Сам не свой

- Валерка, что с тобой происходит? - Всё нормально. - отмахнулся тот. Шел он быстро, не подумав что товарищу с гипсом не поспеть. Наверное, он и не хотел, чтоб Лёва успевал. - Я же вижу, с тобой что-то не так. Ты отказался от крови! Я ведь тоже стратилат и знаю какого это - чувствовать вампирский голод. Так в чем проблема? Ты переживаешь из-за Сергушиной? Валерка остановился и обернулся. Он тяжело дышал. - Да, переживаю! Переживаю потому что люблю её. А как мне теперь осознавать то, что я убью её в тринадцатое полнолуние собственными блять руками?! - он не заметил, как руки его сжались в кулаки. - Я не могу её убить. Не могу! - Не можешь. - подтвердил Лёва. - Мы придумаем что-нибудь и никого не придется убивать. Игорь умный и взрослый во всяком случае, он решит как быть. Валера, пошли пожалуйста. Ночь не бесконечная, а мы и так уже задержались. Времени их разговора хватило на то, чтобы Хлопов приблизился к Валерке и приобнял его за плечи. - Пойдём, пойдём. Это ничего, что ты не хочешь крови. Ничего страшного. Сейчас мы пойдем к Игорю и он всё решит. В крайнем случае мы не обязаны ничего предпринимать, мы же дети. - как с маленьким разговаривал Лёва, хотя в душе понимал: если Валера не выпьет крови сейчас, он захочет её потом. И неизвестно кто попадется ему под руку.

***

- Игорь мы пришли. - с порога крикнул Лёва. - Привет. - вожатый был крайне помят и мальчишки поняли: он толком и не поспал за эти двое суток. - Где кассеты? Парни переглянулись. - Я сейчас.. - начал было Валера, но Лёва перебил его. - Принесём завтра. Сегодня не вышло. - Ладно. - не слишком воодушевленно кивнул вожатый. Все трое расселись на пыльном полу. Лёва иногда настороженно поглядывал на Валеру, но ничего ему не говорил. - Ты придумал что-нибудь? - спросил Лагунов. - Я весь день читал книги. Странно, что в нашей лагерной библиотеке есть про такое.. В общем, стратилат в тринадцатое полнолуние должен выпить и убить соответственно тринадцать пиявцев - это мы уже знаем. Но я наткнулся на один случай, когда стратилата заковали в цепи, обложили крестами и заперли. Тот долго бился, но в итоге сдался. - Ну вооооот, отличный способ! - просиял Лёва. - И нас не придется никого кусать. - Да, только тогда вы умрёте. В комнате повисла тишина. Где-то в гуще сосен закричала птица. Игорь кашлянул. - Может, можно что-то предпринять? - с надеждой спросил Лёва. Игорь долго мялся, оттягивая ответ на вопрос. Он все переводил взгляд с одного пацана на другого. Сейчас в из глазах читалось явственно одно - надежда. Надежда на то, что он взрослый и поможет им, защитит, обогреет и расскажет что с этим чёртовым миром не так. - Увы, нет. - с трудом произнес он.- Или вы или тринадцать человек. Но кто-то должен умереть. Они замолчали. Каждый из них очень бурно в душе переживал услышанное. Валерка Лагунов думал о мама и папе, о том, что возможно их сын не вернётся из лагеря домой. Думал об Анастастйке, о его первой влюбленности, её жизнь, как и его, висела на волоске. Всё зависит от того, какое решение он примет. И каким бы ни было его решение кто-то: или он, или Анастасийка будет страдать. Лёва Хлопов размышлял о том, как вообще получилось что он стал стратилатом. Вот так в жизни бывает: какой-то глупый поступок - клятва на крови- и бац: ты вампир. Так к тому же ты должен умереть. Или не должен. Но это только в том случае если убьешь остальных тринадцать невинных людей. Поставить свою жизнь против тринадцати? И что ты выберешь, а? Себя или общество? Ты же пионер, должен служить народу. Ты готов на всё это? Готов спасти людей, отдав свою жизнь? "Возьми своё сердце, зажги его смело, отдай его людям, чтоб вечно горело".... В голове крутится и крутится этот стишок. Однако готов ли он, Лёва, отдать своё сердце вот так рано, не повидавши жизни? А Игорь в свою очередь корил себя за то, что никак не в силах помочь этим молодым ребятам. Он же взрослый, он должен им помогать. Он вожатым работать пошел только ради детей - платят же мало! А тут он не может придумать как облегчить их страдания. И ведь ясно что кто-то да умрёт в эту смену. И неважно два это будут человека или тринадцать - это всё равно одно большое горе лично для него. А ещё вина за то, что он не справился со своей работой (да к черту её!), со своим желанием всем и вся помогать.