Faon avec le diable.

Люцифер вновь показался только выйдя за пределы здания и как ни в чем не бывало пошёл подле радиоведущего в сторону дома. Шли они молча, а уже дома были заняты своими делами. Аластор мариновал мясо на ужин, а Люцифер сидел с миссис Хартфельт. В ходе диалога пришлось соврать ей, что у него сейчас проблемы с поиском билетов на родину и он вынужден переночевать в их жилище ещё пару ночей. Та была только рада. День проходил очень медленно. Матери Аластора нужен был покой, посему с ней пришлось попрощаться на некоторое время. И всё это свободное время Люцифер не мог найти занятия лучше, чем игра на фортепиано. Но узнав от Аластора, что миссис Хартфельт заснула, ему пришлось и это бросить. Он задремал на диване, читая первую попавшуюся книгу об искусстве стрельбы в живые мишени. А проснулся только от запаха мяса. Пришлось сдержать себя от того, чтобы не наброситься на еду. Аппетит у владыки ада всегда был отменный, но в такой приличной обстановке было неловко запихивать в рот слишком много за раз. Пришлось себя сдерживать. И всё-таки Аластор готовил гораздо лучше, чем могла бы с этим справиться магия, нужно признать. Отдавал всего себя, напевая джаз под нос. Выглядело это ну очень забавно. На кухне убирались все трое. Точнее миссис Хартфельт никто не приглашал на уборку, однако та так настаивала, что пришлось отдать ей протирание тарелок. Ну а Люцифер помогал только из-за чувства некого долга и неловкости. В основном работу он делал не очень хорошо, можно даже сказать плохо, так, что Аластору пришлось перемывать посуду после него, зато старался. Миссис Хартфельт любвеобильно объясняла все тонкости, пока Аластор злился. А потом упомянула историю того, как учила сына мыть за собой посуду. В первый же день разбились две тарелки и одна кружка, что не видели трещин с далёких тысяча восьмисотых. Затем он ждал в зале, пока Аластор почитает с матерью книги на ночь в её комнате. Отвлекать их в такой семейный, милый момент, он не смел, так как, и так поучаствовал в слишком многих аспектах. А когда та заснула, провёл обряд. На этот раз Аластор не нервничал так сильно, однако всё равно присутствовал, наблюдая за моментом. Он пожалел о своей импульсивности, ведь ведущей рукой было чересчур больно двигать, а на костяшках проявились ссадины, да ещё и пришлось весь день провести с Самаэлем, отчего Аластор всё сильнее раздражался. Но проведённое с мамой время заставляет забыть всё негативное и успокоиться после нервозного для него дня. Но он наконец был окончен, отчего мужчина выдохнул, оказавшись в комнате второго этажа и садясь за стол. Он устал во всех планах, отчего проснулось желание выпить чего-нибудь крепче, нежели кофе, прежде, чем отрубиться. –Итак..где я буду спать? Как и прошлой ночью, на твоей кровати?– Спросил Самаэль, как только они вышли и начали подниматься на второй этаж. Кровать у Аластора была мягкой и пахла мускусом, на диване же могла заболеть спина, если судить по сегодняшнему опыту. Посему тон его был полон надежды, хоть и звучал немного устало. На этот раз он не отрубился, однако держался только на силе воли. Сейчас не отказался бы от выпивки даже..чтобы крепче отоспаться. На вопрос Аластор вскидывает бровь. Люцифер планирует выселить его спать на диван? Вот гадёныш. Но ругаться, кидаться сарказмом или злиться у Аластора сил не осталось. –Честно говоря, мне бы хотелось ненадолго отодвинуть сон на второй план и предложить тебе выпить,–нагнувшись, он достаёт из ящика под столом бутылку виски,–Понятия не имею какие у тебя предпочтения, но всё же что скажешь?