Пубертатный период

— … Я тебя использовал. И больше в тебе нет никакой пользы для меня. Вот и все. — Уходи, пожалуйста, просто уйди, — проговорил он… Коля вздрогнул от эха бурлящих, еще свежих воспоминаний в голове, во время усаживаясь ровно и на автомате находя равновесие в теле, чтобы случайно не упасть со стула после резкого пробуждения. Голова нещадно кружилась. Сколько… Сколько было времени? Парень плотно зажмурил саднящие глаза, пытаясь собрать все свои мысли. На лице чувствовались высохшие дорожки от слез. На кухонных часах красовались блеклые циферки, показывающие почти пять утра. Так и заснул на кухонном столе видимо. Все больше осознавая реальность вокруг себя, Коля покрутил шеей, которая затекла и болела теперь от нахождения в одном положении, пытаясь ее размять. А все тело чувствовало такую усталость, которую он, пожалуй, не чувствовал уже очень и очень давно. Руслан… Коля одернул себя. Он все закончил такими жестокими, режущими, разрывающими словами. Больно. Было очень больно. И самое главное, Коля не понимал почему? Это не поддавалось никакой логике. Где он потерял переменную и почему ответы не сходились? И это заставляло его раз за разом переживать недавние воспоминания у себя в голове, машинально перекручивая их сотни раз в поисках ответа. Нет, нет конечно, действия Руслана никогда не поддавались логике. Может их было бессмысленно анализировать? А ответ был очень прост — потому что он может. Сейчас это ему было неважно. Новосибирск вообще не хотел больше думать об этом. Все еще было так свежо. А от такого количества всевозможных эмоций он чувствовал себя опустошенным и полностью выжатым. Вот оно - эмоциональное выгорание. Он встал со стула, замечая на столе пепельницу Енисейского, которую Коля купил ему, чтобы тот не портил его блюдечки. Парень резко схватил предмет, хотелось его разбить, выбросить, выместить на пепельнице всю горечь и обиду… Коля тяжело вздохнул и просто поставил ее в раковину. Пепельница ни в чем не была виновата. Он медленно побрел в свою комнату. Черт возьми, и постельное белье пахло Красноярском! Если так посмотреть, то все в его квартире теперь напоминало о парне. Он будто забрался под кожу, под самое сердце, а потом, один за другим, достал все органы из тела Сибирякова. Коля не выдержал и сорвал простыню с кровати, выкинув следом подушки и одеяло. В комнате было не холодно, а ему очень не хотелось перестилать еще и постельное бельё, поспит так, если конечно теперь заснет. Не заснул. Только переворачивался какое-то время с боку на бок на голом матрасе. И когда он настолько привык спать с кем-то в одной постели? Чувствовать горячий, тяжелый вес под боком. Ощущать себя защищенным… Парень перевернулся на спину и уставился в окно, где уже начало рассветать. Хотелось просто заглушить все свои мысли в голове. Почему не придумали выключателя, который мог бы отключить мозг? Мозг — орган, который непрерывно работает, совсем как сам Коля. Хотелось грустно рассмеяться. Вечно обрабатывает информацию, управляет мышлением, памятью, чувствами и координацией движений. Увы, и тут он ничего не мог сделать с биологией тела. Но мог, мог же все приглушить или отвлечь свое внимание пусть и на короткий срок времени. Точно! По всему телу пробежали мурашки. Единственный раз, когда у него полностью получилось отключиться — в тот раз в клубе. И пусть ему потом плохо было, теперь-то уж хуже точно не будет. Куда еще? Это и почти каждый раз, когда он был вместе с Русланом… Вместе — в процессе соития, вместе — просто и полном молчании позднего утра субботы, вместе — когда Руслан отвешивал очередной резкий комментарий, но Коле было все равно, он улыбался в ответ, а порой и дерзил обратно, копируя Енисейского. А Руслан дул щеки, как обиженный ребенок, непривыкший, что даже младший может ответить. Опять все мысли возвращались к парню. Каким же он был слабым и беспомощным.

