Золотая тюрьма/Golden prison

Комната была просторной, обставлена полками с книгами и картами; в углу было различное оружие с черными лезвиями, среднего размера кровать, письменный стол и шкаф с большими ящиками. Ариадна слезла с Вэриана и с трудом подошла к столу, достав из него хрустальную бутылку с золотистой жидкостью. Кассандра посмотрела на заполненные полки. — Ух ты, у тебя есть книги, — сказала женщина, не отводя взгляда. — Что это такое? — спросил мужчина, внимательно смотря на бутылку. — Лекарство, — девочка ответила, прежде чем поспешно выпить содержимое флакона. — Что это за лекарство такое, золотое? — Вэриан явно не верил этому. — Ты всегда разговариваешь голосом всезнайки? — Ха-ха, — саркастически рассмеялся ученый, — конечно я не всезнайка. — Его сделал Лузбель, — ответила принцесса, а ее раны начали исчезать. От увиденного зрачки Вэриана моментально расширились. Он считал это невозможным. Какого черта только что произошло? Это не может быть правдой — тело не может излечиться так скоро. Существуют процессы, на них нужно время. Случившееся сильно потрясло все известные ему законы логики. Кэсс засмеялась, увидев его выражение лица, отчего тот в один момент залился краской. — Заткнись, Кэсси, — приказал алхимик, но она не слушалась. Малышка не обращала на них внимания и просматривала свои вещи. Она достала пару мечей, несколько карт, две большие записные книжки, несколько пузырьков с лекарствами разных цветов и бинты. Молодой человек смотрел на нее с поднятой бровью. Она набрала столько вещей, будто собиралась в поход. Что им предстоит пройти, прежде чем добраться до короля? Это оказалось гораздо сложнее, чем думалось раньше. — Вещей слишком много. — Придурок дело говорит, что ты собираешься со всем этим делать? — спросила Кассандра, скрестив руки. Вэриан раздраженно посмотрел на нее, злясь на придуманное прозвище. — Мы идем прямиком в пасть льву. Я не собираюсь рисковать, — тон принцессы был настолько серьезным, что ей нельзя было не поверить, — вот, — сказала она, передавая им мечи и тетради, — здесь вся информация, которую я смогла добыть о химерах. — Ты думаешь, что мы будем читать это прямо сейчас?! — воскликнула девушка. Однако мужчину такая перспектива не расстраивала — он уже принялся за изучение материала. Посмотрев на него, Кэсс улыбнулась. — Мы до сих пор не можем найти их. В замке все еще много людей, — прошептала принцесса, — пожалуйста, останьтесь здесь, я пойду поищу что-нибудь поесть, — с этими словами девочка повернулась к выходу. — Стой! Ты хочешь, чтобы мы остались здесь? Надолго? — Когда они уйдут? — спросил ученый, откинувшись к стене, продолжая читать. Он даже бровью не повел. — Сейчас слишком рано, — вздохнула малышка, — нам лучше дождаться завтрашней ночи. — Да ты шутишь! — нетерпеливо вскрикнула Кассандра. — Эй! — Вэриан заставил ее замолчать ужасно длинным «тсссс», — помалкивай, Кэсси. Здесь есть люди, пытающиеся читать, — насмешливым тоном обратился он к женщине. Она повернулась, чтобы посмотреть на него, но он этого не заметил. — Значит, полночь? — алхимик спросил напрямую Ариадну. — Да, — она обернулась и быстро захлопнула дверь с другой стороны. Ожидая, молодые люди осмотрели ее жилище. Ничто не выдавало в нем комнаты маленькой девочки: ни ярких цветов, ни мягких игрушек, ни кукол. Больше смахивало на казарму. Внезапно брюнетка заметила кое-что. На маленьком столике рядом с кроватью стояла белая коробка с гербом Короны. Взяв в руки, она решила открыть ее из любопытства. Изнутри послышалась музыка, которую оба хорошо знали. Это была та песня, мрачная песня, игравшая в день нападения. Автоматоны, которых использовал Вэриан для нападения на замок, для засады в Старой Короне. От этой проклятой мелодии вдоль