Белый пепел

«Между тобой и другим человеком всегда ровно десять шагов. Если ты прошел свои пять и тебя никто не встретил — разворачивайся и уходи!» — так гласит народная мудрость. На мой взгляд, звучит максималистично и нереалистично. Потому как это правило не укладывается в тысячи возможных сценариев развития событий. Слишком узко для большого разнообразного мира. Ведь иногда так и хочется сказать — сжалься надо мной всего один раз, не убегай, стой на месте, пока я иду к тебе навстречу

***

За день до помолвки. Окно возле стола, за которым сидел король, выходило во внутренний двор, туда, где располагался сад. Хосок, стоя рядом, по необъяснимой тяге расправил сгорбленную спину и выглянул в то самое окно. Знакомая макушка тут же завладела его вниманием. Альфа наблюдал, не отрывая глаз, за каждым плавным шагом Юнги, который гулял среди небольших статуй с учителем. Тэхен, услышав тяжелое дыхание брата, обернулся. Хосок сосредоточенно водил взглядом по саду. Король поднялся. Теперь и он мог лицезреть того, кто заставил сердце Хосока биться чаще. Тэхен быстро прошелся по профилю альфы, остановив свой взор на широко распахнутых глазах брата. Такими восприимчивыми они бывают редко. Король еле сдержал уголки губ, что игриво ползли вверх. — Давно? — без уточняющих слов бросил Тэхен. — С первого взгляда, — обреченно ответил Хосок. — Когда ты понял? — не поворачиваясь, спросил. — Во время самой первой встречи твои глаза были такими же огромными, как сейчас. Но не я это заметил — Джин. После его слов стал приглядываться и, когда ты увез его во дворец, понял, что мальчик засел глубоко в твоем сердце, — Тэхен следил за реакцией брата — скулы выделялись сильнее обычного. — Завтра помолвка принца Мин Юнги и графа Чон Хосока. Хосок резко повернулся к брату, раскрыв рот в немом удивлении. Тэхен получил нужную реакцию и, вальяжно пройдясь до софы, находящейся неподалеку от альфы, удобно расположился на ней. — Думал, ты обрадуешься, но вижу, что я однозначно вывел тебя из равновесия. Непривычно видеть тебя обескураженным. Король жестом руки пригласил сесть рядом. Хосок на ватных ногах дошел и рухнул на софу. — Завтра перед помолвкой я дарую тебе титул графа. Тогда ты станешь вторым после меня, никто не сможет пойти против тебя и моего слова. — Что ты творишь, Тэхен? Ты играешь судьбой принца, — вылетело из уст Хосока с еле сдерживаемой агрессией. — Меня никогда не интересовала судьба этого ребенка, но так получилось, что он приглянулся тебе, — говорил король с такой интонацией, что казалось, прежде чем слова вырывались из его уст, он погружал их в котел цинизма и, пропитав каждую букву, гордо преподносил брату. — Давай поможем друг другу. Я тебе принца, а ты мне свободу от душащего меня брака, — король добавил чуть мягче, без былого напора, видя, как штормит брата. — Подумай и сделай правильный выбор. После свадьбы Юнги твой, можешь делать с ним все, что твоей душе угодно. Тэхен, встав, направился к выходу. Таким людям, как Хосок, лучше думается в одиночестве. Но прежде чем уйти король с легким озорством пробормотал себе под нос: — Думай, а я последую своим интересам.