* * *

Подорвавшись, так и не сомкнув глаз, Коля решил, что больше не будет чувствовать. Что это все бесполезно, а лишняя забота только осложняет свое вполне себе мирное и размеренное существование. Поэкспериментировал и хватит. Так и можно записать и отложить в архив, что опыт оказался провальным. Возможно, было неправильно ругаться с продавщицей в магазине, когда тот пошел с утра пораньше закупаться алкоголем. Достало просто уже, почему он должен был кому-то отчитываться за почему, как и зачем? Почему он покупает алкоголь с утра?! Потому что хочет и может! А покажите свой паспорт. Да ему уже больше ста лет! Что он должен доказывать и кому? Парень действовал будто на автомате. Будто совсем не он, а его тело поставили на автопилот. Первый глоток. Нет, лучше не стало. От слова совсем. Тогда было весело, а сейчас хотелось рыдать еще сильнее, уткнувшись в жесткую обивку дивана, барабаня кулаками. Почему-то все воспоминания так ярко и отчетливо переполнили всю голову. Почему-то он вспоминал даже самые мелкие и незначимые подробности их встреч с Русланом. Какие-то касания и полуулыбки, незначимые комплименты и поступки… Вот чего не хватало Красноярску?! Коля буквально имел почти все — и столичный статус, и власть, и финансы с экономикой, и влияние. Опытности в сексе что ли? Реально? Но, но это же тоже придет со временем и практикой… Или он просто оказался конченной тварью? Не мог. Коля же видел, что его чувства были не враньем. Руслан — не врун. Даже наоборот — прямолинейный человек, он говорит и показывает всегда, что думает. Жестоко, но правда. Значит, в этот раз он врал. Но зачем? Что Коля упускает? Коля откашлялся и поморщился, делая еще один большой глоток из бутылки. Да, он не идеален. Никто не идеален, кроме аксиом в научной сфере, базовых предположений или утверждений, которые принимаются как истинные без необходимости доказательства. Ну, например, принцип относительности или принцип сохранения энергии, или даже принцип Гамильтона… Но эта неидеальность начала ему нравиться, потому что каждый раз приходилось находить новые подходы, радоваться маленьким победам и искать решения проблем. Он начал наслаждаться просто самим собой… А Енисейский точно не был идеалистом. Значит, не это. Коля сделал очередной глоток мерзкой жидкости из бутылки, проще было бы спирта выпить. Всхлипывая, он сильно сжал подлокотник дивана. Но он не хотел возвращаться к состоянию бесчувственного существования. Ему нравилось, очень. Все эти новые эмоции. Но, когда что-то пошло не так, Сибиряков решил тут же сдаться. Это было не про него. Новосибирск никогда не сдавался и только так сумел достичь всего в жизни. А для начала, он должен был победить мерзкий звук вызова телефона. Кто ему названивает, когда ему так плохо?! Никакого понимания и уважения. — Идите нахуй! — Коля далеко не с первого раза нажал на кнопку принятия вызова, но зато с первого сбросил трубку после магических слов. А не надо ему названивать в такой момент! Кажется, бросив телефон куда-то на пол, он повернулся на другой бок. Коля… Решит, что делать дальше. Потом. Сейчас просто хотелось, чтобы кто-то пожалел его. Новосибирск подтянул к себе коленки, сжимаясь в комок и наконец-то засыпая.