позвоночника девушки пробежались мурашки. Мужчина отвлекся от книги, шокировано наблюдая за происходящим. — Оно… оно звучит, как… как… — Автоматоны, — спокойно закончил предложение молодой человек, тем не менее испытывая схожие чувства. — Да…эти машины, — она повернулась к нему лицом, — твои проклятые машины. — Эй, я… — Ты что?! — закричала Кассандра, закрыв шкатулку, — ТЫ ЧУТЬ НЕ РАЗДАВИЛ МЕНЯ, Я МОГЛА УМЕРЕТЬ ИЗ-ЗА ТВОИХ ГЛУПЫХ РОБОТОВ!!! — Я знаю, — ответил он, потупив взгляд, — Прости. Тогда я не хотел причинить тебе боль. Тогда я… я потерял контроль над собой. — Кэсс проигнорировала его извинения, они были ей не нужны. Его поступки не отменить, а последствия продолжают ее преследовать и по сей день. Попытка убийства — не то, о чем можно забыть, будто ничего не было. Вэриан продолжил чтение, временами наблюдая за тем, что делает женщина. Оглянувшись в сторону стола, она заметила, что у него есть ручка, а значит и ящик. После открытия на пол упали две вещи: Касандриум и кусок холста, сложенный в несколько раз. Упав, картина развернулась и стало ясно, что ее нарисовала Рапунцель. На ней были изображены Вариан, Кассандра, Юджин и Королева Арианна. Сзади было написано «Что я потеряла». Кассандра наклонилась, чтобы поднять вещи. Рука тряслась, и она взяла только картину, оставив камень на полу. Юноша видел это. Он подошел и сам взял украшение. Так они оба и стояли, погруженные в счастливое прошлое, что сейчас дырой зияло у каждого в груди. Девушка провела пальцем по холсту. Она скучала по тем дням, скучала по Рапунцель, Юджину и, остановив взгляд на фигуре в очках и с голубой прядью, не могла не повернуться и не посмотреть на то, в кого превратился некогда добродушный мальчишка. Ее глаза опустились на руки, держащие Кассандриум — сокровище, что он назвал в ее честь, драгоценность, в которую он вложил всего себя и которой она очень дорожила. До дня той битвы. В тот день она возненавидела его настолько, что судьба этого камня ее больше не интересовала. А он все время был здесь. Женщина обернулась, вновь рассматривая картину. То, что я потеряла. — Ты не единственная все потеряла, Рапс, — проговорила Кассандра про себя. Молодой человек посмотрел на украшение, вспоминая, как долго и тяжело он работал, чтобы создать его. И что теперь? Теперь это просто камень, осколок прошлого. Но тогда почему на душе так тяжело? Почему боль вдруг проснулась от увиденного? Почему она подняла только картину, оставив подарок на полу? Он выдохнул. Все и так было ясно. Может быть, камень, что был так дорог ему, ничего не значил для девушки, однажды укравшей его сердце. Так глупо было чувствовать боль, но перестать он не мог. — Мой Кассандриум… — также про себя прошептал ученый. Затем алхимик обернулся, чтобы увидеть позади себя ее. Камень принадлежал не ему, а ей, ведь это был подарок. Мужчина сглотнул и прикусил губу. Он обязан попробовать. Но что, если это плохая идея? Глубокий выдох. — Хорошо, — подумал он, — я готов, — полный оборот и неловкий кашель, — эй, Кэсси, — слова едва слышны, — это… это принадлежит тебе. Женщина посмотрела на его лицо, затем на руки. Там было украшение. Она вновь посмотрела на его лицо, но только не в глаза. Он не смотрел в ее. «Мне не нужно.» Соблазн сказать это был велик. Но то, как парень вел себя — избегание взгляда, севший голос, в момент, когда в протянутой руке был замечен Кассандриум — все говорило, что фраза останется несказанной. Это был бы серьезный удар. Молча приняв подарок, она отвернулась, чтобы в очередной раз рассматривать холст. Вэриан вздохнул и отошел, продолжив чтение. В комнате вновь воцарилась тишина. Кассандра смотрела на полотно, предаваясь ностальгии. В этот момент вновь заиграла эта мелодия. Девушка обернулась, увидев, что