Другая жизнь

Через окно поезда Прометея могла видеть живописные пейзажи, проносящиеся мимо и сливающееся в единый. Она больше была увлечена книгой на коленях, уже насытившись видами Французской империи. Из маленькой деревушки, на окраине этой страны, Прометея направлялась в столицу. Она надеялась насладиться историей о взаимоотношениях двух семей, с подробным описанием жизни поместного дворянства и с явным жанром гностического романа. Прометея не задумывалась о том, что кто-то может нарушать её наслаждение от уединения. Чемодан занимал соседнее место, а два перед ней были свободными всю дорогу, она не думала, что кто-то их займёт. Шум поезда заглушал болтовню вокруг, людей почти не было. Держа глаза опущенными, она придерживает на коленях книгу, перелистывая страницы, и невольно сожалея об отсутствии карандаша в руках. Краем глаза Прометея замечает, как к ней кто-то подходит, но она не удосуживается поднять взгляд, обратить внимание на человека рядом, её билет уже проверили, она знает, что, если не реагировать лишний раз на людей, они не решатся завязать с светскую беседу. Ещё можно было притворяться иностранкой, не знающий местного языка, тогда вероятность завести с кем-то разговор без желания снижается в разы. Общаясь с местами жителями Прометея узнавала много интересного. Ей нравились маленькие беседы с незнакомцами. Но сейчас она просто не расположена для этого. — Привет, Тея. — Это знакомый голос, заставивший Прометею округлить глаза и напрячься всем телом. Она не могла предположить, что встретится с ним так скоро и вообще встретиться. Девианты были давно истреблены, а значит и повода для воссоединения всех Вечных не было. — Друиг. — Она поднимает взгляд на него, сразу же оценивая его вид. Несмотря на то, что Прометея выглядела иначе из-за одежды и причёске, она не испытывала нервозности от этого. Ей больше хотелось рассматривать своего старого друга и объект воздыхания, потому что пару столетий назад она окончательно приняла свою безоговорочную влюблённость в Друига. — Решил, что не дождусь твоего ответа. — Ты мог бы расценить это как отсутствие желания взаимодействовать с тобой, — произносит она, закрывая свою книгу, положив закладкой свой билет. Взгляд Друига падает на обложку книги, обтянута тонкой тканью пыльного оливкового цвета золотыми прописными буквами написано «Грозовой перевал» Эллис Белл. Он лишь хмыкает, и поднимает взгляд на Прометею. Её тёмно-синее платье выглядит хорошо, качественная ткань явно была выбрана Прометеей основательно, из-под пышной юбки виднелся белый подъюбник. Рыжие волосы лежат аккуратно, хотя часть их была собрана вверх на затылке, негласно заставляя Друига признать красоту его старой подруги. Она всегда была прекрасна по его скромному мнению. Он мог признать, что её волосы походили на сияние солнца при позднем закате, глаза напоминали траву летним тёплым вечером, а кожа сродни чистому первому снегу с персиковым отливом. Друиг знал, что явиться к Прометеи самому, было не лучшим решением, он надоедал, не получая ответов от Прометеи все эти почти четыреста лет, он мог бы понять, что она не желала быть с ним. Но он надеялся узнать хотя бы почему. Она была может быть единственной по ком он скучал, на самом деле не переставая и надеясь на хотя бы вынужденное воссоединение Вечных ради встречи с Прометеей. — Именно так я и расценил это. Поймав от неё взгляд полный замешательства и сомнений, Друиг решает, что у него есть шанс не только узнать причины игнорирования. Молчание между ними вынужденное. Друиг знает, что Прометея может нарушить его первой, она может не выдержать. Они давно не виделись, у неё было много вопросов, также как и у него. Но Прометея также чувствовала злость, обида всё ещё была внутри неё, она не хотела быть причиной начала ссоры и прилюдного скандала. — Я хотел увидеться с тобой. Почему ты не отвечала? — Друиг чувствует, как его стены рушатся, когда Прометея ничего не говорит. Злость и обида были хорошим мотиватором для неё, чтобы ничего не говорить. — Почему ты не приехал? Ты знал, где я живу, но ни разу не приехал. — В тоне Прометеи сквозит обида, и это выдаёт всё, что нужно знать Друигу, заставляя его понять, что именно удерживало её от их связи. Он придерживался запрета на чтение мыслей Прометеи, но он позволил себе читать мысли людей, только чтобы найти свою любовь. — Грубо приходить без приглашения. — Это единственное, что приходит в голову Друига. Он знает, что звучит неубедительно. Она злилась на него, может