–извечно бодрый голос ведущего потух, потеряв и в темпе произношения. Наблюдая за человеком, который рыскал в ящике совсем недолго, Самаэль ухмыльнулся. Его мысли только что прочитали? Хорошо, иначе бы озвучивать вслух он бы не стал. Тушка легко плюхнулась на кровать Аластора, из-за чего та издала тихий скрип. За окном давно стемнело, а от уличных фонарей комнату радиоведущего защищали плотные шторы. Освещение давала только настольная лампа, что придавало атмосфере большей таинственности и странной усталости. –Я бы предпочел что покрепче, но не смею отказаться. Спасибо за предложение,– Демон закинул ногу на ногу и снял жилет. Ещё утром, после сна в официальной одежде, хотелось наколдовать себе нормальную, домашнюю, однако он напрочь об этом забыл. А сейчас уже сил не осталось, придётся снова спать в уличной. Если только Аластор не будет так любезен.. –Ты не мог бы дать мне футболку и штаны? Я не хочу снова спать в том, в чем ходил весь день– С надеждой глянув на Хартфельта, который в это время уже разливал алкоголь по квадратным, невысоким стаканам, Люцифер в ответ, через некоторое время раздумий, получил чёрные штаны и красную футболку. Он переоделся прямо в комнате, не особо стесняясь – всё-таки человеческий свой облик он воспринимал иначе. Да и в принципе они оба мужчины, это очевидно, что король ада не будет как какая-то девственная девица прятаться за ширмой, пока переодевается. Уже вскоре вещи его были повешены на стул, а тело наконец расслабились в мягкой одёжке, которая пахла одеколоном, напоминающим по своему аромату корицу. Миленько. Ведущий и сам переодевается вместе с Люцифером и теперь на нём красуется мягкий на ощупь халат излюбленного цвета, а очки отправляются в футляр, чтобы дать глазам хоть немного отдыха. Из-за чего теперь лицо собеседника приобрело слишком сильный эффект размытия, но это и не столь важно. Приятно было поменять сковывающую строгую одежду на что-то более уютное, отчего мужчина прикрывает глаза, откидываясь на спинку стула, вальяжно отпивая виски. Алкоголю его было не так уж просто взять, так что ведущий не боялся опьянения и прочих последствий. –Итак.. что мы можем обсудить?– Всё также сидя на кровати с ногой на ноге, падший отпил виски, которые сразу отозвались в горле жаром. В демонической форме получить опьянение гораздо сложнее, но сейчас его кровь бежит почти с такой же скоростью, что и у среднестатистического человека. –Что ты можешь сказать о своём детстве? Я услышал пару забавных историй от миссис Хартфельт, но возможно от тебя они будут ещё смешнее, faon– Внимательно смотря на Аластора, в его глазах плескалось активное жерло вулкана. На обращение, нагло украденное у его матери, тот закатывает глаза. –Знаешь, mon pote, ты уже очень многое знаешь обо мне, но я практически ничего не знаю,–он делает жест рукой, в которой сейчас находится стакан, в сторону Самаэля,–о тебе. Не желаешь поделиться хоть крупицей своей биографии? Настоящей, а не выдуманной для моей матери.–чуть хитро прищурившись, Аластор делает ещё один глоток любимого алкоголя. Удивлённо вскинув брови, Люцифер позволил губам расплыться в ухмылке. Сидящий перед ним человек казался довольно занятным в своей лёгкой надменности, несмотря на то, что они явно не стоят на одном уровне, ни по силе, ни по чему-либо ещё. В любом случае демон давно не заводил новых знакомств, что уж говорить об обычной беседе про самого себя. –Ну..с чего я могу начать-то? Моя жизнь была довольно скучной, не уверен, что это действительно может заинтересовать,– Отпив алкоголя, он почувствовал явно вопросительный взгляд на своё лживое высказывание. –Что? Я был обычным ангелом ещё до сотворения земли,– Что уже необычно для среднестатистического человека, хотя Аластор вызвал его, а значит должен был быть в курсе примерных деталей.– Любил создавать, дарить жизнь тому, что раньше было бесформенной глиной– Вспоминая свои деньки в раю, Морнингстар пытался держать улыбку на лице, правда в отличие от Аластора, он не был искусным мастером мимики, посему выглядело это натянуто. Не хотелось вспоминать о месте, из которого его с позором выгнали. –Оте.."