шкатулка в лапах Руддигера. Терпение кончилось. Она поистине презирала эту песню. — Дай сюда! — Кэсс перешла на крик и бросилась к еноту, но тот ускользнул. — Эй, оставь его в покое, — спокойно произнес алхимик, — мы с ним иногда ее слушали, — воительница вновь бросилась на животное, но по-прежнему безуспешно, — он, наверное, полюбил ее. — ЧТО Ж, А Я ЕЕ НЕНАВИЖУ! — Я знаю, тебе не нужно кричать, — ответил он, закатывая глаза. Енот снова улизнул, взобравшись на самую высокую полку. Мелодия продолжала играть, и брюнетку это сводило с ума, а внутри кипел гнев. Оглядевшись вокруг, она не нашла ничего подходящего, поэтому взяла свой сапог и бросила его в зверя. Тот избежал удара, но здорово перепугался. — ЭЙ! — крикнул Вэриан, — не смей обижать его! — А то что? Убьешь меня своими роботами? Давай, сделай это дерьмо! — Руддигер перелез на плечи хозяина, понимая, что там сейчас безопаснее. Молодой человек взглянул на девушку. В глазах так и читалось «Не смей». Однако шкатулка продолжала играть. Кассандра замахнулась, но юноша увернулся. Еще удар — еще уворот. С него хватит. Резкий захват запястья, и он прижал ее к стене. Сильный удар спиной об стену. Ему даже не хотелось злорадствовать своей победой. — Просто остановись, — сказал мужчина, закрывая шкатулку и надеясь, что это успокоит брюнетку. Это не помогло. Воительница бросилась на парня, на этот раз успешно, ударив его по лицу и повалив на пол. Тут же она взяла енота, вырвала из его лап коробочку, а животное отбросила в сторону. Руди жалобно застонал от падения, но ей было все равно. Следом пострадал источник этой проклятой мелодии — Кассандра бросила ее об землю, и та разлетелась настолько сильно, что теперь можно с уверенностью сказать — она больше не заиграет. На полу осталась лишь куча обломков. Вэриан выпрямился и вытер кровь со рта. Быстро поняв по состоянию питомца, что произошло, он яростно вскочил и направился к женщине. Взяв девушку за шею, юноша ударил ее о стену так, что у последней раздался грохот в голове. — Я СКАЗАЛ ТЕБЕ, ЧТОБЫ ТЫ НЕ СМЕЛА ЕГО ОБИЖАТЬ! ВСЕ ЭТО ВРЕМЯ ОН БЫЛ ЕДИНСТВЕННЫМ, КТО НЕ ОТВЕРНУЛСЯ ОТ МЕНЯ! ВСЕ ЭТО ГРЕБАНОЕ ВРЕМЯ, КОГДА ТЫ И ЭТА ГЛУПЕЙШАЯ ПРИНЦЕССА ИГНОРИРОВАЛИ МОЕ СУЩЕСТВОВАНИЕ! — Тут алхимик увидел кусок холста на бедре девушки. Нечто ценное для нее. Не отпуская шеи, он выхватил рисунок, поднес к ее лицу, чтобы она ясно видела его намерения. Кэсс вытянула руку, пытаясь выхватить предмет, но хватка у парня была стальная. На лице виднелась кривая улыбка то ли ярости, то ли злобы. Вэриан отпустил брюнетку, обеими руками хватаясь за картину. Он разорвал ее пополам, затем совместил половинки и порвал вновь. После он бросил их на пол под ошеломленный взгляд Кассандры. Алхимик тяжело вздохнул, проклиная себя под нос, повернулся, взял Руддигера на руки, лаская его спину. Сначала енот немного вздрогнул, но вскоре успокоился и замурлыкал, взаимно успокаивая хозяина. Последний сел в углу комнаты, полностью игнорируя присутствие брюнетки. Та в свою очередь смотрела только на останки рисунка, изо всех сил пытаясь не плакать. «То, что я потеряла» пронеслось в голове. Теперь она потеряла и, возможно, последнюю память о своей лучшей подруге. Комната вновь погрузилась в тишину, более глубокую, чем в прошлый раз. Атмосфера ярости, обиды и ненависти нагнетала, практически нерушимая. Шаги Ариадны звучали словно звон цепей. Девочка не сказала ни слова, увидев обстановку. Вместо этого она поставила еду (коей было достаточное количество) на стол, дала каждому лекарство и наконец подошла к куче обломков. Горько вздохнув, малышка собрала обломки того, что раньше для нее было самым ценным. Кассандра посмотрела на нее, поняв, что холст на самом деле принадлежал Ариадне, а не ей самой. Шкатулка, разлетевшаяся