Black and Gaunt

      Когда они добрались до поместья Мраксов, уже давно стемнело. Уставшие Мара и Оминис, не торопясь, поднимались по заросшей мощёной дороге к чёрной громадине особняка, стоявшей на самой вершине холма, и угрожающе нависавшей над ними .        — Оминис, — спросила Мара, щурясь и приглядываясь к зданию. — Почему свет не горит?        — Ты уверена? — Он недоумённо нахмурился.        — Уверена. Что, если до них уже добрались? Что, если нас поджидает ловушка?        Оминис напрягся. Она могла быть права.       Пройдя ещё немного вперёд, они спрятали чемоданы в кустах, наложили на себя дезиллюминационные чары и дальше шли медленно и пригнувшись, держа палочки в боевой готовности.       Луна спряталась за облаками, последний уличный фонарь остался далеко позади, царила почти кромешная тьма. Мара изо всех сил напрягала зрение, чтобы не натыкаться на предметы и не шуметь, в который раз поражаясь, как Оминису удаётся так хорошо ориентироваться в пространстве.        Чем ближе они подходили, тем больше Оминис понимал — дом был пуст. Пробираясь по заросшему саду и стараясь не зацепить ни единого куста, чтобы не издавать лишних звуков, они достигли тяжёлой дубовой входной двери.       — Гоменум ревелио — Шёпотом произнесли они одновременно.         Никого.       Оминис проверил замок.       — Закрыто, как обычно. — Прошептал он.        — Может, они просто уехали? — Предположила Мара.       — Сейчас выясним. Никс!       Перед ними с лёгким хлопком появился домовой эльф.       — Мистер Оминис, это Вы? — Эльф беспомощно озирался по сторонам, пытаясь найти источник звука.       — Я под дезиллюминационными чарами. В доме кто-то есть?       — Никого нет, сэр. — Обратился Никс к воздуху рядом с Оминисом. — Все уехали в летний домик.       — Почему они уехали? Происходило что-нибудь странное? Приходили незнакомцы? — Наседал он.       — Н-нет, сэр, — эльф недоумённо моргал большими серыми глазами. — Просто уехали на лето.       Выдохнув с облегчением, Оминис выпрямился и снял чары. Мара последовала его примеру.       — Тогда приготовь мою комнату и гостевую спальню для моей спутницы. — Распорядился он. — И подай ужин.       Эльф неуклюже поклонился, жестом отпер входную дверь и засеменил внутрь.       — Гостевую — ту, что получше! — Крикнул Оминис ему вдогонку.       — Как скажете, сэр!       Он ещё раз облегчённо вздохнул и рассмеялся.       — Кажется, мы стали параноиками.       — Не вижу в этом ничего плохого… — Проворчала Мара. Тревожное ощущение не покидало её, а вид мёртвых окон огромного мрачного особняка, поросшего плющом, нагонял ужас. Она взмахнула палочкой, зажигая покосившиеся и местами проржавевшие уличные фонари.       — Так немного лучше.       Они вернулись за чемоданами, и теперь поднимались обратно уже в приподнятом настроении. В нескольких окнах горел свет, и поместье больше не казалось таким угрюмым и жутким.        — Ты не представляешь, как сильно нам повезло! — Радостно говорил Оминис. —  Нам не придётся встречаться с моими родственниками! Я верну кольцо Марволо на место, и мы можем уехать в Фелдкрофт хоть завтра!       Мара замялась, подбирая слова.        — Когда мы приедем, нам придётся снова скрываться, но на этот раз от Анны, — неуверенно начала она. — Если ты не против, я хотела бы хоть немного отдохнуть от этого, и побыть здесь, где никого нет, кроме нас.        Оминис кивнул. Он её прекрасно понимал, ведь и сам смертельно устал от необходимости постоянно держать дистанцию и соблюдать правила приличия. Но вместе с этим он испытывал необъяснимое чувство смущения и неловкости при мысли о том, чтобы остаться с ней один на один на целых несколько дней.        — Давай пригласим Себастьяна на ужин завтра? — Предложил он, озвучивая внезапно пришедшую в голову идею. — Ты, я, он, и целый дом только наш.       Сердце Мары встрепенулось. Она готова была душу продать за день, который они могут провести наедине.       — Конечно, давай! Отправим ему сову прямо сейчас!        Первым делом, добравшись, наконец, до особняка, Оминис написал письмо:       "Себастьян!         Мои драгоценные родственники уехали на лето, оставив дом совершенно пустым!         Ждём тебя в камине гостиной завтра в шесть к ужину."       Мара улыбнулась, представляя как Себастьян задорно воскликнет: "Ух ты, вечеринка!", когда будет читать это. На этот раз она дописала только одну строчку: "Приходи один".              Дом Мраксов был по-настоящему старинным, и когда-то величественным особняком времён, наверное, самого Салазара Слизерина. Но сейчас он находился в запустении. Конечно, он был слишком большим для немногих оставшихся в живых Мраксов, и содержать этого левиафана было им не по силам. Некогда роскошные гобелены и обои выцвели, зеркала потускнели, половицы скрипели, а в старых оконных рамах гулял ветер.        — Действительно… — Задумчиво говорила Мара, с тоской глядя на увядшее великолепие. — Зловеще и… мрачно… ("Ominous and… gaunt…")              — Ну не начинай. — По непонятной ей причине, Оминису не нравились каламбуры с его именем.        Тем не менее, жилые комнаты и комнаты общего пользования выглядели вполне сносно. Комната Оминиса в зелёных тонах была обставлена вычурной мебелью из белого дерева с искусной резьбой, а столбы балдахина его кровати и вовсе, кажется, были из слоновой кости.        — Скорее всего, всё это скоро придётся продать, — обречённо сказал Оминис, пока Мара завороженно проводила пальцами вдоль резных змей. — Мой отец и Марволо просадили почти всё состояние, которое у нас было.        Мара бросила на него игривый взгляд.       — Так ты не такой уж и завидный жених? — Нарочито обиженным голосом спросила она.        Оминис невесело усмехнулся. Мара, продолжая исследование его комнаты, зацепилась глазами за музыкальную шкатулку на его прикроватной тумбочке — ту самую, которую она подарила ему на Рождество. Она открыла её, и заиграла соната для четырёх рук.       — В этом доме полно артефактов, за которые поклонники Слизерина готовы душу продать. — Говорил Оминис, подходя к ней ближе. Он положил левую руку на её талию, а в правую взял её кисть. — С продажи одной только этой развалины мы с тобой могли бы жить всю жизнь и никогда не переживать о деньгах.        Мара расплылась в улыбке и позволила ему вести в танце.       — Но я получу возможность распоряжаться имуществом только когда женюсь. — Шептал он, грациозно двигаясь в такт музыке. — И я знаю, как им распорядиться, а мой отец и брат потратят всё до последней копейки, обменивая древнейшие ценности на бесполезное барахло. Наследие Мраксов в твоих руках, Мара Блэк. Только представь…       Он притянул её вплотную к себе и говорил тихим, вибрирующим голосом прямо ей на ухо. У Мары по телу пробежали мурашки. Ей казалось, сейчас она готова согласиться со всем, что бы он ни сказал.       — … мы можем купить дом на берегу моря, вдали от посторонних глаз. Может даже с виноградником. Будем жить там втроём, и нам больше никогда не придётся скрываться.       Её сердце дрогнуло.       — Ты правда думаешь, что это возможно? — В её благоговейном шёпоте звучала надежда. — Что мы могли бы жить втроём, как семья?       — Конечно, для всех мы будем "пара и их друг, живущие вместе", — он продолжал неторопливо вести её в танце. — Но в стенах своего дома мы будем жить так, как захотим.        — Это было бы потрясающе…       Они плавно кружили по комнате в тусклом свете свечей и лучах лунного света, предаваясь мечтам о домике на берегу моря.       Вдруг Мара остановилась и выпалила:       — Хорошо.       — "Хорошо" что? — Оминис расплылся в улыбке, догадываясь, о чём она говорит.       — Я дам свой ответ, как только мы обсудим это с Себастьяном.        — Конечно! И какой будет твой ответ?       Она тоже не могла сдержать широкую, счастливую улыбку.       — Время уже позднее, — мягко сказала она вместо этого. — Покажешь мне мою комнату?       — Это и есть твоя комната.