Бог" называл меня мечтателем с фантастическими идеями. Я, правда, сейчас не такой, но всё равно похвастаюсь,– Смешок звучал в комнате как-то неуместно, поэтому Люциферу пришлось прочистить горло и отпить ещё виски для смелости продолжить. –В любом случае старейшины рая видели во мне угрозу для их спокойствия, порядка и устоев. Наблюдая за тем, как жили первые люди на земле, – Адам и..Лилит, я не мог стоять в сторонке. Лилит она..моя нынешняя жена,– На этом моменте пришлось налить себе ещё алкоголя, в прочем от монолога он не отвлекался.–И бывшая Адама, получается. Она ушла от этого чудика, а потом мы нашли друг друга. Прямо в Эдеме. Если бы я мог описать свои чувства тогда.. ты бы обзавидовался– Падший сделал паузу, пытаясь решить, что дальше поведать и какие детали лучше умолчать. Врать не было смысла, так как его в любом случае не принуждали. –Мы разделили силу свободы воли с второй избранницей Адама - Евой. И вот тогда на земле все пошло наперекосяк. В наказание за это меня и Лилит кинули в огромную дырень,– Указательным пальцем он показал на пол и закатил глаза. –"Раз ты такой гордый – знаешь как лучше, то точно создашь место получше и свободнее рая" - так они сказали. Мне казалось, что грешные души, которые попадали в ад – такие же, как я. Непонятые никем мечтатели и решительные экспериментаторы. Но шли годы, века..а в аду сейчас творится полный ужас. Я дал этим ублюдкам свободу, чтобы они и дальше просерали свои грязные души– Ладонь, что держала стакан, сжалась и видимо нагрелась, так как в очередной раз влив в себя виски, Самаэль почувствовал неприятное тепло от напитка. Некоторое время они сидели молча, раздумывая. Люцифер пытался успокоиться и добавить каких-нибудь красок в свой скромный рассказ. –Надолго моей мечтательности не хватило и вскоре всем заправляла моя жена, потому что..ну знаешь, как это бывает, я просто не хотел существовать в тот момент. Что уж говорить о заботе над грешниками. Ох, а три года назад у меня родилась дочь,– Под конец демон заметно повеселел и из ниоткуда появились летающие фотографии маленькой блондинки с красными, пухлыми щеками. Изображения дочери владыки заставляют Аластора улыбнуться. Сам он знал, что никогда хорошим отцом не станет, но находить общий язык с детьми умел, отчего они его любили. Да и сама девчонка выглядела очаровательно. –Ну совсем малышка..Чарли зовут. Жаль, что она родилась в таком ужасном месте, но я думаю, что смогу её сберечь от..местного контингента– От целой бутылки сейчас оставались скромные двести миллиграммов от силы. Люцифер, тем временем, заметно раструшивался. –Я тебе вывалил всё, кроме своих мелких проблемок с..в прочем неважно. Как думаешь, я хочу возвращаться в ад? Была бы моя воля, я бы может всю жизнь прожил на земле и умер в пятьдесят лет от какого нибудь разрыва сердца, а не вот эта вот бессмертная ерунда. Сил моих терпеть это нет– Аластор многозначительно кивает. –Ты ведь можешь по своему желанию перемещаться меж нашими мирами? Или только когда тебя вызывают? Ну, я если что не против временами заниматься странной ерундой в лесу, чтобы после пригласить тебя выпить в баре,–ведущий смеётся, представляя эту абсурдную ситуацию. Но в каждой шутке доля правды, это действительно был некий намёк на то, что его двери всегда открыты для владыки ада. Услышав про некое приглашение на будущее, Люцифер улыбнулся. Конечно, если бы он в действительности захотел - нашёл бы способ. На крайний случай всегда можно кинуть угрозу какому-то бесхребетному человеку и навещать землю хоть каждый день. Однако приглашение казалось довольно-таки милым. Особенно учитывая то, что Аластор в буквальном смысле общается с дьяволом. Разве можно быть таким очаровательным психом? Если бы Лилит