вдребезги, принадлежала не Вэриану или ей, а Ариадне. Невесомо прикрыв рот рукой, женщина заговорила: — Принцесса… я… — начала она, не зная, что сказать, — мне очень жаль. Это… прости, это наша вина. — Наша?! — крикнул Вэриан с другой стороны комнаты, — не наша, а твоя! Если бы ты не взбесилась из-за этой мелодии, ничего не случилось бы! — Я не рвала картину! Это сделал ты! Или снова будешь отрицать свою вину? — Ученый встал и направился в сторону брюнетки, но внезапный вскрик Руддигера заставил гнев моментально испариться. Его друг был гораздо важнее какой-то глупой девушки, обвиняющей его во всем. — Знаете? — девочка наконец заговорила с ними, но голос был странным, словно она вот-вот готова была расплакаться, — эти шкатулка и рисунок были очень ценны для меня. Они — все, что у меня осталось с тех пор, как я была с мамой. Ей пришлось потратить много времени, чтобы нарисовать картину. Она рисовала, но много раз переделывала, — голос надломился еще больше, — мне действительно нравилось наблюдать, как она это делает. Пока не начиналась истерика. Мама начинала рисовать пугающие вещи, могла разорвать картину, над которой работала часами, а порой и днями. Этот рисунок она сделала к моему дню рождения — день, когда они отняли меня у нее… Мама была очень счастлива! Она не могла ничего делать несколько недель. Я тоже была рада за нее. Потом вдруг… — всхлип сорвался с ее губ. Взрослые посмотрели на малышку. Женщина встала и медленно подошла к ней. Кассандра никогда не умела утешать — слова никак не вязались в предложения — поэтому она опустилась на колени и обняла Ариадну. Девушка не знала, как принцесса отреагирует на это, казалось, она вообще не замечала присутствия кого-то рядом и сквозь слезы рассказывала дальше: — Вдруг мамочка потеряла огонь в глазах, — она впервые назвала ее так ласково, — все ее тело начало дрожать. Рисуя, она смотрела на картину, словно на демона, словно готова была в любой момент разорвать ее на части. Я попыталась сдержать ее, — Ариадна закрыла глаза, неосознанно опираясь на Кэсс, — а потом она накричала на меня. Она никогда так раньше не делала! Сказала, что ненавидит меня, что я никогда не должна была рождаться в тот день… Вэриан, я родилась в годовщину дня шторма. День, когда она предала тебя… Кассандра обняла малышку, отдавая ей свое тепло. Она не находила никаких слов, оттого и молчала. Алхимик наблюдал за ними издалека. Он посмотрел на свою бутылку с лекарством и поднес ее к мордочке Руддигера, который с жадностью ждал свою порцию — ровно половину. Парень посмотрел на девочек — они не заметили, что он только что сделал. И хорошо, ведь это была его бутылка, и ему все равно, должен он делиться этим с енотом или нет. Девочка, сидя в объятиях, продолжила историю: — Затем она схватила меня за шею, не понимая, что это я… Мне кажется, она видела тебя… — подняв глаза, Ариадна взглянула на молодого человека, — тотчас вошел Лузбель и разлучил нас. В тот момент я потеряла сознание. Проснувшись, я была в той же самой комнате, темной и пустой… Рядом были лишь рисунок и шкатулка… Коробка была «свадебным» подарком от Лузбеля, ему нравилось мучить маму вещами из ее прошлого. Но мне эта мелодия все равно нравилась… Она красивая, и я использовала ее как колыбельную с тех пор, как отчим разлучил нас… Брюнетка покрепче прижала принцессу к себе и вздохнула. Девочка заслуживает объяснения того, что они сделали. Вот они, двое взрослых рушат сокровища ребенка! Внутри Кассандра проклинала себя. — Прости, малышка, просто я… эту мелодию он использовал в своих роботах, когда напал на Корону. — Автоматонах, — не глядя, поправил ученый. — Без разницы, — отрезала женщина, прежде чем посмотреть на Ариадну, — я очень сожалею о случившемся, малышка. Ты