* * *

Продрал глаза во второй раз он где-то уже под вечер, чувствуя себя даже лучше, чем с утра. Как минимум, он ощущал себя выспавшимся с более осознанным сознанием. Коля ойкнул от неожиданности, когда полупустая бутылка скатилась с его груди, упала на пол с громким цоканьем и покатилась, разливая едкую жидкость за собой. — Вот черт, — в принципе, он не выпил так уж и много, почти сразу засыпая. Да и стыдно как-то стало за себя и за все необдуманные поступки. С каких пор он стал таким импульсивным? Под боком опять завибрировал телефон. Его уже все, скорее всего, потеряли. Хотя, кому он теперь нужен? Разве только по рабочим делам… Надо будет себе выписать штраф на работе и выговор сделать за прогул. Он достал телефон, просматривая все сообщения. Шестьдесят сообщений от Вовы с какими-то картинками и мемами, а между ними пара вопросов о его самочувствии. Сообщения от сотрудников, сообщения от Москвы и ровно ноль сообщений от Руслана. Коля машинально проверил их переписку. Парень был в сети недавно. Он на автомате пару раз обновил их переписку, впадая в раздумия, а потом закрыл это все подобру-поздорову. Дальше разрешил все деловые, рабочие вопросы, раздавая указания сотрудникам и придумывая себе и своему пропуску отговорку, а потом открыл переписку с Москвой и выпал в осадок. Точно, ему же кто-то звонил, а он этого кого-то, кажется, послал… О великий Ландау, помоги ему дожить до конца этого дня. Ему нужно было сейчас срочно позвонить Михаилу Юрьевичу. — Здравствуйте, Михаил Юрьевич… Да, да, Михаил Юрьевич, да, — Коля прикрыл глаза и досчитал до пяти, — простите меня, пожалуйста, Михаил Юрьевич, я был занят важным экспериментом на благо страны и не посмотрел, кто мне звонит. А потом заработался. Но эти телефонные мошенники. Ну вы и сами понимаете. Я просто устал, что каждый раз, когда я занимаюсь продвижением науки в стране, меня отвлекают фиктивными вызовами из банков. Да, да, благодарю за понимание. Я обязательно изучу этот вопрос и вопрос борьбы с телефонными мошенниками. Премного благодарен вам за такое искреннее понимание. Согласен, это наша общая проблема. Коля оторвал телефон от уха. Он совсем заврался уже. Какой позор. Но он же делал это для себя… Теперь надо было разобраться с Владивостоком. Зачем-то он, вместо того, чтобы написать простое предложение, нажал на кнопку вызова. Вызов почти моментально приняли, — Алло? Коля?! Да ладно, ты мне решил позвонить? Прости, прости, просто обычно я звоню тебе, а вот ты никогда, кроме рабочих моментов. Так это, как у тебя дела? А то я все болтаю и болтаю. Наступило секундное молчание. — Здравствуй, Володя, — пробубнил Сибиряков. Он не знал, что сказать. Что все хорошо? Но это было далеко не так, а врать уж Вове точно не хотелось. В этом точно не было никакой пользы себе. — Привет, — в голосе Приморского чувствовалась растерянность, — ты в порядке? — кажется, но парень был эмпатом, моментально улавливая настроение других людей. — Я… Нет, Володя, — просто ответил Коля. На том конце что-то зашуршало, — так, хорошо, ты же можешь взять отгул, да? О чем это я, конечно же можешь. Я же тоже столица округа и могу почти все, пока начальство не знает конечно же. На день или три можно, — Вова быстро соображал, — давай так тогда, я собираюсь и еду к тебе на встречу. Дружеская посиделка? Что скажешь? Расскажешь все, а я выслушаю. Подставлю свое мягкое плечо выплакаться. Невольно уголки Колиных губ поползли вверх, — знаешь, это хорошая стратегия. — Тогда решено! Я покупаю билеты, — Вова воскликнул. — Тебе, эм, перевести на перелет? — Коля знал, что у Вовы с этим было всегда плохо, потому что он тратил свои финансы абсолютно неразумно на всякие странные вещи, как яойная манга или гоночные машины со вторичного рынка сбыта… — Не, не, найду, на черный день заначка есть, я ее откладывал на мерч на конвент, но спасибо за предложение. Жди меня! — ответил Приморский.

