Через всю Вселенную

Неукротимый: Повелитель Чэньцин Xiao Zhan Wang Yibo
Слэш
Перевод
Завершён
NC-17
Через всю Вселенную
бета
переводчик
бета
Автор оригинала
Оригинал
Описание
И однажды он сможет это пережить до конца, как сделал Ибо. Возможно, такая непосредственная близость Ибо даже поможет. В конце концов, все сантименты и ностальгия обычно сходят на нет, столкнувшись с реальностью настоящего. Сяо Чжань видит свои шансы весьма оптимистично. Или: история о том, как Сяо Чжань и Ван Ибо встречаются в школе, влюбляются и расстаются, чтобы встретиться снова много лет спустя.
Примечания
Китай альтернативный, в котором нормально воспринимаются однополые отношения и разрешены браки. Автор старалась передать китайскую систему образования, но предупреждает о возможных неточностях. Разница в возрасте между Ван Ибо и Сяо Чжанем уменьшена ради сюжета.
Посвящение
Перевод сделан в рамках зимней фандомной битвы 2024 для команды BoZhan Pacific Dream.
Содержание Вперед

Часть 1

Сяо Чжань должен был отправиться на презентацию Yamaha Motor после обеда. Он лучший докладчик в их компании: непринуждённо уверенный, обладающий спокойной манерой речи и искренностью в голосе, способной каким-то чудодейственным образом успокаивать клиентов. Сяо Чжань может справиться с вопросами от клиентов любого характера, какими бы сложными и нелогичными они ни были. Сяо Чжань никогда не выглядел взволнованным, неуверенным или напуганным. Из двадцати трёх презентаций деловых проектов, что он провёл за последние четыре года со времён основания своей творческой студии, Сяо Чжань заполучил шестнадцать. А те шесть, что он проиграл, были для клиентов, которых им в любом случае не так уж и хотелось заполучить. Но утром в день презентации непредвиденный случай прервал съёмки для Budweiser, так что Сяо Чжаня, как старшего руководителя по работе с клиентами, срочно вызвали в студию. Сюань Лу пришлось провести презентацию для Yamaha самостоятельно при поддержке Чжочэна. Она справилась с достойным восхищения самообладанием, учитывая, что у неё был буквально час, чтобы ознакомиться с восемнадцатью слайдами Сяо Чжаня. Таким образом у Сяо Чжаня не было ни единого шанса узнать, что среди команды Yamaha есть Ван Ибо. Три недели назад Инь Чжэн, директор по маркетинговым связям, написал ему письмо с предложением. Спустя пару имейлов с деталями, они согласовали дату презентации, и Инь Чжэн переадресовал письмо Хань Дунцзюню, менеджеру по маркетингу, сказав, что они оба будут присутствовать на презентации. Всё казалось достаточно просто. Сяо Чжань заверил Сюань Лу, что у неё не будет проблем с клиентом. Но вернувшись, Сюань Лу доложила, что на презентации присутствовал третий человек — специалист по контент-маркетингу, которого недавно перевели в главный офис в Шанхае из пекинского и который взял на себя проведение презентации так, словно это он был там главным. — Думаю, он сообразительный, — говорит Сюань Лу. — Он задавал хорошие вопросы и понял, что мы хотели сказать. У меня хорошее предчувствие на его счёт. — Он кивал, когда мы представили бюджет, — воодушевлённо добавляет Чжочэн. Он провёл ещё не так много презентаций деловых проектов, чтобы его сердце наполнилось циничностью. — Все кивают, когда мы представляем бюджет, — мягко подмечает Сяо Чжань, — а спустя два дня мы получаем письмо, в котором нас просят уменьшить расценки. Спустя два дня он получает письмо от wangyibo@yamaha-motor.cn с просьбой к креативной студии X-Squared снизить расценки на полугодовой гонорар за контент социальных сетей. «Если студия согласится держать бюджет в рамках 35000 юаней в месяц, включая расходы на оплату услуг третьих лиц, — пишет Ван Ибо, — Yamaha будут рады назначить встречу на следующую неделю». Сяо Чжань очень-очень долго таращится в экран ноутбука. — Лу-Лу, — произносит он наконец. — Как там зовут специалиста по контенту у Yamaha? — М-м, — отзывается Сюань Лу — у него фамилия «Ван». — Ван Ибо? — Да, вполне возможно. Ты его откуда-то знаешь? — Можно и так сказать, — отвечает Сяо Чжань. Когда-то он очень хорошо знал Ван Ибо. Он знает, что может отказаться от сотрудничества. Сюань Лу спорить не станет, если у него найдётся хорошая причина не браться за Yamaha. Они условились ещё четыре года назад, когда открывали собственный бизнес, что не будут брать клиентов, которых не хотят. А теперь, четыре года спустя, у них даже появилось дополнительное преимущество — у них нет отчаянной нужды в проектах. Они уже наработали устойчивую клиентскую базу и регулярно заключают новые сделки. Пусть 35000 юаней сумма приличная, но она и рядом не стоит с тем доходом, который приносят их крупнейшие клиенты. Взвесив всё, разумнее всего было бы отказаться от Yamaha. Но Сяо Чжань, особенно практичный и разумный касательно большинства вещей в своей жизни, становится полной своей противоположностью, когда дело касается Ван Ибо. Ибо ведь не отказался от креативной студии X-Squared, как только узнал, что Сяо Чжань состоит в команде. Более того, он даже предложил подписать контракт, если они снизят бюджет. И несмотря на прошедшие годы и тишину, что была между ними, Сяо Чжань не мог заставить себя отказаться от возможности увидеть его снова. На следующий день он ужимает бюджет до 35.000 юаней в месяц и отправляет его Ван Ибо, копируя сразу для Инь Чжэна и Хань Дунцзюня. Не проходит и десяти рабочих дней, как Yamaha назначают X-Squared новым агентством, ответственным за их социальные сети. И тогда Сяо Чжань снова встречает Ван Ибо. Так начинается их вторая история любви.

***

Ван Ибо семнадцать, он учится в одиннадцатом классе, когда впервые встречает Сяо Чжаня в небольшом парке у реки, отделяющем их старшие школы. Сяо Чжань в двенадцатом классе, ему вот-вот исполнится восемнадцать. Сяо Чжань учится в старшей школе, возглавляющей чунцинский рейтинг, и в народе всех учеников оттуда называют «элитой». Ежегодно значительная часть студентов отсюда поступают в Цинхуа, Пекинский и Фуданьский университеты. В списке выпускников множество политиков, учёных, артистов и успешных предпринимателей. После уроков её с иголочки одетые ученики собираются в библиотеках, парках и учебных кафе со своими книгами и канцелярскими принадлежностями. Мальчики и девочки находят одинаково занятным тонкий флирт под математические уравнения и эссе по английскому. Школа Ибо никогда не попадала в верхнюю половину рейтинга высших школ, там учатся дети из обычных семей, потому часто их называют просто «с района». После выпуска её ученики разъезжаются по всей стране, чтобы поступить в любой второсортный университет, куда их примут. Некоторые не поступают вовсе. После уроков злодейски привлекательные парни с района, узнаваемые по своей развязности с наполовину заправленными в мешковатые штаны школьными рубашками, слишком крутые для школы, слоняются по паркам и круглосуточным. Они болтаются без дела, иногда покуривая и строя глазки проходящим мимо девушкам. «Встречайся с парнем с района, но замуж выходи за элиту», — гласит местная шутка. Всем хорошо известно, что эти две школы постоянно враждуют. Отличники из элитной школы не приближаются к никчёмным районным деткам, чтобы не заразиться ленью. Те же в свою очередь постоянно жалуются, что ботаники самые скучные, высокомерные и заносчивые лузеры, с которыми им, к превеликому сожалению, доводится пересекаться. Ибо не лентяй и не неудачник. Но он тоже думает, что ученики элитки скучные и высокомерные. Так что когда его лучший друг, кореец по имени Сынён, одним осенним днём в самом начале нового учебного года случайным образом попадает в Сяо Чжаня мячом, Ибо не настроен на дружелюбие. Сяо Чжань сидит в полном одиночестве на берегу реки и заполняет тетрадь с упражнениями. Мяч попадает прямо ему в плечо, отскакивает и стремительно катится по небольшому склону вниз к воде. Сынён бросается за ним. Ибо, находящийся ближе всего к месту преступления, замирает на месте, наблюдая, как Сяо Чжань отряхивает плечо и осматривается по сторонам. — Эй, — произносит Сяо Чжань, встретившись с ним взглядом. — Эй, — отвечает Ибо. Он даже не шевелится. — Разве у вас в школе нет для этого спортивной площадки? Ибо пожимает плечами. — Парк холмистый, — объясняет Сяо Чжань, кивая в сторону того места, где мяч изящно рассекает водную гладь. Сынён весьма некрасиво ругается на лучшем чунцинском диалекте, который может воспроизвести. — Мы будем играть, где захотим, — говорит Ибо. Сяо Чжань издаёт тихий звук согласия. Ибо за неимением другого занятия, наблюдает, как тот поднимает руку и убирает упавшие на глаза пряди чёлки. Он весьма привлекателен, но опять-таки все эти ботаники чистенькие, ухоженные и симпатичные мальчики. Ван Ибо не придаёт этому значения. Сынён возвращается с влажным мячом, и они направляются в другую часть парка, чтобы продолжить игру. Больше на этой неделе Ибо в парке не появляется. Когда он возвращается с Сынёном и ещё парочкой парней после выходных, он тотчас подмечает Сяо Чжаня. Тот сидит на том самом месте, читает учебник, засовывая в рот клубнику. Ибо не помнит, как давно Сяо Чжань начал занимать это место. Может, он всегда был там, но просто Ибо его раньше не замечал. — Он будет мешать нам играть, — говорит Сынён. — Я скажу ему переместиться, — вызывается сам их друг Вэньхань. Так он и поступает, потому что парни с района обычно без колебаний указывают элитным заучкам убраться с пути, когда им надо. Но в этот раз разговор Сяо Чжаня и Вэньханя длится чуть дольше, чем необходимо для: «Эй, мы хотим тут поиграть в мяч, свали, если не хочешь, чтобы тебе прилетело». Посреди разговора Сяо Чжань поворачивает голову и смотрит прямо на Ибо. — Что с этим парнем из элитки не так? — ворчит Сынён. Вэньхань подбегает, почёсывая голову в лёгком недоумении. — Он хочет говорить с тобой, — обращается он к Ибо. — Если он не хочет подвинуться, будем играть у него над головой, — заявляет Сынён. — Он согласен подвинуться, но сначала хочет переговорить с Ибо. — Мне ему нечего сказать, — отвечает Ибо. Сынён опускает на землю мяч. — А кому нужны с ним разговоры? Мы уже своё дело сделали, вежливо попросив его переместиться. Это он не хочет, так что давайте просто играть. Сяо Чжань немного ждёт, пока не становится очевидным, что никто не собирается с ним разговаривать, а уж Ибо тем более. Ибо не смотрит, но замечает нерешительный взгляд на лице Сяо Чжаня, когда они начинают гонять мяч. Один пас пролетает в опасной близости, а затем Вэньхань едва не спотыкается об него, когда бежит за мячом. — Я же говорил тебе куда-то пересесть, — говорит Вэньхань, поднимая вверх руки. Сяо Чжань собирает книгу, сумку, клубнику, коврик и встаёт. — Эй, — кричит он в сторону Ибо. Ибо его игнорирует. Когда Сяо Чжань уходит, игра становится такой напряжённой, что они быстро о нём забывают. Три дня спустя Ибо гуляет по школьному парку, когда Сяо Чжань внезапно возникает прямо перед ним. Ибо слегка раздражён, но ещё его одолевает любопытство, так что он не отталкивает его с пути в ту же секунду. — Преследуешь меня? — огрызается он, ускоряясь. — Я тебя выглядывал, — признаёт Сяо Чжань, шагая с ним нога в ногу. — Почему ты не поговорил со мной в прошлый раз? — Мне тебе нечего сказать. — Но мне есть что. Послушай. В моём жилом комплексе есть поле, на котором вы могли бы играть, когда вам хочется. Это гораздо лучше парка. Это настолько неожиданно, что Ибо резко останавливается, поворачивается и таращится на него во все глаза. — Что? Сяо Чжань выглядит смущённым. — Просто, кажется, что вы, ребята, очень любите гонять мяч, а полем в моём комплексе практически никто никогда не пользуется. — Ты спятил? — искренне спрашивает Ибо. — Нет? — Сяо Чжань звучит не слишком уверенно. — Я тебя едва знаю, и ты из элиты, с какой стати мне тебе верить? — Меня зовут Сяо Чжань. Я в выпускном классе, так что в следующем июне сдаю гаокао. У меня есть кошка Орешек. Я люблю искусство. А, и у меня нет никаких плохих намерений. Просто подумал, что вам бы не помешало нормальное поле. Твой корейский друг очень неплохо играет в футбол. — И тебе не страшно, что твои элитные дружки увидят, что ты тусуешься с бандой с района? — А это так? — заинтересованно спрашивает Сяо Чжань. — Вы правда банда? У Ибо не выходит сдержать смех. Он старается, чтобы тот звучал презрительно. — Чёрт, да ты сама невинность. — Подумайте об этом, — произносит Сяо Чжань, начиная двигаться прочь. — Я серьёзно. Это не уловка или что-то в этом роде. Я не составлю вам компанию, но могу пустить вас на час или около того после уроков, когда вы захотите. Никто вам не будет мешать, и вы можете просто уйти, когда закончите. Это лучше, чем каждый раз, когда хочется поиграть, уворачиваться от детей, тётушек и школьников. Он улыбается Ибо широкой искренней улыбкой, его глаза превращаются в полумесяцы. Он красивый. Очень, очень красивый. Ибо делает вдох, чтобы привести себя в чувство. — Ты ведёшь себя странно для парня из элиты, нет? Сяо Чжань ничего на это не отвечает. Но звук его радостного тихого смеха ещё часами стоит в ушах Ибо.

