Black eyes, empty heart.

Клинок в руке кажется тяжёлым, а держать его некомфортно. — Не размахивай, ты так мне что-нибудь отрубишь! Чёрные глаза наблюдали из тени, как угловатая девочка-подросток нелепо управляется с оружием, а её задорный смех вызывает улыбку у волнующегося отца. Коротко постриженные волосы бьются о скулы, заставляя поправлять их свободной рукой. Когда-нибудь она их обязательно отрастит так, чтобы не пришлось мучиться во время тренировок. Что заставляет его приходить и наблюдать за ней? Почему он пригласил её в Бездну девятилетней, когда Соколов не удостоился ни единого визита? Что в Императрице особенного? Для него — всё. Он не ошибся в Эмили, как когда-то не ошибся в Корво. Чужой заинтригован. Стольких монархов было за его тысячи лет, а сейчас он незримо стоит рядом с ещё ребёнком. Ему интересно наблюдать, как крепнет её стойка, как больше не дрожат ноги и запястья, как уверенно она начинает чувствовать себя наперевес со сталью. Клинок приставлен к горлу, давит и душит. Рука, что держит его, тверда, а движения отточены. Ещё одна ночь, когда Чужой видит её на грани: как же сложно удержаться от мести. Эмили повзрослела в один момент, взглянув на статую, в которую превратился отец. Лицо лорда-защитника следует за ней, а страх потерять навсегда подгоняет сильнее любых плетей. Они встречаются лицом к лицу всего один раз, в начале пути. Выбор, что она делает, для него очевиден и ожидаем, а интерес только подстёгивается — так много дорог, так много развилок. Она ещё так юна, иногда слишком порывиста, ему кажется, что по-настоящему Эмили никогда не повзрослеет. — Как бы я хотела убить тебя, Кирин. Ни один часовой солдат не защитил бы тебя от того, что я делала с тобой в мыслях. Собеседник не слышит этих слов потому, что уже несколько минут как без сознания. Чужой же ловит каждое слово, потому как во снах почти не слышит её зов. Его мысли ходят кругами над тем, как искрятся в её глазах ненависть и милосердие одновременно. Почему-то каждая не отнятая жизнь вызывает о      блегчение. Клинок покоится под подушкой, всегда под рукой. Теперь он может заправить прядь её волос, если захочет. Чужой никогда не делал этого, но знает, что она не удивилась бы. За эти месяцы он стал не только свидетелем тех разрушающих мыслей, что порой витали в коронованной голове, но и мог влиять на них непосредственно. К его голосу прислушивались. Так, как не прислушивался никто за его долгую жизнь. Башня полна слухов и сплетен, и некоторые из них начинают касаться его самого. Что есть слово в Бездне времени? Но он видит, как каждое из них ранит её, заставляя разочаровываться в собственных людях. — Орден присоединился к Аббатству. Сказанное оставляет глубокие раны в пелене мыслей обоих. Человеческая жизнь, такая короткая, и всё, что она сделала за неё — боролась с ветряными мельницами, с неминуемым концом привычного, старого Мира. В конце обязательно кто-то погибнет, и Чужой не понимает, кто из них боится смерти. Империя не оставит их в живых.