* * *

— Коля! Как же я рад тебя видеть. Мы так давно не виделись, — Вова накинулся с обниманиями на шею Новосибирска с самого порога. Парень деликатно обнял его в ответ, — мы виделись две недели назад на собрание округов в Москве, а точнее тринадцать дней, пять часов и три минуты и… — Ой, да какая разница, две недели все равно много, — отмахнулся Владивосток, — а, ну, — он нахмурился и внимательно вгляделся в Колино лицо, — ты… Машинально, Коля сделал шаг назад, — чего? — Ты стал еще выше что ли? — проговорил Вова. — Чего? Нет конечно, — ответил Сибиряков. С чего вообще? — Тогда показалось просто. Выглядишь осунувшимся и похудевшим. Может из-за этого, — Приморский уже что-то щелкал в телефоне, — так, собирайся. Пойдем тебя приводить в порядок, а ты мне там все и расскажешь. — Куда? — Коля за последнюю неделю выходил из дома разве что на работу и за продуктами. — Куда, куда, — закатил глаза Володя, — в место, где можно вылечить любые проблемы! — Так, — протянул Вова, — тебе с горьким шоколадом, соленой карамелью и джус-боллами со вкусом кокоса. Я просто подумал, что ты выглядишь как тот самый человек, который ест черный семидесяти процентный шоколад не морщась. А мне — черника-голубика с боллами со вкусом цветов сакуры, молоком, двойной порцией взбитых сливок и печенкой сверху. Колю привели в небольшую кофейню недалеко от дома, о существование которой он даже и не знал. Усадили за стол и заказали ему напиток самого большого размера, которые Вова постоянно пил и обожал. — Ну-с, пробуй давай, — Вова сам довольно потянул из трубочки бабл-ти. Сибиряков аккуратно сделал первый глоток. Некритично, но слишком сладко для его вкуса. Слишком много калорий и красителей. — Нравится, да? — глаза Владивостока горели от радости. Оно и понятно, ибо впервые ему удалось вытащить Новосибирск в подобное место, усадить, да еще и напоить бабл-ти. Коля обвел глазами помещение, со стен на него смотрели веселые мультяшки различных зверюшек и танцевали стаканы с этим напитком, пестря красками и описывая меню. — Неплохо, — он коротко ответил, чтобы не расстраивать друга. — Как же я рад, — Володя успел уже выпить половину от большого стакана, — а теперь рассказывай, что стряслось? Точно, они же пришли сюда именно за этим, — прям тут? — А почему бы и нет? — пожал плечами парень. — Кхм, — как же лучше было Коле начать, — ну, меня бросили, — проговорил он, — неожиданно бросили и вышли из проводимого мною эксперимента. Вова нахмурился, — бросили твой эксперимент? Видимо, очень важная работа была? — Очень, — эхом ответил Сибиряков. — И в чем заключался этот эксперимент и кто тебя бросил? — продолжил Приморский. На одном дыхание Коля проговорил, — эксперимент в сексуальных отношениях с Красноярском… — Что?! — слишком громко воскликнул Вова, — упс, простите, — он пробубнил обернувшимся в их сторону людям, — да ладно? Дарен тебя бросил?! — Кто? — не понял сначала Коля, — Дарен Петрович? — Ну да, да, Краснодар, — продолжил парень, — блин, и что же мне делать? Вы же оба мои друзья. Как я буду принимать ту или иную сторону в этом конфликте?! Коля медленно сделал большой глоток, — мне кажется, ты перепутал Краснодар и Красноярск… — А, ой, серьезно? Красноярск это… — протянул Владивосток, пытаясь вспомнить, а кто это вообще. — Это Енисейский Руслан Андреевич, — ответил Новосибирск, — глава Красноярского края… Город в восточной Сибири… — Точно, точно, теперь вспомнил, — невинно улыбнулся Вова, — перепутал. — Как можно путать Красноярск и Краснодар? — недоумевал Коля. На что Володя потупил взгляд, — в общем, если я правильно понял, вы встречались с Русланом Андреевичем и расстались? Подожди, — он