Пахнет карамелью

— Твой мальчишка выглядит отчужденным. Довольно необычно для детей в этом возрасте. — Боукей поставил пустой бокал на стол. По его краям все еще сползала пена, оставшаяся от пьянящего напитка. Такая же была и на бородке мужчины. Заметив ее, он вытер рот рукавом и расплылся в полной наслаждения улыбке. — Ему нелегко пришлось в детстве, поэтому Ранфо на дух не переносит своих сверстников, — сдержанно ответил Янтавае, стараясь не смотреть на мужчину: пьяный Боукей вызывал у парня отвращение. — Ничего, у меня старшенькая тоже странной была в детстве. Нормальная девка выросла! — Ранфоро совершенно нормальный, просто немного нелюдимый. — Да ладно тебе! Мы его разговорим, делов-то. — Поверьте, не стоит. «Спокойней, Янтавае, спокойней. Ты не можешь сейчас уйти. Тебе нужно наладить контакт с нужными людьми в столице, без этого у Ранфоро может сложиться неверное мнение о происходящем. Терпи», — успокаивал сам себя парень. — Еще по одной? — Мужчина запрокинул голову, пытаясь вытрясти из кружки последние капли, и оглянулся к бару. — А, Янтавае? — С удовольствием, — натянуто улыбнулся парень. — А я, кстати. — Боукей взял с подноса наполненные до краев кружки и довольно потер руки. — Раньше тоже много лекций слушал. Представляешь, а, Янтавае? Мамка с папаней хотели меня образованным вырастить. Нас в семье… я, Илька, Шарон… — Мужчина замямлил себе под нос, загибая пальцы. — Пятеро детей было, вот. Я четвертым родился, а сейчас в живых остались только я да сестренка младшенькая. Ты позже родился, наверняка не попал в года эпидемии. А она всех наших старших в могилу увела. Вот и остался у папани всего один сын. Он в меня столько сил вложил, что даже представить страшно. Жаль конечно, подвел я его. С таким количеством прослушанных лекций мог найти нормальную работу ближе к центру столицы. А я взял и открыл бар. — Боукей обвел рукой помещение и тяжело вздохнул. — В моем ведь заведении пьем, Янтавае. Не догадался поди? Мои руки с нуля все это создали. А ты с пеленок только по библиотекам и ходил, я прав, лектор? — Да. Постоянно учился, но теперь получил и уважение, и большие деньги. — Тебе нравится читать лекции или получать за это деньги? — Мне нравится читать и знакомиться с новыми людьми. Как раз по этому поводу: у меня знакомые уехали в столицу сразу после дня наложения печати в том году. К ним Верстоп лично приезжал, может знаешь? Мужчину звали Веркефер. — Веркефер, Веркефер, что-то знакомое. А, так у него ребенок должен в этом месяце родиться. Про эту пару не так давно целая волна слухов прошла. — Что? — Как сказать, их приезд не особо кого-либо заинтересовал. Но дамочка умеет привлекать внимание, поэтому о ней многие заговорили почти после первого спектакля… — Это понятно, но ребенок. — Янтавае вздохнул. — Я удивлен. А они не пытались вернуться в свой город? — Думаешь, театр им позволит? Они заключили контракт на год, и сейчас я даже не уверен, что им позволяют отправлять письма. Скажу тебе, это вполне стандартное условие контракта для этого театра. Если она сейчас не бросит его, то сможет озолотиться. — А если бросит? — Потеряет все, что есть. Верстоп в столице хорошо известен своими методами. Поэтому он разъезжает по маленьким городкам, где на него чуть ли не молиться готовы, и заманивает к себе в театр. Бедолаги понимают, что подписали, когда ничего изменить уже нельзя. Не удивлюсь, что будущий ребенок тоже оказался одним из условий контракта. «Забавно. Никогда не интересовался театрами, они всегда были скучны и до отвращения лживы. Но, оказывается, даже здесь люди меня смогли удивить. До чего же отвратительные существа», — задумался парень. — Ты так удивился. Неужели у них в родном городе кто-то остался? — Нет-нет, — качнул головой Янтавае, предотвращая новую волну слухов. — У них нет семьи. Просто много друзей, ждущих весточки. — Жаль их, конечно, но ничего не поделаешь — столица требует зрелищ. Говорят, со временем все привыкают к своей участи. Люди вон когда-то хотели избавиться от вмешательства других рас в управление страной, даже восстания были. А сейчас что? Живут и не жалуются. Ты как считаешь? — Я полностью согласен, — аккуратно отпив горьковатую, жгущую горло жидкость, ответил Янтавае. — Вопрос только в том, как много времени уйдет на смирение. Бывают те, которые до последнего будут с пеной у рта настаивать на своем. А есть другие, которые готовы отказаться от своих убеждений с первым же дуновением ветерка перемен. — И к каким относишься ты? — Если происходящее несильно мешает моей спокойной жизни, то мне все равно, — пожал плечами парень. Я не