Юпи

Она снова сидела в душном кабинете психиатра, перебирая пальцами края ситцевого платья. В голове не было ничего, кроме желания оказаться дома, или хотя бы на улице. Отмечаться у психиатра стало уже обыденным ритуалом для неё. Всё потому, что она пролежала в психушке полтора месяца, пытаясь отойти от самых болезненных отношений в её жизни, и теперь, раз в неделю она посещала своего врача, который следил за её лечением. Снова ряд стандартных вопросов о её состоянии, ощущениях, таблетках и каплях, занятиях, разговор на час, и она свободна. Следующий визит, как понимаете, через неделю. На улице разгар весны. Начало мая. Солнце уже настолько пекло, что она позволяла себе ходить в легком, светлом цветочном платье, тонких капроновых колготках и закрытых туфельках на небольшом каблучке с ремешком на щиколотке. Такая девочка. Русые волосы длинные, которые ещё недавно были черными, распущенные по большей мере, но часть собрана на затылке заколкой. А на плече-сумочка кожаная, на длинном ремешке. Губки переливаются на солнце от прозрачной помады. Кто бы мог подумать, что ещё полтора года назад она была совсем другой? Влюбленной, счастливой, а потом-терпящей всё ради «каких-то там отношений», иногда избитой, а после и «нечистой». И что только любовь делает с людьми? Вы не подумайте, что она не могла за себя постоять. Могла, как раз. Именно этим она и зацепила в первую встречу человека, который теперь для неё самый ненавистный. Но так было не сразу. Когда-то он был для неё самым любимым, самым лучшим, самым-самым. Просто…любила она его очень. Очень. Настолько, что верила во фразу, которую произносили все женщины в их время:«бьет-значит любит». Верила, что он действительно любит её! Вот и в милицию не ходила. Боялась за его жизнь. Вытягивала его всегда, выгораживала. А он-сначала лелеял её, цветы приносил, под окном рисовал сердца какие-то, а потом… Сейчас они словно незнакомцы, знающие друг друга наизусть. По крайней мере, с её стороны так точно. Она знала всё о нём, и словно, даже больше. Знала, когда у него день рождения. Знала, что не любит творог и имеет аллергию на апельсины. Знала, что ненавидит нравоучения, шарфы, застегивать куртку и рыбный суп. Знала, что до боли в лёгких любит курить «Яву» и бегать в какой-то старый подвал к «друзьям» или, как было принято, пацанам. А мог ли он похвастаться такими же знаниями о ней? Вряд ли. Или позабыл много-память плохая была, или и не запоминал даже никогда. Дорога домой лежала через несколько объектов, которые были важны для почти любого советского человека; Дом Культуры, магазин с не очень оригинальным названием-«Гастроном», детская площадка, газетный киоск. Проходя мимо Дома Культуры, она, вдруг, резко, неожиданно для себя самой, вспомнила их знакомство. От внезапного образа парня в голове стало не по себе. Нет, знакомство у них вроде бы задалось. Но так казалось только в том случае, если не знать их дальнейшую историю. В тот холодный зимний вечер в начале декабря, она пошла потанцевать с подругами. Кто ж знал, что закончится всё именно так?

