Син Дэй?

Неужели так быстро прошли те три недели, которые оставались до Праздника морских фонарей? Вести запись о прибытии и отбытии судов, отчитываться за каждый товар и жить в напряжённом состоянии перед конкурсом для торговых гильдий стало чем-то по-настоящему бытовым, обыденным. Как Син Дэй не забыл во всей этой суматохе про подарок недавно появившемуся парню — загадка. Но юноша действительно подошёл к делу со всей серьёзностью и прагматичностью. Найти подходящий по всем критериям предмет оказалось нереальным, поэтому каталист ко всем вышеперечисленным заботам оплатил себе недельные курсы по изготовлению механизмов, дабы создать, достойное инадзумца, устройство. И так, утром работая с отцом, вечером с бумагами, а ночью — собирая и корректируя презент, Ру проводил эти дни. Теперь в потери времени не было ничего удивительного. До вечера самого главного мероприятия — фестиваля — оставалось ждать ещё целых пять суток, но выходные жителей Ли Юэ начались сегодня утром. Естественно, данный кратковременный отпуск не касался шахтёров и тех, кто собирался принимать участие в состязаниях. Солнце не успело подняться над землёй, а Юшенг со старшим сыном уже прибыли на место проведения. Им предстояло собрать что-то на подобие мини лавки с мастерской, благо, на это отводилось около двух дней. Не успел — выбываешь. Цисин устроили эту борьбу для проверки качества гильдий, их товаров, оценки будущих глав торговых организаций, для привлечения внимания детей, которые могли заинтересоваться производством, став в последствии хорошими рабочими кадрами. Чтобы поскорее разобраться с обустройством некой "базы" в этой торговой войне глава Фейюнь притащил себя, Дэя, да несколько толковых работников в четыре часа утра. На месте выяснилось, что некоторые участники думали аналогично и в такую рань площадь, подготовленную специально под намечавшееся состязание, наполнилась группками людей, в количестве шестнадцати человек. Не так-то много, учитывая, что собралось здесь четыре из девяти гильдий. Удивлённую радость юный прогнозист почувствовал, стоило ему обнаружить взглядом невредимого Ронга, отдающего распоряжения новым наёмникам с той же чопорностью. Отец считал его недостойным противником, однако хорошо осведомлённым профессионалом своего дела. Помощники Син Юшенга уже раскладывали стройматериалы на, отведённую их лавке, территорию. От Дэя требовалось смотреть в оба, исполнять все поручения родителя, набираться опыта. Это юноша и делал, вникая в переговоры некоторых торговцев, явно раздражённых проницательностью соперников, которые всё прибывали. В полдень представители гильдий собрались бы полным составом, но не хватало одного участника — Шень Лина. Он был самым молодым из глав, а по словам отца совсем не годился на руководящий пост. — Готов поспорить на пять тысяч моры, что этот юнец вообще не станет принимать приглашение, — во время короткого перерыва к Ру подошёл Ронг Вэнь, чтобы поныть из-за нерадивых рабочих. Речь плавно перешла к обсуждению неявившегося кандидата. — Я Лина хорошо знаю. — А как тогда он стал главой, если не желает заниматься бизнесом? — недоумевающие, но почти равнодушно, спросил наследник Фейюнь. — Так его никто не спрашивал, — закатил глаза торговец. — Дядька умер — сыновей нет, племяш только и остался. Хотя, признаюсь честно, лучше уж пустить по́меру всю гильдию, чем оставлять её на незнамо кого. Каталист согласно кивнул, поражаясь собственному безразличию. Неужели отсутствие лишнего конкурента приносит ему счастье? Смутная, едва различимая тревога закралась в самое сердце юноши. Почему-то Дэю резко сделалось не по себе от мысли, что с молодым предпринимателем произошло нечто нехорошее. Он поспешил поделиться этим ощущением с торговцем. — Не беспокойся, — отмахнулся Вэнь. — Шень всегда был домоседом. Не привлекала его перспектива управлять сильной организацией. — И всё же, — продолжал настаивать обладатель дендро стихии. — я думаю, надо бы проверить. После беседы каждый остался при своём мнении, но Ру решил не сидеть сложа руки, бездействуя до последнего. Он ещё раз обсудил этот же вопрос с отцом. Желая успокоить сына, Юшенг пообещал ему после подготовки к мероприятию отправиться