Маленький мальчик

      Не то чтобы он был плохим. По крайней мере, он себя плохим не считал, в отличии от Матери, которая норовила ему указать на все недостатки. Да, он считал себя убогим, ничтожным, но — не плохим, ничего плохого он в своей жизни не сделал.       Вроде бы.       Тем не менее, год назад Вэриан вдруг согласился с Матерью, добавив в свою характеристику ещё одно слово — «убийца». Конечно, к этому привело событие, поставившее в его счастливой жизни жирную точку. Именно после события началась чёрная полоса, кончились тёплые моменты, пронизанные любовью, время начало тянуться очень медленно, дни становились месяцами, а месяца — годами. Не было и дня, чтобы юноша не ругал себя, чтобы не смотрел презрительно на наркотики, от которых зависел, оказывается, сильнее, чем от чего-либо или от кого-либо другого… но ненавидел.       Страшно представить, но зависимость может быть заразной. Тут вам не поможет даже то, что когда-то этой заразой вы «переболели», бросив употреблять. Если рядом с Вами находится «больной» — шанс вновь «заболеть» растёт. От этого нет иммунитета.

***

      С Кассандрой они познакомились у дверей института пару лет назад, в сентябре. Погода стояла прохладная. Осень взяла своё сполна, когда ещё в середине августа наступили дожди, прошла жара. Ночи были холодные.       Девушка стояла на порожках, скрестив руки на груди, и, видимо, ждала кого-то. Вид у неё был сосредоточенный, но предметом той сосредоточенности было ничто иное, как обыкновенная ворона, чистившая свои перья.       Вэриан, смотревший исключительно в экран телефона, столкнулся с Кассандрой и обязательно бы улетел с порожек, если бы она его не подхватила, каким-то чудом сама устояв на ногах. Первыми её словами, адресованными юноше, была рекомендация не пялиться в телефон на ходу.       И она усмехнулась так, что заставила Вэриана в себя влюбиться прямо там. Он порозовел, покраснел, засмущался — уж больно она ему понравилась. Даже двух слов, кажется, не мог связать, однако взял себя в руки.       Ну, или ему показалось, что взял себя в руки.       Как-то они тогда разговорились, а позже встретились и в институте. Кассандра была третьекурсницей, недавно вернувшейся к обучению после реабилитации. Будучи бывшей наркоманкой, о своём прошлом она отзывалась нелестно и не любила его вспоминать.       Ещё позже, когда они с Вэрианом сидели на крыше дома Кассандры, сама Кассандра, судя по всему из-за немалой дозы алкоголя в крови, поделилась, что её мать умерла от передозировки тяжёлыми наркотиками, и тогда сама Кассандра решила, что ей пора завязывать, иначе закончит так же. Она советовала тогда завязать и Вэриану. И советовала ещё не раз через много недель.       В тот день, будучи знакомыми полгода, они впервые переспали, оба по пьяни — или почти: Кассандра была пьяна пивом, Вэриан был под действием наркотиков. А утром Вэриану позвонила Мать, сообщив о смерти Бабушки.       Что было после Вэриан уже и не помнил, а помнил только то, как через минут десять начал осознавать себя в ванной. Рядом была Кассандра и что-то утешительно рассказывала, поглаживая «маленького мальчика» – так она его называла – по голове.       Так начались их отношения, которые, казалось, развивались слишком быстро, и это день ото дня волновало Вэриана: он всё больше, почти панически, боялся потерять то, что имеет. Рядом с Кассандрой было хорошо – она не была навязчивой, не лезла со своей ненужной нежностью, понимала его, помогала. А ещё она была сильной, несмотря на то, как хрупко выглядела, была язвительной, что ему нравилось, потому что Кассандра сразу понимала сарказм, иронию, не обижалась, ей не приходилось объяснять, что вот сейчас он говорил сарказмом и что это просто тупая шутка – Кассандра эти тупые шутки считывала и принимала.       Порой с ней было тяжело, потому что она была слишком циничной, слишком заботливой к нему, но не слишком заботливой к себе. Ссориться из-за мелочей было нормой. Нормой была и мириться сразу же, не обижаясь и двух дней.       Но кое-что Вэриану всё же мешало быть со своей любимой ближе и счастливее — зависимость от наркотиков.       Кассандра тоже имела свои страхи, одним из которых являлась смерть близкого человека от этой гадости. Особенно учитывая, что один из таких людей увядал прямо на её глазах: сколько бы она не упрашивала, не намекала (скорее, говорила прямо) Вэриану записаться на лечение, ответом всегда было нечто невнятное, если ответ вообще звучал. Конечно, девушка понимала, что «пока человек сам чего-то не захочет — он этого не сделает», но и смотреть на происходящее ей было трудно.       Иногда Вэриан соглашался. Но как-то находил выходы. Забывал.

