Мастер изящных искусств

      Оказалось, что лечебный источник находился меньше, чем в трех минутах ходьбы от его дома. Миниатюрное озерцо с тремя небольшими водопадами было укрыто кольцевым скальным массивом высотой около девяти чи*. Тихо и уединенно, неудивительно, что Ли Хуа предпочитал это место общим купальням.       Сюда его привел Юнь Чжэ. Ли Вэю почему-то не удалось выудить имя невольного помощника из закоулков чужой памяти, поэтому пришлось на свой страх и риск уточнять.       Всю дорогу до источника мальчишка странно на него косился, близко старался не подходить и нервно мял лиловую подушку, которую зачем-то прихватил с собой.       Он был совсем не похож на того немного неловкого, но заботливого ребенка, что приходил проведать его в первый день.       Пока Ли Вэй сидел на небольшой удобной скамеечке вблизи воды, Юнь Чжэ бегал за полотенцами, сменной одеждой и прочими средствами гигиены. И уже через пару минут Ли Вэй подозрительно принюхивался к содержимому фарфорового горшочка. Белая комковатая масса с вкраплениями чего-то растительного, по идее, должна была успешно заменить шампунь. Пахло это, мягко говоря, не очень — рисовой кашей, которая начала бродить и перетертым базиликом.       — Ты можешь идти, — Ли Вэй посмотрел на Юнь Чжэ, который мялся неподалеку, и отложил баночку подальше, взяв резной гребень.       Ученик вскинул голову, а затем, вместо того чтобы послушно уйти, потоптался на месте и нерешительно двинулся в его сторону. Пройдя пару чи, он замер и судорожно стиснул несчастную подушку. Выражение лица у него было, как у героев дорам, которые в самый эпический момент решаются на что-то крайне героическое, но опасное для жизни. Ли Вэй с интересом последил за чужой внутренней борьбой еще пару секунд и в итоге решил подбодрить мальчишку одобрительным кивком.       — После того как вы закончите омовение, вам принести ужин в комнату? Вы уже несколько дней не ели, — Юнь Чжэ выпалил вопрос и вжал голову в худые плечи.       «И….это все?»       Ли Вэй с недоумением смотрел на мальчика. Он так долго решался задать вопрос о еде? Откуда такая реакция? Конечно Ли Хуа образцом дружелюбия не являлся, как, в общем-то, и душой компании, но и причин для такого поведения он не давал. За все время пока он занимал пост главы, на пике ни разу никого не наказали. Почему тогда этот ученик вел себя так, словно прежний глава каждый день делал торжественный обход территорий с хлыстом в руках, ласково приветствуя им каждого встречного? Что за взгляд регулярно избиваемой собаки?       Ли Вэй отложил в сторону гребень, поднялся и только затем со стоном разогнулся. Разбираться в ситуации прямо сейчас не было ни сил, ни желания. Может это просто ребенок нервный, единичный случай.       — Пожалуй, ты прав, следует поесть. Я закончу примерно через час, — как бы это еще больше времени не заняло. Волос много, а функционирующая рука одна.       Юнь Чжэ посветлел лицом и кивнул, почему-то три раза. Ли Вэй смотрел как его ученик почти вприпрыжку летит к выходу, помахивая многострадальной подушкой, и невольно сравнивал с тем, как тот тащился сюда. Разница немного удручала.       Ли Вэй вздохнул и дернул пояс за край, развязывая. Через пару минут вещи неаккуратной горкой лежали на скамеечке, а он смотрел на перевязанную руку. Подвигав плечом и придя к выводу, что боль вполне терпимая, он снял поддерживающую повязку, оставив только внутреннюю. Других вариантов он не видел. В две ходки Ли Вэй перенес все принадлежности поближе к краю водоема и наконец по ступеням спустился в воду. Присев на последнюю, он погрузился по пояс.       Перекинув волосы через плечо, Ли Вэй зачерпнул пальцами бурду из горшочка и нанес на кожу головы. Следующие несколько минут он старательно распределял состав гребнем по всей длине. Рука уже ныла, а ведь это еще смывать. Внимательно оглядевшись вокруг и удостоверившись, что никто не станет свидетелем его неподобающего для главы поведения, он решился. Расставив ноги пошире и глубоко вдохнув, Ли Вэй наклонился вперед, согнувшись в три погибели, и опустил голову под воду. Помотав ей пару секунд и поворошив волосы рукой, промывая, он вынырнул, громко отфыркиваясь. Конечно, не слишком элегантно, но что уж тут поделаешь.       Спустя двадцать минут активного отмокания Ли Вэй выдохнул, теперь он наконец почувствовал себя чистым. Поднявшись по ступеням чуть выше, присел, устроив больную руку на берегу. Вылезать из прохладной воды не хотелось.       Прикрыв глаза, он задумался над словами Лао Вэня.       «Ты в прошлый раз не дошел».       Ли Хуа не ходил на собрания, находиться под тяжестью недовольства трех глав для него было непереносимо, но и нарушить волю шифу, отказавшись от должности, он не мог. Тогда почему именно в тот день, когда он все-таки решился появиться на этом собрании, прогремел взрыв, зацепив только его? И почему этого совсем нет в чужих воспоминаниях? С чего, просидев затворником шесть лет, он вдруг решил приобщиться к радостям социализации?       