Порезы любви

      Вегас сидел, придерживая у себя на коленях беспомощное тело пациента за талию. Упивался какими-то нелепыми рассуждениями, с попеременным успехом делая записи в маленьком блокноте.       Никто из душевнобольных не мог упомянуть моего имени, ведь больным при подобных методах лечения сложно было своё имя вспомнить, не то, чтобы кого-либо постороннего. Персонал тоже вряд ли мог, поскольку медсёстрам при обходе пациентов вовсе не до того. Разве только, если сам пациент попросил медсестру рассказать о нём.       И почему у него до сих пор такое чувство, что ему парень близок. Знаком. Колечко смутно навевает какие-то воспоминания, но какие именно доктор не мог определить в силу краткосрочной потери памяти.

Флешбэк

      Вегас шёл по улице, окончив работу с бумагами поздно ночью. Он по-прежнему занимался самокопанием из-за расставания с возлюбленным. Зато теперь они стали ближе и Пит не отвертится от него, ведь у них теперь роли доктора и пациента. Вегас не жалел о том, что уговорил друга судью пересмотреть приговор для Пита. Он непременно о нём позаботится, к тому же так ему будет спокойнее, зная, что бывший парень рядом, хоть и в таком не слишком уютном заведении. Ничего страшного не произойдёт, если Пита немножко поколоть витаминчиками во благо и поместить в отдельную от психов палату.       Мужчина устало плёлся домой, пока несколько человек не напали на него. Их вроде было шестеро. Его сильно избили, а после он очнулся в больнице. Ему ещё какой-то длинный диагноз поставили. Диссоциативная амнезия. Это было единственное, что постоянно мелькало красной лампочкой в голове после судьбоносного дня, напоминая о его слабости. Некоторое время, находясь на реабилитации, появлялись проблески в мозге. Он по частицам доставал из мозга отрывки данных о том, кем является и где работает. Когда вернулся в родную клинику, ему помогал его преданный персонал восстановиться. Одна медсестра, которая ближе всех к нему, поделилась информацией о его личной жизни. Поболтав немного с другими, он выяснил много чего интересного. Но никто из медработников не рассказывал о том, с кем Вегас встречался и был ли у него вообще фаен.       Забросив важное занятие, ручку с блокнотом, доктор крепче прижал к себе податливое тело парня. Доктор изучал пациента, проходясь ладонями сверху вниз по позвоночнику. Очерчивал губы подушечками пальцев, касался лица.       — Возможно, я и не поклонник мальчиков. Но мне понятно лишь одно — в тебе есть что-то такое неподвластное разуму и неразгаданное для души. Знаешь, мне ведь ничего не стоит взять и организовать терапию специально для тебя. Ты любишь нежно или грубо? Хотя, какая мне разница. Всё равно я здесь главный и решать мне, — потянувшись к тоненькой папке с бумагами, он приоткрыл ее, увлекаясь чтением дела: — Пит Чантара. Сбил пешехода, доказывал, что не виновен. Рисковый парень, знал ведь, что по нашим строгим законам, тебе лишь одна дорога — гнить в тюрьме до скончания веков. При хороших обстоятельствах, возможно, укоротят срок, но я бы не советовал соваться в наши тюрьмы таким, как ты, малыш, — Вегас с занятным интересом разглядывал мирно посапывающего парня: его веки вздрагивали, каждая частичка лица разгладилась, дыхание размеренное, свободное.       Внимание мужчины привлекли губы. Не слишком пухлые, аккуратные, идеально очерченные. В них было что-то очаровывающее, притягательное. Хотелось прикоснуться к ним, прижаться своими губами и утонуть в тонком прикосновении, наслаждаясь их вкусом. Каков он? И не гей же! Странные желания находят. Вероятно, давно ни с кем не трахался. Какая досада! Приближаясь своим лицом к чужому, Вегас застыл, когда оставалось несколько сантиметров до губ. Сократив расстояние до нескольких миллиметров, мужчина прикрыл веки, в предвкушении прикосновения.       — Доктор Вегас Корнвит, — кто-то за дверью затараторил, постукивая по ней. Мужчина встрепенулся, бросив короткое: «‎Входите», напоследок произнеся шёпотом Питу:       — Мы с тобой ещё не закончили. Продолжение следует, детка...       — О-о. У вас пациент, — войдя в кабинет, чуть застопорился мужчина в белом халате, придерживая стопку документов. — Ему плохо? — беспокойно уточнил доктор.       — Наоборот, ему очень хорошо. Пришлось успокоить, применив средство из группы бензодиазепинов, иначе разнёс бы кабинет до последней щепки. В будущем буду назначать ему тиоридазин при шизофренических расстройствах.       — Вполне уместно, доктор Вегас Корнтвит. В общем, я тут к вам по делу, — деловито сложив стопку бумаг на краешек стола, достал один из документов, предоставляя к просмотру главным доктором. — Вон тут есть одна несостыковочка, — наклонился мужчина ближе к столу, указывая на документ: — Вероятно секретарь допустила ошибку, вводя в компьютер или медсестра ошиблась с диагнозом.       Пришедшего доктора не смутило, что пациент в спящем состоянии находится на коленях у Вегаса. Его всегда мало волновало, что творится в клинике, если это непосредственно не касается его.       — Диагноз составлял лично я, учитывая анамнез болезни, — серьёзным тоном произнёс Вегас, усаживающий тело пациента на стул, подпирая поближе к столу, чтобы не упал.       — Собственно, я на всякий уточняю. Мне казалось, подобные заболевания не встречаются в природе с недавних пор, — кашлянув, схватил из верхней в кипы бумаг пару листков, заполненных печатными буквами. — Здесь нужна ваша подпись, — указательный пальцем ткнул в листок. — А здесь, — предоставив обзору второй документ. — Подтверждение от вас о переводе в изолятор. Пациент стал неуправляем, кидается на медперсонал с ножом, заточил ложку и ею чуть ли не прикончил себя в шею. Жуткое зрелище. Повезло, что санитары вовремя объявились.       — Кхун Макс, мы закончили? — спросил Вегас, подписав последнюю бумагу.       — Да. На сегодня вопросов более нет. Спасибо, что уделили мне минутку, — поблагодарил тот, скрепляя слова рукопожатием.       — Не за что, это же моя работа, — отзывчиво улыбнулся Вегас.       У двери мужчина остановился, отважившись перекинуться с доктором парочкой фраз о его самочувствии. Удовлетворившись ответом, вскоре мужчина покинул кабинет главврача.       Поскольку снотворное не было рассчитано на продолжительный сон пациента, парень понемногу приходил в себя. Он не успел окончательно отойти от сна, когда его потащили обратно в палату двое амбалов-санитаров.       Вегасу не стоило рисковать. Во-первых, его кабинет был олицетворением проходного двора, а закрыть его для изучения анатомии парня не представлялось возможным. Пришлось одну вспыхнувшую в голове затею оставить на потом.