***

      Дожди для родного города не были чем-то новым или неожиданным, хотя власти говорили другое. По стёклам текли ручейки, барабанили капельки с неба, затянутого серыми, почти чёрными тучами.       Вэриан, напевая что-то, проводил красками по холсту. Жуткий человек на картине неестественно широко улыбался. В нём в принципе не было чего-то естественного: намеренно нарушенные пропорции, любые признаки биологии просто отсутствовали. Или почти отсутствовали. Во впадинах на местах глаз светились две белые мелкие точки.       Нечто нарочито антропоморфное, однако вызывающее лишь тревожность и неясное притяжение у всякого, кто взглянет на сие творение. У всякого, но не у художника, для кого это — дитя, с которым связывает нечто намного крепче, чем кровные узы.       Юноша прокашлялся, выдыхая. Нос был заложен, глаза покраснели, горло болело — все симптомы простуды, включая температуру. Ничего удивительного, учитывая, что пару дней назад он гулял под дождём. Ну как гулял… выкидывал мусор. Но и мелкого сквозняка ему всегда хватало, чтобы крепко заболеть на пару недель.       Сзади раздались аккуратные шажочки, и Вэриан обернулся. Темси нёс большую кружку чая с серьёзным и очень важным видом. Мальчишка поставил посуду на стол подальше от красок и сердито посмотрел на кашляющего парня.       Тот в ответ усмехнулся и кивнул, поблагодарив.       — Чего смеёшься? А ну, я же чай принёс! Ты болеешь! Пей давай, пока меня не заразил.       — Не заражу. — Прохрипел Вэриан, откладывая кисти и делая глоток. — Спасибо.       Мальчик кивнул, заглядывая за плечо юноши, скривился, закатывая глаза.       — Опять ты своих чучел рисуешь… я думал, что-нибудь красивое заказали… а ты это… вот это.       Чучело, как он назвал существо на холсте, вызвало у него смешанные чувства: вроде бы и смешно, а вроде жуткая какая-то морда у этого головастого.       Однако то, как рисовал Вэриан, Темси завораживало, потому он просидел с ним ещё долгих полтора часа. Всё это время, секунда за секундой, чучело становилось всё более страшным и нечеловечным. И одновременно очень было похоже на человека!       Но, в конце концов, сидеть рядом мальчишке надоело, и он потянулся, огляделся. Скучно куда-то идти без старшего — ну потому что делать особо нечего; идти на улицу — так там дождь и град размером с крупный помидор «черри» — как ударит, мало не покажется! Значит, нужно остаться в комнате, рядом с Вэрианом, который и так-то мало разговаривает — то что-то в компьютере пишет, то смотрит, то читает, то готовит, — а когда красит — так вообще молчит, как в рот воды набрал. Ещё и болеет.       Темси, рассматривая комнату, через окно на балкон заметил нечто плоское, накрытое серой простынёй.       Вэриан, кажется, был сильно увлечён рисованием, так что Кивит прошёл к скрывавшемуся за потрёпанной тканью предметом и осторожно эту ткань стянул.       За ней прятались картины, но не похожие на те, что рисовал старший: тут не было человекоподобных существ с жуткими улыбками или без них, со страшными глазами — нет, тут были какие-то тёмные леса, какие-то пруды, в которых будто скрывалось нечто страшное, какие-то зимние мрачные пейзажи. Нет, по настроению похоже на то, что рисовал Вэриан, но что-то было не то.       — Что ты делаешь?       По больному голосу можно было догадаться, что позади стоит сам Вэриан.       Темси обернулся к нему и неловко пожал плечами, кивнул на картины.       Вэриан немного хмурился, но почему-то скорее боялся, был напряжён.       — Это твоё? — Мальчик наклонил голову на бок.