***

— Согласен, — сокрушенно ответил Юнги. После его слов весь зал заликовал. Шум не давал юноше погрузиться в собственную боль и задохнуться там от безысходности. Гости ждали зрелища, поэтому внимательно уставились на молодоженов. Хосок, сообразивший, что нужно присутствующим, уверенно потянулся к омеге. Юнги горько посмотрел на альфу, в его глазах читалась истошная мольба. Хосок, немного замедлившись, слегка коснулся губами щеки Юнги целомудренным поцелуем и тут же отстранился. Юноша облегченно выдохнул. Свадьбу сыграли пышную, громкую, такую, чтобы она кричала о мощи Солакора. Гости праздновали всю ночь, а молодожены вернулись во дворец графа Чона сразу после церемонии бракосочетания. Юнги больше не мог находиться там, где его перепродали другому, как бы грубо это не звучало. Юноша прекрасно понимал, что он — лишь один из ходов в большой игре, фигурка на шахматной доске, которой распоряжаются как хотят. Жаль, что он оказался лишь пешкой. Вся эта ситуация теперь объясняла, почему Хосок был таким спокойным на помолвке — наверняка он знал о подмене жениха. Его забота и чуткое отношение ни что иное, как хорошо разработанный план. От этой мысли в сердце омеги что-то неприятно кольнуло. Снова. Путь до дворца прошел в такой неестественной и неживой тишине, что мертвецы позавидовали бы этой затхлой атмосфере. По прибытии омегу тут же направили в купальню готовить к ночи. Теплая вода расслабляла тело, но не в случае Юнги. Он был напряжен до того состояния, что казалось, будто сталь станет мягкой, но только не омега. Его никто и ничего не спасет. Даже Чимин, крутящийся рядом с невероятным энтузиазмом поднять настроение другу. Теперь его жизнь точно принадлежит не ему, а расчетливому и циничному альфе. Слухи не врали. После молочной ванны с медом в бледную кожу старательно втирали эфирные масла. Наряд для предстоящего мероприятия до смешного прост, без уберегающей многослойности. На Юнги лишь красный шелковый халат в пол, пояс которого омега крепко завязал на несколько узлов. По-детски, он знает. Но все же эти два драгоценных узла придавали некоторую уверенность в том, что одежда с него не слетит без усилий супруга. Учитель подошел к другу и, собрав всю нежность мира, обнял юношу. — Юнги, прошу, улыбнись. Мне больно видеть тебя таким сломленным и потерянным. — Я чувствую себя фарфоровой куклой, которую сегодня непременно разобьют. — Как бы тяжело не было, представь, что ты проводишь ночь с любимым альфой. Кто знает, может, со временем у тебя появятся чувства, — Чимин крепче обнял друга. — Нет, теперь уже точно, — надломлено ответил Юнги и, отстранившись от учителя, последовал за пришедшим слугой. Омега немного удивился и, возможно, обрадовался тому, что альфы не было в комнате. Хоть ненадолго, но он отсрочит свою смерть. Покои молодого господина ничем не отличались от его души — темные и давящие. Кажется, будто все безжизненные цвета собрались, чтобы окрасить мраком комнату альфы. Единственным ярким пятном среди всей этой безбожной тьмы был сам омега. Источником света служили огонь, что горел в камине, и пару свеч на письменном столе. Юнги то ли от любопытства, то ли от скуки направился к столу. Аккуратно разложенные бумаги, чернила строго справа от края и книга его собственного сочинения. Омега вспомнил, как отдал ее для ознакомления. Из переплета книги выглядывал какой-то листок. Юноша вытащил находку. Это оказалось небольшое эссе к его работе. Глаза омеги стали размером с блюдца. Он бегло обвел взглядом текст, и взор зацепили строчки в середине. «Меня восхитило и одновременно поразило то, как такие глубокие мысли могут возникать в такой юной голове...» — Приятно приходить в покои, где тебя ждут, — низкий голос оторвал омегу от чтения. Юнги поспешил вернуть листок на место. Теряясь в строчках, омега не услышал, как вошел Хосок. Юноша обернулся. Альфа стоял недалеко, а Юнги, увидев его, мгновенно упал в объятия страха. Но не это маленькое расстояние взволновало омегу, а то, что на нем были лишь черные брюки, что еле