***

Сяо Чжань — пробивной человек. Большинство людей не понимают этого, глядя на его тонко правильные черты лица и милую улыбку. Они думают, что он тряпка. Но из рук Сяо Чжаня ещё никогда не уплывало то, чего он желал. Кроме одного. Одного мальчишки, прекрасного, решительного мальчишки, которого он когда-то хотел всеми фибрами души и потерял в один миг, сам не понимая почему. Но это было так давно, что Сяо Чжань думает, что это уже не считается. Кроме того, люди не находятся у него под контролем. А вот его карьера — вполне. Он основал творческую студию X-Squared в свои тридцать вместе с Сюань Лу, когда решил, что ему лучше работать на себя, чем проводить день за днём, преклоняясь перед начальством, которое не уважало границы между личной жизнью и работой. Сюань Лу — надёжный управленец и руководитель, превосходно умеющая держать себя как перед клиентами, так и перед сотрудниками, стала идеальным дополнением к его творческим способностям. Первый год был тяжёлым, настоящим хаосом. На второй им удалось заполучить парочку значительных клиентов. К третьему году они заключили шестьдесят процентов контрактов с клиентами, которых Сяо Чжань выделил в своём списке целей для нового бизнеса, когда они открывали студию. Таким образом они укрепили своё имя в рядах творческой индустрии Шанхая, как местное предприятие, которое прыгнуло выше своей головы. Они переехали из крошечного офиса с дыркой в стене в здании в плачевном состоянии на первый этаж переоборудованного склада, где теперь делят пространство с фирмой, занимающейся дизайном интерьера. Политика Сяо Чжаня касательно персонала заключается в том, чтобы давать людям всё, что им необходимо для продуктивной мотивированной работы, так что они с Сюань Лу вложили немало денег и времени, чтобы сделать офис особенно уютным. Через огромные окна от пола до потолка пространство заливает естественный свет; зелёные растения стоят на каждом углу; столы широкие, сделанные из прочного дуба; буфет хорошо укомплектован; укромные уголки с диванами доступны для небольших встреч; окна конференц-зала выходят во двор, где над скамейкой возвышается внушительная катальпа, под которой Сяо Чжань любит сидеть во время мозгового штурма. В целом, это прекрасный офис, который нравится всем в студии, и Сяо Чжань гордится им, когда Ван Ибо приходит к ним на первую встречу.. Ибо кажется гораздо старше, чем Сяо Чжань ожидал. Дело вовсе не в том, что у него появились морщины или пивной живот или поседели волосы. Внешне он выглядит потрясающе. Сяо Чжань уже однажды ловил себя на мысли, что Ибо всегда был самым красивым парнем, которого ему доводилось встречать. И сейчас он выглядит даже лучше, чем в свои семнадцать. Элегантный. Хорошо сложенный. Уверенный в себе. И, как и прежде, ощущается некая таинственность в выражении его глаз, линии губ, в худощавом, но крепком теле. Но что-то в его серьёзной, профессиональной манере держаться, в его глубоком, холодно-равнодушном тембре голоса и том, как он подбирает слова, чётко и прямо, отдаляет этого Ибо примерно на тысячу лет от того, что живёт в памяти Сяо Чжаня. Эти два образа кажутся теперь разными людьми. Голос Сяо Чжаня не дрожит, когда он представляет их концепт для социальных сетей на ближайшие шесть месяцев. Но в момент, когда нужно переключиться между окнами, чтобы показать примеры изображений, он делает ошибку. Все окна необъяснимым образом исчезают, оставляя на всеобщее обозрение проекцию его захламлённого рабочего стола. — Извините, — говорит он слегка неловко, бегая курсором мышки по экрану в судорожных поисках нужной вкладки. — Больше десяти лет в игре, и вот результат, всё ещё не в состоянии спокойно переключить окна во время презентации. Инь Чжэн и Хань Дунцзюнь сочувственно смеются. — Я как-то десять минут говорил во время онлайн-конференции с выключенным микрофоном, — отзывается Хань Дунцзюнь. — Кто из нас не сталкивался с техническими проблемами? — соглашается Инь Чжэн. Ибо молчит до конца презентации, оставляя большую часть вопросов своим коллегам. Затем начинает говорить, спокойно и размеренно: — Нам нельзя быть дерзкими или игривыми. Это не в стиле Yamaha. Наш бренд — это, прежде всего, классика, которая вдохновляет. Мы пробуждаем то самое чувство приключений и тягу к путешествиям. Думаю, вам удалось передать это в парочке концептов. Серии «Скрытые города» и «Люди Yamaha» — хорошие идеи. Но вот «каламбуры с мотоциклами» и в целом этот неформальный тон надписей слегка не то, в чём заключалась задача. — Задача стояла сделать Yamaha — бренд, которые многие находят устаревшим, а не классическим, — подходящим для молодой аудитории. Миллениалы и поколение Z любят смеяться и чувствовать, что их понимают. Они чувствуют связь с теми брендами, которые общаются с ними в приземлённой, доступной форме. — Мы не марка фастфуда, — произносит Ибо с совершенно серьёзным лицом. — И не бюджетные авиалинии или супермаркет, и не обычная компания повседневного спроса. Мы не проводим прямых трансляций и не выпускаем милые мультики. Мы первоклассный бренд мотоциклов, ориентированный на нишевую часть населения, и эта часть ищет качество. Дерзкая игра слов не даёт подобного представления о качестве. У нас уже есть наш собственный выработанный стиль, которого стоит придерживаться, потому что он заложен в ДНК нашего бренда с 50-х годов. — Но и вашего нынешнего безопасного типичного контента придерживаться нельзя, — возражает Сяо Чжань. — В нём нет ничего, что выделяло бы его среди конкурентов. Я мог бы взять любое ваше видео или изображение, поместить его на страничку Weibo Ducati или Honda, и никто не заметит разницы. Я понял вашу мысль, что каламбуры не передают идею о качестве, мы пересмотрим это. Но вам нужно сделать контент более смелым и узнаваемым. Подумайте о Red Bull, самом известном среди потребителей бренде, который ассоциируется с мотоспортом. Они сбросили человека из космоса. Они расширяют границы. Вот это нужно и Yamaha. В конце концов, Yamaha это не только безопасность, но и умение наслаждаться моментом. Мы должны показать людям места, которые они могут увидеть только с помощью мотоцикла. Мы должны запечатлеть скрытые моменты жизни, что остаются незамеченными. И нам нужно говорить об этом на искреннем, естественном языке, который будет понятен молодой аудитории. Он не может быть игривым или дерзким. Но он обязан быть настоящим. Если, — добавляет он, закрывая презентацию, — вы ищете агентство, которое будет просто следовать принципам вашего бренда и продолжать получать низкие показатели посещаемости, то X-Squared вам не подходят. Ибо задерживает на нём взгляд. Выражение его лица остаётся нейтральным, но уголок губ слегка подёргивается, выдавая почти довольную ухмылку. — Хорошо, — говорит он. — Если вы сможете придать смелости, не переходя к дерзости и непочтительности, то я соглашусь с вашим предложением. Сяо Чжань испускает вздох, который так долго сдерживал. Вздох, который имеет малое отношение к их дискуссии, весьма обычной для встречи с клиентом, а который связан с тем, как сфокусирован взгляд Ибо на его лице. — Отлично, — отвечает он. — В таком случае, продолжим работать над «Скрытыми городами» и «Людьми Yamaha». Первостепенная задача — найти знаменитость для «Скрытых городов». Джексон Ван известен, как поклонник мотоспорта. Мы можем обратиться к его компании с предложением? — Меня всё устраивает, — говорит Ибо. — Меня тоже, — отзывает следом Хань Дунцзюнь, Инь Чжэн просто кивает. — Это также будет самый дорогой контент, над которым мы работаем, так как необходимы примерно десять дней съёмок в разных провинциях. Я заранее обращаю на это внимание, чтобы избежать неприятных сюрпризов в почтовом ящике. — Подготовьте смету и приложите подробное описание, как вы будете реализовать концепт, — говорит Ибо. — У нас есть представление о том, во сколько обходятся подобные проекты. Мы можем получить больше бюджета внутри компании, если высшее руководство будет в этом заинтересовано. — Ибо очень хорош в продвижении идей внутри компании, — добавляет Инь Чжэн, подмигивая. — Похоже, в таком случае мы с вами на одной волне, — говорит Сяо Чжань с чувством облегчения, которое возникает всякий раз, когда он удачно завершает встречу с клиентом. С противоположной стороны стола ему лучезарно улыбается Сюань Лу. Он закрывает ноутбук. — На сегодня всё, у нас ещё осталось десять минут, чтобы обсудить наше эффективное начало сотрудничества. Могу я предложить вам экскурсию по нашему офису? — Да, я с нетерпением ждал этого предложения! — отзывается Хань Дунцзюнь. — Это самый красивый офис, что мне доводилось видеть. Сяо Чжань позволяет Сюань Лу взять инициативу в свои руки. Сам он отходит в конец группы, обмениваясь парочкой слов с сотрудниками, которые встречаются на пути, и уже наклоняется, чтобы полить вазон в одном из уютных уголков для встреч, когда поднимает глаза и встречается взглядом со стоящим перед ним Ибо. Но мгновение воцаряется неприятная абсолютная тишина. У Сяо Чжаня есть много чего сказать Ван Ибо-клиенту. Ему нечего сказать Ван Ибо-человеку. Но Ибо начинает говорить первым: — Прежде чем начнём работать, я бы хотел прояснить ситуацию между нами, — говорит он. — Я надеюсь, ты не испытываешь дискомфорта из-за этого всего. Я не обращался к X-Squared, чтобы изводить тебя, или что-то в этом роде. Я просто хочу это прояснить. Сяо Чжань медленно выпрямляется. — Я так и не думал. — Ваше предложение было лучшим среди всех агентств. Послужной список говорит сам за себя. А я просто ищу хороший контент для своего бренда. — Это отличный бренд, — говорит Сяо Чжань и добавляет импульсивно, — и очень тебе подходит. Ибо слегка улыбается. — Полагаю, что так. Думаю, это будет непросто, но нам надо сосредоточиться на работе. Сяо Чжань кивает. И замечает на среднем пальце Ибо простое серебряное кольцо. Кольцо, которое можно было бы счесть пустяком на ком-либо ещё, но не на человеке, единственной бижутерией которого когда-то было дешёвое кольцо с головой быка, купленное у придорожного торговца возле их школы в Чунцине. Его пронизывает холодная, кристально чистая дрожь. — Ты прав, — говорит он, глядя прямо на Ибо, заставляя себя не дрожать. — Мы сосредоточимся на работе. — Спасибо, — отвечает Ибо. — Я это ценю. «Не говори мне “спасибо”, — сказал однажды тот Ибо из прошлого. — Я ненавижу слова, которые выстраивают между нами дистанцию». — Никаких проблем, — говорит Сяо Чжань. Команда Yamaha вскоре уезжает. Сяо Чжань возвращается на своё место и садится. Маленькое вьющееся растение на углу его стола выглядит сегодня особенно пышным. Он протягивает руку, чтобы коснуться пальцем его воскового листа. Он не думает слишком много, правда. Единственная мысль, что витает у него в голове, кружится вокруг похожего чудного кольца с головой быка, запрятанного в дальнем ящике в его квартире. Два года назад, переезжая на новое место, он собирался выбросить его, но в итоге сохранил по причинам, которые можно назвать только «сентиментальными». — Эй, — обращается к нему Сюань Лу, наклонившись над его столом с приподнятыми бровями. — Что происходит между тобой и Ван Ибо? — Что? — Ты меня не обманешь. Я видела, как вы смотрели друг на друга во время встречи, а потом он загнал тебя в угол для личного разговора, когда мы проводили экскурсию. Вы не просто знакомые. Между вами есть какая-то история. Сяо Чжань опять проводит пальцем по листку. Возможно, он выбросит кольцо, когда вернётся вечером домой. — Мы встречались, — говорит он, а затем смеётся, глядя на Сюань Лу. — Позволь мне поправиться, мы встречались 16 лет назад, когда учились в школе. Между нами ничего сейчас нет. — Ничего? Он выбросит его, как только вернётся домой. — Ничего, — подтверждает он. — Всё закончилось давным-давно.

