Принцесса и Рыцарь

Холодный бриз с океана сегодня доходил и до ее дома. Касался прохладной рукой щек, запутывался в волосах и оседал мелкими капельками на ресницах. Приходилось зябко кутаться в колючую шерстяную шаль и ставить на огонь отвар из плодов шиповника, яблок, листочков малины, смородины и вишни, не забывая добавить ложечку мёда. Поднявшийся ветер, приносящий запах соли с побережья, говорил о том, что осень окончательно вступила в свои права. Об этом говорили и деревья, постепенно сбрасывая с себя потускневшие листья. Скоро ночи станут заметно короче, чем дни, и к тому же слишком холодными, чтобы держать окно постоянно открытым. Девушка подавила глубокий вздох, отложила вязание и отвернулась от окна, задумчиво доставая из складок одежды деревянный гребень — подарок матери. Задумчиво распустив растрепавшуюся косу, она принялась размеренно водить по длинным золотистым волосам гребнем, расчесывая слегка волнистые спутавшиеся пряди. Наверное, солнце сейчас как раз прячется за горизонт, сливаясь с соленой водой в единое целое, и, кажется, еще шаг — и ты сможешь ступить на дорожку из света, подхватив подол платья, добежать до него, пока не скрылось, не утонуло в воде окончательно. В прочем, откуда ей знать? Она лишь слышала рассказы побывавших на берегу океана и имевших невероятное счастье наблюдать это явление. Оставалось только представлять в своей голове и мечтать, мечтать, мечтать… Ходили слухи, что на том берегу, на далекой песчаной отмели, стоит замок из ракушек. В том замке живет призрак одинокого рыцаря, потерявшего всех, кто был ему дорог: семью, друзей, короля и королеву, и даже маленькую принцессу, которую поклялся защищать. Теперь его сердце навечно лишено покоя, привязанное к тому месту, где раньше стоял замок. Со временем отчаяние поглотило его душу и придало сил воздвигнуть величественную крепость из морских раковин по образу и подобию того замка. Только вот дойти до той крепости так никто и не рискнул. Вокруг него будто бы витала зловещая аура, аура смерти. Не иначе как одинокий рыцарь не желал принимать гостей. Наверное, они с ним очень похожи в своем одиночестве. Девушка жила здесь совсем одна с тех пор, как хорошо себя помнила. Она не могла ходить, поэтому всё время проводила сидя в кресле-качалке, которое для нее изготовил мастер из соседней деревушки. Другие жители приносили ей еду и даже помогали топить камин, когда наступала осень, а затем зима. Но эти люди не могли заполнить пустоту ее дома, разжечь в нем тепло родного очага, дать надежду на лучшее будущее. Порой ей хотелось запереть все окна и двери на замок, пробормотать волшебное заклинание и улететь вместе со своей башенкой куда-то, где нет этих добрых людей, не видеть их ласковых сочувственных улыбок, не смотреть им в спины, как закрывается дверь…Девушке казалось, что она действительно понимала несчастного рыцаря в его стремлении глубже погрузиться в мучительное одиночество. Ночь окончательно накрыла землю, саму девушку и ее маленькую башенку бархатным тёмным одеялом, усыпанным мерцающими огоньками звезд. Под их молчаливую колыбельную она и уснула. Ей снилось, как она летит в этой ночи к солёной воде и шуму волн, белой пене и крику чаек, ступает по лунной дорожке и вдалеке, на фоне огромной молочной луны, видит чудный замок, переливающийся перламутром. Сердце вырывалось из груди так яростно, что она проснулась до рассвета, мучимая необъяснимым чувством тоски, охватывающим всё ее существо. С первыми лучами солнца, показавшимися из-за деревьев, она, наконец, приняла решение. Пришедший с утра дядюшка удивленно покачал головой, но обещал посоветоваться с мастером и что-нибудь придумать для осуществления ее задумки. Через несколько дней, длившихся, казалось, бесконечно долго, всё, наконец, было готово. Усевшись на обложенную шкурами телегу, девушка кинула беспокойный взгляд на старую башню, служившую ей жилищем последние 10 зим. Обвитые плющом и покрытые мхом холодные камни казались ей роднее добротных деревянных домов, где жили люди, нашедшие девушку на побережье у края леса в полном беспамятстве. Позже выяснилось, что она не способна ходить самостоятельно, так как повредила в детстве спину, но сама ничего не помнила ни о травме, ни о том, кем была и где жила до момента пробуждения. При себе у нее оказался лишь деревянный гребень, принадлежавший матери: единственное, что она знала наверняка. Теперь этот гребень она снова забирала с собой, взглядом прощаясь со своим пристанищем. Она была готова к тому, что никогда не вернется сюда больше, но никто из ее сопровождающих, конечно же, об этом догадываться не мог. Чем может навредить затворнице хорошая прогулка к океану? Когда, наконец, соленый воздух защекотал ее ноздри, девушка завертелась на своем насесте, пытаясь оглянуться через плечо, не упустить, как между деревьями появляется просвет, а за ним — бесконечная синева. От нахлынувших эмоций перехватывало дыхание, сердце то замирало, то колотилось о ребра как бешеное, а соль впитывалась в кожу, выливаясь обратно вместе со слезами, которые девушка была не в силах сдержать при виде открывшегося ей великолепия. Всё было