держались на тазовых косточках. Взгляд омеги приковали четко очерченные мышцы альфы и приятная смуглая кожа. Юнги, осознав, что слишком долго гуляет взглядом по телу Хосока, виновато опустил глаза. Альфа улыбнулся подобной реакции. Он понимал, что сейчас их разница в возрасте не играет им на руку. Альфе была необходима регулярная интимная жизнь, а насчет омеги он даже не уверен, была ли у него первая течка. Хосок двинулся в сторону супруга. Юнги поднял испуганные глаза. Альфа остановился в метре от юноши, но даже так он явственно слышал, как бешено бьется его маленькое сердце. Омега и сам маленький, его макушка еле доходит до подбородка Хосока. Сжимая в руках ткань халата, юноша не знал, что ему сейчас делать. Альфа видел, как тряслись хрупкие плечи, дрожали ресницы, а уголки губ ползли вниз. Молочная гладкая кожа так и манила к себе. Призывала, чтобы ее покрыли багровыми рисунками. Держать себя в руках становилось все сложнее. Но Юнги не из тех, с кем можно быстро и страстно, он из тех, с кем хотелось долго и ласково. Несмотря на то, что Хосок никогда не был любителем нежностей. Грубо и жестко, по-другому он не умел. Но теперь пришло время учиться. Как только альфа сделал шаг навстречу, юноша тут же сделал два назад. Хосок не растерялся и начал медленно наступать. Омега отступал до тех пор, пока его острые лопатки не почувствовали холодную стену. Альфа, нежно подцепив подбородок мужа, поднял его взор на себя. Юнги смотрел на него большими от страха глазами. Еще чуть-чуть и юноша разрыдается прямо здесь. Его начало трясти от ужаса. Хосок, не медля, оторвал его от стены, обнял и стал гладить рукой по спине. Сердце альфы сжалось, когда он почувствовал влагу на коже своего плеча. Омега дал волю слезам, не стесняясь и не стирая их с лица. Руки его продолжали безучастливо висеть. Хосок не ждал взаимности, ему было достаточно того, что не отталкивали. — Юнги, — к нему впервые обратился по имени, — я никогда не трону тебя без твоего согласия, — хриплый голос немного успокоил омегу, тот перестал трястись и начал прислушиваться к тому, что говорит супруг. — У тебя уже была течка? — юноша отрицательно помотал головой. Альфа напряженно вдохнул, теперь его вот-вот начнет трясти, но он, стараясь не выдавать своего почти неконтролируемого желания, продолжил гладить по спине. — Я подожду столько, сколько потребуется. Омега замер от удивления. Немного толкнул мужа ладошками в грудь, чтобы тот дал пространства. Хосок верно понял знак и без промедления отошел от юноши. Красное лицо омеги отлично сочеталось с его красным нарядом. Омега, который готов был сегодня умереть, мог дышать полной грудью и не бояться. — Тогда я пойду? — в Юнги теплилась слабая надежда, он даже улыбнулся. — Нет, — отрезал Хосок. Уголки губ омеги потянулись вниз. Он смотрел на альфу с едва скрываемой обидой на лице. Поняв, что одно простое «нет» из только что радостного юноши сделало снова самого несчастного, Хосок поспешил исправить ситуацию. — Я бы хотел, чтобы мы спали вместе каждую ночь. Мне так не хватает простого человеческого тепла рядом, — голос альфы звучал так добродушно, что омега чуть сам первым не поддался вперед. Ничего не отвечая, Юнги неуверенно кивнул. Он лег с краю огромной кровати и планировал спать так до самого утра, но в планы Хосока это не входило. Альфа притянул к себе несопротивляющегося мужа и, обняв за тонкую талию, вдохнул его аромат. Он пах очень слабо, цветами. Неизвестно какими, это и не важно. Юнги боялся дышать и просто позволить себе пошевелиться. Деревянным солдатиком лежал бы, если бы Хосок не обратил на это внимание: — Ты можешь расслабиться и довериться. Теперь ты в моих руках. Именно это и настораживало омегу. Но убедившись, что сегодня никто его не тронет, Юнги вскоре провалился в сон. Но не Хосок — он из последних сил держался, чтобы не сорвать халат с нетронутого тела. Если так продолжится дальше, то, кажется, ему впервые в жизни придется нарушить данное обещание. Одно его останавливало — с любимыми так не поступают.