стану лезть в самое пекло ради не жизненно важных вещей. — Как хорошо, что мы с тобой друг друга понимаем, Янтавае. И я рад, что цветы оказались для нас жизненно важными. — Всегда приятно найти товарищей по духу. — За нас! — Боукей поднял кружку над головой и, улыбнувшись парню, залпом осушил ее. «Насколько же его хватит? Не думал, что люди могут настолько много пить. По моим наблюдениям, шести кружек более чем хватает для полного опьянения. Надо бы уже пойти к Ранфо. Он наверняка уже нашел меня». — Я сейчас вернусь. — Кряхтя, мужчина поднялся с кресла и, пошатываясь, направился в одно из помещений за барной стойкой. Янтавае устало откинулся на спинку кресла, скучающе рассматривая окружающий интерьер. Заведение было довольно простым, но почти за всеми столами сидели компании. Парень нашел даже нескольких кагмиров, сидящих в дальнем углу. Их хрипящие голоса раздражали Янтавае, но он старался не обращать на это внимания. — Господин. — Молоденькая девушка осторожно коснулась плеча Янтавае. — Я искренне прошу простить. — Что-то случилось? — Господин Боукей… он не вернется. Прошу простить. — В каком смысле «не вернется»? — Он уснул. Полагаю, перепил. — Оу, вот как. — Парень незаметно ухмыльнулся. — Сколько я должен за выпивку? — Не переживайте, господин заплатит, когда очнется. Можете считать это компенсацией за причиненное неудобство. — Но все-таки… — Такое происходит не в первый раз, будьте уверены. Если вы просто позволите ему заплатить за себя, будет гораздо проще для всех. Иначе господин будет потом неделями перед вами извиняться и стараться искупить свою вину, что бы вы ни говорили. Девушка неловко поклонилась и поспешно убрала пустые кружки со стола. На мгновение задержав взгляд на лице Янтавае, она покрылась легким румянцем и, чуть качнув головой, спрятала лицо за упавшими локонами волос. Из-за барной стойки послышался смешок: крупная женщина, подперев подбородок локтем, наблюдала за подчиненной. Девушка покраснела еще сильнее и, чуть не уронив одну из кружек, поспешила уйти как можно дальше от стола, за которым сидел невозмутимый Янтавае. Парень, казалось, вовсе не заметил произошедшего. Убедившись, что от него больше ничего не хотят, он, вопреки просьбе девушки, бросил несколько монет рядом с оставшейся посудой и быстрым шагом покинул трактир, не желая вступать в новые диалоги. Улица встретила его приятной свежестью и тишиной. Парень глубоко вдохнул прохладный воздух и закрыл глаза. Ему не нравились разговоры на отвлеченные темы со странным мужчиной. Все, что было известно о владыке и о последнем Эделенхаре, парень знал и так, но чужие мысли все равно был готов выслушать: порой они помогали взглянуть на ситуацию под более выгодным углом. — Янтавае! — Из-за угла выбежал запыхавшийся, но довольный Ранфоро. — Я тебя нашел! Остановившись рядом с парнем, мальчик поднял голову, заглядывая Янтавае в глаза. На его лице сияла улыбка, а грудь часто вздымалась. Вслед за Ранфоро вышла Аршерис, она молча остановилась поодаль, не зная, что сказать в оправдание. — Я просил не выходить без меня на улицу, Ранфоро, — нахмурился парень, проигнорировав улыбку мальчика. — Ты злишься? — испуганно прошептал Ранфоро, опуская взгляд в пол. — Нет. — Янтавае закрыл руками лицо и устало выдохнул. — Мне грустно. Ты снова ослушался меня. Улицы столицы в сотни раз опаснее любого города, тем более ночью. Но ты… Я переживаю за тебя, Ранфо. А ты словно специально заставляешь меня волноваться. Чем я так провинился? Скажи мне. — Я… я просто хотел… — Ранфоро окончательно потерялся. Что-то в его груди больно сжалось, не давая нормально вдохнуть. Рубаха начала душить мальчика, забирая последние частицы воздуха. Ранфоро не ожидал такой реакции. Не думал, что Янтавае так отреагирует. — Пообещай мне больше так не делать, мышонок. — Заметив изменившееся состояние мальчика, Янтавае поспешил обнять его. Оказавшись в объятиях, Ранфоро тихо всхлипнул, все же набравшись сил сделать вдох. — Обещаю. — Ну вот и отлично. Успокаивайся, Ранфо. Ты готов сегодня тренироваться? — А? В столице? — Ну а где же еще? Тут есть местечко, куда не смеют заглядывать даже индарры. Нас там никто не найдет и не заметит. — Почему? — Ранфоро мгновенно успокоился и с интересом прислушался к словам Янтавае. — Там произошло одно очень нехорошее событие, поэтому место считается проклятым. Но тебе не о чем переживать, с нами ничего не случится. Я клянусь тебе. — Не стоит клясться, я верю всем твоим словам, Янтавае, — прошептал мальчик. — Тогда идем. Нечего зря тратить время. — Но разве ты не пьян? Я видел, перед тобой стояло много