***

Поле в жилом комплексе Сяо Чжаня идеально подходит для того, чтобы школьники гоняли тут мяч. Настоящий рай для Сынёна. Ибо это всё не особо волнует, но он счастлив, когда счастлив Сынён. Их распорядок прост. Два-три раза в неделю он отправляет Сяо Чжаню короткое сообщение, что сегодня они будут играть. Сяо Чжань в четыре часа дня встречает их перед воротами комплекса, чтобы пустить внутрь. Как и сказал, он не остаётся с ними играть, а когда они заканчивают, то просто уходят, ничего ему не сообщая. Две недели спустя, как они начали пользоваться предложениями Сяо Чжаня, Ибо всё ещё не знает о нём ничего, кроме того, что он сказал в их первый и единственный нормальный разговор. Сяо Чжань не заводит бесед во время их встреч. Единственные слова, что проскакивают между ними, — нейтральные приветствия. Он не думает, что Сяо Чжань даже знает, как их всех зовут. Они не представились при первой встрече, а теперь уже как-то поздно об этом говорить. Когда он однажды отпускает замечания, что Сяо Чжань для них просто незнакомец, хотя они регулярно пользуются его полем, Вэньхань пожимает плечами и бросает небрежно: — Тогда позови его завтра погулять с нами. Остальные смеются, но Ибо не замечает. Он хмурится, представляя себе Сяо Чжаня, сидящего в их тесном кругу парней с района в своей аккуратно выглаженной форме и сияющих ботинках. — Это будет чертовски неловко. — Толку тогда вообще об этом говорить? — произносит Сынён. — Если он хочет с нами потусить, ну и прекрасно. Но он дал понять, что не хочет. — Как я и сказал, — ответил Вэньхань, занимая позицию для штрафного удара, — если тебя это волнует, ты всегда можешь его позвать. Ибо и правда зовёт, когда они заканчивают играть. «Хочешь погулять завтра после школы?» Сяо Чжань отвечает некоторое время спустя: «Серьёзно? Со всеми вами?» «Только с главной бандой: мной и ещё тремя». «Но я не играю в футбол». «Мы не собираемся завтра играть. Можем просто перекусить в круглосуточном. Будем там около четырёх». «ОК». Ибо совершенно не думает об этом весь остаток дня. У него полно других забот. Он не думает о том, как подойдёт к Сяо Чжаню в магазине и усядется рядом с ботаником на глазах у парней с района. Не думает о том, как наконец поговорит с Сяо Чжанем как с потенциальным другом. Не думает, как опять увидит вблизи эти большие прекрасные глаза. На следующий день, следуя за друзьями вниз по дороге, ведущей к магазинчику, известному как излюбленное место районных детишек, он опять-таки старательно не думает о том, что скажет Сяо Чжаню. Он так увлечён своим «недуманием», что не сразу понимает, что они свернули с главной дороги в переулок и отдаляются всё дальше и дальше от круглосуточного. Вэньхань и Исюань болтают непринуждённо впереди, словно ничего не происходит. Сынён подбрасывает в воздух мяч. — Почему мы идём этой дорогой? — спрашивает Ибо. Вэньхань оглядывается на него слегка удивлённо. — Мы идём в интернет-кафе. Ты что не слышал, что сказал Сюань-гэ? — Подождите, — озадаченно говорит Ибо. — Я сказал парню из элиты, что мы встретимся с ним у круглосуточного. — Что? — спрашивает Исюань. — Зачем нам это? — Разве вы не сказали, что можно позвать его потусоваться с нами сегодня? Все парни уставились на него. — Это была шутка, — медленно проговаривает Вэньхань. — Но он туда придёт, — Ибо начинает нервничать. Уже четыре двадцать, и ему понадобится минимум десять минут, чтобы вернуться назад к магазину. — Маловероятно, — отвечает Сынён. — Ни один элитный не подойдёт к тому месту. Ибо проверяет телефон. Сообщений нет. — Успокойся, Ибо, — говорит Исюань, вглядываясь в него. — Если волнуешься, то можешь вернуться и глянуть, пришёл ли он. Но если нет, то только зря время потеряешь. Может, просто напишешь ему? — Почему бы нам всем вместе не сходить? Даже если его там не будет, мы ещё можем потусить. — Я не особо хочу с ним общаться, — отвечает Вэньхань. — А ещё я хочу поиграть сегодня в World of Warcraft. Уже почти половина пятого. Даже если Сяо Чжань приходил к магазинчику, он бы не стал так долго ждать кучку незнакомцев. Так что Ибо просто отправляет сообщение, небольшую невинную ложь. «Надеюсь, ты не пришёл. Кое-что случилось, у меня не получилось. Увидимся в другой раз». Сяо Чжань не отвечает, и Ибо отправляется вместе с друзьями в интернет-кафе. То, что он ведёт себя сегодня слегка тише, чем обычно, игнорируя странное чувство разочарования, остальные оставляют без комментариев. На следующий день главной шуткой дня становится странный заучка, который явился к круглосуточному и простоял там больше получаса под издевки местных. — Просто стоял там, как осёл, — торжественно хихикает одноклассник. — Его спрашивали, кого он ждёт, может, какого высокопоставленного чиновника? Он даже не знал имён тех, кого ждал! — заржал второй. — Какое позорище для элиты. Они этого не переживут. — Ты бы видел, как он жалко выглядел, когда уходил. Я думал, он разревётся. Исюань пытается ободрить Ибо. — Слушай, тебе стоит просто перед ним извиниться. Скажи, что ошибся. — Не поможет, — категорически заявляет Ибо. — Мне стоило пойти к магазину. Исюань вздыхает. — И откуда тебе было знать, что он будет так долго ждать? Любой нормальный человек бы ушёл. Он правда странный для элиты. — Его зовут Сяо Чжань, — неожиданно говорит Ибо. — Сяо Чжань? — Просто думаю, стоит называть его по имени, раз мы его знаем. Исюань не спорит. Вечером на пути домой Ибо не пишет Сяо Чжаню ещё одно сообщение. Вместо этого он набирает его номер. Гудки раздаются добрых тридцать секунд, прежде чем тот берёт трубку. Он звучит настороженно. — У меня сейчас нет времени разговаривать. Я учусь. Слова никогда не давались Ибо легко, особенно если он говорит с кем-то, с кем не был хорошо знаком. Как правило, он привязывается к людям, которые говорят свободно и непринуждённо, как Сынён. Тогда ему самому не приходится. Но в их с Сяо Чжанем случае ему нужно исправить кое-что самостоятельно, так что придётся найти способ. В итоге он говорит самые простые, но самые честные слова: — Прости, что я вчера не пришёл. Я должен был прийти. Сяо Чжань вздыхает. — Я хочу загладить перед тобой вину, — добавляет Ибо. — В этом нет необходимости. Если волнуешься насчёт поля, то можете продолжать им пользоваться. Охранник уже вас хорошо знает, так что и без меня вас пустит. Я не буду вас останавливать или выгонять. — Дело не в поле, — говорит Ибо и останавливается в небольших мучениях. — Мне всё равно, если придётся вернуться в парк у реки. Мне правда жаль, что так произошло. — Я не разбираюсь в приколах между людьми с района и элитой, — холодно произносит Сяо Чжань. — Меня никогда это дерьмо не волновало. — Это не был… не был пранк. — Что же это тогда было? Парни у магазина смеялись надо мной из-за того, что я поверил твоему сообщению. Ибо сжимает телефон. Конечно, парни посмеялись над тупым ботаником, который посмел сунуться к круглосуточному, думая, что его пригласили. И практически при любых обстоятельствах именно пранком бы всё это и являлось. Но… — Это не пранк. Мой друг сказал позвать тебя погулять с нами, потому что мы никак не общались с тобой, хоть и пользуемся твоим полем. Он пошутил, но я принял всерьёз. Когда я тебе написал, я правда думал, что мы проведём вместе время. Когда я понял, что ребята не собирались приходить, я подумал, что уже слишком поздно тебя искать. Но несмотря на это, мне всё равно стоило пойти. Сяо Чжань ничего не говорит, но тишина теперь кажется мягче. Ибо делает глубокий вдох, чтобы снова набраться храбрости. — Хочешь ещё раз попробовать пообщаться? Я серьёзно. Можем встретиться завтра после уроков. Я знаю хорошее место, где продают суп со стеклянной лапшой. Или можем поесть острых пельменей, что тебе больше хочется? — У меня завтра дополнительные занятия после школы, — отвечает Сяо Чжань. Ибо пытается не разочаровываться. В конце концов, это выбор Сяо Чжаня. — Ох, — говорит тот, — но мы можем встретиться послезавтра, в четыре. Разочарование тотчас сменяется восторгом, пронзившем насквозь сердце. — Окей, встретимся в парке у реки, на том же месте. Я не думаю, что опоздаю, но я напишу тебе, если меня что-то задержит. — Ладно, увидимся, — говорит Сяо Чжань и кладёт трубку. Руки Ибо трясутся от адреналина и облегчения, когда он убирает телефон назад в карман. Он остановился посреди улицы, чтобы позвонить Сяо Чжаню, пока чувствует храбрость. Теперь ему надо несколько раз пройтись туда-сюда, чтобы вернуть себе осязание действительности и сесть на нужный автобус домой. Но даже когда он смотрит в окно автобуса, всё ещё ничего не видит на пути обратно. В этот раз он уже не может отрицать, что все его мысли занимает Сяо Чжань.