***

Утро встретило Намджуна ясным небом. Как жаль, что так он не мог охарактеризовать свои мысли. Учитель всю ночь не выходил из его головы. Теперь, когда Юнги стал благоверным Хосока, ситуация немного изменилась. У альфы нет возможности так часто видеть Чимина. Не в силах мучить себя, генерал собрался во дворец графа Чона. По пути заглянул к королю, тот хмурой тучей нависал над столом. Рядом стоял советник. Джин лишь кивнул головой в знак приветствия, затем снова утонул в бумажных кипах. — Ваше Величество! Я уеду по делам, будут поручения? Король замер на миг. — Нет. Генерал, поклонившись, хотел уйти, но голос альфы его остановил. Намджун вернулся. Король выглядел воодушевленным, складка меж его бровей расправилась. — Выдели мне личного помощника из своей армии, — подобная вкрадчиво-хитрая интонация короля обычно не сулила ничего хорошего. — Ваше Величество! Ничего не имею против, но разве армия не предназначена для защиты? Для того, чтобы быть вашим личным помощником, необходима подготовка, а солдаты, увы, не обладают ею. — Дослушай до конца. Мне нужен всего один, и это Чонгук. Намджун всегда оставался невозмутимым, ни один приказ короля не мог пошатнуть его внутреннее равновесие, но этот, признаться честно, удивил. Джин в недоумении покосился на короля. Тэхен понял, что действует слишком нагло и открыто, но по-другому он не хотел. После того, как он убрал Юнги, дороги были открыты. Но что-то ему подсказывало — путь будет тернист. — Хорошо, я сейчас же распоряжусь, — не выдавая эмоций, генерал покинул короля. Тэхен с былой серьезностью взялся за работу. Джин все еще не мог поверить в услышанное. — Ваше Величество! Вы что-то задумали? — альфа старался действовать деликатно, со всей дипломатичностью, которой только обладал. — Да, у меня на этого мальчика большие планы, — не отрываясь от письма, улыбнулся Тэхен. Генерал после обхода казармы направился во дворец. По дороге изредка вспоминал, как и без того большие глаза мальчишки стали еще больше. Этот ребенок вызывал опасения, король уделял излишнее внимание обычному солдату. Как только альфа прибыл по дворец графа, он первым делом направился к молодому господину, но того в покоях не было. Генерал попросил одного из слуг позвать учителя в зал для гостей. Просторная и не заставленная мебелью комната создавала приятный фон. Диван прогнулся под тяжестью альфы. Учителя пришлось ждать недолго. Опьяняющий аромат омеги ударил в голову Намджуна. Увидев немного растерянного от неожиданного визита омегу, генерал поднялся на ноги, но те его не слушались. Бабочки в животе медленно взлетали вверх, затуманивая разум. — Чем могу быть обязан, генерал? — нежный голос ласкал слух Намджуна. — Я пришел увидеть вас, — еле сдерживая смущение, с каменным лицом ответил гость. Брови Чимина взлетели вверх. Омега потерял дар речи. Он не ожидал, что генерал приедет его просто увидеть после одной ночи разлуки. Шипучее молчание прервал альфа: — Это вам, — Намджун поднял с дивана большую корзинку, наполненную с одной стороны любимыми сладостями Чимина (он их все запомнил), с другой — свежими алыми розами, привезенными из соседней страны. Омега озадаченно потянулся к подарку. Какой же аромат источали цветы, а обожаемые сладости соблазняли. Чимин очаровательно улыбнулся и скромно поблагодарил. Генерал забыл как дышать, видя перед собой сияющего омегу. Оставив подарок в своей комнате, Чимин предложил вместе пообедать. Каково было удивление генерала, когда в малом зале за обеденным столом он обнаружил графа, его супруга и советника. — Генерал, рад, что вы тоже приехали, — Хосока слегка забавляла ситуация. Намджун и учитель присоединились к трапезе. Граф и его супруг сидели друг напротив друга. По правую руку от Хосока — советник, по левую — генерал. Между генералом и Юнги разместился Чимин. Как и предполагалось в компании интровертов, никто не заводил разговоров. Всем хватало пары реплик. Ели молча, за исключением учителя. Его подобная политика за столом не устраивала. Поэтому омега завел беседу с генералом по типу «обо всем и ни о чем». Молчаливый Джин, пристально наблюдая за учителем, аккуратно вливался в круг разговора. Чимин не обделял вниманием советника, так же ему улыбался, только его настораживало то, как старательно альфа разрезал кусочек мяса на своей тарелке. После обеда генерал отправился во дворец, и советник решил последовать за ним. После того как альфы прошли половину пути, немного уставшие, остановились отдохнуть. Намджун выпил всю воду, что была у него с собой. Но жажда продолжала мучить. Джин, заметив, как Намджун гипнотизирует его фляжку, отдал ее ему. — Спасибо, — сухо поблагодарил альфа. — Вы хоть иногда выражаете чувства, генерал? Мне кажется, что я разговариваю с дубом, — Джин не мог без язвительных замечаний. — Отыгрываетесь на мне за то, что я провел с учителем больше времени? По тому, как вспыхнули огнем глаза советника, Намджун понял — его догадка верна. — Вы слишком много думаете, генерал. Нам пора, — самым ледяным тоном процедил Джин.