***

      Вэриан прижался к ней и закрыл глаза. Он ощущал холодные руки на своём затылке, но боялся смотреть в глаза девушки. Стыд накатывал с каждой секундой. Юноша то краснел, то бледнел, не зная, что сказать. Он чувствовал обиду на себя, чувствовал напряжение.       За окном ездили машины, шумела листва деревьев. Была глубокая ночь, холодная, августовская. Ветер развивал шторы и тюль, шевелил чёрные волосы и обдавал кожу, вызывая мурашки. Хотелось спрятаться в одеяло, завернуться с чашкой кофе и уснуть.       — Прости. — Юноша крепче прижал её к себе за талию. — Кэсси, я правда люблю тебя.       Кассандра дёрнула бровью и глубоко вздохнула.       — Больше наркотиков?       — Больше, конечно больше. Кэсси, я брошу, правда, я постараюсь, прости, пожалуйста.       Он посмотрел на неё и стыдливо прикусил губы под строгим взглядом серо-зелёных глаз. Вэриан безусловно любил её, поэтому, наверное, при мысли о расставании его едва не трясло.       — Обещаешь?       Не то чтобы это звучало как вопрос, нет — скорее как условие. Кассандра в принципе редко задавала вопросы. Обычно, если она спрашивала чьё-то мнение, она хотела услышать то, что ей нужно. Обычно ей это удавалось.       — Обещаю. — Вэриан кивнул в подтверждение собственных слов и поцеловал девушку в плечо и шею. — Я обещаю, я брошу, правда. Прости, пожалуйста.       — Вэр, всё нормально. Скажи мне, что ты правда бросишь, я хочу знать, что это не слова в пустоту. Я была на твоём месте, я знаю, что такое ломка. Ты хочешь бросить? — Кассандра в ответ поцеловала его в макушку и присела на кровать, поманила руками к себе.       Юноша устало упал рядом, положив голову ей на плечо, поднимая глаза на Кассандру. Ему нравилось смотреть на её лицо даже сквозь липкий налёт трипа.       О том, что ему задали вопрос, Вэриан вспомнил только через пару минут, когда Кассандра этот вопрос повторила.       — Хочу.       — Давай я позвоню в клинику, где я лечилась? Съездим завтра, ты посмотришь врачей, поговоришь с ними?       — Да… да, давай. Но кто будет платить за лечение?..       — За эт не переживай.       Кассандра похлопала его по плечу и легла на подушки. Она посмотрела на Вэриана.       По Кассандре нельзя было сказать, что она когда-то принимала наркотики. С первого взгляда. Рассматривая более детально, можно заметить шрамы на руках, синяки под глазами, нездоровую бледность. Впрочем, избавившись от одной зависимости, она открыла новую, пока не достигшую апогея — алкоголизм.       Ей было стыдно за это, но она не исправлялась. Вэриан вовсе не считал это зависимостью: Кассандра выпивала вечером баночки две пива, не больше. Да и баночки там — жестяные, небольшие. Мать тоже так делала, даже больше — банок шесть, семь. И не считала это проблемой.       «Все выпивают. После работы все приходят и выпивают.»       Кассандра была худой. С руками, на которых виднелись вены и четкие очертания костей запястий и пальцев. Одно время Вэриан боялся касаться её плеч, потому что они выглядели так, будто в них вовсе нет жировой прослойки — просто натянутая болезненная кожа.       Сейчас было немного лучше, но эта нездоровая худоба его порой пугала. Вэриану казалось, что Кассандра сломается, если ей слишком сильно сжать руку: у неё отвалится кисть, палец, вся рука по самый локоть…       И ничего из этого не мешало Кассандре периодически попадать в полицию за дебош — она дралась с кем-то на улице, потому что какой-то мужчина позволил себе высказаться по поводу её бёдер в весьма хамском контексте, могла ударить за комментарий об её образе жизни и за многое другое.       Но, вообще-то, терпение у неё было каменное.       Обычно.       Чаще, чем кажется…       Ну иногда бывало.       Она повторяла дважды.       