Ему я тебя не отдам...

— Я ухожу. Спасибо тебе за всё, кто бы ты там ни был на самом деле, мэн. — Крот чуть дёрнул уголками губ в подобии улыбки, — Ты только это... Присмотри за парнем, ладно? Ему назад, сам понимаешь, нельзя... А тут «Долг». У него с этими... — Я знаю, фримен. Мы объясним и поддержим. — бывший монолитовец качнул головой, — Зря уходишь. Ты будешь ему нужен. — Нет, Бродяга. Знаешь, вот мы с ним когда сюда добирались, я всё думал... Думал, вот доберёмся, пристрою его к Локи, будем вместе тут, а... — свободовец махнул рукой, — Наведенное это всё, пустое. Сука, аж сердце ноет как подумаю об уходе... А только кто теперь я то для него? Я психолог никакой, да мне уж объяснили. Ты вот в том числе... Не хочу я так, парень. — Он тебе больше чем жизнью обязан... — Вот именно, блять. А я не хочу, чтобы он рядом из-за обязанности этой был! Понимаешь? Да куда тебе... — махнув рукой, Крот устало вздохнул, — Он вот на меня смотреть будет, да? Кого он во мне видеть то будет? А что при этом вспоминать? Весь тот пиздец, через который прошёл? Тех ублюдков, что над ним издевались? Как в камере валялся после пыток и... — Хватит. Выслушай меня, фримен. — Крот! — Хорошо, Крот. Только выслушай уже молча, не спорь. — покладисто кивнул Бродяга, — Ты вот говорил, хочешь научить его своей жизнью и своим разумом жить. Так? — Так... — Тогда почему ты упрямо хочешь лишить его выбора? Он же имеет на это право. Да, он прошел многое, поверь, куда большее, чем ты можешь себе представить. Ты не знаешь, что такое жизнь в «Монолите»... Мы знаем. Это... — бывшего монолитовца слегка передёрнуло, — Это тяжело. Ещё тяжелее принять решение уйти, в его случае — не вернуться. И он это решение принял, будучи отчасти под Его властью. Он на том блокпосте тебя выбрал, Крот. — Да потому что ваши его убили бы за предательство... Он сам ска... писал, что там ждёт кара. — Да, он прав. Младший понёс бы наказание за то что оступился. Но не смерть... Монолит в некоторой мере действительно милостив. Не страх кары остановил твоего Иглу... Я ведь видел как он смотрел на тебя. Да, ты вмешался в его восприятие мира, в нужный момент став заменой и противовесом Монолиту. Но он всё ещё может решать сам и выбирать тоже. И, если ты уйдешь вот так молча, ты лишишь его этого права выбора. Мы поймём, поддержим, будем рядом... Но сейчас ему ты нужен. Дай Младшему прийти в себя, я прошу тебя. Потом... Поговорите. Уйдешь, если захочешь. Но не сейчас. Ему сейчас... тяжело. Ты ему нужен, пойми. Он осозна́ет сам всё, но ему нужно время, чтобы понять и принять этот новый мир. Определить в нём и себя, и тебя. Дай ему самому спокойно сделать этот выбор, сталкер. Он... достаточно настрадался, с твоим уходом ему не станет легче. Даже рядом с нами. И принимать новый нестабильный порядок вещей будет куда сложней и больней одному. Ты не оставил его одного там, в плену и не бросил один на один в борьбе с Монолитом. Так останься рядом и сейчас, помоги восстановиться и стать собой. Ты ведь этого и хотел. — Я уже не знаю чего я хочу... Может ты и прав, но... — Пойдём. Он скоро придёт в себя. Хотя бы немного побудь рядом, хорошо? Свободовец скривился, до боли прикусив губу, чтобы не начать спорить, и молча поднялся повинуясь кивку бывшего монолитовца. Он бы продолжил, но эти слова... В чем-то чёртов Бродяга был несомненно прав. Что бы там ни было, но вряд ли сейчас Игле будет просто. Прийти в себя, чтобы осознать что? Что он снова один? Может действительно стоит остаться... Просто побыть хотя бы пока. Пока нужен?.. Бледный измученный Игла ещё лежал без сознания. Бродяга, перед тем