Я прочитал его, и теперь знаю всë.

13:00 следующего дня. Больница. Белое, стерильное помещение. У окна стоит больничная койка, а на ней лежит парень лет 15-ти. Это Николай. - Ч-что... Где я... - в мыслях подумал он. - Ты в больнице. - ответил голос неподалëку. - К-кто вы... А... Дос-кун... Это, вы... - хриплым голосом сказал Николай. - Дос-кун? Когда это ты успел придумать как будешь меня называть? - удивился Фëдор. - Д-даже не знаю... Само оно как-то... - Ясно. - А... Как я здесь... Вообще оказался...? - Во время соглашения на вступление в нашу организацию ты упал в обморок. Ничего, бывает. - мягко сказал Достоевский. - В обморок...? - Да. - Вспомнил... Я... Сказал что вступлю в вашу группировку... И в тот момент... У меня закружилась голова и... В глазах... Всë поплыло... - Да. А знаешь почему? - Почему же? - Потому что во время того как ты это сказал, для самого бога тебе нужно было подписать документ. Пока ты был в отключке, душа покинула тело и ты успешно поставил свою подпись. - И вы в это верите... Н-но у меня нету и не было подписи... - Как видишь, так сложилась твоя судьба. - показывая документ с подписью. - одна личность, серьëзная, но наивная подписывает все документы не читая, а другая – личность шута, ничего об этом не подозревающая. - Что? - Я не хочу заново тебе объяснять. Я устал. Другими словами, у тебя психическое расстройство – раздвоение личности. - У меня... Раздвоение личности?! Но я не псих! - Это вовсе не значит что ты псих. - Так это же... Психическое расстройство... Так оно... Влияет на мой разум... И получается тогда... Я не упал в обморок... - Ого, я удивлëн. Сам ничего не зная о психологии смог развязать этот клубок событий. Правильно. Сначала ты не упал в обморок. Просто в действие включилась другая личность. Личность шута. Ты начал всë в моëм кабинете громить, громко кричать и шутить про смерть. Вот мне и пришлось ударить тебя по голове, чтобы успокоился. Тогда ты и упал в обморок. Позвонив в скорую, я выдал это за падение. За то, что ты упал с лестницы и потерял сознание. - Я... Кричал... И... В-всë рушил...? И-и шутил про смерть!? - испуганно сказал Николай. Он был в страхе с того, что еще может сотворить его вторая личность. Может и убить. Всë его тело охватил холодный пот и дрожь, от чего он будто онемел. - Ну, чего застыл? - спросил Фëдор, на что Гоголь ничего не ответил - Хорошо, идëм домой - продолжил Достоевский. Эмоция испуга всë никак не уходила с лица Николая, даже когда они пришли обратно в особняк, горячий чай и приятная атмосфера, что обеспечил ему Фëдор, никак не поменяли его выражение лица. - Всë ещë думаешь о своëм расстройстве? - "встревоженно" спросил Достоевский. - Я-я... Г-господи... Я... Почему... - дрожа от страха и скрепя зубами шипел Николай. - Вообще, почему ты так испугался, будто главный страх повидал? - П-потому что это и был... Мой главный страх... - Так выходит, ты изначально знал что у тебя рздвоение личности? - Да... - И почему же ты сразу не сказал? - Я боялся снова кого-то потерять... Меня выгнали из дома не за неправильное мытье полов, как вам могли сказать мои родители, а за то, что когда я переключался на шута, я всë крушил, ломал, кричал. Из-за этого наши соседи часто приходили к нам. И ещё... Я бы не узнал об этом если бы родители мне не сказали... Они сказали... И выгнали меня... - Вот как... Выходит, я правильно думал. - ухмыльнулся Фëдор. - Так вы еще и с самого начала всë знали... - Да. - Расскажите пожалуйста, как вы догадывались о том, что мои родители сказали вам неправду? - Я же изначально сказал тебе, что собрал информацию со всех твоих знакомых, в том числе соседей. Рассказы соседей и родителей не совпадали. Родители говорили, что всю жизнь ты был не выделяющейся персоной, при этом я заметил у них по мимике то, что они лгут. А соседи, они будто на меня и жаловались что ты всегда, даже ночью кричал и не давал им спать, и что тебя убить надо, да побыстрее. - Получается... Мои родители знают, что вы меня приютили? - Верно. - И они знают, что я состою в вашей подпольной группировке? - Нет. И не должны. - Почему? - Потому, что наша организация - и есть слово криминал. Мы убиваем и собираем информацию для начала действия плана по уничтожению всех эсперов. - Вы убиваете...? - дрожа от страха спросил Николай. - Мы убиваем. Ах да. Я тебе не сказал. Тебе тоже нужно будет убивать. Ты же не против? - Убивать... Мне?! - вскрикнул Николай. - Конечно, наша организация криминальная, я тебе уже говорил. - Я... Убью, без проблем. Фëдор улыбнулся, а Гоголь был сам в шоке от своей фразы. - Н-нет! Я пошутил! Я не стану никого убивать... - станешь, - продолжил Фëдор - иначе выбросим тебя из организации как бракованный пистолет. - Нищета... Н-нет... Н-не хочу... Не хочу снова... Огни в глазах Николая словно потухли, он понял, что так или иначе, его бы просто использовали. - Станешь убивать? - Х-хорошо... Я буду убивать... Буду убивать ради процветания организации... Ради того, чтобы восполнить вам долг... - Долг? - Я тогда вас не спас... И вы... Мучались потом... Но спасли меня... Я... Обязан вам жизнью... - Ах, да. Хорошо что ты помнишь. И отлично что согласился - улыбнулся Фëдор. Николай же, ничего не сказав, после фразы Достоевского пошëл в свою комнату. Зайдя, он начал плакать. Это снова были слëзы отчаяния и сожаления. Он наконец понял, во что ввязался. Теперь ему стоит убивать, лишь бы только жить удовлетворяя хотя бы базовые человеческие потребности. - Во что я ввязался... - сквозь слëзы бормотал Гоголь. - во что... Зачем... После недолгого разочарования он уснул.