охнул, — поздравляю тебя с первыми взрослыми отношениями! Я уж думал тебя свести с кем-нибудь, а то столько работаешь все. С Климом вот например. Он хороший парень… Коля, подавившись напитком, откашлялся, — чего? — Ой, да ничего, пойду куплю себе еще бабл-ти. Тебе надо? — быстро перебил его Вова. — Нет, благодарю, — Коля даже близко еще не допил свое. — И так, еще раз, — Владивосток плюхнулся на стул, — вы расстались с этим Русланом? — Он меня бросил без четких объяснений, да, — сказал Коля. — Насколько я помню, он не особо, эм, приятная личность?.. — Вова сказал как можно мягче. — Он, — задумался Новосибирск, — непростая личность, но я не могу сказать, что неприятная. К нему нужен индивидуальный подход, впрочем, как и к любому другому человеку смертному или нет. — Вот бы было интересно, чтобы он прошел тест на тип аниме тянки… Цундере или Бакадере? — протянул Вова. — Зачем? — нахмурился Коля. — Потому что… Не важно, короче. То есть, ты депрессуешь, потому что расстался с уже бывшем? Так это же нормальные чувства и эмоции, — ответил парень, — со всеми так бывает. Коля задумался, — наши отношения не были… Мы, вроде как, официально не встречались. — Так почему ты грустишь? Раз это даже не было отношениями, — пожал плечами Вова. Тут и Сибиряков запутался, — потому что я не хотел прерывать это. Мне нравилось и меня все устраивало. Мне… Мне Руслан стал очень дорог за это короткое время эксперимента. — А его устраивало? — Вова отставил от себя пустой стакан, слушая парня напротив. — А этого я не знаю. Я уже ничего не понимаю. Но, исходя из моего многодневного анализа всей ситуации, его действия расходятся с эмоциями, — завершил Коля. — Интересно, интересно, ты допивать свое будешь? — спросил Вова. — Можешь допить, — Коля протянул ему почти полный стакан. — Спасибо! Хорошо, так, а ты как-то его провоцировал? Ну или наоборот, может ему не хватало чего-то? — продолжил парень. — Нет. Не знаю? — говорил или делал ли он что-то такое? Вроде нет, Руслан не тот человек, который будет молчать, когда его что-то не устраивает. Наоборот? Ожидал ли что-то от него Руслан, чего не мог сказать вот так просто? Тогда, что это может быть такое, что было легче все прекратить и жестко все оборвать… Ну не может же это просто быть сексуальная опытность партнера. Енисейский много раз говорил, что Колина неопытность его привлекала и он наслаждался чувством доминирования над столицей. — Тогда будем думать дальше, — Вова ему широко и искренне улыбнулся в ответ. Больше они эту тему не затрагивали, пока находились в кафешке, а потом Вова вывел Колю на длительную прогулку до приятной боли в ногах и пустоты в голове. Новосибирску надо было забыться, проветриться. И Коля был благодарен другу за это, у него действительно получилось отвлечься, просто насладиться моментом, гуляя по улицам, переулочкам и парку своего города. Владивосток даже не знал, куда шел, у него не было навигатора или карты, что в другой ситуации не предвещало ничего хорошего, но Сибиряков даже на это закрыл глаза и не комментировал. В этот раз. — Я же могу остаться у тебя, да? А то мне не хватит на отель. Надо заранее бронировать, а сейчас даже дешевый номер в ночи не найти, — Вова первый прошел внутрь квартиры, крича откуда-то со стороны кухни, — а на койке в одной комнате с пятью дальнобойщикам мне как-то страшно спать. — Оставайся. Я тебе постелю у себя, а сам на диване… — последнее он пробурчал себе под нос. Коля понимал, что на своей кровати он не уснет и в этот раз, а всевозможные мысли опять переполнят его голову. А может… — Сейчас подключим интернет и можно будет посмотреть какое-нибудь аниме. Ты что, телевизор