как оставить их наедине, вколол монолитчику что-то из личных запасов, объяснил свободовцу что делать, если Младшему вдруг станет хуже. И, ободряюще сжав плечо, вышел из комнатки, оставив фримена наедине с мыслями. И Иглой... Которого так хотелось просто обнять. Нельзя. Кто знает, вдруг теперь он будет против... Наверняка будет против. Тихо вздохнув, Крот сбросил куртку на старую рассохшуюся от времени тумбу в углу, оставшись в одной футболке. Придвинул табуретку к койке, где лежал монолитчик, и присел рядом. Протянул было руку — хоть коснуться бы, провести кончиками пальцев по линиям лица... — и тут же опустил обратно, наткнувшись вдруг на полубессознательный взгляд Иглы. Монолитчик явно пришел в себя вот только что и ещё не совсем понимал что произошло, где он и кто с ним рядом. Моргнул было растерянно, попытался сесть и осмотреться... Но остановленный ладонью свободовца, вновь обессиленно откинулся на спину и вспомнил. Вспомнил-узнал. Вздрогнул... И Крот сам едва не дернулся, такой безнадегой повеяло от монолитчика, а потом боль в глазах сменилась осознанием и каким-то запредельным просто облегчением. «Ты здесь!..» — отчётливо считал с губ Иглы свободовец перед тем как вновь прижать его за плечи, не позволяя тратить остатки сил. — Тихо, лежи. Всё хорошо, Игла. У нас получилось, представляешь? Получилось... — и в ответ на невысказанный вопрос во взгляде, — Теперь ты точно свободен. И от Монолита тоже... Ты лежи, тебе сейчас отдыхать нужно, в себя приходить. Бродяга, ну этот... ваш бывший Старший Брат... сказал, это как обратная инициация. Все силы вытягивает. Я вот КПК прихватил. Если что нужно, напиши. Я достану. Может... Бродягу лучше позвать? Игла молчал. Смотрел напряжённо, осознавал что-то для себя, попросил вдруг жестом КПК, торопливо напечатал ответ и также торопливо повернул экранчик к лицу Крота, словно боясь, что тот сейчас встанет и уйдет. И Крот невольно закусил губу, прочитав ответ... «Ты обещал быть рядом, помнишь?» — Черт, я... Игла... «Ты обещал мне. Не уходи, пожалуйста.» — Игла, ты теперь в безопасности, слышишь? Тебе нечего бояться, ты полностью свободен. Тебя здесь никто не тронет и не причинит боли, обещаю. Ты на Янове. — Крот чуть улыбнулся, — Здесь твои бывшие братья, они поддержат в любой момент. Парни из «Долга» тут адекватные, да и никто не знает, что ты бывший монолитовец. Я могу поговорить с Локи, он без проблем примет тебя в ряды «Свободы», если захочешь. Я же обещал, вместе справимся. Ну вот... Монолит больше не властен над тобой, ты свободен, Игла. И от меня тоже в общем-то... «Ты обещал. Хорошо. Я...» — пальцы печатающего Иглы замерли на несколько мгновений, на Крота он больше не смотрел, — «...не хочу доставлять неудобств. Спасибо за помощь.» — Игла, черт... Ты не доставлял неудобств, зачем ты так?.. Я же... «Верни нашивку. И уходи.» — допечатав, монолитчик резким жестом вернул КПК владельцу, обрывая диалог и упрямо глядя куда-то перед собой. — Игла, я... Послушай, я же не отказываюсь. Если нужно, я побуду рядом и... Монолитовец повернул к нему голову и Крот осекся, наткнувшись на его безразличный мертвый взгляд. Ровно такой взгляд был у Иглы там — в карцере «Долга», когда он принимал своё решение. Бесстрастный. Пустой. Вот только тогда монолитчик качнулся к нему, доверчиво уткнувшись лбом в плечо, а сейчас лишь поднял подрагивающую от слабости руку, указывая свободовцу на выход. И словно током пробило. Это он, Крот, виновен сейчас в том что произошло. Только он... Он ведь действительно обещал Игле. Вспомнилось — «не предам, не оставлю, не брошу». А в итоге? «Трахнул и в