разрешала такие вылазки, конечно, можно было. Стоит с ней это обговорить ещё. Компания Аластора кажется не такой уж плохой, несмотря на то, что он явно не совсем адекватный. Хотя кто в их мире может быть на сто процентов "нормальным"? Только тот, кто сам выдумал эти ограничения нормальности. Люцифер впервые, за всё это время, поднял взор на собеседника и поставил на стол свой пустой стакан. Казалось бы, хотел закончить пить, но вместо этого он взял бутылку с остатками и вопросительно посмотрел на радиоведущего. После заторможенного кивка, демон спокойно выпил залпом все содержимое из горла. Внутренности начали пылать, а разум мотаться из стороны в сторону. Это именно то, что ему сейчас нужно было. –А ты..почему решил, что имеешь право красть чужие жизни?– Дикция стала заметно плыть, но он не был совсем в хлам для того, чтобы прекращать диалог. Аластор тем временем пил довольно неторопливо, слушая длинный рассказ собеседника, что в процессе безбожно осушал бутылку. Успев подлить себе виски пару раз, ведущий наконец перестал чувствовать напряжение, его заменило приятное тепло, разливающееся по телу, тяжёлые мысли из головы улетучились, но назвать себя хотя бы наполовину пьяным он не мог. В отличие от Самаэля, что допивал остатки напитка прямо с горла бутылки, что заставило Аластора неотрывно смотреть на это, щурясь в связи с плохим зрением, отмечая про себя, что видимо, этот рассказ дался тому нелегко. Да и реакции демона в процессе монолога тоже на это указывали. Аластор не мог не согласиться, что судьба знатно поиздевалась над Люцифером и ему даже стало того слегка..жаль? Скорее просто промелькнуло сочувствие. На вопрос о его "маленьком увлечении" Аластор более не реагирует агрессивно, то ли от усталости, то ли от алкоголя в крови, а может демон его просто в данный момент не раздражал, кто знает? Ведущий делает большой глоток виски, что осталось в стакане, практически опустошая его, а после начинает вертеть предмет в руке. Руки всегда были его способом вымещения эмоций, в очень многих проявлениях. –Почему тебя так интересует эта часть моей жизни? Но, раз любопытсвуешь,–он принимает более удобную позу, выпрямляясь и продолжая смотреть на Люцифера,–Некоторые люди, кхм...–он стучит ногтем по столу и уточняет,–мужчины, чертовски вымораживают меня. Ничего не добившиеся, без амбиций и целей в жизни, бесхарактерные и легко прогибающиеся под других. Или же те, кто жестоки к своим пассиям, прибегают к насилию и словесным унижениям. Критериев много, типов людей много и все вызывают у меня разную степень раздражения и отвращения.–Аластор кривится, чуть хмурясь и допивая то, что осталось от виски, ставя пустой стакан рядом со вторым,–Я избавляю общество от мусора. Аластор говорит так, словно это действительно что-то дельное. Он не похож на маньяка, грамотно формируя свои мысли и выражая их. Большинство времени ведёт себя не наигранно вежливо, является хорошим домохозяином, что такого и когда случилось в его голове, заставив мышление сдвинуться? Речь о недостойных людях показалась Самаэлю довольно занятной. Всё-таки Хартфельт не производил о себе впечатление парня, который убивает людей, пытаясь нажиться или утолить какие-то свои плотские фантазии. Хотя одну фантазию, возможно, он осуществлял каждый раз. Хотелось вслух предположить проблемы с отцом, но взглянув на чуть покрасневшее из-за алкоголя лицо, Морнингстар решил промолчать. Пока что лучше не выводить того из себя, чтобы беседа продолжила свой ход. –Никому не дано решать чужую судьбу. Но понимаю твои чувства, поэтому нравоучения проводить не буду, не бойся,– Демон закинул ноги на кровать и принял лежачее положение. Приятное ощущение тепла в организме давило на органы. –С семьями у нас не заладилось. Знаешь..