он тоже злился на себя. Его само признанная трусость вызывала стыд, от одной мысли, стоило вспомнить про Прометею. — Мне жаль, Тея. — Друиг пододвигается на край кресла, опуская взгляд на собственные руки и опираясь локтями на колени. — Дело не только в том, что ты не приехал. Подняв глаза на Прометею он видит, как лёгкий румянец залил её лицо. Она прикусывает щёку изнутри, будто пытаясь сдержать что-то глубоко в себе. — Я до сих пор сожалею, что не позвал тебя с собой. Что не признался в тебе в своих чувствах тогда. Серси и Икарис сыграли свадьбу, мне казалось, что они пробудут недолго вместе, я боялся, что такое же будет и с нами. — Отведя взгляд на окно, Друиг набирается смелости продолжить. — Ты была для меня другом, и я не хотел это терять, только потому что влюбился в тебя. Казалось, если я уйду, то мои чувства пройдут. Но всё равно каждую ночь я думал о тебе, о том, как ошибался, надеясь, что смогу забыть нас. Прометея знает, что схожие вещи он писал в письмах, которые она сожгла. Ей хотелось бы и сжечь воспоминания о Друиге, но это было невозможно. Она помнила всё. Его голубые глаза, напоминающие прекрасное озеро, тёмные волосы, немного жестковатые на ощупь, но они иногда могли лежать забавно и это раздражало Дрю, что тоже было приятным воспоминанием для Прометеи, которая не могла остановить себя от улыбки, когда думала о раздражённым своими волосами Друиге. Она помнила его бледную кожу, которая легко принимала загар, в отличии от неё. Прометея помнила его хитрую улыбку, которая всегда касалась его глаз, и это заставляло улыбаться её и смущаться одновременно. Он украл её сердце, поселился в её голове, украл её мысли. Она же залезла к нему под кожу, мучила его снами о себе, прожигала его сердце всё больше и больше. — Я так долго злилась на тебя, что ты не позвал меня с собой. Думала, что ты воспринимал нас иначе, будто то, что у нас было для тебя ничего не значило. — Она стыдливо опускает взгляд, боясь, что он высмеет её чувства, даже если он сам признавался ей в письмах столько раз в своей любви. Он никогда не был поэтом, но его слова всегда были правильными, точными, зарывались в её сердце, поселялись в разуме и среди ночи снова всплывали в мыслях мешая заснуть. Прометея сжигала письма, но всё равно помнила, что там было, это навсегда осталось в ней. Друигу не нужно читать её мысли, чтобы понять чувства Прометеи. Его сердце сжимается, он знает о своей вине. Долгие годы он пытался отделаться от ощущения, что совершил ошибку, не позвав её с собой, но у него так это и не получилось. Она была его солнцем, всегда грела его душу и разжигала в нём больше, чем он мог думать, что в нём есть. Поэтому противное, зудящее ощущение вины до сих пор было под кожей, иногда затихая ненадолго, а иногда снова напоминая о самой большой ошибке в его вечной жизни. Друиг тянет руку к Прометее, его ладони мозолистые, сухие, но тёплые, когда касаются нежной руки единственной девушки, которую он любит. Большим пальцем Друиг поглаживает нежную, бледную кожу, которая всегда такой остаётся, несмотря на её способности, и это удивляло его по сей день. — Мне не хватит вечности, чтобы извиниться за это. Подняв взгляд на Друига, Прометея встречается с ним взглядом. Голубые глаза, которые по иронии она могла сравнить с водой, океаном, желающим затянуть её в тёмные глубины чувств, без её лишних слов и сопротивлений. Желание полностью отдаться кому-то может быть таким пугающим и захватывающим, Прометея не могла отказаться от этого, даже если боялась потеряться в этом. Пока Друиг видел красоту, лесные, летние пейзажи в глазах Прометеи, она видела спокойные волны диких вод, в которые хотела погрузиться, наслаждаться ими вечно. — Я не люблю заниматься земледелием. Это не моё, — произносит Прометея. Губы Друига растягиваются в улыбке, морщинки возле его глаз и возле поднятых кончиков губ напоминают Прометеи насколько она скучала по нему на самом деле. Его улыбка всегда была дерзкой, даже если он не собирался говорить что-то дразнящее и остроумное. Но она также была заразительной, заставляя Прометею тоже улыбнуться. — И я хочу… хотела закончить своё путешествие. Друиг кивает, принимая её желание. — Могу я быть с тобой? — Могу я закончить Амазонкой? Это было то, что нужно им двоим. — Я надеюсь на это. — В его глазах играет свет солнца, пробивающееся через стеклянное окно поезда. Друиг чувствует тепло в груди, когда понимает, что его мечта была совсем близко, ближе, чем он мог представить раньше.