***

Острые пельмешки — извечный выбор Сяо Чжаня, когда он задерживается на работе допоздна. Прямо у офиса есть магазинчик, который держит шумная, жизнерадостная тётушка. Её острые пельмешки на вкус словно прямо из Чунцина. За многие поздние вечера Сяо Чжань успешно украл сердце тётушки. Теперь он всегда получает одиннадцать пельменей вместо положенных десяти. Вина за множество съеденных ночью острых пельмешек лежит на съёмках «Скрытых городов» для Yamaha. Двое его лучших сотрудников, Чжочэн и Юй Бинь, отвечают за этот проект, но даже так Сяо Чжань принимает активное участие в планировании. Ибо желает услышать от него лично, как будет выглядеть финальная версия видео: от каналов распространения до дизайна надписей. Вполне естественно для новых клиентов желать прямой заинтересованности со стороны высшего руководства, но Сяо Чжань поручает Чжочэну завоевать доверие Ван Ибо за первые три месяца. — Ты умный парень, он это оценит, потому что он тоже умный, — говорит он. — Кажется, он хочет обращаться непосредственно к тебе по любому поводу, — отвечает Чжочэн. — Просто он хочет убедиться, что мы понимаем бренд и делаем всё правильно с самого начала. Я отойду в сторону, когда мы освоимся с этим проектом, и передам тебе полномочия. — Я не против, — отзывается Чжочэн. — Я вполне уверен, что со всем справлюсь. Но ты ведь едешь на съёмки, так? Сяо Чжань, вообще-то, пытается избежать этой поездки. У него нет проблем с тем, что Ибо его клиент. Он может оставаться профессионалом, потому что он и есть профессионал. Он уже достаточно давно в этом бизнесе, чтобы уметь отделять личные чувства от работы. Но если они с Ибо проведут десять дней вместе в разъездах, то отношения между заказчиком и исполнителем, которые они поддерживают последние пару недель, могут стать зыбкими. Ибо точно этого не хочет. Он очень чётко дал понять, что их отношения должны оставаться исключительно рабочими. Сяо Чжань с этим согласен. Он просто не уверен, что ничего не испортит. Из них двоих, может быть, чувства Ибо и были самыми сильными, но чувства Сяо Чжаня определённо самые продолжительные. Он запер их глубоко внутри себя, в очень надёжном хранилище, и предпочёл забыть о том, как оно открывается. Но ключ не был выброшен. Чувства всё ещё там. И о них было безопасней думать, когда Ибо находился где-то за сотни ли, вместо того, чтобы жить с ним в одном городе и работать над одним проектом. — Я всецело верю в твои способности справиться со съёмками, — он говорит Чжочэну, похлопывая того по плечу. Чжочэн выдаёт полуулыбку. — На данный момент, начальник, речь скорее об отношении клиента, чем о моих способностях. Может быть, в итоге было ошибкой соглашаться на проект Yamaha, как-то думает Сяо Чжань, сидя в одиночестве в офисе в восемь вечера, отправляя короткое письмо о новостях по проекту Ибо. Сентиментальность всегда была его слабым местом. Например, то кольцо с головой быка. Его стоило выбросить давным-давно, вместе с парочкой старых выцветших полароидов, лимитированным изданием «Маленького принца» в честь 70-летия выпуска и несколькими футболками, которые затесались между его собственными. Я буду справляться лучше, решает он, быстро просматривая электронное письмо перед отправкой. Больше никаких слезливых глупостей. Никаких размышлений, как всё могло бы сложиться иначе. Нужно сосредоточиться на том, как дела обстоят в настоящем. И в этот момент жизнь словно играет с ним злую шутку. На экране телефона загорается уведомление о сообщении от Ибо в WeChat. «Почему ты ещё работаешь в такое время?» — значится в нём. Сяо Чжань отвечает: «Я почти закончил». «Тебя Yamaha держит в офисе?» «Yamaha и множество других вещей. Не переживай». Проходит пять минут. Ибо не отвечает на его сообщение, так что Сяо Чжань откладывает в сторону телефон и сосредоточенно просматривает составленный Чжочэном набросок расписания съёмок. Они отправятся в Юньнань, Гуйчжоу и Чунцин на десять дней, чтобы путешествовать между тремя провинциями в двухэтажном автобусе со спальными местами и грузовиком для мотоциклов, которые будут использованы для съёмок. Группа людей будет весьма маленькой: Джексон Ван, его менеджер и телохранитель, два ответственных лица из X-Squared (имена будут уточнены), небольшая команда из видеографа, режиссёра и ассистента из производственного отдела X-Squared, внештатный видеограф в качестве второго оператора и Ван Ибо от Yamaha как представитель клиента. Они проведут четыре ночи в автобусе и пять ночей в отелях. Съёмочное время будет щедрым, три локации на… Звенит звонок в дверь офиса. Сяо Чжань, поглощённый логистическими деталями, не сразу это замечает. А когда замечает, побаивается открывать дверь. Один из младших координаторов, который работал в офисе поздно ночью, как-то рассказывал, что видел, как несуществующий ветер расшвырял бумаги по столам. Другой работник сообщил, что в дверь позвонили, а когда он пошёл открывать, то обнаружил, что там никого не было. «А вы знали, что напротив этого склада когда-то был храм, который снесли в 40-х?» — примерно так обычно начинаются истории о призраках. Но там на улице стоит не призрак. Это Ибо. — Ох, — произносит Сяо Чжань с со слишком большим облегчением, чтобы вдумываться. — Хвала небесам, это ты. — А ты кого ждал? — спрашивает Ибо, явно слегка обескураженный его реакцией. — Последний, кто работал допоздна, рассказывал, что снаружи никого не было, хотя в звонок звонили трижды. Ибо не фыркает, скорее громко выпускает воздух через нос. На мгновение в его взгляде почти проскальзывает нежность. — А у тебя всё такое же богатое воображение. Это первая личная вещь, которую говорит Ибо с начала их совместного проекта. Сяо Чжань кашляет, прочищает горло, раздумывая, что бы такого профессионального сказать, когда наконец вспоминает, что он без понятия, зачем Ван Ибо явился в его офис в восемь сорок вечера. — Ну и что привело тебя сюда в такое время суток? — Я был поблизости, так что подумал заскочить, чтобы поблагодарить за то, что работаешь над проектом Yamaha так поздно вечером, и попросить пойти домой как можно скорее. Нет ничего настолько срочного, что не может подождать до утра, — произносит Ибо. Затем он протягивает пластиковый пакет со знакомой пенопластовой коробкой. — И я принёс немного еды. Предполагаю, ты ещё не ужинал. — Острые пельмешки? — Да, Юй Бинь упоминал, что рядом с вашим офисом продаются хорошие пельмешки. — Так и есть, — потрясённо отвечает Сяо Чжань, забирая протянутый пакет. — Ну, — говорит Ибо, делая шаг назад, — тогда я тебя оставлю. — Не хочешь зайти? — внезапно спрашивает Сяо Чжань. — Ну, ты не должен, конечно. Но раз ты проделал весь этот путь, то может выпьешь чаю перед уходом? Ибо колеблется, оборачивается назад, словно там за переулком, вне поля зрения, кто-то ждёт его. Сяо Чжань вытягивает шею, но никого не видит. Когда он возвращает взгляд, Ибо снова стоит перед ним, слегка отводя глаза. — Конечно, — произносит он, — ненадолго. Кажется чем-то сюрреалистичным находиться вот так ночью наедине с Ибо в помещении, которое Сяо Чжань считает вторым домом. Все эти знакомые плакаты на стенах, разные безделушки, небольшие вазоны и плюшевые игрушки, смешные цитаты о дизайне в рамочках и распечатанные фотографии с мероприятий в их старом офисе приобретают новый окрас, стоит Ибо пройти рядом с ними. Что же Ибо думает об этом маленьком, приукрашенном мире, наполненным душой Сяо Чжаня? Он задаётся вопросом, совпадает ли это с воспоминаниями Ибо о нём? Или Ибо кажется, что Сяо Чжань переместился куда-то за пределы его понимания? Выражение лица Ибо не выдаёт его мыслей. Они устраиваются в буфетной, и Сяо Чжань заваривает чай дахунпао. В офисе царит кромешная тишина, только громко тикают часы, так что Сяо Чжань подключает телефон к колонке и ставит обычную музыку для кафе, чтобы просто играло на фоне. Ибо кашляет из-за острого аромата, доносящегося из коробки с пельменями. Сяо Чжань тоже кашляет, чтобы не рассмеяться. — Всё ещё не можешь есть острое? — Никаких «всё ещё», — отвечает Ибо. — Нельзя просто так выработать переносимость остроты. — Да, но ты вырос в Чунцине! — Но родом я не из Чунцина, я из Лояна. Сяо Чжань смеётся, беря в рот пельмень. — Наверное, ты прав. Он предлагает пельмень Ибо, но тот вежливо отказывается. Он не ест после восьми. — Возможно, на время съёмок придётся немного ослабить это правило, — говорит Сяо Чжань. — Пару дней время переезда затянется дольше восьми. — Вы уже решили, кто поедет? — спрашивает Ибо. — Я говорил утром с Чжочэном, тот сказал, что вы ещё решаете. — О, ты об этом, — Сяо Чжань занимает себя палочками. Потеплевшая атмосфера между ними снова охлаждается. — Да, ну, Чжочэн точно будет участвовать. Юй Бинь был бы вторым, но он на той неделе занят рекламой, которой руководит. Так что мы всё ещё в поисках второго человека. Может быть, один из менеджеров… — Почему не ты? — спрашивает Ибо совершенно спокойным голосом. — Ты знаешь об этих съёмках больше кого-либо. Было бы разумно поехать тебе. — Я обычно не езжу на съёмки, — быстро выпаливает Сяо Чжань. — Понимаешь, я скорее надзиратель, чем активный участник конкретного проекта. Поездки такого плана я обычно поручаю персоналу по работе с клиентами и менеджерам. Ибо отвечает не сразу. Он задумчиво делает длинный глоток чая, пока Сяо Чжань пытается протолкнуть в горло ещё один пельмень. — Даже не знаю, верю ли я в это, — тихо отвечает Ибо. — Думаю, ты очень практичный руководитель и берёшься за большие съёмки, которые в тебе нуждаются. Это правда, но Ибо это знать необязательно. — Я работаю над созданием сильной группы руководителей, чтобы уменьшить своё время в работе с клиентами. Ведение бизнеса становится всё более времязатратным с нашими темпами роста. — Дело во мне. Вопрос прозвучал неожиданно, но не сказать, что это удивительно. Ибо никогда не видел нужды плясать вокруг да около и бояться сказать прямо. Он говорит так, как есть. И даже спустя столько времени Сяо Чжаню неосознанно хочется соответствовать его честности. — Да, — отвечает он просто. — Я этого боялся, — Ибо медленно постукивает пальцем по чайной чашке. — Не думаешь, что мы можем провести вместе десять дней без саморазрушения? — Думаю, это может размыть те границы, что мы установили между нами, — говорит Сяо Чжань. — И я знаю, что ты этого не хочешь. Я просто… не хочу ставить себя в положение, когда могу переступить черту. Ибо смотрит на него, но Сяо Чжань не может ответить тем же. Если он посмотрит на него, Ибо распознает другую сторону правды: есть вероятность, что Сяо Чжань не совсем пережил всё это. Не то чтобы у него оставалась надежда. Но пока Ибо неожиданно не вошёл опять в его жизнь, он позволял себе думать о нём иногда, в те моменты, когда у него было настроение для спокойных размышлений. Бывало, во времена, когда ему становилось слегка чересчур одиноко, он закрывал глаза и возвращался в тот маленький пустой гостиничный номер, где лежал в объятьях Ибо. Он вспоминал всё в таких мельчайших подробностях, что практически чувствовал вес их спутанных ног, ощущал запах шампуня, которым пахли его мягкие волосы. С тех пор как Ибо снова стал регулярным гостем в его жизни, Сяо Чжань больше не думает о нём в таком ключе. Но он прекрасно осознаёт, что он просто себе не разрешает, а не потому, что чувства прошли естественным образом. — Я понимаю, что ты не хочешь всё усложнять, — говорит Ибо. — И предполагаю, я сам в этом виноват. Я не совсем правильно подошёл к этой ситуации. Я пытался делать вид, что между нами ничего никогда не происходило. От этого всё стало только хуже. Мы действительно когда-то хорошо друг друга знали. Я должен это признать. — Да, — медленно произносит Сяо Чжань. Он осторожен в своём согласии. — Если мы открыто это признаем и оставим как есть, возможно, мы перестанем ходить друг перед другом на цыпочках и сможем начать что-то новое. Мы никогда не вернёмся к тому, кем были. Но мы можем хотя бы вести себя дружелюбно, если не быть друзьями. Ну, — Ибо слегка улыбается, — где-то в душе мы были друзьями. — Были, — подтверждает Сяо Чжань. — Так что ты думаешь? Мы можем начать всё сначала? Оставить прошлое в прошлом и стать дружной командой, основываясь на том, кем мы являемся друг для друга сейчас? Сяо Чжань бросает быстрый взгляд на кольцо, которое уверенно сверкает на среднем пальце Ибо. Его положение в жизни Ибо очевидно. Так что он делает глубокий вдох и принимает твёрдое решение, что Ван Ибо, которого он знал и любил, существует только в его воспоминаниях. Ван Ибо, который сидит перед ним сейчас, совершенно другой человек, новая сущность, всего лишь дружелюбный клиент. Сяо Чжань не будет надумывать, фантазировать и представлять что-либо с этим Ван Ибо. Он не станет проявлять к нему такое неуважение. Возможно, он всё ещё вспомнит того мальчика из своей юности, завораживающего, неотразимого, занявшего место его первой любви, но он будет думать о нём, как о ком-то, кто существует только в его прошлом. И однажды он сможет это пережить до конца, как сделал Ибо. Возможно, такая непосредственная близость Ибо даже поможет. В конце концов, все сантименты и ностальгия обычно сходят на нет, столкнувшись с реальностью настоящего. Сяо Чжань видит свои шансы весьма оптимистично. — Хорошо, — говорит он. В этот раз он способен посмотреть Ибо в глаза. Он даже может улыбнуться. — Давай начнём всё сначала. Прошло столько лет. Будет интересно узнать тебя снова. Ибо улыбается в ответ. — И ты поедешь с нами? — Ну, — отвечает Сяо Чжань непринуждённо, раз уж они теперь дружат, — как я могу отказать, когда клиент меня просит? — Ты не можешь, — говорит Ибо и легко смеётся. Звук его смеха такой знакомый, отдаёт эхом сквозь годы и расстояния между ними. Сяо Чжань допускает последнюю нежную мысль. Смех Ван Ибо, кажется, поражает его в самое сердце.

***

Когда Сяо Чжань улыбается, создаётся ощущение, что мир становится чуточку прекрасней. Сяо Чжань улыбается часто, открыто и бесхитростно, словно он был рождён улыбаться. Он улыбается, когда разговаривает. Улыбается, пока думает. Улыбается всем и каждому: от ребёнка до взрослого, от водителя автобуса до мусорщиков. Из различных пересказов Ибо знает, что он был капризным ребёнком, упорно цепляющимся за материнскую утробу часами, пока не соизволил явиться в этот мир посреди ночи. У него нет сомнений, что Сяо Чжань, напротив, легко вылез в самое светлое время суток с лучезарной улыбкой на устах. Возможно, даже помахал медсёстрам. Ибо обычно не любил людей, которые много улыбаются. Исходя из его опыта, обычно у них есть скрытые мотивы или они пытаются втереться к нему в доверие. Но Сяо Чжань не делает ничего подобного. Сяо Чжань улыбается, потому простое, искреннее тепло поднимается из глубин его души, словно природный источник. Он никогда раньше не встречал такого спокойного человека, как Сяо Чжань. Они пошли поесть острых пельмешек во время своей первой встречи, потому что Сяо Чжань сказал, что это его любимое блюдо помимо хого. Ибо вёл себя скованно и застенчиво. Его ужасно бесило, сколько людей пялятся на них и шепчутся о том, что странного вида ученики двух враждующих школ сидят за одним столом. Сначала он даже пожалел, что позвал Сяо Чжаня встретиться. Это не стоило таких неприятностей. Но затем Сяо Чжань начал разговаривать, и, к собственному удивлению, Ибо начал слушать. Сяо Чжань рассказывал о своей кошке, маленькой кошке породы манчкин по имени Орешек, которая, кажется, ничего не делает кроме того, чтобы выглядеть мило, уютно устраиваться у людей на коленях и целый день прятаться у Сяо Чжаня под одеялом. Он рассказывал об уроках рисования, которые посещал с шести лет, рисуя на каждом клочке бумаги, что мог найти дома, и о своих планах после экзаменов осуществить летний проект, запечатлев места и людей в Чунцине. Он хотел нарисовать кинотеатр под открытым небом, куда часто ходил. Хотел нарисовать маленькие книжные лавки и рестораны в подземных туннелях. Хотел нарисовать тётушку, которая развешивает бельё, выглядывая из окна. Хотел сходить в горы на несколько дней, чтобы просто разведать пещеры и изучить звёзды. А потом, сменив тему так резко, что у Ибо перехватило дыхание, он спросил, что нравится Ибо больше: Legend of Zelda или World of Warcraft. После пельменей они отправились в интернет-кафе, чтобы часик поиграть в Legend of Zelda. Сяо Чжань был не совсем ровней Ибо в игре, но старался изо всех сил. Когда час закончился, он сказал, что ему нужно домой, чтобы поучиться ещё немного и наверстать упущенное. Но сказал он это с улыбкой. Небольшой, приятной, грустной улыбкой, которую Ибо не мог выбросить из головы весь оставшийся день. Два дня спустя Сяо Чжань встретил их, как обычно, у ворот своего жилого комплекса, чтобы пустить на поле и оставить играть. Погода становилась холоднее. Это могла быть их последняя игра, прежде чем они откажутся от времяпровождения на свежем воздухе в пользу интернет-кафе. Именно мысль о том, что он может больше не увидеть Сяо Чжаня, задержала Ибо у ворот, когда они собирались уходить. Исюань вопросительно поднял бровь. Ибо сказал, что у него ещё есть дела. Этим делом было отправить сообщение Сяо Чжаню и спросить, не хочет ли он перекусить одэном из круглосуточного магазина. Сяо Чжань ответил практически мгновенно, что спустится через пять минут. Они вместе пробирались по улицам сквозь холодный осенний ветер, который дул им прямо в лицо. Настала очередь Ибо говорить, чем он и занялся. Он рассказал Сяо Чжаню, что рос в Лояне, пока родители не умерли в автокатастрофе, когда ему было девять, как переехал в Чунцин под опеку дяди и тёти. Он рассказал о своей работе на полставки в мастерской по ремонту мотоциклов, чтобы помочь дяде покрывать домашние расходы и о своей цели сдать на права и водить мотоцикл, когда ему исполнится восемнадцать. Сяо Чжань не издал ни одного неловкого сочувствующего звука. Он просто внимательно слушал. Они гуляли и разговаривали больше часа, забыв об одэне, пока не вернулись к дому Сяо Чжаня и не вспомнили о голоде. Сяо Чжань смеялся так сильно, что из его глаз брызнули слёзы. Ибо смеялся, потому что Сяо Чжань не мог перестать смеяться, и они смеялись и смеялись, хотя это и не было так уж смешно. Так и закончился вечер — наполненный их смехом. Дело не в том, что Ибо не хватает друзей. Мальчишки с района, вообще, ребята дружные, поддерживающие контакт даже после выпуска. У него есть друзья, которые видели, как он растёт, друзья, которые дразнят его, обожают его, прикрывают его спину в любой авантюре. У Ибо нет недостатка в глубоких, тёплых человеческих взаимоотношениях. Но есть в Сяо Чжане что-то такое уютное и привычное, что делает общение с ним похожим на общение с продолжением самого себя. Ему не приходится задумываться о том, что он говорит, что ему стоит сказать или как отреагировать. Слова и молчание протекают между ними так естественно, словно поток воды. И с каждой встречей жажда Ибо только возрастает. Они не договариваются снова увидеться, но между ними есть молчаливое понимание, что скоро они встретятся вновь. Может быть завтра, возможно, после школы, вероятно в парке у реки рядом с местом Сяо Чжаня. И вот, Сяо Чжань прямо тут, закутанный в парку, с книгой в руках и улыбкой на лице смотрит, как к нему подходит Ибо. — Учишься? — просто спрашивает Ибо. Сяо Чжань переворачивает книгу обложкой к нему. Математика. — Ненавижу математику, — гримасничает он. — Ты не похож на кого-то, кто хорошо разбирается в формулах. — Я и не разбираюсь, — мрачно признаёт Сяо Чжань. — И что хорошего в этой учёбе? Ты должен заниматься тем, что тебе нравится. — Чтобы заниматься тем, что мне нравится, я должен сдать экзамен по математике, — выдаёт резонное замечание Сяо Чжань. — И чем же ты хочешь заниматься? — Хочу поступить в Академию искусств и дизайна Цинхуа, — Сяо Чжань склоняет голову над книгой. — Не отвлекай меня сейчас. Мне надо закончить. Ибо не должен находиться здесь. Вот правда. Он любит жить в вечном движении. Ему не нравится сонливость, возникающая в неподвижности. Ему ненавистна мысль, что ему нечего делать. У него куча друзей, с которыми он мог бы встретиться. Куча хобби, которыми он мог бы заняться. Куча приглашений, которые его ждут. И всё же он здесь, лежит рядом с Сяо Чжанем, положив голову на руку, и пьёт посреди дня. Группа стариков подпевают вдалеке караоке-машине. Их голоса звучат воодушевлённо. Тётушки танцуют, кружась в ярких разноцветных длинных юбках, медленно и плавно вращая руками. Небольшая группка учеников элитной школы окружила их со всех сторон, склонившись над своими учебниками. Парни с района, когда проходят мимо и замечают Ибо, делают шаг вперёд, чтобы поздороваться, но потом бросают взгляд на Сяо Чжаня и уходят с озадаченными хмурыми лицами. Ибо не обращает на них особого внимания. Как и Сяо Чжань. Его лицо сосредоточенное и целеустремлённое, рот беззвучно произносит формулы, которые он старательно выводит ручкой. Сердце Ибо терзает какое-то чувство, но он не может определить, что это. Он просто остаётся рядом с Сяо Чжанем, и мысль, чтобы уйти, найти кого-то другого и заняться чем-то ещё, даже не приходит ему в голову.