Когда её руку после двух просьб не отпустил какой-то старый клиент, Кассандра сломала ему нос.       Случайно, разумеется.       — Переоденься и ложись ко мне.       Вэриан кивнул, отвлекаясь от раздумий, и встал с кровати, немного пошатываясь. Он снял мастерку и рубашку, пропахшие травой и табаком, надел широкую футболку, в которой спал, скинул штаны куда-то в сторону стула — попал или нет — загадка. И устроился под боком у любимой девушки.       Тепло.       Кассандра обняла его крепче обычного.       Не то чтобы она его вообще обычно обнимала. Если Кассандра кого-то обнимала, это значило только одно — она переживала. Или два — соскучилась слишком сильно, но в таком случае ей хватало приобнять. Или три — когда трахалась с ним. Но тогда она царапала плечи и мало обращала внимание на его шипение, а он шипел, едва не вскрикивал каждый раз. Ну потому что когда тонкие ногти впиваются в плечи и оставляют яркие красные полосы, которые потом щиплет от пота, горячей воды и прочего – это больно. Зато она злилась, если Вэриан слишком сильно сжимал её бёдра. Ну потому что синяки останутся. И делала ему яркие засосы на шее, кусалась.       А ещё она может сидеть на подоконнике, свесив ногу из окна шестого этажа, а Вэриану нельзя даже помыть эти самые окна. Ну потому что он может упасть.       Вэриан усмехнулся сам себе и уткнулся ей в шею. Потом коснулся ладонью затылка Кассандры. Поцеловал в ключицы.       — Наглеешь. — Она пробралась рукой ему под рубашку.       — Да? — Вэриан приоткрыл глаза и улыбнулся.       — Да. — Кассандра положила руку на его талию.        За окном громко залаяли дворовые собаки, кто-то включил музыку.       — Нас даже обеспечили сопровождением, видишь? — Юноша прижался губами к её губам и дал Кассандре нависнуть над собой, перевернувшись на спину. Она слабо улыбнулась и прикрыла глаза, поглаживая теперь его живот.       Вэриан потянулся к майке девушки, небрежно стащил её, припал к шее Кассандры.       Чуть позже Кассандра сидела на углу кровати, – на том, что ближе к окну, – и курила какую-то сигарету с кнопкой. И ехидно улыбалась.       Юноша лежал на кровати, закрывая глаза обеими ладонями и тяжело выдыхая. Он привстал, приобнял девушку за талию и поцеловал её в висок, вроде бы даже потянувшись к сигарете, но Кассандра посмеялась и убрала её от его лица.       — Ты и твой дружок на сёдня выкурили своё. — Она чмокнула Вэриана в щёку и затянулась сама, выдыхая густой дым в сторону окна.       Слышалась музыка из той же машины, громкие голоса пьяных людей, что подпевали и кричали о чём-то своём, мало понятном. Иногда взвизгивала чей-то автомобиль.       Что за дурацкое слово, «автомобиль»?       Вэриан цокнул и упал на спину. Но улыбнулся. Больше от стыда.       — Это случайность.       — Минутная слабость.       Послышался очередной смешок, и Вэриан кинул в неё маленькой подушкой. Кассандра обернулась, встретившись с ним взглядами, и вместе они посмеялись чуть громче.       — Блять… — Протянула девушка, подперев лоб пяткой ладони, потом снова затянулась, зажав сигарету между губ, и показала Вэриану один палец. — Ставишь рекорды?       Выдохнула дым.       — Это вот тебе урок, что наркотики плохо влияют на все отделы жизни.       — Отделы. — Вэриан кивнул и махнул рукой. — Области.       — Органы тогда уж.       Вторая подушка полетела в атаку.       Под собственный смех Кассандра последний раз выдохнула дым и затушила сигарету, положила бычок в пепельницу и легла рядом. Вэриан навис над её головой. Они поцеловались.       — Лан. — Она хлопнула его по щеке и прикрыла глаза. — Ты просто устал, не злись. Съездим завтра в клинику, посмотрим, что будет… Ты отошёл?       Вэриан покачал ладонью. Вроде бы и да, а вроде и бы нет. Пятьдесят на пятьдесят.       Кассандра погладила его по волосам и лбу.       — Вэриан…