***

Холод коварное явление, неподвластное даже той, кто мог легко сжечь человека заживо. Она могла контролировать температуру лишь повышая её. Прометея чувствовала себя нормально при любой температуре, пока другие Вечные легко замерзали или потели от чрезмерной жары. За окном небольшой хижины на Амазонке завывал ветер, звёзды скрыты за густыми тучами, температура упала достаточно, чтобы многие жители уже спали под тёплыми пуховыми одеялами. Друиг чувствует, как холод забирается к нему под кожу, заставляя открыть глаза, избавляясь ото сна. Найдя рядом Прометею, что отстранилась от него во время сна, Друиг скользит взглядом по её обрамлённому тонкой простынёй силуэту. Ткань струится по её талии, перетекающей к бёдрам, которые недавно были разведены для Друига пару часов назад, даря ему наивысшее удовольствие. Она наслаждалась его ласками не меньше, чем он её. Они всё ещё никак не могли насытиться друг другом спустя несколько лет вместе. Ему сложно устоять, он пододвигается ближе к Прометеи, его ладони скользят по её талии, поднимаясь к её грудям, но он так и не сжимает ни одну из них в своей ладони. Он просто обнимает её, крепко прижимает к себе, утыкаясь носом в её мягкие волосы, вдыхая запах костра и ванили, нежный и обжигающий лёгкие одновременно. Тепло от тела Прометеи сразу же обволакивает Друига. Он чувствует, как холод постепенно покидает его тело, сменяясь жаром. Прометея выдаёт мычание, чувствуя, как её обнимают. Она скользит кончиками пальцев по руке Друига, чувствуя его волоски и невольно улыбаясь, когда он крепче прижимает её к себе. — Ты холодный. — Её голос осипший и хрипловатый после сна, хотя она не собиралась окончательно выходить из дремоты. — Разве это смущает тебя? — Ты используешь меня как грелку? — Не только. Ещё мне нравится, когда ты подогреваешь мне чай в кружке. Звук похожий на мурлыканье моментально вырывается из Прометеи, заставляя её губы растянуться в кошачьей улыбке. Она не хочет открывать глаза, лишать себя дремоты. — Тебе совсем не стыдно? — кокетство в её голосе легко считывается Друигом. Он не может удержаться от собственной улыбки. Его губы находят островок кожи на шее сзади, заставляя Прометею почувствовать влажный след после. Он снова зарывается носом в её волосы, довольствуясь теплом даримым от Прометеи. Чистые простыни нежно пыльно-голубого цвета скрывать их обнажённые тела в хижине в диких джунглях.