***

Третий день съёмок для Yamaha, близится полночь, их спальный автобус уверенно мчится по скоростному шоссе между Куньмином и Гуйяном. На втором этаже уже задёрнуты шторы, прикрывая их спальные места. Джексон лёг спать достаточно рано, в 10:30, сказав, что ему нужно больше отдохнуть, и все остальные постепенно последовали его примеру. Сяо Чжань проворочался в постели около часа, листая Weibo, прежде чем решил, что ему совсем не хочется спать. За шторками Чжочэна горит свет, когда Сяо Чжань бесшумно проскальзывает мимо. Он не хочет его беспокоить. Он спускается по лестнице на первый этаж, где находятся раскладные кресла, большой удобный салон и маленькая кухонька. Хун Сюйвэй, внештатный видеограф, которого они наняли в качестве второго оператора, расположился в салоне, просматривая кадры, которые они сняли за день до этого. — Хорошо получилось, — комментирует Сяо Чжань, опускаясь рядом с ним с чашкой горячего чая с молоком. Хун Сюйвэй приветствует его улыбкой и ставит видео на паузу. — Работать с Джексоном просто мечта. У него всегда получается то, что мы от него хотим. — И ладить с ним легко, — говорит Сяо Чжань. — Мы определённо привлечём его к другим проектам. Он точно станет большой звездой, так что нужно подружиться с ним сейчас. Он смеётся, чтобы показать, что он шутит, хотя это не совсем так. Сюйвэй понимающе ухмыляется. — У вас отличная команда. Я правда впечатлён, насколько всё детально спланировано. Съёмки могут стать настоящим кошмаром, если не продумать всё заранее. — Да, и это заслуга Чжочэна, — соглашается Сяо Чжань. — Это он кукловод, а мы пляшем под его дудку. — Чжочэн молодец. Он всегда на высоте и правда умеет расположить к себе клиента. Когда я впервые встретил Ибо в аэропорту, я подумал, что он будет одним из тех придирчивых требовательных клиентов, с которыми мне доводилось работать. Но пока что он ведёт себя безупречно. Решительно. Умеет поддержать и даёт понятную обратную связь. — Он умный парень. Знает своё дело. — Слышал, он женится в следующем году. Сердце Сяо Чжаня предательски заколотилось, тяжело и болезненно, прежде чем он успевает сказать себе сурово, что это вообще-то не новость. Он знал это с самого начала, ну, по крайней мере подозревал. Он делает длинный глоток чая, взвешивая свой ответ и успокаивая дыхание. — Такое чувство, что последнее время все вокруг женятся. — Ах, вот мы и достигли этого возраста, — со вздохом произносит Сюйвэй. — На самом деле, мне кажется, что все вокруг заводят детей. — А ты? — Ну, скажем так, я готов прожить свою жизнь в одиночестве. Они с Сяо Чжанем обмениваются горьким смехом. — Мне это понятно. — Неужели, Сяо лаоши? — Сюйвэй смотрит на него оценивающе, его взгляд яркий и восторженный. — Глядя на тебя, сложно в это поверить. — Я женат на своей работе, — отвечает Сяо Чжань. — У меня такая же проблема, — говорит Сюйвэй. — Мне исполняется тридцать три в этом году, и мои родители начинают не на шутку беспокоиться, но всё, что я хочу, это продолжать путешествовать и снимать, понимаешь? И вообще, раз мы заговорили о работе, — он опять включает ноутбук, — хочешь посмотреть оставшиеся кадры перед сном? — Давай, — произносит Сяо Чжань, — как унылые трудоголики, которыми мы и являемся. Час спустя, когда он идёт в переднюю часть автобуса, чтобы подбодрить водителя, он находит там Ибо, сидящего в одном из раскладных стульев с телефоном в руках. Он с подозрительным равнодушием вглядывается в темноту за окном. Сяо Чжань пытается тихо пройти мимо, но Ибо поворачивается и смотрит на него. — Ты там в порядке? — спрашивает Сяо Чжань, придерживаясь дружелюбного тона. Ибо кивает, не отводя от него взгляда. В его взгляде читается немая мольба, но уже поздно, свет тусклый, и вообще у Сяо Чжаня всегда было богатое воображение. — Тогда спокойной ночи, — говорит он, кивая в ответ. — Завтрашний день будет долгим. — Приятных снов, — произносит Ибо. Следующие три дня они проводят в горных деревеньках Чуйчжоу. Они снимают кадры на дрон, как Джексон гоняет по ветреным дорогам, крупные планы, как Джексон сидит на байке, вглядываясь в волнистые карстовые пейзажи, как останавливается у обочины, чтобы прикоснуться к нависшему дереву, приседает над острой ухой и разноцветным клейким рисом в крошечной закусочной у подножья горы, помогает деревенскому жителю рубить дрова, проезжает мимо деревянных домиков и овощных хозяйств. Каждый кадр визуально и эмоционально прекрасен. Воодушевление Сяо Чжаня и Чжочэна возрастает при мысли, какими получатся финальные снимки и видео. Ибо улыбается, наблюдая их радость. — Ты правда любишь свою работу, — говорит он однажды Сяо Чжаню, пока они ждут снаружи дома, где мéста оказалось достаточно только для Джексона, его менеджера, режиссёра и двух вжавшихся друг в друга видеографов. — Честно говоря, не всегда всё прекрасно, — отвечает Сяо Чжань, отходя к обочине, чтобы сделать пару фотографий горной долины, зеленеющей в лучах летнего солнца. Они в сотнях ли от ближайшего большого города, и горный воздух такой свежий, что кажется, его можно ощутить на вкус. Ибо следует за ним. — И когда же не всё хорошо? — Ну, — Сяо Чжань позиционирует камеру телефона, — первые два года бизнес шёл тяжко. Мы с Сюань Лу понимали, что это будет не прогулка в парке, но сложности превзошли все наши ожидания. Огромная конкуренция, маленький доход. Наём сотрудников был настоящим кошмаром. Я до сих пор не люблю это дело. Каждый раз удар, когда кто-то хороший уходит, потому что приходится проходить опять через весь этот мучительный процесс, чтобы его заменить. — Ты нравишься сотрудникам. — М, — отзывается Сяо Чжань. — Но иногда они хотят уйти в более крупные агентства или сменить поле деятельности, и мы не вправе их удерживать. Ибо недолго молчит, рассматривая долину. — Ты занимаешься именно тем, чем и хотел, когда мы были детьми. Не у каждого это получается. Пальцы Сяо Чжаня рефлекторно сжимают телефон. — Ты тоже. В каком-то смысле. — Ты о том, что я хотел стать мотогонщиком? — Ибо выдаёт тихий смешок. — Не так уж далеко ты ушёл, — Сяо Чжань улыбается ему. Перед глазами быстро проносится воспоминание, насыщенное красками и звуками даже много лет спустя. Ночь в Чунцине. Любимый шлем Ибо плотно сидит на его голове. Ветер бьёт в лицо. Ревёт мотор мотоцикла. Талия Ибо, стройное и сильное тело в его объятьях. Сколько лет им было в ту ночь? Вроде восемнадцать. Восемнадцать или девятнадцать. Он так старался держаться подальше от Ибо тем летом. Ибо остановился на обочине на полпути в гору, повернулся, чтобы посмотреть на него. Огни ночного Чунцина светили из-за его спины, и он произнёс: «Как далеко ты готов зайти со мной, гэгэ?». Сяо Чжань до сих пор помнит, как ответ застрял в его горле. Медленно отбросив воспоминания, он спрашивает сейчас: — Ты когда-нибудь пытался стать мотогонщиком? — Только богатые люди могут быть мотогонщиками, Чжань-гэ. Старое обращение, сказанное таким будничным тоном, словно в этом нет ничего особенного. Значит, и Сяо Чжань может вести себя так же. — Ты ещё катаешься? — Иногда. Но не по общественным дорогам. Хожу на трек в Шанхае. Их внимание привлекает крик. Из маленького домика разом вываливаются все члены команды во главе с Сюйвэем. Тот улыбается Сяо Чжаню, поднимая вверх оба больших пальца. Сяо Чжань отвечает ему тем же. — Поужинаем вечером? — резко говорит Ибо. — Ах, — произносит Сяо Чжань. — Может, мы лучше завтра позавтракаем? Ибо бросает на него долгий, пронизывающий взгляд. Сяо Чжань отводит глаза. — Тогда увидимся за завтраком, — говорит Ибо.