в последнее время я чувствую от своей жены странное отчуждение. Она отдаляется с дочерью и что я могу, кроме как жаловаться на это призвавшему меня впервые за столько веков человеку.– Аластор далеко не психолог, но хороший слушатель. Ему можно выговариваться, если человек не желает получить тонну комфорта в ответ, натура у мужчины такая. Поэтому он весь во внимании, пока Люцифер жалуется на проблемы в семье, хотя первая фраза гласящая "у нас не заладилось" не может выползти из его головы, напоминая о детстве. Демон похихикал себе под нос и ощущая тяжесть век, прикрыл глаза. Сейчас он не видел ничего в том, что рассказать о переживаниях насчёт Лилит и Чарли. Аластор всё равно останется в прошлом буквально через пару деньков. А этот разговор, возможно, поможет. –Я не должен это делать, знаю. Извини. Просто в последнее время период сложный. Уверен, что это пройдёт– Взгляд переместился на Аластора и окинул его с головы до пят. Интересно, как будет выглядеть его демонический облик. Подумав об этом, Люцифер не ясно для себя или всё-таки для собеседника, проговорил: –Если когда ты попадешь в ад, ты станешь сильнее среднестатистического грешника или хотя бы выживешь в первой зачистке - я обещаю угостить тебя отменным алкоголем за сегодняшний вечер– Ведущий с тихим смешком кивает на условие про выпивку и резко погружается с головой в свои мысли, вспоминая не лучшие события прошедших дней. Может выговориться хоть кому-то не такая уж и плохая идея? Быть может и на душе полегче станет. –Знаешь, мне бы тоже хотелось бесцельно тебе рассказать то, что меня тревожит,–он смотрит на Люцифера и, не получая сопротивления или отказа, продолжает,– У нас в семье эта тема табу, так что ты первый, кто это услышит.— он берет паузу, несильно заламывая пальцы на руках, осознавая насколько эта идея глупая. Человек, что всю свою жизнь не хочет показаться слабым, почти ничего о себе не рассказывает и имеет максимально закрытое поведение сейчас по собственному желанию открывает такую тему, что ж это явно необычно. Аластор печально смотрит на пустую бутылку из под виски, что сейчас была бы очень кстати, снова медля перед тем, как начать. Он не открывает свою душу посторонним, поэтому неуютно было сейчас говорить о чем то настолько личном, но странный порыв поделиться этим с Самаэлем не отставал от ведущего. —Как можно легко заметить, у меня нет второго родителя и даже в разговорах мы с мамой его подробно никогда не обсуждаем. Дело в том, что он был редкостным паршивцем, которому была ненавистна собственная семья,–рука его сжимается на кисти второй,–Он слишком часто перегибал палку, я никогда не соизволю простить его за все страдания, через которые он заставил пройти матушку. Конечно, чуть повзрослев, я начал предпринимать попытки оказать сопротивление, но не особо успешно,–Аластор закатывает рукав, показывая несколько старых шрамов,–Хорошо, что в один момент он исчез, но сейчас мне бы искренне хотелось, чтобы он вернулся. Я бы заставил его поплатиться за всё. Ох, как бы мне хотелось собственными руками сжать его шею, чувствуя, как он задыхается и просит помилования, я бы– Аластор резко завершает свою мысль, осознав, что его понесло не в ту сторону, продолжая эту тему у себя в голове. Честно говоря, ведущий чересчур много раз думал о том, что сделает с этим человеком, если тот попадётся ему на глаза, представлял миллиард сценариев и все они кончались мучительной смертью ненавистного мужчины. Пусть очень немногословно и скомкано, но тот факт, что Аластор впринципе рассказал нечто такое Люциферу–восьмое чудо света. Ведущий не мог разобраться, что он чувствует от этого, ведь воспоминания спровоцировали приступ агрессии, заставляя его хмуриться и постукивать пальцами по столу, потонув в своём мире садистских грёз. Аластор то сжимал свои кисти, то разжимал, заметно кривил верхнюю губу, тон его совсем