кусты... Предал...» — мрачно заключил Крот. Наверное лучше было бы сейчас уйти, как того молчаливо требовал мертво смотрящий монолитчик. Или попытаться оправдаться, как Крот сделал бы раньше — до разговора с Бродягой. Вместо этого свободовец, внезапно даже для самого себя, развернулся, дёрнул Иглу за руку на себя, заставляя сесть и обнял, вжимая в себя изо всех сил. «Мой...» — хриплым шепотом на ухо. Монолитчик пробовал было отбиться, вырваться, но сил на сопротивление у него просто не было и он сдался. Откинул голову назад, кусая губы, вцепился слабыми пальцами в плечи, всем своим видом словно умоляя об одном лишь — «не уходи!». То, на что не хватило смелости написать, он одним этим жестом сдал и показал Кроту сам... Дрогнули плечи, донёсся тихий судорожный всхлип. И свободовец понял вдруг — Игла почти сорвался в истерику, в приступ. Такой твердый и уверенный минуту назад сейчас он откровенно сдал и снова стал тем Иглой, которого Крот сначала закрывал спиной в карцере «Долга», а затем упрямо тащил на себе, стараясь уберечь от чертового влияния Монолита. А затем пришло и понимание одной простой вещи... Ничего не изменилось. Да, теперь Игла был неподвластен Монолиту, волен выбирать свой путь и судьбу, но его, сталкера Крота, Игла уже выбрал. И за этой мертвенной пустотой во взгляде, за этим жестом требующим, чтобы Крот ушел, стояли боль, тоска и неизбывная горечь. Он, Игла, уже решил для себя, что просто не нужен Кроту и снова остался один. Теперь свободовец понимал о чем говорил Бродяга, почему уговаривал... Нельзя было Иглу оставлять одного. И именно он был сейчас нужен, почти жизненно необходим, монолитчику. Тот, кто вопреки всему поддержал, уберёг и защищал как мог... Был рядом теми столь необходимыми опорой и поддержкой, без которых Игла сломался бы окончательно ещё в плену. Вернее... он итак сломался там, а Крот — чужак! неверный! — удержал его гаснущего и почти ушедшего куда-то вне. «Больше, чем жизнью, обязан...» — вспомнились такие точные слова Бродяги. Действительно больше, чем... И именно поэтому сейчас рядом нужен был именно он. И именно поэтому Крот лишь обнял крепче одной рукой, второй же медленно поглаживая по закаменевшей спине и напряжённым плечам монолитовца. — Прости, Игла, прости меня... Я идиот. Всё, не надо... Успокойся, я с тобой. Слышишь? Я с тобой... И никуда не денусь, клянусь Зоной. Всё хорошо, мы с тобой на Янове — вместе. Как и собирались... И никуда я не уйду, даже не думай. Я здесь, рядом... Я тебя одного не оставлю. Всё, мой хороший, всё... Я обещал, помнишь? Я не отказываюсь от своих слов, Игла... Не предам, не оставлю. Он тебя бросил, я не брошу. Помнишь? Я буду с тобой. Буду пока буду тебе нужен... Ты не один. Получалось... Медленно-медленно расслаблялась напряжённая спина, чуть дрогнули плечи, донёсся тихий протяжный выдох-стон. Игла устало уронил голову, уткнувшись лицом в шею свободовца. Коснулся губами кожи почти невесомо и так опасливо и робко, словно всё ещё подсознательно ожидал, что Крот оттолкнет и уйдёт. Не ушел. Не оттолкнул. И монолитовец тихо всхлипнул, обняв за шею и уже чуть более уверенно прижимаясь сам. В груди Крота болезненно заныло. Он всё ещё был нужен своему тихому молчаливому Игле... Необходим. А ведь он, Крот, едва не ушел... А если бы не Бродяга? Свободовец пообещал себе не забыть поблагодарить бывшего Старшего Брата из «Монолита», что остановил, почти заставил прийти сюда. Но так хотелось увериться... Где взять силы? К черту, он просто спросит... — Игла, мой хороший, выслушай меня, пожалуйста, ладно? Это действительно важно. Я не... Не хочу уходить и не