слишком мала для всего этого. — Кассандра не прекращала объятия, поглаживая девочку по голове. Юноша наблюдал за ними несколько секунд. Это дитя действительно было разбито, как когда-то и он. Встряхнув несколько раз головой, дабы избавиться от мысли, ученый посмотрел на обломки шкатулки и холст. Ничего сложного, немного растворителя и что-то вроде клея. Коробочка не будет для него проблемой. Ему удавалось восстанавливать старые пергаменты так, будто их никто и не трогал. Не зная, зачем, но он, не задумываясь, сказал: — Я смогу починить их, — внезапно выпалил Вэриан, — обе вещи. Кэсс наблюдала за ним, не говоря ни слова. Руддигер обернулся вокруг его шеи, теперь без единой царапины — лекарство помогло. Молодой человек наконец осознал свои слова, понял, что сказал, и что это значит. Он пытается помочь? Зачем? Ответа не было, поэтому он лишь отвернулся. — Ты очень добрый, Вэриан. Но я вижу, какую боль они причиняют вам, — Ариадна отошла от Кассандры, взяла кусочки шкатулки и обрывки картины, бросив их в огонь камина, что находился в углу комнаты, — если вы собираетесь пробыть здесь весь день, я не хочу рисковать тем, что вы найдете, — окончила она холодным и серьезным тоном. Девочка смотрела на то, как горят ее вещи, без единой слезинки на лице, даже раздался легкий смешок. — Кроме того, — продолжила принцесса, — меня всегда беспокоило то, что мамочка не нарисовала меня рядом со всеми, кого она любит, — она горько улыбнулась, — она постоянно говорила о вас, ребята… Из-за этого во мне проснулась зависть. Это глупо, но это действительно волновало меня, — послышался сухой смех. — Что ж, тебе не стоит завидовать, — ответил молодой человек, направляясь к тарелкам с едой, — после всего нет смысла завидовать моим отношениям с ней. Только Кассандра была кем-то важным для твоей матери. — Ты был на рисунке, Вэриан. Ты один из самых важных людей для Рапунцель. -…Я лучше промолчу. — Ты никогда не простишь ее, не так ли? — тихо спросила Кэсс. Парень обернулся, взял одну из тарелок и ушел обратно в свой угол, полностью игнорируя вопрос. Брюнетка выдохнула, глядя на него, затем повернулась к девочке. — Она не нанесла тебя на картину, потому что не потеряла. Ты все еще была у нее. Я уверена, что она любит тебя больше нас всех. — Ариадна легонько улыбнулась, после, взяв немного пищи (совсем мало, по мнению Кассандры), прошла к своему письменному столу. Усевшись, она достала из одного ящика листок бумаги, а из второго — тонкую коробочку с цветными карандашами. Женщина взяла свою порцию и медленно подошла к ребенку. Вэриан же наблюдал за ними сзади, не шевелясь. Чертово любопытство! Любые вопросы просто убили бы его, так что он прикусил губу, дабы ничего не сболтнуть. — Ты собираешься рисовать? — спросила воительница, стоя позади. — Да, — мило ответила девочка, — этот пенал для карандашей — один из немногих подарков от Лузбеля. Он дал мне его за избавление от особо опасной химеры. — Я уверена, ты рисуешь также хорошо, как и твоя мать, — сказала Кэсс, садясь за стол и не отводя взгляда от белого холста. — Мне не нравятся картины маслом, они навевают плохие воспоминания, — заявила малышка, — но рисовать я люблю! Вообще-то, все рисунки в тетрадях, что я дала вам — мои, — впервые искренняя улыбка озарила это мрачное не по годам лицо. — Правда? — спросила Кассандра с широко распахнутыми глазами, — они действительно хорошие! — Большое спасибо! — в глазах ребенка блеснул огонек. Девушка взъерошила принцессе волосы, даря ей нежную, практически материнскую улыбку. Оставшись рядом, она наблюдала за ней и видела в этом маленьком тельце свою подругу, отчего внутри проснулась ностальгия. Вэриан со своей стороны, доев, вновь принялся поглощать информацию из тетрадей в полной