уж стал непрофессиональным, если можно было так выразиться в подобной ситуации. Подробностей не было, но расспрашивать насчёт их демон не собирался. Во-первых, всё и так было понятно. Как минимум по тому, сколько шрамов на теле мужчины. Во-вторых, зачем ему заставлять Аластора вернуться в то время для дополнительного чувства страха и последующей злобы. Он понял, почему Аластор стал серийным убийцей. Не из-за того, что ему так нравится убивать других людей. Ему нравится видеть в них своего отца. Он буквально одержим тем, чтобы доказать свою силу над чужой жизнью. Живя в страхе всё своё детство, не имея возможности помочь не только себе, но и любимой матери, Аластор чувствовал себя беспомощным по сей день. Это объясняет его некое лицемерие и фальшивость. Вся его самоуверенность – абсолютная фальшивка. Глубоко внутри он запуганный и стиснутый в недоверии к окружающим его людям. Каково было маленькому ребенку слышать ссору за дверью? Сидеть возле неё и молить бога о том, чтобы это не переросло в насилие. И всё равно, каждый чёртов раз, слышать глухой стук и бежать на помощь. Бежать на помощь, зная, что ты ничего не сможешь поменять. Бежать на помощь, зная, что ты снова не сможешь защитить дорогого тебя человека. Бежать, зная, что ты беспомощен. Что ты жалок и слаб. А потом засыпать с трясущимися, холодными руками в надежде, что это последний раз, что вот-вот и отец полюбит тебя и мать. Но на следующий день все повторяется. Ты не можешь ничего изменить слезами, мольбой, своим вмешательством. Каково это – ощущать страх? Самаэль поднялся с кровати и подошёл к Аластору. Человек буквально не мог себя успокоить, у него дергалась нога, а стучащий палец в тишине комнаты звучал уж слишком нервно. –Я думаю, что ты был очень сильным для своих лет. Ты старался помочь. Я понимаю, Аластор– Морнингстар приобнял радиоведущего, прижимая его голову к своей грудной клетке. Он искренне сочувствовал тому, через что пришлось пройти Аластору. Однако не думал, что слова его много будут значить сейчас. Посему постарался быть рядом – кажется сейчас Аластору не так важно, кто его обнимает. Расправив крылья и обволакивающе накрыв ими спину Аластору, он пытался обеспечить тому чувство безопасности. Это именно то, что, по мнению Люцифера, нужно было сейчас. Аластор, столь погрузившийся в океан своих мыслей, не замечает, что Люцифер подходит к нему, отчего крупно вздрагивает от внезапных объятий. Напрягается всем телом, замирая в ступоре. Мужчина не любил чужие прикосновения, они были ему неприятны, а иногда и натурально противны, так что автоматически сработала защитная реакция. Но он не отстраняется, пока чужие крылья оказываются лежащими на его спине, чувствует, как постепенно тревога и злость, что раздирали изнутри утихают, оставляя после себя приятное, тёплое умиротворение. –Тебе необязательно быть сильным сейчас. Это все прошло. Ты и твоя мама в безопасности...Он не придет– Рука без перчатки легла на каштановые волосы, начиная поглаживать в сторону роста волос. Вечер выдался действительно тяжёлым. Для них обоих. Чуткие слова Самаэля и осторожные поглаживания по голове заставляют Аластора прикрыть глаза и самостоятельно прильнуть ближе. Впервые за долгое время ему комфортен столь близкий физический контакт с кем-то, кроме матери, впервые за долгое время он чувствует себя в безопасности, впервые за долгое время он не боится показать свою слабость. Аластор роняет тихий всхлип, сам не замечая в какой момент по его щекам начали скатываться слёзы. Касается края глаза кончиками пальцев, в недоумении. Он заблокировал половину своих эмоций, не позволяя им выползти наружу ещё много лет назад, он впринципе не мог вспомнить, когда последний раз плакал, но видимо сейчас Люцифер помог этим чувствам найти обходной путь мимо выстроенного неприступного барьера. Аластор пресекает собственную попытку снова закрыться, чувствуя, что ему становится легче и плевать, что Самаэль это лицезреет. Демону же нечасто приходилось видеть слёзы, разве что Чарли была достаточно капризной в первый год своей жизни, особенно ночью. Посему он точно не знал, как реагировать на всхлипывания, однако решил, что должно быть, говорить ничего по этому поводу не стоит. Аластор, по всей видимости, мало, кому так мог довериться, это было достаточно..