Вселившийся

      Время перевалило давно за полночь. Профессора и медперсонал давно разошлись, но оставлять девушку в одиночестве было опасно, они еще не выяснили причину сильного испуга молодой особы, поэтому приняли единогласное решение оставить на стороже Северуса. У него быстрая реакция, если что — сможет противостоять врагам. Спать ему отправляться было нельзя, его дежурство не окончено. Чтобы хоть как-то себя занять, зельевар начал бродить по больничному крылу, погрузившись в воспоминания. Перед его глазами возник образ до боли знакомой рыжеволосой девицы. Она бегала вместе с ним по поляне, звонко смеялась, но вдруг мысли пошли не в ту сторону. Его маленького толкнули на землю, стали бросаться камнями, а затем и заклинаниями. Компашка мародеров злобно хохотала над растерявшимся слизеринцем. Той же ночью его ждала жестокая расправа от этих же ребят, но мужчина тряхнул головой, приходя в себя, и не желая вспоминать подробности.       «Не лучшее занятие». Вернувшись на место, старший удобно расположился на стуле и перевел свой скептический взгляд на деву, валяющуюся без сознания. Его взор медленно опускался все ниже, точно плывя, рассматривая каждый изъян на коже Мелиссы, каждую вышитую деталь на ее темной мантии. Своей добротой и миролюбием она напоминала ему старую подругу:       «Отдаленно, и не больше» — отмахнулся от раздумий профессор.       Ему тоже было любопытно выяснить причину столь сильного эмоционально потрясения. Пару часов назад прорицательница буквально упала ему в ноги с неизвестными о чем мольбами.

***

      Январский холод пробирал до костей. Сугробы были по колено, на девушке лишь одна белая сорочка, уже давно промокшая насквозь. Руки и ноги были словно чужие — мисс Гилберт направлялась куда-то, но куда? Она могла лишь вертеть головой в разные стороны, осматривая этот одинокий заснеженный лес. Силы уже покидали ее, а мороз заставлял конечности неметь. Преподавательница спотыкалась, проваливалась в порошу, но тут же вскакивала и шла дальше. Где она? Тонкая грань между сном и реальностью была разрушена, и девица всерьез верила в происходящее. Вдруг перед ней возник зельевар.       — Что Вы. — тело промерзло до жути, говорить было сложно, да и дрожь мешала четко выразить мысль, она выдавливала из себя слова, — натворили? Не лезьте в мою жизнь!       Поднялся сильный ветер с началась метель. Одежка развивалась, порывы сбивали с ног, и если бы не цепкая хватка за кору дерева — даму бы унесло, но Снейп стоял твердо. Сосредоточенный грубый взгляд был направлен ей в глаза. Он начал шевелить губами, что-то бормоча в ответ, но из-за шума погоды провидица не могла разобрать ни единого слова. Вдруг темный преподаватель пропал, а затем наступила темнота.

***

      Лучи безжалостного солнца прожигали ей глаза. Похоже наступило утро. Под боком кто-то шерудил, гремя бутылочками. Ничего разглядеть та не могла, только профессор открывала веки — они сразу смыкались, боль от света отдавала в нос. Видимо, пришедшая Помфри заметила, как Гилберт заерзала на койке, поэтому начала говорить:       — Проснулась, голубушка? — речь женщины разносилась эхом в ушах, будто бы та кричала на нее в пустой комнате.       — Что случилось? — наконец у пациентки прорезался голос. До этого ей казалось, что он и вовсе пропал. Вчерашнюю ночь она напрочь забыла, как и, только что приснившийся, сон, — Почему я здесь? — та попыталась подняться, но медсестра остановила ее, легким касанием руки, надавив на плечо мадам уложила ее обратно.       — Тише, тебе сейчас нужно отдохнуть, неужели ты ничего не помнишь? — вдруг вырвалось, забыв о договоренности не рассказывать об этом даже самой Мелиссе.       — Не помню что? — косо поглядев, спеша скорее узнать, что же такого она могла вчера учудить, поинтересовалась волшебница. Помфри уже было раскрыла рот, для того, чтобы все рассказать, но опешила, вдруг опомнившись.       — Ну как же. — на ходу придумывала пожилая, — ты вчера пришла к. профессору Снейпу за отваром, у тебя голова болела, а потом вдруг свалилась без сознания, не помнишь разве? Дева напрягла голову, но ничего подобного будто не случалось.       — Нет.совсем, — неуверенно протянула та.       — Ну, ничего-ничего, — наливая в бокал тыквенный сок, забормотала лекарша, — головой наверное ударилась, скоро вернуться воспоминания, а, впрочем, они не так важны, верно? Остальное ведь помнишь все, — закончив свой монолог, протянула бокал и отдала его потерпевшей, а затем удалилась к другим пациентам, оставив блондинку наедине с едой. Дама сделала пару глотков жидкости, раздумывая о словах работницы, все же, странно как-то, ей казалось, что она либо чего-то не договаривает, либо и вовсе врет.       Запах стейка и яблочного пирога только усилили аппетит, поэтому пришлось оставить это «расследование» и начать трапезу. Дева была довольно голодна, отчего быстро запихивала куски еды, стараясь поскорее их проглотить. За короткое время мисс Гилберт съела все подчистую, помощницы укатили тележку с посудой. Снова эта поглощающая разум тишина.       «Нужно думать о приятном». Особа сконцентрировала внимание на своем простеньком, незамысловатом браслете. По виду это украшение напоминало поделку ребенка: красная ниточка в основе, разноцветные, в основном белые, бусинки и фигурки, а в центре была золотая, резной формы, буква «М», что означало ее имя. Его подарила ясновидице мама, еще в детстве, на одни из именин. Улыбка так и норовила вырваться, уголки губ подрагивали в смятении, но так и не решились подняться, украсив, болезненного вида, лицо.       Тем временем, та же компания приближенных лиц восседала в кабинете Альбуса и обсуждала случившееся.       — Нужно пронюхать весь замок, мало ли, что за этими стенами скрывается. — предлагала Минерва.       — Втроем? — ядом плеснул зельевар, — Интересно, справимся за месяц или за два?       — Северус, — спокойно произнес Дамблдор, останавливая нескончаемый поток саркастических фраз, ведь брови профессора уже подскочили, а губы было уже разомкнулись, чтобы кинуть что-то обидное в ответ, женщина вспыхнула, — и ты, Минерва, спокойнее, нам нужно подумать очень серьезно, речь заходит о безопасности детей и всех нас, а вы, как дети малые, ругаетесь при таких обстоятельствах, — пыл обоих угас, — нужно ввести ряд правил.       — И как же? — снова перебил старика профессор, — Неужто Вы забыли, по чьим правилам мы все сейчас играем? — темноволосый вальяжно закинул ногу на ногу и облокотился на спинку стула, усмехнувшись. Директор тяжело вздохнул и многозначительно покачал головой.       — Не то сейчас время… Разговор у нас не строится, я подумаю над этим, продолжим вечером, — устало сказал старший и тотчас куда-то исчез.