***

Сяо Чжань говорит, что не может ходить ужинать больше двух раз в неделю. Его родители взбесятся, если он не будет регулярно появляться за семейным столом, особенно в год гаокао. Ибо несколько дней обдумывает ситуацию в поисках лазейки. И тогда предлагает решение: встречаться после ужина. — Это немногим лучше, чем ужин! — протестует Сяо Чжань. Но, очевидно, он находит способы улизнуть, потому что им удаётся встретиться на перекус в тот день, и через день, и каждый последующий день. Они гуляют в парке у реки, заглядывают в придорожные киоски, тусуются в скейтпарках, заходят в уютную маленькую книжную лавку на улице Саньцзяо, которая по выходным превращается в кинотеатр на свежем воздухе. Сяо Чжань уже много лет является постоянным посетителем, и, в некотором роде, он избалованный любимчик стариков, которые часто захаживают в это место. Ибо тоже начинает любить книжный магазин и кинотеатр. Он таскает за собой скейт, тренируя олли под восхищённые взгляды тётушок и дядюшек, пока Сяо Чжань пьёт горячий чай, откинувшись на спинку шаткого деревянного стула, и обсуждает современную литературу с хозяином лавки Цзюнь-гэ. — Восхитительно, как вы двое, такие полярные противоположности, так хорошо ладите, — подмечает Цзюнь-гэ. — Не такие уж мы и разные, — отвечает Сяо Чжань. — Я уже целую минуту могу балансировать на скейтборде, а Ибо пообещал мне прочитать «Маленького принца» от корки до корки. — Мы умеем найти золотую середину, — шутит Ибо, делая безупречный олли. В некоторые дни встречи после ужина — единственное время, когда Ибо удаётся его увидеть, потому что зубрёжка Сяо Чжаня вышла на новый уровень, и он проводит большинство дней запертый в классе, прорешивая бесконечные задания и примеры. Ибо делает то же, что и всегда: три раза в неделю ходит в мастерскую по ремонту мотоциклов, а остальное время дурачится с парнями. Но нетерпение постоянно гудит у него под кожей. Оно проходит только тогда, когда Сяо Чжань рядом. Так что он находит всевозможные способы продлить время, что они проводят вместе, несмотря на то, что его друзья всё больше осознают его одержимость Сяо Чжанем и почти нестерпимо дразнят его. На третий день их встреч после ужина он ждёт Сяо Чжаня у ворот его жилого комплекса вместо места, где они условились встретиться. Таким образом он добавляет пятнадцать минут к их совместному времени. На второй неделе он ждёт возле школы Сяо Чжаня, чтобы проводить его домой после подготовительных уроков. В его руке чашка любимого молочного чая Сяо Чжаня: классический вкус, 25% сахара. Так он выигрывает ещё тридцать минут. На третьей неделе они начинают вместе ходить в школу по утрам. Их школы находятся совсем рядом, так что это несложно. Ибо покупает сэндвичи, которыми они могут перекусить по дороге. Ещё целых тридцать минут. Единственный день, когда у Сяо Чжаня нет дополнительных занятий, — четверг. Ибо работает по четвергам. Некоторое время они мучаются из-за этой несостыковки в их расписаниях, пока Сяо Чжань не говорит: — Твой начальник не будет возражать, если я буду учиться в мастерской? — Я его спрошу, но не думаю, что он будет возражать, — отвечает Ибо, нахмурив брови. — Но там шумно, люди снуют туда-обратно. И ты можешь меня отвлекать. — Ты на меня не отвлечёшься, — уверенно произносит Сяо Чжань. — Когда речь о мотоциклах, всё твоё внимание принадлежит исключительно им. Начальник Ибо удивляется, когда тот приходит спросить разрешение, но не возражает. — Твой парень может заниматься в кабинете, — отвечает он. — Спасибо, — с благодарностью говорит Ибо и добавляет: — Он не мой парень. — Разве нет? — сухо говорит его начальник. В каком-то смысле он прав. Но Сяо Чжань просто слишком красив. Слишком сияющий, слишком превосходный, слишком яркий. Все хотят его. Ибо замечал, какие взгляды бросают на него парни и девушки из элиты, когда он проходит мимо. Пусть Сяо Чжань никогда этого и не говорит, Ибо знает, что он популярный парень в школе, которого обожают учителя, и которым восхищаются ученики. Сяо Чжань преподносит себя как человек, который знает, что он желанный. В городе, известном красивыми людьми, Сяо Чжань выделяется. Он мог бы заполучить любого. Он не принадлежит Ибо, Ибо даже не может о таком мечтать. Но Ибо и не мечтатель. Он достигатор. И если он чего-то сильно хочет, единственное, что он может сделать, это стремиться к этому, даже если целый мир считает его безумцем. Кроме того, Сяо Чжань соглашается со всем, что Ибо от него хочет. Должно же за этим что-то стоять. — Он теперь ходит в мастерскую? — скептически спрашивает Сынён, когда Ибо об этом упоминает. — Да ладно. Вы теперь уже даже не пара, а практически женаты. — Мы просто хорошие друзья, — перестраховывается Ибо. — Хорошие друзья, ага, — ехидничает Сынён. — Ты собираешься заполучить его задницу. Готов поспорить, это случится на следующей неделе. — Завались. — Хочешь сказать, ты не фантазируешь о его заднице каждый день? — говорит Сынён, уворачиваясь от подзатыльника Ибо. — Не забывай, что я знаю, каким похотливым ты бываешь, Ван Ибо. — Бр-р, — вздрагивает Вэньхань. Пять месяцев назад он застал их в спальне Сынёна, когда член Ибо был глубоко у Сынёна в глотке, и с тех пор не даёт им об этом забыть. Сынён компанейски улыбается Ибо. — Правда же, — говорит он, забрасывая руку Ибо на плечо, — если он тебе нравится, действуй. Я буду здесь, чтобы поддержать тебя, что бы из этого ни вышло. Ибо знает, что Сынён искренен, и ценит это. Сынён — лучший друг, о котором только можно мечтать. Он был рядом с Ибо во время всех летних каникул, когда Ибо мучился от сексуального пробуждения, и позволил Ибо исследовать с ним всё, что хотелось. Вплоть до двух месяцев назад. Примерно до того времени, когда Ибо впервые встретил Сяо Чжаня, Сынён потакал приступам возбуждения Ибо, какой бы неуместной ни была обстановка. Он даже призывал Ибо попробовать с другими парнями, хотя Ибо не был тогда в этом заинтересован. Он может быть физически близок только с людьми, с которыми чувствует определённую связь. И до появления Сяо Чжаня он не чувствовал подобного ни с кем, кроме Сынёна. Но раз Сынён — мерило хорошего друга, Ибо понимает глубоко между рёбрами, что Сяо Чжань — не просто хороший друг. Просто нужно найти подходящий момент попросить о большем. В четверг Сяо Чжань идёт с ним в мастерскую, сидит за книгами в кабинете, пока Ибо работает. Как Сяо Чжань и предсказывал, Ибо не отвлекается. Он так же сосредоточен, как всегда, а может даже больше — от осознания, что Сяо Чжань находится в пределах его досягаемости. Сяо Чжань сразу нравится его начальнику. — Хороший выбор, — говорит тот Ибо, когда они вместе работают над мотоциклом. — Я слышал о вас двоих, и не мог понять, зачем тебе сдалось проводить время с кем-то из элиты. Теперь я понял. — Кто о нас говорит? — Все подряд? О вас вся округа вещает! — хихикает его начальник. — Два парня — один из элиты, а второй с района — столько времени проводят вместе и ещё друг друга не убили? Чудо. — Лучше бы они этого не делали, — Ибо сердито хмурится. — Мне не нравится, что они распускают слухи о Чжань-гэ. Начальник смотрит на него настороженно. — Ну, — протягивает он, — люди будут шептаться так или иначе, разве тогда не лучший способ сделать сплетни явью? Это легко. Должно быть легко. Ибо знает, как это делается. Видел сотни таких случаев в школе. Всё что нужно, просто сказать Сяо Чжаню: «Эй, хочешь встречаться?», и они провалятся в быстрые, простые отношения, которыми заняты практически все в школе. У Вэньханя есть девушка, как и у Исюаня. Сынён только сошёлся с парнем из баскетбольной команды и хвастается каждый день, какой тот горячий без одежды. Все они делали это одинаково. Это кажется самой простой вещью во Вселенной. Но всё далеко не так легко, если сделать ставку на Сяо Чжаня. Он освобождается в шесть, Сяо Чжань собирает свои книги. Они садятся в автобус, чтобы вместе доехать до жилого комплекса Сяо Чжаня. Сидят бок о бок в задней части автобуса, прижимаясь друг к другу. Прикосновение бедра Сяо Чжаня, кажется, оставляет отпечаток на его коже даже сквозь слой джинсовой ткани. — Ты знаешь, что все о нас говорят? — говорит Ибо, бездумно наблюдая, как Сяо Чжань высунул язык, чтобы облизать нижнюю губу. — Потому что ты из элиты, а я с района. — Конечно знаю, — отвечает Сяо Чжань. — Одноклассники всё время спрашивают о тебе и говорят мне, чтобы я с тобой не общался. Но какое мне дело? Они могут говорить что им вздумается. Ибо чувствует себя так, словно из него выбили весь воздух. — На тебя набрасываются из-за меня? Сяо Чжань поворачивается к нему с ухмылкой на лице. — Не совсем. Не беспокойся из-за этого. Мне всё равно. — Как тебе может быть всё равно? — Меня никогда не волновала вся эта глупая вражда между нашими школами, — говорит Сяо Чжань, пожимая плечами. — Людей увлекает эта тема, потому что так они чувствуют себя лучше, ладно, это их выбор. Но, что касается меня, то меня волнует только то, что происходит между нами, и никто больше не имеет права вмешиваться. — И… — Ибо прочищает горло, чтобы набраться смелости. Сейчас не самое подходящее время и место, далеко нет, но он уже не может остановиться. — Что между нами происходит? Сяо Чжань глубоко вдыхает и заглядывает в его глаза. Всё, что Ибо чувствует в этот бесконечно долгий миг, это биение своего сердца и дрожь в груди. Лёгкое прикосновение ладони Сяо Чжаня к его дрожащим рукам. — Чжань-гэ, — шепчет он. — Ибо. — Чжань-гэ. — Может, это не… Он не способен терпеть больше ни минуты, ни секунды. — Думаю, ты мне нравишься, — выпаливает он, прервав Сяо Чжаня посреди предложения. И тут же наступает облегчение от того, что он дал волю этим словам, которые держал в заложниках. Сяо Чжань прикусывает губу. Его глаза сияют. — Придурок, — говорит он, — как ты мог сказать это первым? — Ты… Прикосновение Сяо Чжаня становится хваткой. Пальцы скользят по его пальцам, переплетаясь, соединяя вместе их руки. — Мне тоже, — говорит он. — Я думаю, ты мне тоже нравишься. И я хотел сказать это тебе в месте поприятнее этого дурацкого автобуса. Ибо моргает. К нему возвращается осязание окружающего: шумный автобус подпрыгивает на кочке, окна дребезжат от ветра, пассажиры впереди очевидным образом их подслушивают. Он смеётся. Сяо Чжань тоже смеётся, и его глаза превращаются в полумесяцы. Всё между ними кажется таким правильным. — Поужинай со мной, гэгэ, — теперь уже кокетливо мурлычет Ибо. — Мы встретимся потом, чтобы перекусить… — Не могу отпустить тебя на три часа. Мне нужно быть с тобой. — Ты смешной. — Ты поужинаешь со мной и перекусишь вечером, а завтра утром пойдёшь со мной в школу. — Ты вообще человек? — опять смеётся Сяо Чжань. Ибо хочет расцеловать его глаза. Хочет схватить его в объятья, безобразничать с ним, делать всё, что пожелает и лежать рядом, забыв обо всём на свете. Сяо Чжань наклоняется вперёд, его рот приближается к его губам. Дыхание согревает лицо Ибо. А затем он сгибается и оставляет поцелуй на их переплетённых руках. Тело Ибо пронзает молния. — Обязательно, — соглашается он. — Мне тоже нужно быть с тобой.