мило. От его волос пахло мускусом и алкоголем, но опустить на макушку свою голову Самаэль не смел, вместо этого затупив на ней взгляд. Когда ведущего наконец отпускает, он вытирает лицо рукавом халата, не спеша возвращать свой, уже прилипший к нему, образ. Не хочет, хоть и сам не понимает почему. Аластор медленно отстраняется, переводя взгляд на Люцифера,–Я устал, ты устал. Ляжем спать?–в голове проносится давний вопрос о том, где гость сегодня будет спать, отчего он добавляет,–Да, на моей кровати,–голос звучит по-другому, словно это и не Аластор вовсе. В его манере речи всегда проскальзывает профдеформация, отчего он зачастую берёт театральные интонации или же ведёт диалог так, будто сейчас рассказывает сводку новостей, но не в данный момент. Тихий, слегка меланхоличный и потерявший свою насмешливость голос не вязался с хозяином. Люцифер кивает, соглашаясь, возвращается на кровать, без разрешения занимая место у стенки. Аластор шутливо закатывает глаза, гася светильник, что стоял на столе и ложась рядом. Кровать не была двухместной, но и не узкой, отчего места хватало, если, конечно, не лежать в слишком странных позах. Ведущий, что не имел сна двое суток, закрывая глаза и находя удобное положение, неистово мечтает о том, чтобы в эту ночь его не мучила ни бессонница, ни кошмары. Демон в темноте видел то, как Аластор хмурит брови, пытаясь уснуть. Впрочем продлилось это не очень долго, тот расслабился под крылом, которым накрыл его падший, и выглядел при этом очень невинно и расслабляюще. Аластор проваливается в мир грёз, теперь уверенный, что это будет самая спокойная ночь за последние десять лет его жизни. Люцифер опёрся на одну руку и продолжил наблюдение за человеком. Чужие веки были спокойны, черты лица разгладились – можно было увидеть выступающие скулы, тонкие губы. Никогда ещё Люцифер не был в такой близкой связи с человеком, который его призвал. Хоть опыт в этих забавных договорах был небольшой. Аластор казался большим исключением. Человеком, который действительно заинтересовал как личность. Хотелось бы, чтобы придя в ад, он не продал душу первому попавшемуся оверлорду, чтобы почувствовать лживую безопасность. А ведь он мог. Морнингстар лежал в таком положении более пяти минут, прежде, чем убрал крыло с чужой грудной клетки и ладонью провел в районе под ключицами. Комната осветилась блеклым, но пламенем. И как только демон сжал ладонь – душа Аластора окуталась этим самым огнём, что было видно только ему. Аластор понравился самому первому нарушителю в мироздании, а по совместительству владыке ада. Поэтому его душу никто не тронет после смерти, с такой-то печатью. Душа не принадлежала Люциферу, но он привязался к ней. И теперь может быть уверен в том, что с Аластором сделку на его душу никто совершать не будет. Проведя по грудной клетке сверху-вниз, чтобы успокоить вмиг начавшего ёрзать человека, Самаэль накрыл того крылом и наконец лёг спать. Теперь он спокоен и удовлетворен сегодняшним вечером. Ночь прошла более чем спокойно. Крылья не мешались, теплый человек под боком согревал, а тишина была столь непривычной – всё-таки в аду ночь и день понятия смутные и многие не спят, когда наступает общепринятая ночь. Хотя это не доставляет проблем, так как Люцифер давно отгородился от всех этих грешников. Двое мужчин наконец смогли выспаться.