***

Амазонка была опасным местом. Противные насекомые были основным поводом недолюбливать этот уголок Земли, но Друиг перевешивал для Прометеи все минусы. Он каждый день радовал её только своим видом. Она не могла быть более довольной своей жизнью. Это заставило её сердце всегда быть нежным и чувствительным. Ладони Друига обхватывают бёдра Прометеи, она чувствует его тепло через тонкую ткань простого бежевого платья, доходящего ей до щиколоток, чёрные плотные носки виднелись из под голенища ботинок. Прометея чувствует слегка шершавые губы на своей щеке, дыхание обжигает её нежную кожу на лице и шее. — Могу я потанцевать с тобой? — интересуется он, прижимаясь своей грудью к её спине. — Ты ведь не любишь танцы, — парирует Прометея, немного откинувшись на Друига. В её руках деревянная чаша, наполненная вином, которое делали жители этой небольшой деревни. Она наслаждается их праздником, проводы лета радовали всех, Прометея уверена, что это из-за возможности повеселиться. Ночное небо заполнено яркими звёздами напоминающими о дальних временах и мнимом доме, пламя от очагов, свеч на столах и факелов расставленных по краям участка, помогает разглядеть танцующих людей, хотя гул от разговоров не перебивал плавную и спокойную мелодию, Друиг и Прометея всё равно могли расслышать болтовню за столами или сидящих где-то в стороне. Несколько цветочных арок и украшений создавали чудесную летнюю атмосферу. Прометее нравился этот праздник больше всех, она не знала почему именно, но в такие моменты ей казалось, что именно так выглядит её дом, хотя она скучала по другим Вечным, она всё же больше наслаждалась своей нынешней жизнью. — Но ты любишь медленные танцы. — Припоминает Друиг. — А мне нравится радовать тебя. — Раз так, — Прометея разворачивается, всё ещё в объятиях мужчины, от которого у неё до сих пор кружится голова. — Как тогда мне отказаться от этого? Её губы растягиваются в кошачьей улыбке, а глаза загораются блеском игривости. Она отставляет чашку на стол, что был рядом. Взяв друг друга за руку, они направляются к другим танцующим парам. Прометея не сдерживает своей улыбки, оголяя зубы. Она кладёт руки на плечи Друига, наслаждаясь их близостью. Друиг не мог насытиться временем проведённым с Прометеей, даже если они уже ни одно десятилетие были вместе, он чувствовал, что это ему никогда не надоест. Покачиваясь в медленном танце, он слегка нервничал, чувствуя, как его ладони потеют, а сердце учащает ритм. Он не знал, чем закончится сегодняшнее празднество, но он надеялся, что заключит Прометею в свои объятия, подарит ей столько удовольствия, сколько она сможет взять, а затем насладиться её мягкостью, трепетом и страстью. — Я думаю, ты самая красивая девушка, которую мне доводилось встречать, — мурлычет Друиг. — Только красивая? — она нагло напрашивается на комплименты и даже не заливается краской. — Я могу сказать, что ещё самая соблазнительная, — он не может удержаться, чтобы не сказать это. Прометея сразу окидывает его подозрительным и серьёзным взглядом, но это всего лишь игра для них двоих. — Но это правда, моя прекрасная, прекрасная Прометея, — он склоняется к ней, касаясь своим лба её. — Я предан тебе всей душой, каждый мой день озарён твоим присутствием. Мне хотелось бы провести с тобой всё оставшееся нам здесь время. Прометея легко тонет в маленьких океанах Друига. — Я желаю того же, Дрю. — Её ладони касаются его щёк. Тени и свет от огня играет на его лице, заставляя Прометею невольно сжаться внутри. В свете дикого пламени он выглядел странно по животному, заставляя её желать его прямо в этот романтический момент. — Я всегда хотела этого. Она накрывает его губы своими. Привкус слегка кислого, но всё ещё сладкого вина касается языка Друига, ему нравится это, даже если он знает, что они с трудом пьянеют, он всё равно делать это от одного поцелуя. — Тогда… — Он отстраняется от Прометеи, заставляя густые и светло-коричневые брови нахмуриться. Друиг становится на одно колено, его незамысловатая мантия, не сменяющаяся уже достаточно долгое время с большими карманами таит сегодня в себе нечто ценное. В его кармане весь вечер маленькое серебряное колечко прожигало ткань и кожу, и теперь он мог признаться в этом. — Могу я попросить тебя стать моей женой? Чтобы наш союз был законным для всего мира. Средних размеров гранат аккуратно зафиксирован, рядом с драгоценным бриллиантом. Прометея не может отвести взгляд от кольца и Друига, наслаждаясь красотой первого и преданностью второго. Она чувствует, как щёки болят от улыбки, глаза затмевает влажная пелена. Слёзы счастья и радости могут пролиться в любой момент, оставляя после себя мокрые следы, но Прометея ничего не собирается делать со своей реакцией. Она лишь кивает, выдавливая из себя «да», потому что счастье заставляет её лишиться сил. Если бы она была собакой, то виляла бы сейчас своим хвостом пугающе быстро и хаотично. Прометея не знала, почему её так радовал такой жест, ведь она так долго уже с этим мужчинам, но предложение всё равно заставляет её сердце разрываться от чувств.