точно таким же, как она видела во снах и представляла себе наяву. Вперед, еще дальше, ей необходимо двигаться, нельзя останавливаться здесь! Идущий рядом дядюшка беспокойно гладил ее по плечу, не зная, куда ему деваться от волнения обычно спокойной девушки. — Милая, может быть мы сделаем остановку прямо здесь? — он дал знак другому мужчине, и тот остановил лошадей. — Полюбуемся на прибой, перекусим, переведем дух… Она отчаянно замотала головой. — Дядюшка, покажите мне скорее тот замок, я очень хочу его увидеть! — Помилуй, что же так сразу — замок? Ты ведь первый раз из дома так далеко выбираешься, куда же ты так спешишь? Еще вся жизнь впереди, чтобы на мир посмотреть… — Нет, мне это совершенно необходимо сегодня, — дрожащим, но уверенным голосом заявила она. Изумленный ее необычным поведением, но списывающий всё на яркие впечатления, дядюшка помедлил, но всё же кивнул, и они отправились дальше. Они шли еще довольно долго, периодически останавливаясь, чтобы дать отдых себе и лошадям. Солнце близилось к закату, а возбуждение девушки только увеличивалось. Золотистые волосы развевались на ветру, светло-карие глаза горели ярче обычного, и вдруг вспыхнули будто бы два маленьких огонька, когда в закатной дымке появились очертания огромного…огромного замка! Он постепенно приближался, даже не думая убегать от путников, которые охали и ахали с каждым шагом всё больше, не то от изумления, не то от тревоги. А девушка вновь почувствовала, как слезы заволокли ее взор. Она вытерла их рукавом и вновь уставилась в то место, где высился замок из ракушек. Он никуда не исчез, это ей не привиделось! Но теперь на фоне замка чернела еще одна маленькая фигура верхом на коне…сердце ухнуло куда-то в желудок, а затем и ниже. Конь мчался им навстречу во весь опор, мужчины испуганно вскрикнули и принялись разворачивать телегу, однако лошади отказались повиноваться. Дядюшка всплеснул руками и попытался поднять девушку с телеги, намереваясь бежать с ней на руках, но она остановила его от этого дрожащими ледяными руками. — Уходите…Я останусь. Должна…Вернитесь сюда через час. Если я все еще буду здесь, то… — она замолчала, не веря тому, что сама только что произнесла. Деревенские в ужасе уставились на нее, но девушка яростно замахала руками, прогоняя их от телеги. Когда они, наконец, скрылись в лесу, рыцарь был уже совсем близко, замедляя коня. Солнце за его спиной не давало девушке разглядеть хоть что-то, но не просвечивало туловище насквозь, как это бывает с призраками. Значит, всадник был осязаемым и, вероятно, живым человеком. Конь перешел на шаг, а затем и вовсе остановился. Рыцарь спешился, снял с головы шлем, повесил его на седло и направился прямо к ней. С каждым шагом звон его железных доспехов отдавался в ее голове чем-то до боли знакомым, не вызывая ни страха, ни недоверия. — Ваше Высочество?.. — прозвучал хриплый голос рыцаря. Он явно не пользовался горлом очень и очень давно, поэтому звук вышел немного пугающим. Пару раз кашлянув, он предпринял еще одну попытку заговорить. — Принцесса Эрель, это ведь вы, юная госпожа?.. Девушка, названная Эрель, и до этого всю дорогу мучимая странными обрывками воспоминаний, вздрогнула всем телом. Она действительно узнала этот голос, этот лязг доспехов и дыхание человека, _живого_ человека перед ней, никакого не призрака, не демона. Более того, она действительно узнала это имя. Её имя. — Вы так выросли… — голос рыцаря дрожал, но Эрель не могла разглядеть его лица против солнца, и потому отчаянно щурилась. —И ещё больше похожи на вашу мать, чем раньше… Она продолжала молчать, просто не находя слов. Что ему ответить? Да, это я? Где ты был всё это время? Где я была всё это время? Почему я вспоминаю лязг и запах оружия, крики, огонь…Каменные, родные стены замка, поросшие плющом и зеленым мхом…Почему я помню теперь, как спиной лечу вниз со стены, а перед взором расстилаются миллиарды звёзд…Золотистые волосы матери, строгую улыбку отца, глубокие серые глаза человека, который сейчас стоит передо мной, преклонив колено… Молчание длилось довольно долго, но внезапно его прервал судорожный всхлип. Рыцарь дернулся и вскочил в земли, в два шага оказавшись с другой стороны телеги, его лицо выражало крайнее беспокойство. Серые глаза потуснели, волосы покрылись сединой, но это всё еще был тот самый человек, под чьей неусыпной охраной она провела всё свое детство. Кому заплетала косички и кормила кашей из воды, цветов и песка, пока больше их никто не видел. Она бросилась ему на шею без малейших раздумий, захлебываясь в рыданиях, ничуть не стесняясь и не переживая за то, как сейчас выглядит и насколько это подобает принцессе. После небольшого колебания сильные руки бережно прижали ее к себе, а затем гладили по спине и волосам, пока она, наконец, не успокоилась. Теперь всё было хорошо.

***

Перепуганный до смерти дядюшка решил не ждать целый час, как просила их любимица, и выглянул из-за деревьев уже спустя полчаса. Диск солнца окончательно тонул в океане, напоследок освещая удаляющиеся к замку фигуры рыцаря и коня, несущего на своей спине девушку с развевающимися на ветру золотистыми волосами.