welcome to the infernus

-Эй, лодочник. Уверен, что тут его останки скинул? - спросил Накахара, оборачиваясь, - Надеюсь, нет. Хочу, чтобы этот придурок с удочкой подольше посидел. - усмехнулся тот, указывая на возлюбленного за спиной. -Тут должен быть, правда он почти в бездну погрузился. Не знаю, рыбка доплывет или нет. -Конечно же доплывет. Вонять формалином будет, правда, но бывает. - улыбнулся Осаму и тут же подпрыгнул, - О, плывет! Из мутной реки покойников показалось полуразложившееся тело без левого предплечья и с дырой в животе. Глаза были закрыты и создавалось ощущение, будто он просто спит. -И это наш Третий? -Не недооценивай его, чиби. - парень хитро улыбнулся, - Дадим ему руку и оружие и он станет машиной для убийств. *** С того момента и начался путь Федора, будучи демоном. Около недели потребовалось, чтобы раны Достоевского затянулись, а что касается призраков для создания руки - они нашлись почти сразу же. Быть частью Высшего куда лучше, нежели влачить пустое существование по огромным территориям. Нулевые лично следили за состоянием Третьего и как только тот очнулся, ему дали все необходимое для лучшего самочувствия. Он видел сны. За 50 лет своей жизни ему очень редко что-то снилось, но сейчас он видел их стабильно - каждый раз, когда спал. Естественно, спал он не каждый день из-за бессонницы, даже несмотря на травмы, но нетрудно догадаться кто ему снился. Его волосы почернели и отросли чуть ниже плеч, из-за чего они часто были собраны в небрежный пучок или хвост. Мысли о том, что теперь он настоящий монстр не покидали его голову. Его часто называли таковым, а теперь он и вправду ходячий мертвец. Даже не безобидный, а с силой. Он - воплощение смерти, он является этим грехом. Сожалеет ли он о том, что существует? Вряд ли. Даже монстр способен обрести счастье, неважно, какой ценой. Или все-таки важно? Трудный вопрос, но точно важно бороться за свое счастье, благо, что он не бессилен. Рука? К когтям легко привыкнуть. Да, первое время непривычно, но это лучше, чем ничего. Что насчет рогов? Один остался цел, второй стал трофеем Осаму, пусть Федор об этом и не знает. Те, что на лице, чаще называют шипами, нежели рогами. Они оставляют шрамы на щеках. Было ли ощущение, что Дадзай невзлюбил нового Третьего? Нет, разве не все через это проходят? Тем более, учитывая то, что свою энергию он берет от любой смерти, он вполне неплохо устроился. Бессмертие, все еще помнящая его любовь, знакомые. Разве воспоминания о человеке - или не совсем человеке - не живут вместе с ним? Федор в числе людей, которые так считают. Вы ведь не думали, что на его лечение все закончится? Конечно же нет. Нулевые взяли Третьего под свое крыло. Они обучали его техникам, которыми пользовались сами. Достоевский вполне смог бы посоперничать с ними, ведь, если он приложит достаточно усилий, то их силы окажутся почти равными. Что насчет оружия? Федор был Третьим Высшим, соответственно, грехом. Люди до сих пор нередко убивают друг друга, так что он считался вполне влиятельным грехом с немалыми силами. Он - сама Смерть, так что в его руках оказалась двусторонняя коса с обмотанной на ней цепью, на конце которой была небольшая черепушка. Она была достаточно массивной, по сравнению с небольшим Федором, из-за чего в первый раз Осаму не сдержал смешка, бросая взгляд то на Третьего, то на Чую. -Ты че, мудак? - выругался Накахара. -Помаши-ка! - глядя на Достоевского, сказал тот. Высший перекинул косу из одной руки в другую, взвешивая ее, а после обхватил двумя ладонями, вертя ей и крутясь. Он вильнул хвостом, прежде чем невысоко подлететь и крутануться в воздухе, нанося удар. Он опустился на ноги и, перевернув ее лезвиями вниз, оперся руками об ее основание. Он привык к хвосту. Кисточка была способна удерживать тело Федора, так как парень был достаточно легким. Она также и выдерживала вес косы недолгое время из-за того, что огромные лезвия так и норовили перевалить весь вес вниз. Федор мог спокойно вертеть своим оружием как-угодно. Несмотря на свой размер, она была достаточно легкой - для удобства. За несколько дней он смог приспособиться к своему новому оружию, вертя им как только заблагорассудится. Парень с хладнокровным лицом направил косу на Нулевых, чуть прищурив глаза, после чего те дали друг другу пять, изобразив взрыв. -Он готов. - констатировал Чуя. -Определенно. - подтвердил Осаму. *** -А дальше ты знаешь. - вздохнул Федор, закончив свой рассказ, а после прижался к любимому, слегка приподняв уголки губ, когда Гоголь приобнял его за пояс, - Не представляешь, как прекрасно снова оказаться рядом с тобой. -После твоих усердных тренировок - особенно. - он поцеловал темную макушку, из-за чего Достоевский расплылся в довольной улыбке. Махнув хвостом, тот резко накинулся на шута, звонко поцеловав его в губы, и расхохотался, прижимая любимого к его кровати. -Люблю тебя, бесенок. -Я тоже люблю тебя, милый.