***

Чонгук периодически метал колкие взгляды в сторону короля в надежде, что когда-нибудь он научится выпускать стрелы прямо из глаз. Но пока этого не произошло, омега надеялся, что Тэхену хоть немного неуютно под его испепеляющим взглядом. Альфа спокойно сидел за столом и старательно водил пером по листку бумаги. А самую бесполезную работу, которую только можно было придумать, сейчас выполнял омега. Король поручил ему разложить по двум мискам отдельно крупы риса и гречки, предварительно рассыпав все на пол и перемешав между собой. В дверь постучали и, получив разрешение, вошли. Советник поклонился королю и бросил поверхностный взгляд на солдата. — Ваше Величество! Мы отослали сладости во все населенные пункты Солакора. — Спасибо, Джин, — оторвавшись от дел, Тэхен мягко улыбнулся советнику. Альфа, еще раз поклонившись, ушел. Чонгук не сказать, что был удивлен, но задумался. Он впервые видел, как король поблагодарил кого-то так искренне, более того, одарил улыбкой. Неожиданно воспоминания подкинули Чонгуку картинки, где он, будучи простым слугой в доме доброго господина, каждый год зимой получал свою порцию сладостей в небольшом мешочке в честь дня рождения принца. Сейчас зима. Сложив два факта вместе, омега чуть не подскочил с места. Тем принцем, что радовал народ Солакора каждый год, оказался не кто иной, как альфа, сидящий перед ним. Теперь Чонгук задумался еще глубже. Омега откинул голову назад, разминая плечи. Шея затекла. Уставившись в потолок, взгляд зеленых глаз медленно сполз на стену, а со стены на короля. Тот сидел, не обращая внимания на него, полностью поглощенный работой. От альфы веяло надежностью и силой. Мощная шея, широкие плечи и крепкие руки заставляли задержать на нем внимание. То ли свет так падал, то ли вечерняя атмосфера так действовала, но Тэхен казался Чонгуку необычайно притягательным. Видя его таким, омеге захотелось прильнуть к нему, чтобы почувствовать эту силу и раствориться в ней без остатка. Чонгук, поймав себя на этой мысли, криво улыбнулся своему отражению в металлической миске. Неправильно. Как же все это неправильно. Он не собьется со своего пути. Битый час омега копошился на полу возле короля, но работа все еще не была окончена. Альфа, устав от рутины, стал разглядывать юношу, что-то бурчащего себе под нос. Образ строгого солдата никак не укладывался в то, что видел перед собой Тэхен. По-детски надутые щеки, кончик языка, что вываливается наружу для лучшей концентрации и большие оленьи глаза. Королю до сих пор невдомек, как еще никто не догадался, что это омега, который старательно изображает альфу. Мягкие и плавные черты лица выдавали этого ребенка с головой. Либо Чонгук хорошо старается, либо остальные вокруг слепые. Единственное, что было общего с солдатом у юноши, — так это грубые и шершавые пальцы. Король вытащил из ящика стола какую-то круглую баночку. Чонгук, услышав шаги, поднял голову. Тэхен, игнорируя все правила приличия, присел рядом прямо на пол и потянулся к руке омеги. Юноша от подобного внимания прижал руки к себе, недоверчиво уставившись на альфу. В его глазах на первой линии горел вопрос. Не рассчитывая на такого рода реакцию, король улыбнулся. — Дай мне свою руку. Кожа у тебя скоро покроется трещинами. Эта мазь поможет. Тэхен, открыв баночку, взял немного средства на палец и снова потянулся к омеге. На этот раз Чонгук разрешил себя коснуться, аккуратно вложив руку в открытую ладонь. Плавными движениями альфа втирал мазь в кожу солдата, и было в этом нечто сокровенное. По мере того, как впитывала легкую текстуру кожа омеги, кончики ушей Чона постепенно начали краснеть, следом и щеки. Как же ласково пальцы Тэхена проходились по ладони Чонгука. От концентрации такой нежности сердце омеги было готово затрепетать. Давно с ним никто так бережно не обращался. Словно с хрусталем, который хотели сохранить на долгие годы. В последний раз папа касался юноши с такой же заботой и чуткостью, как раз перед тем как оставить его. В груди защемило. Чонгук не смог сдержать наплыва чувств. Заплакал. Одна из слезинок-предательниц упала на руку альфы. Тэхен резко поднял глаза на Чонгука. Смущенный и весь красный, омега ввел в ступор короля. — Я что-то сделал не так? Тебе больно? Чонгук отрицательно замотал головой, всхлипывая. Только не сейчас. Омега больше всего не желал, чтобы именно король знал, как звучит его боль. Его слезы предназначены лишь подушке. Ненависть забурлила в крови. Неизвестно, на себя или на короля. Чонгук грубо дернул руку к себе и, быстро вскочив на ноги, хотел убежать, но альфа его мигом остановил, обняв сзади. — Отпустите! — голос омеги лавировал между криком и мольбой. Тэхен держал Чонгука крепко. Его тело трепыхалось в руках альфы. Омега сопротивлялся, хотел уйти от прикосновений, что вызывали в нем лишь рвотные позывы. — Прекрати вертеться, отпущу. Низкий голос пронзил все тело. Кажется, парализовало. Убедившись, что омега притих, Тэхен ослабил хватку, и размякшее тело отстранилось от него. Без объяснений Чонгук покинул покои короля, оставив того с бессонницей один на один и мыслями, что будут раздирать его избитую душу.