тишине. Он перелистывал страницы снова и снова, взад и вперед, словно одновременно изучал несколько тем. Кэсс слышала лишь шуршание листов, на самого ученого она не обращала внимания, полностью сосредоточившись на малышке. — Эй, Ариадна, — женщина привлекла ее внимание, — ты хочешь послушать одну из песен твоей мамы? Я знаю, что сейчас для этого не лучшее время, но я могу сделать это позже. — О, ты умеешь петь? Ну, если ты не против, давай! — Принцесса начала рисовать: сначала мать. Короткие коричневые волосы, веснушки, украшавшие ее милое лицо, зеленые глаза и красивую улыбку. Лицо брюнетки слегка засияло, когда она увидела рисунок. Каким-то образом он придал ей сил и, прочистив горло, девушка запела «Ветер в моих волосах» так тихо, как только могла. Песня звучало не так, как ее пела Рапунцель, но она все равно продолжила. Девочка продолжила рисовать, на этот раз Кассандру. Полные силы и решимости глаза, нежная и бледная кожа, но все такой же вид отважного воина. Дама улыбнулась, увидев себя. Много лет прошлого с тех пор, как ее кто-либо рисовал. Это делала только Рапунцель, но теперь делает ее дочь. Ариадна добавила еще одного человека — Вэриана. Таинственная аура, наполненная силой, проницательный взгляд, способный ранить душу, и огромная сила воли. Девушка вспомнила, что именно так ее подруга описала алхимика после их битвы в Старой Короне. Продолжая наблюдать за художницей, она продолжила песню, задаваясь вопросом, насколько тяжела жизнь этого ребенка. Одинокая… Беззащитная… В этот момент женщина заметила у ног молодого человека енота. — Готово! — улыбаясь, воскликнула принцесса. Она вздохнула, запал постепенно остывал, но ей не становилось грустно, — в конце концов, не так уж и плохо, что вы сломали мои вещи. У меня появился повод немного поиграть. — Ооу, — издала возглас Кэсс, — ты даже Руддигера нарисовала! — брюнетка сказала это достаточно громко, чтобы хозяин енота все услышал, — они получились красивые. Но я — особенно, — сказала Кассандра, ложно-самодовольно встряхнув волосами, — мне правда жаль. — Ерунда, ничего особенного, правда, — робкая улыбка проступила на лице малышки. Вскоре в углу комнаты прозвенел маленький колокольчик. Ариадна знала, что это значит. Тяжело вздохнув, она встала. — Я лучше пойду проверю, что там произошло. Надеюсь, это не очередная химера. — Может, ты хочешь, чтобы я пошла с тобой? — спросила девушка. — Нет! — отрезала девочка, повернувшись к даме и выставив руки вперед, дабы преградить путь, — они не должны тебя увидеть. Если это случится… расплачиваться придется не мне, — нервозно проговорила она. — Хорошо, — вздохнув, ответила воительница, — будь осторожна, ладно? Кивнув, принцесса стрелой вылетела из помещения. Взрослые вновь оказались в тишине, нарушаемой на этот раз лишь потрескиванием дров в камине и мурлыканьем Руддигера, когда Вэриан гладил его, второй рукой держа тетрадь. Кажется, одну он уже закончил. Кассандра выдохнула и присела. Безмолвие позволило услышать за дверью голоса. Один принадлежал только что ушедшей Ариадне. Кэсс сжала челюсть, а ученый молча перевел взгляд на дверь. «Знакомый голос», — подумал он. Девочка бесшумно шла по длинным и темным коридорам, спеша добраться до места. Большая, тяжелая дверь открылась; в комнате находился лишь один человек — королевский советник Найджел. Выдающегося носа человек снисходительно посмотрел на малышку. Ощущая всю свою выдрессированность, принцесса учтиво поклонилась. — Вы звали меня? — До твоего прихода. Ты слишком долго шла. Может быть, ты занималась чем-то «важным»? — с презрительной гримасой спросил мужчина. — Прошу простить, я лечила свои раны… — Мне все равно, — резко прервал советник, — ты должна тратить свое время на дела, которые действительно стоят