в резиденцию Минхли — поместье Шеня. Получив мало-мальски удовлетворительный ответ, Дэй вернул своё внимание на поставленную задачу: сделать столько, сколько успеют за сегодняшний день. *** Гильдия нерадивого главы являла собой запущенные остатки былой роскоши, коей она была при дяде юного предпринимателя. Станки для производства изделий из драгоценных металлов были полузаброшены или сломаны, некогда белые потолки совсем закоптились и в некоторых местах подгнили от едких дымов, исходящих из печей горнов, величественные резные двери скрипели от любого прикосновения; зрелище удручало. Юшенг прошёл главный вход в кабинет главы, даже не глядя на него, и направился вдоль правой стены по коридору. В глубине души мужчина был рад отзывчивости сына, ведь теперь на собственном опыте прочувствовал то отчаяние, которое охватило брошенную на произвол судьбы гильдию, перекликающуюся с самим поместьем. Торговец отворил последнюю дверь и прошествовал в глубь Минхли. — Мы были с его дядей торговыми партнёрами, — пояснил глава Фейюнь. — Я предложил продолжить сотрудничество приемнику Шень Юнксу, но он отказался. В моей памяти есть крайне сильные пробелы, однако расположение комнат в этом поместье я запомнил наизусть. Мужчина закончил с разъяснениями и вновь повёл своего наследника зигзагообразным путём вплоть до комнаты хозяина резиденции. Дэя многое здесь удивляло: отсутствие прислуги, запущенность, мнимая безлюдность и тому подобное. Тихий стук по дорогой вычурно украшенной древесине эхом прокатился по всему зданию, отскочил от станков и вернулся обратно к двум непрошенным гостям. Необитаемость порождала ужаснейшее беспокойство, которое, впрочем, исчезло, стоило раздаться хрипу по ту сторону стены: — Кто там? Юшенг поражённо уставился на дверку, словно желая прожечь её взглядом. Он на миг потерял дар речи, находясь в сильном шоке. Должно быть, торговец узнал обладателя голоса. — Это глава Син! Шень, впусти меня! Прошло минут семь прежде, чем владелец особняка наконец отомкнул защёлку. В отворившемся проходе стоял человек года на четыре старше Ру, болезненно бледный, с потускневшими глазами и клочкообразными каштановыми волосами, успевшими за долгое время загрязниться и потерять благородный цвет. Сгорбившись, человек закашлялся. Он еле стоял на ногах и вряд ли был рад, увидев на пороге двух посетителей. Гримаса ужаса на мгновение отразилась на лице Юшенга, но торговец вовремя взял себя в руки, говоря с живым трупом на равных, как глава с главой: — Гунцзы Шень, что произошло? Удручённый своим положением, молодой человек опустил голову тихо хрепя в ответ: — Уходите, — попросил он. — Я в порядке. Гневно сверкнув глазами, отец Дэя поставил руки на бока, придавая себе более свирепый вид. — Это ложь, — настаивал на своём торговец. — Ты болен, Лин. Ты знаешь, что болен. Твоего дядю я не спас, но тебя уж точно не оставлю! Выкладывай что случилось! — Уходите, — устало повторил хозяин дома. Через минуту раздумий в доску больной глава всё-таки сдался под напором молчаливого неодобрения Юшенга. — Мне недолго ещё жить и сделать с этим ничего нельзя. Это какая-то болезнь из Сумеру, лекарства от неё нет. Уверенно качая головой, управленец Фейюнь приказал: — Быстро собирайся. У господина Бай Чжу наверняка что-нибудь найдётся. Быстро я сказал! Несчастному осталось только смиренно послушаться и великим усилием воли переодеться из ночной рубашки во что-то, более-менее, нормальное. Юшенг, подхватив немощного родственника почившего друга на руки, повёл сына обратно через долгие коридоры, моля всех архонтов о милости к юному балбесу, вовремя не попросившему помощи. *** Прошло два дня после того, как Шень Лина доставили в хижину Бубу. Миловидный лекарь поблагодарил за своевременную доставку пациента непосредственно к нему. Следующие сутки вновь прошли на площади. Строительство лавки с мастерской подошло к концу; украшала её Нэ Фань, выделившая на это время. Ей сейчас было не до работы: во-первых, у неё отпуск в честь праздника, а во-вторых, господин Сяолун уже третий раз за неполную неделю звал девушку на свидание. Галантные, пусть и небольшие, сюрпризы на их встречах всегда вызывали улыбку на лице служанки. Она понимала