***

После Ибо у Сяо Чжаня дважды были полноценные отношения. Ни одни из них не продлились больше пары лет. Оба раза он был инициатором разрыва, потому что просто не мог отдавать себя настолько, как отдавал Ибо. Это казалось как-то несправедливо по отношению к партнёру. Он знал, что глупо ожидать, что в его жизнь ворвётся замена Ибо. То, что было у него с Ибо, было насыщенной юношеской страстью, которая возникает раз в жизни. Такое невозможно повторить. Что-то, что многим даже не суждено испытать. Ему повезло прожить это однажды. Абсолютно неразумно ожидать, что подобное случится ещё раз, особенно с его растущей с возрастом циничностью. И всё равно он остаётся глупым и сентиментальным, так что его выбор — случайные интрижки и друзья с привилегиями, которые могли бы удовлетворить потребности его тела, не ожидая в ответ слишком многого. С его внешностью нет недостатка в людях, которые желают разделить с ним постель. В Шанхае у него есть парочка постоянных парней, которые всегда готовы хорошо провести время, когда у него есть настроение, а ещё — один бывший товарищ из университета в Пекине, с кем он иногда путешествует, чтобы вместе провести пропитанные сексом выходные. Все надёжные и проверенные. Хорошее развлечение и ничего личного. За последние десять лет Сяо Чжань медленно, неосознанно сплёл кокон вокруг своего сердца, который не позволял никому к нему слишком приблизиться. Сюйвэй это понимает. Он сильно обжёгся на предыдущих длительных отношениях, когда парень, с которым он встречался, решил порвать с ним после восьми лет отношений, чтобы жениться на женщине и завести детей. Сюйвэй пожелал ему всего хорошего, год оплакивая потерянное время, и решил, что любовь осталась для него в прошлом. — Я просто хочу быть счастливым сам по себе, — говорит он, пока они курят после секса. — Мне не нужен никто, от кого я буду зависеть. Меня не волнуют отношения. — М, — Сяо Чжань развалился у окна, великолепный в своей наготе, скрывающейся за шторами. У него между пальцами зажата сигарета, а взгляд лениво провожает густые огни Гуйяна. Завтра вечером они отправятся в Чунцин. Это будет последний этап путешествия. — Я восхищаюсь и уважаю людей, которые могут вступать в крепкие, правильные отношения. Просто не думаю, что я на это способен. — Ты когда-нибудь кого-то любил? — спрашивает Сюйвэй, делая ещё одну затяжку. — Любил. — Каким он был? Сяо Чжань задумывается. — Сильным. Независимым. Он казался холодным, но на самом деле был заботливым и нежным, если узнать его поближе. Сначала я не хотел ему навязываться, поэтому сдерживал порыв начать с ним разговор. Но когда мы начали проводить вместе время, я влюбился в него достаточно быстро. Мне хотелось проводить с ним каждую минуту. И у нас всё было действительно хорошо, пусть и не очень долго. — Что случилось? Сигарета почти догорела. Сяо Чжань пересекает комнату, чтобы затушить её в пепельнице. — Он бросил меня, сказав, что у него другой путь. — Думаешь, он был прав? — Возможно, — Сяо Чжань натягивает одежду, которую поднимает с пола. — Он этого хотел, так что хорошо, что он разорвал отношения. Разрыв был бы ещё более неприятным, если бы случился на пару лет позже. — Понимаю, — отвечает Сюйвэй. — Хотелось бы мне расстаться с тем парнем гораздо раньше, а не встречаться восемь лет, надеясь, что он полюбит меня настолько, что откажется от своей мечты иметь детей. Сяо Чжань качает головой и наклоняется, чтобы поцеловать Сюйвэя в лоб. — Больше не грусти. — Я не грущу, просто раздражаюсь, когда вспоминаю это сейчас. — Тогда не раздражайся. Всё это просто текущая вода под мостом. Приятных снов. — Спокойной ночи, — говорит Сюйвэй, махнув ему на прощание. Вернувшись в свою комнату, Сяо Чжань принимает долгий горячий душ. Уже поздно, но сна ни в одном глазу. Он загружает на iPad книгу Лю Цысиня «Задача трёх тел» и читает, пока его веки не становятся настолько тяжёлыми, что он наконец может выключить свет и уснуть. О завтраке, который должен был съесть с Ибо, он вспоминает только при выезде из номера следующим утром. Но Ибо, сидящий в лобби отеля с Чжочэном за анализом графика съёмок, не упоминает этого, когда Сяо Чжань подходит, чтобы поздороваться. Вероятно, он тоже об этом забыл. Сяо Чжань отпускает эту мысль и погружается в работу. В тот день они управляются быстрее, чем это обозначено в расписании, дают Джексону пару часов, чтобы тот отдохнул и выпил кофе в Starbucks, а вечером садятся в автобус, чтобы отправиться в свою шестичасовую поездку в Чунцин. Если повезёт, они доберутся около полуночи. Джексон, Сюйвэй, Чжочэн и другие ребята из отдела производства предпочитают коротать время за шумной карточной игрой в комнате отдыха с пивом и чипсами, разбросанными по всему столу. Они зовут Сяо Чжаня присоединиться, но тот отказывается. Ему нужно немного побыть подальше от людей. Он уходит на пустой второй этаж и устраивается на своей кровати, включая свет, чтобы пройтись по непрочитанным электронным письмам. Пока он отвечает на одно из них, кто-то шаркает, поднимаясь к нему. Затем рядом с его койкой появляется Ибо. Вид у него слегка смущённый. — О, — произносит он, — я не хотел тебя беспокоить, прости. — Ты меня не беспокоишь, — говорит Сяо Чжань. — Тоже ищешь немного тишины и уединения? — Да, — признаётся Ибо. — Внизу становится немного слишком шумно. — Забавно, как мы всё ещё прячемся столько времени спустя. Ибо качает головой, улыбаясь. Он смотрит на проход между пустыми койками, колеблется, но в конце концов снимает обувь и забирается на противоположную сторону. Сяо Чжань изучает его профиль, пока тот мостится. За семь дней съёмок Ибо стал более расслабленным. Он одет в обычную рубашку и брюки, неуложенные волосы падают на глаза. Выглядит на десять лет моложе. Сяо Чжань внезапно вспоминает спокойное утро в их маленьком отельном номере много лет назад. Как он проснулся, чтобы увидеть, как полоска света освещает спящее лицо Ибо, проникая в щель между шторами. — Ты бывал недавно в Чунцине? — спрашивает Ибо. — Давно не был. Я провёл Праздник весны в этом году с родителями в Шанхае, — говорит Сяо Чжань. — Приятно вернуться, пусть даже и всего на пару дней. — Я не возвращался в Чунцин с того дня, как уехал в двадцать, — произносит Ибо. Значит, вот когда он уехал из Чунцина. В двадцать. В то время Сяо Чжань учился на третьем курсе в Цинхуа, корпя ночами над университетскими заданиями. — Ты удивишься, как он поменялся. — Чжань-гэ, это Китай. Как я могу удивляться переменам? Всё меняется. — Ты всё ещё увлекаешься видеоиграми? Ибо растерянно моргает, а затем ухмыляется. — Да. — Похоже, кое-что не меняется, — Сяо Чжань приглашающе поднимает свой телефон. — PUBG. Сыграем разок. — Серьёзно, Чжань-гэ. Создатель самой популярной креативной студии Шанхая всё ещё играет на телефоне, как ребёнок? — Мы в автобусе, — говорит Сяо Чжань, запуская игру. — Купишь мне завтра кофе в Starbucks, если выиграешь. — Забыл, что я всегда выигрываю? Это ты мне купишь кофе, стой. Ты только что сказал, что я куплю тебе кофе, если выиграю? Хитро, гэ… Сяо Чжань смеётся над ним, тепло разливается по его грудной клетке. Некоторые вещи и правда не меняются. Между ними с Ибо всё ещё есть эта внутренняя связь, такая естественная, словно он с ней родился. Простое присутствие Ибо утешает его душу. Когда-то он думал, что эта связь значит, что они останутся вместе до конца жизни. Теперь он во всём разбирается лучше. Так что просто нежится в тепле, находясь рядом с Ибо, позволяя себе наслаждаться этой слабостью. Потому что между ними уже никогда не будет ничего большего, чем это.

***

Они регулярно прячутся, когда общаются с друзьями Ибо. Конечно же, не потому, что это нужно Сяо Чжаню. Он, что весьма неудивительно, очень общительный и непринуждённый в компании, охотно подхватывает любую тему для разговора. Ибо в какой-то мере этого ожидал, но его всё равно завораживает наблюдать, с какой лёгкостью он вливается в группу парней, которые с большим предубеждением относятся к людям из «школы ботаников». — Я и есть ботаник, — радостно сообщает Сяо Чжань, когда Вэньхань непроизвольно использует это слово по отношению к элите, а затем смущённо извиняется, вспомнив, что Сяо Чжань и сам к ним относится. — Я решил, что лучше никем не притворяться, иначе вы решите, что я обманщик. — Ты не так уж плох для ботаника, — говорит Сынён, очевидно, ослеплённый чужим сиянием. Они все ослеплены им, особенно Ибо. Иногда ему кажется, что он не может оторвать от Сяо Чжаня глаз. Он не хочет пропустить ни одной искрящейся улыбки, ни одного движения его подвижных бровей, ни одного изгиба губ или поворота головы. Если бы полгода назад ему кто-то сказал, что он будет так вот сходить с ума по парню из элитной школы, то он, вероятно, подрался бы из-за подобного оскорбления. Это пугающе, правда, как глубоко и быстро он влюбился, и Ибо был бы в ужасе, если бы не тот факт, что, когда он смотрит на Сяо Чжаня, тот смотрит в ответ. И это меняет всё на свете. Заставляет его пододвинуться ближе и прошептать: «Давай уйдём отсюда». Глаза Сяо Чжаня вспыхивают тайным, озорным пониманием. Они одновременно встают, как можно незаметнее ускользая от остальных. — Что? Вы двое опять куда-то крадётесь? — громко жалуется Сынён. — Да, — говорит Ибо. — Хочешь нас остановить? Или хочешь, чтобы мы сделали это прямо здесь? — Ну, — сдаётся Сынён, — раз ты так ставишь вопрос… — Не потеряйтесь на пути назад, — смеясь, говорит Исюань. «Спрятаться», когда они веселятся у кого-то дома, значит скрыться под безлюдной запасной лестницей. Ибо толкает Сяо Чжаня к стене, как только захлопываются двери, и жадно впивается в его рот. Когда они впервые поцеловались три недели назад, выйдя из автобуса, он не мог поверить, какими мягкими были губы Сяо Чжаня. Их рты сплелись, словно были отлиты из одной формы и всю свою жизнь ждали воссоединения. Целовать Сяо Чжаня теперь становится такой же необходимостью, как дышать. Они целуются, и целуются, и целуются, пока дыхание не сбивается, губы не опухают, и даже тогда Ван Ибо не может перестать целовать Сяо Чжаня. Сяо Чжань издаёт тихий звук и отстраняется, тяжело дыша. Ибо целует его щеку, шею, впивается ртом в шею, наслаждаясь стоном, который слетает с чужих уст. Они ещё немного дышат друг другом, рука Сяо Чжаня медленным движением скользит по спине Ибо, пока он не замечает: — Ты опять твёрдый. — М, — Ибо лезет в штаны, чтобы поправиться. — Я просто подрочу у Сюань-гэ в туалете. Он возбуждается довольно часто в последнее время. Он всегда подозревал, что его либидо выше среднего, судя по тому, как часто у него это бывает по сравнению с другими парнями, а постоянное присутствие Сяо Чжаня правда действует на него пагубно. Но они ещё не заходили дальше поцелуев и лёгкого петтинга, и он не хочет давить на Сяо Чжаня. Он готов ждать столько, сколько потребуется. Рука Сяо Чжаня неуверенно опускается к его пояснице. — Я бы мог с этим что-то сделать. Вдох Ибо замирает в горле. — Чжань-гэ… — Не сейчас и не здесь, но я хочу попробовать. С тобой. — Я тебя не тороплю, я могу подождать. — Я знаю, — Сяо Чжань открывает глаза и нахально улыбается. — Но что, если я не хочу ждать? — Блядь, — Ибо едва может произносить связные слова. — Хочешь сказать… Сяо Чжань . Ты сводишь меня с ума. Пожалуйста… Сяо Чжань целует его щеку. Его дыхание тёплое и влажное. — Завтра я буду дома один. Мама идёт куда-то с друзьями, она вернётся только к семи вместе с папой. Ты мог бы зайти, раз не работаешь. Ибо такой твёрдый, что едва сдерживается. — Если ты уверен. — Я уверен, — твёрдо отвечает Сяо Чжань. И в доказательство проводит ладонью по штанам Ибо, слегка нащупывая его эрекцию. Ибо захлёбывается криком. Рука Сяо Чжаня начинает двигаться, поглаживая его через штаны. — Тебе приятно? — Блядь, — Ибо заикается, его бёдра дёргаются вперёд. — Блядь. Да. Его касание ощущается так хорошо, что мозг Ибо полностью отключается. Единственное, что он осознаёт, — что это Сяо Чжань. Единственное, что чувствует сейчас, — его руку на своём члене. Это так волнующе: восхитительное давление, которого так много и мало одновременно. Когда Сяо Чжань шепчет: «Ты будешь у меня первым», конец становится неизбежным. Прислонившись к Сяо Чжаню, уперевшись головой в выемку его плеча, он так дёргается, что ему было бы стыдно, если бы он не был безумно счастлив. Ибо лихорадочно смеётся. — Теперь я не могу вернуться. Я грязный и липкий. — Не можешь, теперь тебе надо пойти домой и привести себя в порядок, — говорит Сяо Чжань со смехом и изумлением в голосе. — Я правда буду у тебя первым? Никто никогда раньше не трогал тебя там? — Да и нет. — Как такое возможно? Столько людей за тобой ухлёстывает. Сяо Чжань пожимает плечами. — Никогда не хотел никого из них. — Почему ты хочешь меня? Сяо Чжань кладёт руку ему на шею, гладит большим пальцем щеку. — Я хотел тебя с того момента, когда увидел впервые. — Почему? — Не знаю. Просто хотел. — Я тебя не хотел с первого взгляда, когда только увидел, — поддразнивает его Ибо. — Я знаю, — отвечает Сяо Чжань. — Но теперь ты меня хочешь. Хочешь так сильно . — Безумно сильно, — подтверждает Ибо. Вечером того же дня Ибо уговаривает коллегу из мастерской, двадцатидвухлетнего студента университета по имени Цзюнькай, купить ему смазку и презервативы. Цзюнькай удивлённо поднимает брови, когда вечером заглядывает к Ибо, чтобы тайком передать ему добытое. — Дай угадаю, ты наконец делаешь это с тем великолепным парнем из элиты, который навещает тебя в мастерской по четвергам? — Хм. — Небеса, сначала кореец, теперь этот парнишка. Тебе семнадцать, а ты уже спишь с бóльшим количеством людей, чем я. — Он мой парень, — слова растекаются сладко как мёд. Цзюнькай шевелит бровями. — Удачи. Дай знать, если тебе понадобится больше. Буду рад быть твоим нелегальным дилером сексуальных товаров. — Я это ценю, — отвечает Ибо, надеясь, что не покраснел. Этой ночью он толком не спит и просыпается утром нервным и обеспокоенным. Он ещё никогда не чувствовал ничего подобного перед сексом. С Сынёном он не особо о чём-то задумывался. Он просто приходил доставить себе удовольствие, предполагая, что если он хорошо проводит время, то Сынён тоже. Но теперь он так жаждет угодить Сяо Чжаню. Сделать его первый раз незабываемым. Быть его достойным. — Ты в порядке? — спрашивает Исюань, когда они расходятся после уроков: парни идут в интернет-кафе, а Ибо своим привычным путём — через дорогу к школе Сяо Чжаня. — В порядке, — отвечает Ибо. — Эй, — Сынён останавливает его, взяв за предплечье. — Не волнуйся, — он понимающе улыбается, — не получишь удовольствия, если будешь сильно напряжён. Ибо кивает, сердце колотится в горле. Сяо Чжань уже ждёт у школьных ворот, когда Ибо подходит. Он сияет, глаза светятся, улыбка широкая и лучезарная. Ибо глубоко вздыхает, вырываясь из напряжённого гула своих мыслей. Сяо Чжань выглядит так, словно он влюблён. А Ибо влюблён в него. И вдруг становится так невыносимо не прикасаться к нему, не пробовать его на вкус, не заниматься с ним любовью. Они решают поехать домой к Сяо Чжаню на автобусе. Обычно они предпочитают пешую прогулку, чтобы продлить время вместе, но сегодня пункт назначения важнее пути. Если бы Ибо мог телепортироваться прямо в спальню Сяо Чжаня, он бы это сделал. Вместо этого он как можно приличнее стоит в автобусе. Его бёдра случайно задевают бёдра Сяо Чжаня, когда автобус кренится. Каждое случайное касание проходится по его телу электрическим током. Он так заведён. Сяо Чжань бормочет «терпение», но его голос тоже звучит напряжённо. Ибо хочет наклониться к нему и обхватить губами его кадык. Он сдерживается с трудом. Квартира Сяо Чжаня находится высоко, из широких окон открывается завораживающий вид на чунцинские жилые дома, но Ибо его не замечает. Он следует за Сяо Чжанем через гостиную в коридор, проходит, кажется, сотню комнат, пока Сяо Чжань заходит в одну из них. У окна стоит большая, удобная на вид кровать. Ибо смотрит на неё, проводя языком по пересохшим губам. — Ибо, — выговаривает Сяо Чжань. Его взгляд возвращается к нему. Сяо Чжань стоит посреди комнаты, уже без сумки, рука на молнии ветровки. Ибо смотрит. Он расстёгивает молнию и снимает ветровку абсурдно элегантным способом. Затем на пол падает жилетка. Ибо так крепко вцепляется в ремень своей сумки, что у него белеют костяшки пальцев. Словно в замедленной съёмке Сяо Чжань расстёгивает пуговицы на рубашке, затем молнию на брюках и потом, наклонившись, стягивает их с ног в небольшую кучу одежды. Он такой стройный, такой гибкий. Так много мест, к которым хочется прикоснуться, отведать. Ибо мог бы обхватить руками эту талию, провести языком по тёмным соскам, укусить удивительно мясистые бёдра. Но, как прикованный к земле, стоит на месте, всё ещё ухватившись за ремень сумки, дико потрясённый прекрасным видом Сяо Чжаня, стоящего перед ним с открытой кожей и стояком, проступающим сквозь трусы. — Ибо? — Сяо Чжань зовёт его снова. Он протягивает руку. Ибо неловко шагает вперёд. Сяо Чжань дотягивается до него, чтобы поднять сумку над его головой. От него исходит запах лимонного шампуня. — Ты принял душ? — спрашивает Ибо глуповато. — Я помылся в школе, — говорит Сяо Чжань. — Я не хотел… плохо пахнуть. На его лице появляется смущённая улыбка, и это трогает сердце Ибо, ободряет его. Сяо Чжань тоже старается ему угодить. Они постараются вместе. С помощью Сяо Чжаня он начинает избавляться от одежды. Затем, чувствуя на коже холодный воздух, наклоняется и стягивает с Сяо Чжаня трусы, доставая его член. — И я первый, кто это видит? — спрашивает он, поднимая на Сяо Чжаня взгляд. — Первый, — выдыхает Сяо Чжань. Ибо прижимается поцелуем к внутренней стороне его бедра. — Садись, гэгэ. Он расставляет ноги Сяо Чжаня и встаёт между ними на колени, обхватывая рукой его член. Он длинный и тонкий, влажный на кончике, и Ибо не может сдержаться, чтобы не накрыть его ртом. Мгновенный стон Сяо Чжаня звучит так, словно его вырвали у него из груди. Он не знает, как долго стоит на коленях, ублажая Сяо Чжаня ртом, проводя языком по всей длине его члена, засасывая глубоко в горло. Сяо Чжань задыхается над ним, вцепившись пальцами в волосы Ибо, его бёдра подрагивают. Когда он издаёт приглушённый крик, пытаясь отстранить Ибо, тот непреклонно остаётся на месте. Горячая сперма не заполняет его рот. Ибо продолжает сосать, пока Сяо Чжань не начинает издавать измученные, умоляющие звуки. Сердце готово вырваться из груди. Он любит его, он любит его. Он поднимается на ноги и, опрокинув Сяо Чжаня на спину, сцеловывает слёзы с его щёк. — Тебе было хорошо, баобэй? — шепчет он. Сяо Чжань, похоже, не в состоянии связно говорить. Его лицо покраснело, глаза слезятся, губы искусаны. Завораживающая картина. — Так хорошо, — задыхается он. — Так хорошо, Ибо. Ибо целует его, проникая в его рот, затем откидывается назад и дрожащими руками достаёт собственный член. Он такой твёрдый, что им можно было бы что-то разбить. Сяо Чжань смотрит. Его глаза комично расширяются. — Чёрт, — говорит он. — Ты огромный. — Я не сделаю тебе больно, — мгновенно заверяет его Ибо. — Я знаю, что не сделаешь, — улыбается Сяо Чжань, опираясь головой на руку. Он снова обрёл равновесие, сытый и довольный. Ибо готов расплакаться. Он любит его, он его любит. — Мне просто нужно… — Я понял. Сяо Чжань садится и придвигается, пока Ибо не прижимается к нему спиной, упираясь в его грудь. Он обхватывает его руками, осыпает поцелуями его шею, проводит губами по коже за ухом, когда берёт его в руку. — Ты такой твёрдый для меня, — шепчет. — Весь твой, — задыхается Ибо, откидывая голову Сяо Чжаню на плечо. — Только твой. Кажется, он кончает целую вечность. Позже они лежат рядом, лениво целуясь, когда Сяо Чжань произносит: — Ты правда умеешь делать минет. — М-м, тренировался для тебя. — Нет, не было такого, — смеётся Сяо Чжань. — Тренировался, месяцами. Я просто не знал, что это было для тебя . Но теперь знаю. — Теперь мы можем тренироваться вместе. Станем специалистами во всех этих сексуальных штуках. Ибо всматривается в него. — Как далеко ты готов зайти со мной, гэгэ? Рот Сяо Чжаня приоткрываются, образуя ямочки с обеих сторон, пока он раздумывает над ответом. Ибо проводит большим пальцем по ямочкам. — Давай делать это каждый день? — выдаёт он. — Как ты себе это представляешь? — Мы будем заниматься сексом в твоей спальне, в моей. А если будем дома у Сынёна, то одолжим у него свободную комнату… — Замолчи, замолчи, — смеётся Сяо Чжань. — О небо, ты даже не человек. — Не могу оторваться от тебя. Ты нужен мне каждый день. — Ну, может быть, каждый второй день. — Давай ещё раз. Я могу снова. — Хорошо, ты определённо не человек, — говорит Сяо Чжань, перекатываясь на спину. Ибо следует за ним, погружая язык ему в горло. — Давай, гэ. — Даю тебе полчаса, — отвечает Сяо Чжань, — а потом мне нужно учиться. — Полчаса, — обещает Ибо. А потом тихо шепчет слова, предназначенные для одного только Сяо Чжаня: — Я люблю тебя, я люблю тебя.