внимания, — грозно сказал мужчина, — что ж, ты закончила работу, что была тебе поручена? — Да, все сделано. Также я избавилась от сбежавшей химеры. — Давно пора! — раздраженно прокомментировал отчет Найджел, — ты все равно не годишься для чего-то большего. Я сожалею королю, ведь ему пришлось иметь дело с таким отбросом в его родословной. — Зачем ты так говоришь?! — неуважительно закричала малышка, — что плохого в том, что я имею дело с этим монстрами? Кроме того… я не отброс. Ты всегда унижаешь моих маму и папу. Они любили друг друга, не так ли? Она сделала, что должна была, потому что обезумела. Из-за ее отца ей пришлось выйти замуж за Лузбеля! Звонкий хлопок раздался в комнате. Найджел оставил сильную пощечину на лице малышки, от которой та в миг покраснела. — Не смей так говорить о короле Фредерике! — мужчина перешел на крик, а лицо его покраснело от гнева, — он был одним из самых выдающихся правителей за всю историю Короны! Дрянная грязнокровка, как ты не можешь понять, что в этом мире любовь — единственное, что имеет значение! Ты — плод измены! А король Фредерик делал все лишь на благо своей дочери, но эта избалованная девушка и не думала ценить его намерения и обманула из-за божественной доброты Лузбеля! Она и твой глупый отец получили возмездие! И тебе невероятно повезло, что тебя не убили сразу после рождения! Потому что все, что ты из себя представляешь — лишь грязное пятно. — Закончив речь, советник оттолкнул девочку, отчего та упала на пол. Принцесса закричала от боли, а взгляд нашел Найджела. Искушение давило на нее. Она желала схватиться за кинжалы и наброситься на мерзавца. У него не осталось бы ни шанса, малютка легко бы перерезала ему горло. Но все же, хоть он и был подонком, именно с его помощью получилось собрать деньги, позже отданные деревне. Без него Ариадна не смогла бы противостоять упадку в Короне. Принцесса закрыла глаза, глубоко вздохнула и опустилась на колени у ног злобного человека. — Прошу прощения, Милорд, — смиренно произнесла малышка. — Ты его не получишь, мелкая дрянь, — ответил он, прежде чем пнул ее по лицу, вновь отбросив на пол, — теперь вон, мне противно твое присутствие. От удара начала струиться кровь. Не проронив ни слова, девочка молча повиновалась приказу и покинула зал. Тем временем пара дворян прошла по коридору, мимо комнаты Ариадны, разговаривая громко, специально желая быть услышанными. Произнесенное ни разу не льстило. — Смотри, отвратительная дочь королевы идет, — сказал один из них. — Какой ужас! Мне жаль короля каждый раз, когда я вижу ее. — Как же мерзко поступила королева! — И не говори! Его величество позволяет этому отродью жить тут, напоминая ей о том беззаконии, что совершила ее мать. Он должен был наказать ее на костре за то, что она стала греховным плодом. «Будьте прокляты… Будьте прокляты… БУДЬТЕ ПРОКЛЯТЫ!» — проносилось в голове у жертвы этих мерзких разговоров. Гнев охватил ее настолько сильно, что она ногтями впилась в кожу другой руки. Почему кому-то приходится страдать от такого? Она не хотела рождаться так… Это не ее вина… Принцесса встряхнула головой, отгоняя мысли. Слезы грозились вот-вот нахлынуть водопадом, чего она терпеть не могла. Она прошла мимо шепчущихся, не глядя и не осознавая куда вообще идет. Это было им на руку. Пользуясь своим положением, дворянам нравилось над ней глумиться, доводя этим самым Ариадну. Что ж, и этот раз не стал исключением. Неожиданно выставленная вбок нога, и маленькое тельце в который раз очутилось на земле. Девочка слышала, как они уходили, оставляя ее в полной тишине. Она медленно встала. Глаза потеряли былой огонек. Принцесса выглядела хрупкой…сломленной. По возвращении, малышка вошла в комнату, издав меланхоличный вздох, привлекший внимание