куда всё идёт, но постепенно влюбляясь в ответ, молодая особа с нетерпением ждала новой встречи. Потом прошёл первый этап соревнований, где оценивались подготовка рабочей зоны, эффективность и удобство по нескольким параметрам. В нём гильдия Фейюнь одержала победу. В честь этого было решено отпраздновать вечером. Юшенг лично попросил Чун Юня позвать на ужин Шень Хэ, желая познакомиться с ней, как с родственницей парня его младшего сына. В тот момент Син Цю сиял от счастья. Дэй же сказал, что на ужин придёт вряд ли, но сильно постарается. Юноша хотел порадоваться первой победе вместе с Кадзухой. В половине пятого вечера самурай уже дожидался его у причала рядом с Алькором. Ру не опаздывал, просто инадзумцу захотелось прибыть на место встречи первым. Он сильно нервничал, ведь собирался сказать кое-что очень и очень важное прямо сейчас. В толпе Каэдэхара узнал знакомую походку и характерное позвякивание металлического украшения в тёмных волосах возлюбленного. Алые глаза приобретали отблеск драгоценного камня в свете солнца. Серебро радужек наследника гильдии напротив — темнело. Юноша остановился на минуту, любуясь, а затем прильнул, обвивая руками талию поэта. Инадзумец сощурился, поддаваясь приятному теплу человеческого тела, и обнял в ответ. — Слышал, ваша гильдия победила в первом туре, — благоговейно прошептал Кадзуха на ухо старшему. — Поздравляю. Дэй довольно промычал в ответ. Молодые люди отстранились друг от друга, но не отвели взглядов. Дэй поделился интересными подробностями, Каэдэхара, выслушав, принялся за свой рассказ. "Думаю, нет смысла ждать самого праздника", — внезапно осознал каталист. Он отвернулся, копошась в глубоком кармане танчжуана, чем привлёк внимание инадзумца. — Что ты делаешь? — спросил юноша. — Да вот, — немного отстранённо пробормотал Ру, найдя то, что искал. — Хочу подарить тебе кое-что. С этими словами наследник гильдии протянул коробочку с невероятной гравировкой: кленовые листья на её крышке словно парили над морскими волнами, расположенными по бокам шкатулки. — Ого! — опешил самурай. Потом парень перевёл взгляд на собеседника, почти виновато улыбаясь. — До праздника же ещё два дня. — Хочу, чтобы ты открыл сейчас, — настоял Син Дэй. Повинуясь, Кадзуха бережно поддел заклёпку и взволнованно заглянул внутрь. Удивлению и счастью не было предела: там, на шёлковой ткане, лежали часы со, встроенным в уголке, компасом и небольшим ушком, чтобы можно было носить как кулон. — Теперь точно никуда не опоздаешь, — игриво подмигнул каталист, задержав дыхание. — Нравится? — Ещё спрашиваешь! — поражённо воскликнул поэт. Он положил устройство на ладонь, несильно сжал и снова обнял Дэя, в попытке выразить все чувства, накопившиеся в нём. *** Ру вернулся раньше, чем собирался. Пустой взгляд копошился где-то в ногах. С террасы спустились Чун Юнь со своей тётей, абсолютно довольные вечером. Син Цю вызвался их проводить и первым заприметил старшего брата на горизонте. — Дэй-сюн! — радостно махнул мечник ему рукой. Не получив ответной реакции, последователь Гухуа позвал чуть громче. — Дэй-сюн? Наконец, наследник гильдии обернулся и тоже поприветствовал удаляющихся гостей жестом. Младший, почувствовав что-то неладное, поспешил распрощаться с любимым и его родственницей. Он скоро подбежал к брату, взволнованно смотря на него выжидающем взглядом. — Дэй, случилось что-то? Тебе плохо? — Кадзуха уезжает завтра, — с обречённой ухмылкой вздохнул юноша. — Сказал, что не может оставить Алькор. Как громом поражённый, Син Цю взирал на каталиста. Ему было откровенно жалко старшего, но в то же время злость и обида на инадзумца заполоняли разум до верха. — В смысле? — раздражённо задал он вопрос. — Просто уедет? И всё? А вернётся? — Не знаю, — честно ответил Чай Ру. — Пойдём домой, а то холодновато стало. Ободряюще похлопав мечника по плечу, наследник гильдии направился в сторону открытой двери, мимо суеты, проходящей в это время на улице, мимо брата, мимо самой жизни. "Ты — моя судьба, Дэй. Клянусь, во что бы то ни стало!", — с каждым шагом слова Каэдэхары гулко отзывались в памяти. Их он сказал после того, как отринул предложение обладателя дендро стихии на спокойную жизнь в гавани.