вообще что ли не смотришь?! — Вова тыкал что-то на пульте. — Только новости и научные передачи, — ответил Коля, сидящий рядом на диване. — Это звучит в твоем стиле, — легко рассмеялся Вова, усаживаясь рядом. А может… Коля повернулся к Вове, наклоняясь и быстро сокращая расстояние между ними. Короткий поцелуй был прерван Вовой, который быстро отодвинулся назад. — Нет… — прошептал Вова, отводя взгляд, — не надо. Коля кивнул ему в ответ, — нет, — не то, странно, чужеродно и неправильно, — прости меня. — Ничего, ты просто растерялся. Прости, — Приморский сжал губы в тонкую линию. Коля отвернулся от него. Ему было стыдно, — ты прав. Опять мои эксперименты, но мне просто стало интересно… Дело ли во мне или Руслане. Вова дотронулся до его плеча в подбодряющем жесте, — почему тебе вообще понравился Руслан Андреевич? Новосибирск замолчал на какое-то время, пытаясь для себя обозначить простой и рациональный ответ. — Мне кажется, что он вытаскивает все самое плохое и хорошее во мне наружу, что обычно мне сложно понимать и показывать самому, — наконец-то сказал Коля, — и это получается как-то слишком натурально и просто. И я даже перестал бояться всех перемен, своих чувств и эмоций. Да и Руслан никогда за это меня не осуждал… Вовины черты лица заметно смягчились, — иди сюда, ну, давай обнимемся, — он прижался к Коле всем телом, а Сибиряков без сопротивления в ответ обвил его руками, — тогда, поговори с ним. Возьмем, например, Саске. Даже у того был свой внутренний конфликт, поэтому он постоянно отталкивал своих друзей. Понадобилось длительное время, чтобы достучаться до него. Да и подход Наруто не всегда был верным… — Я не понял твоей аналогии, но поговорить с Русланом, думаю, стоит, — сказал Сибиряков. — И что ты ему скажешь? — Владивосток отстранился от Новосибирска. — Например, что он был неправ и ему надо лучше истолковать свою позицию, потому что… — Нет, нет, нет! — воскликнул Вова, — не правильно! Ты должен ему сказать, что он тебе нравится. Рассказать о своих чувствах. И без всяких экспериментов. Это не просто обесценивает все, что между вами произошло, это активно отталкивает. Даже меня. Наша дружба же не какой-то эксперимент. Это сложные взаимоотношения, выстраиваемые годами. — Ох, — Коля не знал, что ему ответить, — когда ты стал таким умным? — Я?! — Вова надулся, — я всегда был умным. Ну, почти всегда. Неделю назад, например, опять криво припарковался, поцарапал три соседние тачки и меня чуть не запалили на поддельных правах. Но я хорошо научился разбираться в отношениях с другими. Будучи закрытым городом мне так этого не хватало в жизни… — Спасибо, — прошептал Коля в ответ, опять обнимая Владивосток.

* * *

Подложив ладошки под голову, Коля поморгал глазами, вглядываясь в темноту зала. Вова будто давал надежду просто своими бесконечными обниманиями. И Новосибирску действительно стало гораздо, гораздо лучше, разобравшись в своих чувствах. Да, он был слаб и зависим теперь, но это также приносило ему удовлетворение. Ему было грустно и обидно, но это не было тупиком. Он хотя бы понял, как ему действовать дальше. А делать ему надо то, чтобы как-то показать Руслану, что их отношения были не просто каким-то экспериментом. По крайне мере для Коли. Показать, что это все было не просто ради секса или обретения опытности. Это… Эти чувства, которые накопились внутри Сибирякова были вполне реальными и серьезными, и он хотел продолжать их ощущать. Сможет ли он достучаться теперь? Сложно. Все, что касалось Красноярска было очень непросто. Но Новосибирск не был бы Новосибирском, если бы не добивался своего. А дальше он будет действовать в зависимости от ситуации…