кружек. — Не переживай, на меня алкоголь не действует. Сегодня начнем с тобой новый этап. Он намного интереснее предыдущих. Ранфоро прищурился, пытаясь угадать, о чем думает парень, но Янтавае лишь подмигнул мальчику и повел за собой вглубь города. Аршерис молча шла позади, бормоча себе под нос ругательства, направленные на все находящееся вокруг. Ее раздражало происходящее, и Янтавае, заметив это, тихо прошептал: — Иди. Отдыхай. Долго уговаривать не пришлось. Аршерис мгновенно сорвалась с места и бесшумно скрылась в темноте. Несмотря на годы разлуки, столица встретила девушку как давнюю знакомую. Аршерис любила этот город, полный потенциальных жертв и заказчиков. — Скоро снова наступит осень, — сам себе прошептал Ранфоро, с некоторой грустью смотря на темно-зеленые листья редких деревьев, свойственные только позднему лету. — В этом году она должна быть теплой и солнечной. В столице нет красивых осенних пейзажей, но мы обязательно выберемся на какое-нибудь озеро. Лучше смотри под ноги, Ранфо, иначе можешь упасть куда-нибудь. — А? — Мальчик опустил взгляд на каменную кладку, которой были покрыты все улицы столицы. — О чем ты? — Об этом. Ранфоро наступил на один из десятка тысяч одинаковых камней — в этот же миг земля под ногами мальчика задрожала и рухнула вниз. Ловким движением Янтавае подхватил подопечного за воротник, не давая упасть в пропасть. Напуганный Ранфоро прижался к парню, боясь сделать еще одно лишнее движение. — Что это? — Лаз, — спокойно ответил парень. — Думаю, мы здесь первые за последний десяток лет, поэтому он не в лучшем состоянии. Раньше им пользовались все, включая чуть ли не индарров, но какое-то время назад там произошел взрыв, и во избежание повторения лазом перестали пользоваться. Но там есть большое пространство, которое нам с тобой отлично подойдет. — Ты уже был здесь? — Конечно, через несколько лет после трагедии. Разве мог я пройти мимо? — Парень подошел к краю и заглянул в темноту. — Попробуй спуститься с помощью своего мира. Ранфоро без особого энтузиазма закрыл глаза и, после двух попыток спуститься, не найдя никаких повреждений в лестнице, позабыв о страхе, шагнул к дыре. — Там все в порядке. «Всем видом показывает, что ему скучно? Это начинает раздражать. — Янтавае оценивающе наблюдал за мальчиком. — Я закрывал глаза на его хамство в сторону Аршерис и Боукея, но он проигнорировал мои указания. Будь он обычным мальчишкой, давно бы валялся в углу, кашляя кровью. Но с Ранфоро я не могу так поступить… Что ж, если ему скучно, можно сделать так, чтобы он надолго забыл о скуке». — И что мы будем делать? — Ранфоро остановился в центра большой залы, большая часть которой появилась благодаря взрыву. Обломки разбирать никто не стал, поэтому они так и остались в беспорядке валяться повсюду. — Драться. — Парень снял накидку и бросил ее на один из камней. — Теперь ты знаешь, кто ты, поэтому не вижу причин откладывать действительно полезные тренировки. — Но я все еще не умею контролировать себя! — занервничал мальчик. — Как я смогу драться с тобой, если даже не могу заставить появиться молнии. — Мы с тобой и будем драться, потому что ты не умеешь это делать. — Но как? — Чтобы создать молнии, тебе нужно сосредоточить всю свою свободную энергию в руке. Это через теорию я объяснить тебе не смогу, как бы ни старался. Ты не рос в обществе индарров, поэтому тебе придется сложнее, чем всем остальным. Но я в тебя верю, мышонок. — Понять в процессе… Я никогда раньше не дрался, Янтавае. Ни с кем. — Когда-то надо начинать. Чуть позже я научу тебя разным техникам, которые используют индарры. — Ты можешь ударить один из камней в полную силу? — Хочешь посмотреть, насколько я силен? — усмехнулся парень. — Увы, я не по части силы. — Пожалуйста. — Человеческое тело сковывает силы индарров, Ранфо. Запомни это. Люди слабы физически, и их тело неприспособленно для нормальных драк. Но даже с этим телом и ты, и я можем показать этому миру, кто тут главный. Янтавае тепло улыбнулся. Он повернулся к одному из камней и, замахнувшись, со всей силы ударил его. Камень еле заметно покачнулся и вернулся в прежнее положение. Ранфоро нахмурился, в немом вопросе смотря на парня. Но Янтавае, вместо ответа, лишь поднял руку, призывая мальчика сосредоточиться на камне. В это же мгновение земля завибрировала, и камень рассыпался в пыль, оставив после себя лишь маленькую горку. — Примерно вот так. Но у тебя, в итоге, должно получаться еще лучше. Поэтому давай постараемся на славу. Ранфоро поежился, но, переборов свой страх, направил на парня еле заметно дрожащие руки со сжатыми кулаками.