гостей. Кассандра шокировано взглянула на нее и, в одно мгновение встав со своего места, подошла к прибывшей. Нельзя было не обратить внимания на кровь на лбу. Вэриан посмотрел издалека и тоже заметил это. Он отложил тетрадь и подошел к ним. Девушка уже стояла там, убирая с лица пострадавшей волосы. — Ариадна, что это? — спросила женщина, не сводя глаз со лба. — Это моя вина, я слишком много говорила о… — легко выпустила девочка. — О? — повторил ученый, стоящий позади Кэсс. — Насколько нужно быть жестоким, чтобы так избить ребенка? — возмутилась брюнетка, тщательно умывая лицо малютки. — Это было за правду. — Глаза ребенка наполнились ненавистью. Когда Кассандра закончила чистку, Ариадна сфокусировала свой взгляд на противоположной стене. Там висел портрет королевской семьи: ее бабушка, дедушка и молодая мать. Закрыв глаза на фигуру Фредерика, она молниеносно бросила кинжал в картину. Нож вонзился в области груди короля. Женщина дважды удивленно моргнула от произошедшего, а Вэриан улыбнулся, одобрительно свистя таланту снайпера. — Впечатляюще и точно, — сказал он, улыбаясь и веселясь. — Ариадна, — окликнула девушка, — что случилось? Все хорошо, не беспокойся, расскажи мне. — Получилось так, что она ненавидит своего деда так же, а то и сильнее, чем я, — засмеялся парень. — Он во всем виноват. Он запер ее, словно птицу, — слезы незаметно покатились по щекам, — моя мама… Он сказал, что это было для ее же блага. ВРАНЬЕ! ВСЕ ЛОЖЬ! ОН СДЕЛАЛ ЭТО ПОТОМУ, ЧТО БЫЛ ТРУСОМ, КОТОРЫЙ НЕ СПОСОБЕН ВСТРЕТИТЬ ПОСЛЕДСТВИЯ СВОИХ ДЕЙСТВИЙ. — Девочка вновь бросила другой кинжал. На этот раз оружие попало точно между глаз монарху. Вэриан выпустил очередной смешок, а Кассандра по-прежнему находилась в недоумении. Она подняла глаза на алхимика, поднимая бровь от услышанного. Тот посмотрел на девушку и тут же умолк. В ее взгляде читалось «Ты — причина всего». Молодой человек невинно развел руками. — Не смотри на меня. Безумие Фредерика — не моя вина. — Тише, — сказала женщина девочке, вытирая ее слезы, — я прекрасно понимаю, что ты чувствуешь, — она закончила, ее глаза потемнели. — А? — малышка мягко воскликнула, взглянув на выражение лица Кэсс. Ярость уступила место стыду, — мне жаль. Я, должно быть, напомнила о чем-то плохом, — принцесса замолчала и опустила голову. — Не вини себя. Это вещи, которые невозможно стереть из памяти. Так что все в порядке, правда, — брюнетка тепло улыбнулась Ариадне, — меня беспокоит лишь то, в порядке ли ты. Девушка положила руку на голову ребенку и игриво потрепала волосы, на что та облегченно хихикнула. Она молча посмотрела в глаза стоящих перед ней. Как же давно с ней никто так не обращался. По-доброму. Девочка улыбкой поблагодарила и вытерла слезы тыльной стороной левой руки. Затем она указала взрослым, где они могут лечь. Кассандра расположилась на ее кровати, а для Вэриана приспособили диван. Для себя же принцесса взяла одеяло и скомкала его в углу комнаты. Женщина смотрела на нее с удивлением, растерянностью и, возможно, жалостью, потому что малышка не была расстроена фактом ночевки на полу. Алхимик молча лег на свое место, положив руки под голову и закрыв глаза. Руддигер залез ему на грудь и свернулся калачиком — это было его излюбленное место сна. — Спокойной ночи! — сказала Ариадна. — Подожди, — с кровати донесся возглас, — мы можем лечь рядом, я не против. — Все хорошо, — ответила Ариадна, спустя несколько минут тишины, — я в порядке. Чем ближе к двери, тем лучше. Завтра удобнее уходить будет, не волнуйся, — улыбаясь, пояснила малышка. Женщина вздохнула. — Ладно, но мое предложение в силе всю ночь, хорошо? Девочка робко кивнула и свернулась клубочком. Она так устала, что не заметила, как уснула. «Мамочка!» — сквозь сон послышался возглас…