Да и в принципе, предыдущего владельца тела хоть и было жалко, но особой трагедии во всем этом Ли Вэй не видел. Ну не достоин ты стать главой, стань достойным. Ты в любом случае уже занял должность, вариантов-то других нет. Может на осознание такого простого факта у Ли Хуа ушло шесть лет, и свой путь к нормальной жизни он решил начать с присутствия на собрании?       И интересно, почему никто с пика Зимнего Солнца не принес ему извинения? Покалеченному из-за них, между прочим. Точнее, покалечили-то они Ли Хуа, но мучался Ли Вэй. Тут два варианта. Или они ждут его полного выздоровления, что вряд ли. Либо даже не собираются этого делать, ведь равнодушно-высокомерный глава пика Изящных Искусств все равно ничего предпринимать не будет.       Ли Вэй мысленно вычеркнул пик Зимнего Солнца из списка тех, с кем собирался подружиться. Но пока карандашиком. Сначала надо во всем разобраться, он не сможет нормально прожить эту жизнь, пока не получит память Ли Хуа в полном объеме.       Но это все второстепенно. Сначала надо решить проблемы на собственным пике. Дети, уроки и репутация. Начнем с детей. Судя по воспоминаниям Ли Хуа, на пике сейчас обучались тридцать два ученика. Называть учеником Лин Сяо, который был старше него самого, язык не поворачивался. Дашисюн пика в воспоминаниях Ли Хуа вел себя максимально корректно, ни разу не высказав неуважения бывшему шиди*. Высокий и тонкий, он обладал великолепным талантом и был любим всеми учениками пика. Именно он сопровождал младших на различные соревнования и мероприятия, проводимые орденом, оказывая им ту поддержку, которую должен был давать Ли Хуа. И Лин Сяо был единственным, кто хоть как-то контактировал с бывшим владельцем тела. С него и следовало начать.       Ли Вэй нащупал лежащий на дне плоский камешек и, подняв его, запустил по поверхности воды, вслух насчитав шесть получившихся блинчиков.       Но все-таки ему предстояло взять на себя ответственность за тридцать две жизни. Тем более, Ли Вэй даже не представлял, с чего начать. Не задумаются ли люди, почему глава после шести лет затворничества резко стал народным активистом? А если и задумаются, то какие могут быть последствия?       Кончики пальцев от долгого нахождения в воде скукожились и чуть занемели, выделенный самому себе час уже почти прошел. Ли Вэй поднялся и еще некоторое время стоял, выкручивая волосы одной рукой. Перекинув их за спину, он вышел из воды.       Спустя несколько минут он уже откидывал в сторону влажное полотенце и надевал чистые нижние одежды. Жить стало немного легче.       Накинув ханьфу на плечи, он подхватил грязные вещи и полотенце, направляясь к выходу.       Поплутав несколько минут, он все-таки выбрался к дому и вздохнул с облегчением. Орать из кустов, чтобы его нашли и спасли, не хотелось.       В доме, на удивление, было жарче, чем на улице. Откинув грязные вещи в угол, Ли Вэй прошел до кровати и с громким выдохом лег. Только зайдя сюда он понял, насколько его вымотало незапланированное купание. Спина ныла, и даже ранее не беспокоившую его руку начало дергать.       За дверью зашуршало, затем на несколько секунд все затихло. Ли Вэй с кровати ощущал напряжение, что охватило Юнь Чжэ, пока он собирался с силами, чтобы войти.       Мстительно не став никак ему помогать, Ли Вэй устроился поудобнее и начал гадать: чем же кормят бессмертных мастеров?       Не успел Ли Вэй решить, чего он хочет больше — овощей или мяса — как дверь тихонько отворилась. Юнь Чжэ бесшумно проскользнул с подносом внутрь и на удивление ловко для человека с занятыми руками прикрыл створки.       Споткнувшись взглядом о Ли Вэя, он чуть вздрогнул, но, в сравнении с недавним, потрясающе быстро собрался. Хлебнул чего, что ли?       Ли Вэй дождался, когда мальчишка приблизится, и чуть наклонился, старательно принюхиваясь. От одежды пахло свежестью и совсем немного цветами, но это было практически незаметно из-за тяжелого запаха валерианы, буквально бьющего по чувствительному обонянию.       Ученик напился успокоительного, которое, кстати, действовало только при систематическом приеме, для того, чтобы принести учителю ужин. Причина для размышления вырисовывалась впечатляющая. Если Ли Хуа не издевался над учениками — а судя по воспоминаниям, он в принципе не был способен на агрессию — то получалось, кто-то сторонний создавал для него нужное амплуа. Создавал долго и очень талантливо, скорее всего, распуская цветистые слухи.       Проблем становилось все больше, как и вопросов. Ли Вэй выдохнул и встал с кровати.       — Юнь Чжэ, когда у вас будет следующее занятие? — придется пересмотреть свои планы, дожидаться полного выздоровления времени не было. Он должен хотя бы выяснить, насколько все критично и можно ли поправить имеющееся. Если нет, он просто все снесет и построит заново.