпатичный, с хитрой лисьей мордой и волосами такого термоядерно-рыжего цвета, что впору огнетушитель искать. — Привет, детишки. Пришли с пистолетиками поиграть? А чего вырядились как в бордель?       Меня смерили выразительным взглядом — мол, это я о тебе, даже не сомневайся. Впрочем, не похоже, что этот хитрожопый лис всерьёз пытается меня задеть, скорее просто имеет паршивую привычку троллить всех и вся. Без персональной подъёбки никто не ушёл, а уж лицо Джордана после насмешливого «эй, внучок, а тебе не пора к бабуле на чай?» и вовсе стало бесценным.       — Он только от неё, — заметил я охотно. — Вон и галстучек не иначе как из бабулиных закромов.       — В отличие от некоторых, я помню, что пришёл на работу, а не в кабак, — не остался в долгу Джордан. Кэролайн, чинно сжимающая в руках какую-то папочку, кивнула, поддакивая.       — Даже моя мама не беспокоится о моём гардеробе так сильно, как ты, пирожочек. Признайся, что просто завидуешь — на твоей-то заднице такие джинсы смотреться точно не будут.       — «Пирожочек»? — заржал Аксель. — А что, ему подходит. И ты не беспокойся, котик, мы его тут быстро в форму приведем. Если, разумеется, он не вылетит отсюда через пять минут. А задница и впрямь ничего, дашь потрогать?       — Вряд ли ты тут главный, так что нет, — отозвался я с ухмылкой. — У меня, знаешь ли, высокие запросы.       — У нас тоже запросы хоть куда, красотуля, — чуть надменно улыбнулся рыжий. — Боюсь, не потянешь. Впрочем, как и изрядная часть твоих товарищей по песочнице. После нашей Кровавой Мэри и его выкрутасов тут обычно едва ли остаётся пара-тройка человек. О, кстати, а чего сидим-то? Ставки, ставки, делаем ставки, господа! — вдруг загорланил он и принялся обхаживать столы коллег, воинственно размахивая уже пустой лейкой. Коллеги посмеивались и закатывали глаза, но послушно кидали в лейку какие-то бумажки и купюры разного достоинства. — Эй, чудо-краля, лови спойлер: на тебя никто не поставил! Спорим, сбежишь первый, теряя побрякушки?       Это он мне? И, блядь, они реально устроили тотализатор имени нас?       — Ну нет, я-то точно останусь, — заявил я нарочито нахальным тоном. — Мне тут нравится.       — Рио, уймись, лисья ты морда, я на пацана поставлю! — весело предложила симпатичная молодая женщина с короткой стрижкой. — Человеки должны держаться вместе и всё такое.       — Нет, они, блин, серьёзно? — возмутилась Вал, пихнув меня в плечо. — Хоть бы дождались, пока мы уйдём.       — Развлекаемся как можем. Привыкай, лапуля, тут тебе не там, — фыркнул Акс, но вроде бы беззлобно, даже с долей симпатии. Кажется, эта злостная похитительница чужих трусов ему приглянулась.       — И что, мы так и будем тут бесплатный цирк изображать?       — Ну, ваш дрессировщик что-то запаздывает. Хотя на него не похоже, — пожал плечами он. И, словно бы прислушавшись к чему-то, громко рявкнул: — Риз, ебать тебя всемером, ты где шляешься?! Кушать подано, иди новичков жрать!       Дверь позади нас отворилась, и мы дружно повернулись к вошедшему.       — Скучал, мишутка? Завянь, я котят по домам развозил. Осиротел, страдаю и всё такое.       Я даже ненадолго позабыл, где мы есть и зачем сюда припёрлись, во все глаза разглядывая высокого светловолосого красавчика, будто заявившегося прямиком со съемок для журнала — не то модного, не то похабного, так сразу и не разберёшь. Он неспешно снял тёмные очки, пристроил их в карман донельзя пижонского серого пиджака и внимательно оглядел всех нас по очереди. А затем приветливо улыбнулся, демонстрируя четыре пары внушительных клыков и совершенно непотребные ямочки на щеках.       — Добрый день! Или скорее вечер. Прошу меня простить, я немного задержался, — голос у него шикарный под стать внешности — тягучий, бархатный, с сочным западным акцентом. — Меня зовут Мариус Арчерон, я старший ликвидатор округа Вествуд. Зовите меня просто Риз, потому что иначе я всякий раз буду ощущать невыносимую нужду отпустить локоны и напялить какую-нибудь бархатно-кружевную срань времён моего прадедушки. — Он низко рассмеялся, и большинство моих однокурсников охотно засмеялись в ответ. — Ну вы знаете, вампиры и жабо… Ладно, я надеюсь, вы готовы к небольшому экзамену?       — Да, сэр, — за всю группу отозвался Джордан. А у самого только что слюни не текут. Что, бабулина радость, повёлся на смазливого вампирчика? Ну уж меня-то так легко не пронять!       — И ничего не «да», — возразил я возмущённо. — Про экзамены речи не было. Так что будьте любезны, мистер «Я снимаюсь голым для эротических журналов», поясните. Или лучше «Кровавая Мэри»? Я, если что, в сомнительных компаниях не пью. Нет, с вами я бы выпил, это бесспорно, но всё же хотелось бы уточнить. Ну так, для справочки. — Вал дёрнула меня за рукав, тихонько зашипела что-то, но я только отмахнулся — нечего отвлекать меня от такой интересной беседы. — Или вы заставите нас отвечать на тест из ста пятидесяти вопросов? Я не захватил с собой ручку, выдадите? Да и не знаю, кто как, а свою ведомость с оценками я точно отправлял с резюме. Всё на отлично — я не только красивый, но ещё и умный.       — И от скромности не помрёшь, — заметил Аксель, вновь хохотнув.       — Вот уж точно нет!       Я бы много ещё чего мог сказать — да какие на хер экзамены, пранк вышел из-под контроля! — однако меня бесцеремонно заткнули. Да не абы как, а приложив к моим губам палец. Изящный, длинный, чуть прохладный. Я не из тех, кого легко смутить, но тут ошарашенно замер, глядя в глаза напротив — чуть раскосые, зеленущие и хищные, точно кошачьи.       Интересно, это вот так работают вампирские штучки с подчинением и очарованием? Потому как ничем другим объяснить всё это — мигом прошившую тело дрожь, последовавшее за ней оцепенение, моё же молчание — нельзя. Никак нельзя!       — Тише, мой мальчик, не время болтать, — негромко произнёс маршал Арчерон. На его по-вампирски бледной и несуразно красивой роже при этом не дрогнул ни один мускул. — Потом я непременно дам тебе занять рот делом, а пока сделай милость — помолчи немного. Пожалуйста.       Не дав мне времени опомниться и придумать худо-бедно остроумный ответ, только-не-Мариус отошёл на шаг назад и, невозмутимо оглядев всех нас, прежним дружелюбным тоном предложил:       — Ну что, идёмте? Давайте, ребята, не делайте вид, будто вам не интересно.       Ну, положим, я могу сделать вид, будто мне совсем не интересно, чем именно он хочет занять мой рот. С трудом. Мне вообще-то очень даже интересно! И на ширинку на пижонских брюках я смотрю вовсе не потому, что пытаюсь узнать вид вшитой в них молнии. А грёбаный вампир этого, разумеется, не мог не заметить — короткий взгляд зелёных глаз я поймал, с трудом заставил себя вскинуть голову в ответ и попытался усмехнуться. Вышло наверняка жалко, но еле заметная полуулыбка малость примирила с действительностью.       Ну, с той, которая про «не сплю, где работаю» или что там чешут мини-начальники по отношению к своим подчинённым, пытающимся их соблазнить. А я точно буду пытаться. Хотя бы из спортивного интереса. Даже Вал это поняла.       — Отомри уже, — хмыкнула она тихо и потянула меня за рукав. — Потом расскажешь, в каких позах собрался его трахнуть.       — Всех и не перечислить, — заверил я.       По пути Мариус-не-Мариус охотно нёс ту чушь, которую, видимо, обязаны нести все кураторы. Миз Рочестер уже втирала нам что-то такое в Магистерии: про то, как нас всех прекрасных выбрали из кучи прочих кандидатов, какие мы выдающиеся и особенные. Прямо все, да, а не только мы с Валери. Даже Джордан. И если я о своей исключительности прекрасно знаю, то вот унылый пирожок, судя по его раскрасневшейся морде любимого бабулиного отличника, от такой похвалы чуть ли не в штаны себе кончал. Или уже кончил?..       — Не, — мотнула головой Вал, — я бы знала. Но дрочить на светлый лик нашего куратора он будет долго. Зуб даю, станет таскаться за ним хвостиком и ныть все полгода.       — Бедный куратор. — Валери с этим охотно согласилась и бросила на Риза сочувственный взгляд. — Хотя какой же он бедный? Блядский боженька, да он прям стаканчик с кофе, — протянул я, плотоядно глазея на того самого куратора. Вид сзади тоже впечатляет — идеальная выправка, приятный глазу разворот плеч и совершенно греховная задница.       — Чего? Чё ты, блядь, мелешь, какой стаканчик?       — Тот самый, у которого на крышке надпись «Осторожно! Горячо!» Ну, если ты понимаешь, о чём я.       — Очень смешно. — Вал выразительно закатила глаза. — А хотя и впрямь смешно. Ты же понимаешь, что он нас слышит?       Да ну блядь, вечно забываю про эти сверховские штучки! Хотя пора бы уже запомнить, после стольких-то лет дружбы с девчонкой-оборотнем.       — Готов поспорить, он не услышал ничего нового.       А если и услышал, то виду не подал. Ничего не скажешь, выдержка отменная.       — Такой себе сюрприз, — заметил я, когда мы очутились в подвальном коридоре. Слева красовалась голая стена, справа — сплошь стеклянная перегородка, очень хлипкая на вид, но явно закалённая магией. А нехилый бюджетик у столичной маршалятни. — А где цепи и хлысты?       — На факультативе для особо одарённых, — ответствовал Риз, едва удостоив меня взглядом. — Ну, если ты понимаешь, о чём я.       А, сука, всё-таки слышал! Ну и ладно, чего тут скрывать? Видят боги, этот стаканчик с кофейком горячее ёбаного солнца.       — И… эм… что нам нужно делать, сэр? — пролепетал Джордан, глазея на Арчерона с почти неприличным восторгом. Наивный дрочила, как будто тебе обломится в обозримом столетии. Парень настолько не из твоей лиги, что мне даже ржать над этим как-то неловко.       — Стоять и смотреть. Ничего сложного, верно?       Сверкнув напоследок клыкастой улыбочкой, Риз одним изящным движением скинул пиджак, сунул его беспокойно хмурящейся Амине и, что-то шепнув ей на ухо, приложил руку к стеклу. А затем распахнул вдруг проступившую в стеклянной толще дверь и, аккуратно прикрыв её за собой, властным до мурашек тоном приказал:       — Поехали.       Поначалу и впрямь смахивало на какое-то садо-мазо: в камеру приволокли двоих мужчин и женщину, судя по невзрачной серой форме — заключённых. Всех троих шустро усадили в появившиеся будто из ниоткуда кресла, зафиксировали шею и запястья широкими ремнями. Риз всё это время молча наблюдал за происходящим, а его длинные изящные пальцы поглаживали пистолет в кобуре — неспешно, ласково так. Прям непристойно.       Увы, это была последняя похабная мысль, которую я успел подумать.       — Дерек Пэйтон, Сандра Галлахер, Уолтер Кирк, — вновь зазвучал голос Риза, послав по спине волну мурашек. Точно холодный и острый нож, обёрнутый в нежный бархат. — Вам были предъявлены обвинения в девятнадцати убийствах, совершённых на почве расовой ненависти по предварительному сговору. Ваша вина была полностью доказана в суде, приговор не подлежит обжалованию. Посему властью, данной мне законом, я, Мариус Арчерон, приговариваю вас к смерти. Ну, у кого-нибудь есть последнее слово?       — Гори в аду, стригой, — прошипел один из мужчин — хрен разница, Дерек или Уолтер. По его невзрачному лицу прошла волна ряби; я невольно отшатнулся при виде перекошенной зелёной морды и массивных рогов, вьющихся прихотливой спиралью.       Сидхе. Настоящий сидхе, сучья мать!       — Замётано, — пожал плечами Риз. И, неуловимым движением выхватив пистолет, без заминки пустил зелёному уродцу пулю в лоб.       Выстрел прозвучал глухо и как-то невыразительно. А вот звук, с которым пуля пробила череп, жадно вгрызаясь в мозги… его я, наверное, до самой смерти не забуду. Как и кровь, весёлой россыпью брызг украсившую стены.       — Пожалуйста! Пожалуйста, прошу, маршал! — тем временем надрывалась девушка — темноволосая и совсем юная, ничуть не похожая на убийцу. Её лицо, прежде вроде бы милое, покраснело и опухло. Слёзы ручьем лились по щекам, капая с подбородка прямо Ризу под ноги. — Они меня заставили, я клянусь, клянусь, я никогда! Я… я не…       Ещё один выстрел. Из камеры донеслись тошнотворные хрипы; рядом тяжело задышала Валери. За моей спиной кто-то явно блевал, а кто-то — кажется, зануда Кэролайн — ударился в гнев и слёзы. Я особо не вникал, тщетно силясь сглотнуть ком в горле.       — Да, — заметил Риз запоздало, — их вечно кто-то заставил, а сами бы они никогда.       Он замер напротив последнего мужчины. Тот безо всякого выражение уставился на своего палача и так же безразлично обронил:       — Будь ты проклят, стригой.       — О, непременно буду.       Риз выстрелил в третий раз, однако я этого уже не видел — отвернулся, больше не в силах смотреть. И в тот же момент понял, что всё это время почти не дышал — настолько обжигающим показался воздух, попавший в легкие, стоило только потянуть носом. Тот воздух, в котором плавает запах крови и смерти. Я не оборотень, ни разу, у меня нет острого нюха, да и стеклянная перегородка надежно защищает от всяких запахов…       Да только человеческий мозг, если он снабжён хотя бы каплей интеллекта, — штука отзывчивая и всегда охочая до фантазий и навязчивых идей. И можно сколько угодно убеждать себя, что они это заслужили, что были преступниками и уродами... Но смотреть на чью-то смерть всё равно невыносимо.       Я провалил тест — эта мысль пронзила мозг вслед за той, что смерть отвратительна. Провалился. Непригоден, впустую потратил несколько лет своей жизни, убедил себя, что смогу, заставил себя думать, будто из меня выйдет настоящий маршал.       Ха. Никогда из тебя его не выйдет, Дэймон Гальярди. Отвернулся, не выдержал и едва ли можешь дышать рядышком с тремя трупами. Надевай скучный костюм с дурацким галстуком и пиздуй к папе, просить прощения за строптивость и содействия в поступлении в консерваторию.       Ну или отправляйся драть глотку в прокуренный кабак, где тебе самое место, слабовольная тряпка.       Глаза я открыл как раз вовремя, чтобы увидеть Риза, выходящего из камеры и с прежней невозмутимой физиономией жующего что-то вроде лакричной палочки. Блин, да как он после этого жрать умудряется?..       — М-да, — только и изрёк Риз, окинув взором открывшуюся картину — две девчонки тихо рыдали в уголке, ещё один парень тупо сполз по стенке. Бледно-зелёный Джордан нервно тискал в руке бумажный пакет — должно быть, сердобольная Амина всучила, чтобы наш пирожок не заблевал половину коридора; рядом с ним мялась Кэролайн, на её лице читался гнев пополам с испугом.       — Как вы могли! — выпалила она, сжав кулаки. — Она была так напугана!.. Она просила!..       — Немудрено, дорогуша, кому ж помирать охота? — пожал плечами Риз, натянув пиджак.       — Вы… вы…       — Я — ликвидатор, и это работёнка для тех, кто готов мириться с кровью, болью и насилием. У нас тут не институт благородных девиц; кто не согласен — идёт прямо на хер и никуда не сворачивает.       Он подошёл к вампирской парочке, стоящим неподалёку от нас с Вал; состряпал улыбочку и потрепал обоих по плечу.       — Элвин, Хелен, всё нормально?       — Да, мастер! — хором выпалили они, преданно взирая на маршала, который тут же выразительно наморщил свой идеально прямой нос.       — Вот только давайте без этого дерьма, а то я передумаю, — проворчал он. И вручил обоим по конверту. — Винсент, ты как?..       Риз перебросился парой слов с тихоней Винсом, одарил его заветным конвертиком. Затем подошёл к Вал, выудил из кармана бумажный пакетик и щедро одарил мою подружку парой лакричных конфеток.       — Валери, ну брось, милая, здесь нечего стесняться, — добродушно пожурил он, гладя её по голове, будто щенка. — Кровь разжигает в нас голод, такова уж наша хищная природа. До ужина доживём?       — Да, альфа, — тихонько выдохнула она и — подумать только! — счастливо прильнула щекой к ласкающей её ладони. Но Вал, конечно же, не была бы собой, если бы не съязвила: — Или вы предпочитаете «мастер»?..       — Мать Тьма, мне всего двадцать восемь! Мастер-хуястер, немёртвая моя задница…       Я даже нашёл в себе силы фыркнуть, прежде чем вновь отвернуться к стене — чужие эмоции накатывают волной. Страх, предвкушение, равнодушие, интерес, снова страх и отвращение. Маг я, может, и паршивенький, да и со своими способностями давно сжился, но иногда требуется время, чтобы… перетерпеть.       Подбородка коснулись чужие холодные пальцы, чуть надавили, вынуждая повернуться. Я послушался и увидел перед собой кошачьи зелёные глаза. Поразительно красивые. Не то что мои, невнятного цвета, которые хорошо смотрятся, только если окружить их всякой мазней.       — Дэймон, — с его западным акцентом моё имя прозвучало странновато, но мне это почему-то даже понравилось, — ты как, в порядке?       — Нет, — честно отозвался я. А потом, не в силах сдерживаться, желая разделить то, что ощущаю сейчас, с кем-то другим, признался: — Она не раскаивалась. Никто из них.       Риз чуть прищурился.       — Ты эмпат. — Он не спрашивал, но я всё равно кивнул. — Но не указал это в своем личном деле. Уверен, что эта работа тебе подходит?       Я фыркнул, ладонью оттолкнул его руку от своего лица.       — Любая другая работа подходит мне ещё меньше. А не указал потому, что я хорош хоть с магией, хоть без неё.       Риз скривил губы в легкой усмешке, а затем вдруг потрепал меня по голове, зарывшись пальцами в волосы. На его щеке снова мелькнула ямочка; меня же посетило совершенно дебильное желание ткнуть в неё пальцем. На нервах, должно быть.       — Ты молодец, — выдохнул он, прежде чем отпустить-таки мои волосы и протянуть конверт. — Держи, это твоё. Хорошие мальчики заслуживают награды, верно?       — Что это? — поинтересовался я, забирая из его рук конверт. Мимолетное прикосновение к холодным пальцам заставило вновь задержать дыхание. И добавить, как будто издевательски: — И нет, сэ-эр. Я не хороший мальчик, поверьте.       — Ну что ж, над этим я готов поработать.       Фразочка прозвучала прямо-таки как обещание разухабистой гейской порнухи. Иной же подтекст, менее очевидный, дошёл до затуманенных мозгов отнюдь не сразу.       Дрожащими пальцами я раскрыл конверт и вытряхнул оттуда пластиковый прямоугольник — удостоверение.       Дэймон Гальярди. Стажёр.       Ебёна мать!       — Я… принят? — зачем-то шепотом поинтересовался я, так до конца и не веря, что меня не посетили глюки. С разного рода дурманами у меня отношения примерно как с алкоголем — то есть всё равно что никаких, но сейчас я будто накидался каким-то весёлыми таблетками.       Тоскливого зануду Джордана с его правильной подружкой не приняли. Ещё полдюжины человек — не приняли. А меня, того ещё распиздяя и вообще человека, — приняли и даже заранее сляпали мне удостоверение. Настоящее, пусть и стажёрское, а значит, мой папа с его вечным «это не твоё, Дэймон» может смело идти на хуй.       Блядь, расцеловать что ли этого дохлого клыкастого красавчика?.. Ай, да хрен с ними с поцелуями, можно я ему отсосу?       Так, стоп.       — Вы знали, что я пройду тест, — заявил я, ошарашенный вдруг пришедшей в мою прекрасную голову мыслью. — Откуда?       — Волшебная вампирская интуиция, мой сладенький, — томно выдал Риз. И, выразительно закатив глаза, уже нормальным тоном прибавил: — Ой, ну очевидно же, я заранее изучил ваши личные дела и сразу определил, с кого может выйти толк, а кому тут делать нехрен. И не ошибся. Я вообще редко ошибаюсь. Ами, любовь моя! — позвал он, вдруг отвернувшись. — Спасибо, дальше я сам. Этих забираю, остальных скинь на Голденгейт…       — К-как это? — проблеял Джордан, чуть не плача. — Это моё место! Сэр, вы… я ведь лучший ученик на потоке! Вы не можете… зачем вам этот вечно обдолбанный педик?! Да он мне в подмётки не годится!..       — Это абсолютно выходит за всякие рамки! — заголосила его противная подружка. — Я буду жаловаться!       — Вперёд, дорогуша, — Риз царственно махнул рукой в сторону лестницы, — только учти, что мой шеф и вполовину не так очарователен, как я, и терпеть твой истеричный визг дольше пяти секунд вряд ли станет.       — Вы…       — Разговор окончен. Всего доброго.       Надо же, и ведь даже голоса не повысил, а крикливая дура Кэролайн мигом заткнулась, опасливо втянув голову в плечи. Умеет мужик себя поставить, бесспорно.       Прежде чем покинуть премилый подвальчик, я не удержался, бросил ещё один взгляд за стеклянную стену, отделяющую нас от трёх свеженьких трупов. Меня ожидаемо передернуло снова, но и вполовину не так сильно, как до этого.       Они — виновны. Они не раскаивались. Я подхожу для этой работы как никто другой.       «А ты, — я упёрся взглядом в идеально ровную спину Риза Арчерона, степенно ведущего нас вверх по лестнице, — не разочаруешься во мне. Обещаю».       Вопреки ожиданиям, охотники Вествуда не принялись троллить нас, едва завидев, и делить содержимое красной леечки. Напротив, сидели с самым невинным видом. А посреди этой обители благонравия возвышался новый персонаж явно вампирской наружности. Меловая бледность, оттенённая тёмными волосами, и глаза как тлеющие головёшки — непроглядная чернота с проблесками ярких красных искорок.       — Так-так, а вот и свежая кровь, — протянул он низким, хорошо поставленным, пробирающим до мурашек голосом. Хорошая попытка, чувак, но у белобрысого покруче выходит. И акцент прикольный. — Ну что, работник месяца, скольких детишек ты довёл до слёз на этот раз?       — О, да брось, я давно перестал считать, — безмятежно отозвался Риз. — Знакомьтесь, детишки, это Самуэль Эрнандес, главный ликвидатор округа Вествуд. Нет, он не выбирает, кого из вас съесть первым, у него просто лицо такое!       А, ясно. Начальство пожаловало, вот все и прикинулись ветошью.       — Не скажи, завтрак был давненько, — фыркнул криповатый вампирский шеф, смерив нечитаемым взглядом своего маршала, а затем и всех нас по очереди. Однако мой дар исправно доложил: под хмурой физиономией прячется изрядная доля веселья. — Спокойно, мелочь, я не ем после шести утра… Что мне там полагается сказать? Поздравляю с получением пристойно оплачиваемой стажировки, соболезную в связи со всем прочим — это будут адские полгода. Но если вы пережили приветственную вечеринку от Идеального Риза, то и с остальным как-нибудь управитесь. Наверное.       — Наш Сэм, как всегда, само радушие, — саркастично улыбнувшись, протянул Риз. — Не бойтесь, я не дам вас в обиду. Даже ему. Что-нибудь ещё?       — Не, надоело, — отмахнулся Сэм. — Уже определился, кого кем озадачишь?       — Конечно. — Точно подчиняясь безмолвной команде, к нам подошли четверо маршалов, в том числе громила Акс и та симпатичная дамочка, которая поставила на меня двадцатку. — Элвин, твой наставник — Сильвия, Валери — тебе к Аксу, Хелен — к Питеру, Винс — к Брендану.       А, то есть он ещё и распределил нас загодя? То есть всё это снафф-порно с тремя трупами и картинным наглаживанием пистолетика было чисто для забавы одного конкретного белобрысого говнюка-манипулятора? И самое главное — а что насчёт меня?..       — А этот вертлявый? — Эрнандес на свой манер озвучил мой вопрос. Риз же усмехнулся краем рта и как-то собственнически уложил руку мне на плечо.       — А это Дэймон. Он мой.       Эти слова, наверное, должны были меня тронуть — и тронули. А ещё, возможно, удивить… если бы я не был тем, кем являюсь. С вампирами всегда сложнее в плане эмоций — их чувства словно припорошены снегом или покрыты тонким слоем льда. Странное, даже жутковатое ощущение, но достаточно дать себе немного труда, присмотреться, и всё становится чуточку яснее. Так было с Хелен и Элвином, так вышло с Ризом.       Удовлетворение, интерес, лёгкий налет самодовольства — вот что чувствует сейчас мой наставник. Не к кому-то, ко мне. Это… любопытно. И заставляет гордиться собой.       Я зацепил одного из лучших охотников Юга. Вампира, который в свои двадцать восемь дослужился до заместителя главного ликвидатора округа. Зацепил до симпатии и собственнического «мой».       Что ж, по ходу я не ошибся, когда думал, что моя стажировка будет незабываемой.