***

Расписание съёмок в Чунцине напряжённое. В первый день начало в семь утра, и они работают вплоть до восьми вечера с небольшим перерывом на обед. Сяо Чжань этому рад. Он несколько раз возвращался в Чунцин раньше, чтобы навестить друзей и семью, но находиться сейчас в этом знакомом городе с Ибо как-то тревожно, несмотря на все его усилия вести себя нормально. Ибо это, кажется, особо не цепляет. Он явно рад возвращению. Пристально наблюдает за пейзажами из окна автобуса, комментируя, как расширились дороги, а поля превратились в здания. Автобус с грохотом проносится мимо района, где находятся их школы, но Ибо, похоже, не замечает. — Я знал, что Сяо Чжань из Чунцина, — говорит Джексон, — но я не знал, что ты тоже тут вырос. — Я родом из Лояна, — отвечает Ибо. — Переехал сюда, когда мне было девять, и я уехал в двадцать, так что провёл тут примерно одиннадцать лет. С тех пор как уехал, я ни разу не возвращался. — И каково это, вернуться? Ибо наклоняет голову, чтобы провести взглядом проплывающий мимо огромный комплекс Raffles City. — Ощущение, что меня не было долгое время. Они снимают, как Джексон петляет по старым, узким улочкам Цыцикоу и поднимается в горы к долине Хэйшань. Снимают, как он пробует хого цзюгунгэ, а когда сцена завершается, все начинают поглощать заказанную еду. Северяне кашляют, их глотки разрывает острота. Они громко жалуются, что их рты онемели, чтобы вообще ощущать вкус. Какой толк от всех этих специй, если они убивают ваши вкусовые рецепторы? Сяо Чжань, как чунцинец, предлагает чай и рис. Когда он поворачивается, чтобы предложить их Ибо, тот уверенно ест, не подавая никаких признаков страданий. — Что за чёрная магия? Я думал, что нельзя выработать переносимость острого, — говорит он, поражённый увиденным. Ибо смотрит на него, а затем кивает в сторону смеси соусов. — Кунжутное масло и чеснок. — М? — Ты научил меня этому, помнишь? Чтобы нейтрализовать остроту. — Не помню, — признаётся Сяо Чжань. — Ну а я помню, — говорит Ибо, обмакивая кусок баранины в кунжутно-чесночную смесь. Сяо Чжань отворачивается, занимая себя тем, чтобы разлить всем чай. Глубокая, странная усталость оседает в его костях. Внезапно ему больше ничего не хочется, только вернуться в отель и уснуть. Но когда они завершают съёмки и возвращаются в отель, поздравив друг друга, что завтрашнее утро будет последним перед возвращением назад в Шанхай после обеда, он не может успокоиться. Его одолевает тревога, простыни под ним тёплые и влажные. Приходит сообщение от Сюйвэя: «Зайдёшь?» Сяо Чжань раздумывает над этим, но у него особо нет настроения для секса. Он не хочет сейчас находиться с кем-то рядом. Однако и валяться в постели не лучший расклад. Он наконец встаёт, надевает уличную одежду и выходит из комнаты, чтобы пойти прогуляться. Ибо сидит на кресле в конце коридора, разговаривая по телефону. Он не замечает Сяо Чжаня, который вжался в стену, чтобы быть как можно более невидимым, пока ждёт лифт. — Нет, — говорит тот. — Только не хого. Я только что поел хого сегодня… Да, я в Чунцине… Да, хорошо, итальянская кухня звучит хорошо. Пошли туда. Да, я прилетаю завтра в полседьмого, — низкий горловой смех. — Будь со мной полегче. Две недели прошло, мне, вероятно, хватит десяти секунд. Дзинькает лифт. Ибо инстинктивно оглядывается и замирает, встретившись глазами с Сяо Чжанем. Сяо Чжань торопливо заходит в лифт и нажимает большим пальцем на кнопку первого этажа. Двери закрываются неоправданно долго, но, к счастью, Ибо не идёт за ним. Не то чтобы он мог за ним пойти, для этого нет никакой причины. Сяо Чжань гуляет, вдыхая жаркую влажность позднего лета в городе. Он проходит мимо ларьков с флуоресцентным освещением и людей, сидящих за низкими столами за путаными разговорами с запотевшими бутылками пива в руках. Мимо небольшой группы друзей, которая играет в бадминтон поздно вечером у входа в закрытый банк. Мимо огромного супермаркета, где семьи вытаскивают из ослепительно мерцающего входа множество битком набитых пакетов. Мимо пустых парков, где тётушки каждый день собираются потанцевать. Как он недавно узнал, его мама стала одной из них. Вспотевший, липкий и слегка запыхавшийся он приходит в район независимых художественных галерей и книжных магазинов на улице Саньцзяо. Именно тут он провёл множество вечеров на выходных, поедая фрукты за просмотром старых иностранных фильмов, проецируемых на экран под открытым небом. Хозяин, Цзюнь-гэ, был его хорошим другом. Он и Ибо приводил сюда несколько раз. Маленькое тёплое общество любителей кино хорошо принимали их с любовью. Ибо проводил время, катаясь по всей округе на скейте, и подружился со всеми бродячими кошками, которых нашёл. Цзюнь-гэ умер несколько лет назад, а с его уходом и кинотеатр под открытым небом пришёл в упадок. Во дворе теперь тихо, все двери и окна закрыты. Даже кошки ушли. Сяо Чжань садится на бетонную площадку, рассматривая закрытые дома и всё, что он потерял из тех старых дней. Прошлое всплывает призраком перед его глазами. Вот они, восемнадцатилетний Сяо Чжань и семнадцатилетний Ибо, развалились на шатких деревянных стульях с кошками на коленях. Пьют чай и играют в китайские шахматы с Цзюнь-гэ и его друзьями. Небо спокойное, только парочка звёзд выглядывают из кромешной темноты. Ибо, который так часто превращается в демона скорости, вечно в движении, выглядит мирно и счастливо, время от времени поглаживая бедро Сяо Чжаня и притягивая его к себе для целомудренных, милых поцелуев под всеобщее одобрение маленькой публики. Добрая тётушка приговаривает: «Какие же вы оба красавчики!» Цзюнь-гэ говорит со вздохом: «Ах, молодая любовь!» Ибо отвечает на это смехом, вкладывая ладонь в руку Сяо Чжаня. Вокруг них разносится мелодия западного оркестра. Цзюнь-гэ любит Вивальди. Потом они возвращаются в спальню Сяо Чжаня и занимаются любовью в тишине под одеялом, прижавшись друг к другу губами. Они всё ещё купаются в переливах скрипки «Зимы» Вивальди. Они молодые и голодные и хотят заниматься этим целый день, желают потеряться друг в друге, оставить отметку «люблю тебя» на каждом сантиметре кожи. Ибо такой тёплый, такой живой в его объятьях, его глаза сияют в свете прикроватной лампы, шепча ему: «Как далеко ты готов зайти со мной, гэгэ?» Теперь он плачет, плотный комок рыданий сжал его горло, заставляя свернуться калачиком и уткнуться лицом в колени. Он не знает, почему плачет. Просто это безымянное чувство в его сердце такое глубокое, что единственный способ выпустить его наружу — эти безобразные слёзы. — Ибо, — произносит он вслух в тишине двора. Кажется, это единственное правильное слово в этот миг, так что он повторяет его снова и снова: — Ибо. Ибо. Тишину глубокой ночи обволакивает темнота, когда он подавляет последний всхлип, распрямляется и вытирает слёзы с лица. Его сердце снова закрывается, эмоции иссякают. Сяо Чжань разворачивается и легко запрыгивает на железнодорожные пути, которые ведут его в город через центр жилого комплекса. Завтра они вернутся в Шанхай, который не хранит воспоминаний об их с Ибо обречённой любовной истории. Он вернётся в уют своего офиса, безопасность, которую построил в своей жизни. Он простит себя за этот срыв и будет жить дальше. Но с этого момента он полностью оградится от Ибо. Эксперимент с дружбой провалился, пришло время вежливо уйти. Он полностью передаст бразды правления над проектом для Yamaha Чжочэну. Ему больше нет в нём места.
Вперед