* * *

Начало декабря, 1992 год. Она уже полтора часа точно плясала на дискотеке, что проводились по пятницам, а иногда и субботам в местом «Доме Культуры». От нескончаемых песен «Ласкового мая», Пугачевой, «Веселых ребят», «Комбинации», «Миража» и других популярных, но уже местами поднадоевших исполнителей, болела голова, да и прическа была не в лучшем виде. Сказав подруге, что отлучится ненадолго, она пошла в так называемую «курилку», куда собирался весь ДК, чтобы сделать то, что прямо в названии сказано. Она курила. Умела, во всяком случае. Не злоупотребляла никогда с этим, ведь знает, что от этого можно и на тот свет уйти, как отец её. Но если предоставлялась возможность, или она была злая на что-то, или уставшая, как сейчас, то никогда не упускала её. Так и сегодня было. Она зашла в курилку, которой служила общая часть между мужским и женским туалетом. Подошла к большому заляпанному не пойми чем зеркалу. Осмотрела себя. Высокий кудрявый хвост, который стал таким из-за маминых бигуди, уже растрепался. Кудри угольного цвета спутались в узлы, которые не получалось прочесать даже пальцами-было больно. Широкая бархатная резинка с макушки головы спустилась немного ниже, тем самым испортив высокий начес, над которым она весь день пыхтела. Ну и черт с ними, будет в общаге с этим разбираться. Сейчас хотелось одного-закурить. Она вытащила из заднего кармана короткой юбки потрепанную пачку той же «Явы», что была почти у каждого курящего человека в их время. Самой пачке, наверное, было месяца три, если не больше. Курила не часто, а покупала ещё реже. Сигарету поместила между губ, и опустилась в другой карман юбки за зажигалкой или хотя бы спичками. Блять. Ну как могла забыть? Ни того, ни другого, как понимаете, под рукой не оказалось. Люди, как назло, не заходили в курилку после неё-попросить ни у кого не могла; в мужской идти не комильфо, в женском не было никого. Наконец-то из мужского туалета вышел какой-то мотальщик. Видок, у него был, конечно, так себе. Черный потрепанный вязаный свитер, какие-то спортивки. С такими она даже и близко не общалась-не её уровень, но сейчас он был единственным спасением для неё. Небось, сам курит, и всё при себе всегда. -Эй, спички есть?-она окликнула его. Он обернулся, а она разглядела его лицо. На аккуратном носе садина кровоточащая, видать, только что получил, губа разбита-но уже давно, под глазом ни то фингал, ни то синяк естественного происхождения от недосыпа. Он подошел к ней, шаркая белыми фирменными кроссовками по старой зеленой плитке. -А не рановато?-его голос был хриплый, и прошелся приятным эхом по всему помещению. -Волновать тебя не должно. Я спички попросила. Он хмыкнул почему-то, достал из кармана черных штанов нужный ей предмет. Незнакомый поманил её пальцем, показывая, чтобы она наклонилась. Она так и сделала, а он прикурил табачную палочку только что зажженной спичкой. -Мерси.-она вытащила изо рта сигарету, и выпустила дым, отворачивая голову от парня. Он ничего не ответил, лишь прожигал её взглядом, словно ожидая, когда она закончит курево. Почти закончила, а он ей протянул руку, представляясь: -Турбо. Бывший «Универсам». А она почему-то рассмеялась, выкидывая бычок в железное ведро под старой белой раковиной. -В таком случае, я Юпи настоящий «Гастроном». Она, конечно, съязвила, представляясь порошковым напитком, который только-только появился на прилавках в магазинах. Да и руку не пожала ему в ответ. Всполоснула ладони под ледяной водой, и ушла на танцплощадку, продолжая вечер веселья. А он за ней последовал, но в куче людей не нашел её. Ну и к лучшему, может быть. *** За следующие две недели они пересекались очень много раз, будто судьба сама их сводила. Хотя, жили она на разных районах. Она-в общежитии мединститута, он-в обычной квартире на какой-то улице Казани. Виделись везде: в автобусе, центре города, магазинах каких-то, даже в книжном один раз встретились! А о дискотеках, думаю, говорить и не нужно. А один раз, даже, помог ей пакеты тяжелые донести до общежития. Она шла по заледеневшей дороге после очередной закупки продуктов на ближайшую неделю, боясь оступиться на скользком льду. С наполненными авоськами, конечно, это было тяжело. Сзади раздался громкий свит, который был создан с помощью рта и пальцев. Она вздрогнула, а правая нога слегка проскользнула вперед, заставляя девушку потерять равновесие, которое она еле-еле словила, выходя из магазина. Вдруг, её кто-то схватил за плечи, не давая упасть. Крепкие руки незнакомца помогли вернуть прежнее положение, а сама она развернулась лицом к спасителю, собираясь поблагодарить, но… -Ты?-она увидела того самого, с дискотеки. -Я.-он был краток. -Чё ты тут забыл?-её добрые намерения сменились на негативные. Думала, что свистел какой-то шпана дворовой, а спас кто-то другой. А тут-он и накосячил, и исправился тут же вроде. -Что надо, то и забыл.-он резко выхватил из её рук авоськи, а она, сама того не ожидая, не сопротивлялась.-Куда нести? Хотела сначала высказать ему, мол, сама справится, да и не за чем ему помогать ей, но быстро сообразила, что помощь, вообще-то, была бы кстати. Направила парня идти за ней следом. Так и топали они до её общаги. Он лишь раз поинтересовался о её жизни-на кого учится. А училась она на терапевта, подрабатывая медсестрой-стипендии не хватало на ту жизнь, которую ей хотелось. Турбо, кажется, хмыкнул и заявил, что всем тяжело сейчас. Видимо, пацанам особенно. Но жалости у неё это не вызвало, сам виноват. Аттестат есть? Есть. Пусть работать идёт, а не о нелёгкости жизни распинается. -Дальше я сама.-она потянулась, чтобы выхватить авоськи у парня из рук, а он-ни в какую. -Какой этаж? -Не пойдешь ты со мной, даже не мечтай. Сама донесу. Он шмыгнул носом, обходя девушку, проскакивая в почти закрывшуюся дверь общежития. Эта настойчивость подкупила её в нём, он таким был всегда. Но нужно было бежать за ним. Он уже стоял в зале общаги, разговаривая с комендантом-женщиной средних лет. Ситуация была критическая, никто ещё за ней в общежитие не приходил. Нужно было спасать свою репутацию. -О, где эта красавица живёт?-он махнул головой в её сторону. -Зоя Михайловна, извините пожалуйста!-на ходу прокричала она, подбегая к ним.-Брат приехал, двоюродный, из Челнов. Проводить меня решил, да вперед и убежал без меня. Женщина только закатила глаза, мол, пусть проходит, но предварительно в журнале распишется. Турбо поставил авоську из правой руки на пол и, взяв шариковую ручку, написал кривым почерком в графе с фамилией-Туркин, в графе с именем-Валерий, с датой рождения соответствующее, и непонятный автограф, который больше походил на каракулю. Снова взял авоську, поблагодарил женщину, и по-хозяйски потопал наверх по лестнице, будто бы всю жизнь тут был. А дальше-всё быстро: он вместе с ней поднялся на четвертый этаж здания, где находилась её комната. Передал продукты ей в руки. Она, конечно, приняла, но вот думала-что делать дальше? Нужно было отблагодарить. Прикидывала, может на чай позвать? Или в щеку поцеловать, всё-таки люди взрослые? Пока раздумывала, он посмотрел на неё будто в последний раз, и сбежал вниз по лестнице, не проронив ни слова.