***

      — Вэриан? — Темси чуть нахмурился. — Ты меня слышишь?       Юноша протёр глаза и посмотрел на картины.       — Это не моё.       — Проснулся… а чьё? Ты украл их?       — Что? Нет, конечно нет… — Вэриан присел возле полотна и коснулся незаконченной картины с ночным лесом. В этой темноте будто кто-то прятался. Будто должны были быть глаза, которые смотрят прямо в душу. Но ничего не было видно. И это пугало, если честно…       Будто есть то, чего ты не видишь. Но чувствуешь. И оно рядом. Вот за этим деревом! Нет… за другим? И тут тоже нет… но где-то… рядом.       — Тогда откуда?       — Их рисовал кое-кто другой. — Он прокашлялся, качая головой. Горло сильно болело.       — И кто?       — Слишком много вопросов.       — Ну последний.       — Моя девушка их рисовала. Иди лучше посмотри что-нибудь. Я дорисую и приду.       — А можно ещё вопрос?       — Нет.       — Где сейчас твоя девушка?       Вэриан посмотрел на мальчика и замер.       Повисло молчание. Темси скрестил лапки на груди и наклонил голову на бок.       — Иди, пожалуйста, посмотри мультики. Почитай что-то, поешь, там омлет остался… — Юноша указал рукой на выход.       Темси недовольно выдохнул, но докучать не стал. Убежал.       Ближе к ночи мальчик уже уснул.       Вэриан же лежал, смотрел на место между кроватью и тумбой, что ближе к окну.       Там ещё были тёмные следы, въевшиеся в дерево тумбочки, в плинтус и обои у самого пола.       Он всё смотрел и смотрел, не моргая. Сердце билось быстрее с каждой секундой.       Он точно ощущал, как кто-то сел на край кровати, что ближе к окну. Оно медленно подползло к Вэриану, Вэриан даже слышал скрип кровати, но не смел обернуться — боялся.       Губы пересохли, слюна стала липкой. В груди что-то сжалось, конечности похолодели и отказались слушаться.       Кто-то нагнулся к его уху и прошептал еле слышное «Убийца».       И всё резко затихло. Словно Вэриан оглох.       Он через силу обернулся, но ничего не увидел. Посмотрел на место между тумбой и кроватью — никого. На кухне — никого. Вокруг — никого.       По щеке скатилась слеза, и юноша быстро вытер оба глаза, потом провёл рукой под носом, ожидая, что это сопли. Однако, глянув на руку, увидел кровь.       Чертыхнулся.       Но даже остановив кровотечение, уснуть ночью он так и не смог, смотря на следы крови у тумбы и кровати.       Вэриан знал, кто был виноват. Он не верил в призраков, но вдруг…       Умирая, мы ведь не исчезаем? Личность где-то есть… что-то где-то есть… или нет? Или конец? Тогда зачем… это всё реально? Он реален? Он живёт?       Или это иллюзия?       Что он такое?       Где он?       Что происходит?