стану, если ты сам этого не захочешь. Просто выслушай меня, хорошо? — дождавшись неуверенного кивка, свободовец продолжил, — Мы с тобой тогда говорили про Янов и выбор. Вот... Я тебя удержал. А Бродяга, он тоже бывший монолитовец, он из Старших у вас был... В общем, я не знаю как, но он умеет бороться против Монолита теперь. Он своих младших как-то вырвал из под Его контроля и, с моей помощью, тебя тоже. Ты действительно теперь свободен... И волен выбирать где и с кем быть. Мозгоправ тогда объяснял, у тебя на меня психологическая увязка... Потому что я тебя у «Долга» защищал и... Тшшш, Игла, всё в порядке, ты в безопасности... Если против, я не буду продолжать, если тебе больно слушать. Давай я помогу лечь, отдыхай... Позволивший уложить себя монолитчик жестом попросил КПК. На Крота он не смотрел, сник едва заметно, но и на выход больше не указывал. Бледный и осунувшийся осторожно принял гаджет и, сосредоточенно закусив губу, ответил как смог — текстом. Сухими напечатанными словами. Но возвращая гаджет, сопроводил жест столь тоскливым и отчаянным взглядом, что Крот не выдержал. Бережно перехватил ладонь, легонько сжал её, дотронулся губами в слабом поцелуе и лишь потом принялся читать. «Я понимаю. Я помню, ты тогда объяснял мне. Наверное я слишком слаб, чтобы вот так принять эту свободу. Или может я её боюсь, я привык к другому. Я не знаю, Крот. Я боюсь, понимаешь? Мне очень страшно. А с тобой рядом — нет. С тобой рядом надёжно и спокойно. Я не имею права просить чего-то, ты итак столько сделал для меня. Я понимаю, если бы не ты, я бы уже был мёртв давно, меня бы ещё там в карцере запытали окончательно. Так больно было и страшно. Мне до сих пор это всё снится... Ты не обязан оставаться со мной и дальше, со мной же одна морока, это я тоже понимаю. Но, если можешь, если... Я прошу, будь рядом. Я ведь только тебе доверяю, никому другому не смогу и не стану. Если не с тобой, то лучше уж в «Монолит» вернуться... Это не зависимость, Крот. Ты мне нужен, именно ты. А без тебя... Пусто, страшно и холодно. Не уходи, пожалуйста. Хотя бы пока. Я постараюсь может как-то привыкнуть, притерпеться. Хотя бы дай мне немного времени, пожалуйста.» — Эх, Игла... Чудо ты моё монолитное. В «Монолит» он собрался... Нет уж. Не для того мы с Бродягой тебя вырывали из под Его власти. Ему я тебя не отдам... Давай договоримся так... — свободовец ласково погладил светлые рубцы шрамов на запястье Иглы, — Я буду рядом с тобой пока тебе самому это будет нужно. Восстановишься, научишься жить нормально, мы с твоими братьями поможем... А потом, если... Ну, если не передумаешь, я никуда не денусь. Куда я от тебя денусь то, монолитчик мой... Веришь нет, я ведь и правда уйти хотел. Думал, зачем тебе теперь... А Бродяга заставил зайти. И вот... Старший ваш мудр... А я идиот, что решил всё за нас обоих. «Что теперь?» — сухие короткие слова в КПК и чуть напряжённый, такой живой взгляд... Игла смотрел внимательно, с лёгкой настороженностью, но свободной ладонью касался руки Крота так робко и неуверенно, что этот контраст буквально выбивал из равновесия. Свободовец ободряюще улыбнулся, сдерживая себя от резких жестов. — Что захочешь. Локи даст покровительство, если попрошу. Твои бывшие братья по «Монолиту» тоже поддержат. Захочешь — тут останемся. Захочешь — дальше уйдем, в Темную Долину вон или вовсе на Кордон. «Всё равно. Лишь бы с тобой рядом.» — Игла, мой ты бедовый... Ну что ты, а... Посмотри на меня. — свободовец осторожно забрал КПК, сжал ладонь в своих, — Ты свободен, ты со мной. Никто и ничто больше над тобой не властно. И я никуда от тебя не денусь.