Родство сирени

маленький калеб отчаянно пытался разузнать о сестре. болезненные воспоминания, которые являлись образами во снах, тяготили его. ему же было всего 8, а когда его оторвали из родной и любящей семьи тому было 4. он не знал что делать. он надеялся узнать хоть что-то, но это что-то не давало плодов в желанной мере. его "отец" лишь отмахивался, говоря, что его глючит. но он знал, он знал, что тут замешано что-то ещё. его детский, неокрепший разум мог понимать то, что всё слишком не так, как пытается преподнести ему войд. о чёрт. он жил с человеком, которого совершенно не знал. он изредка его видел, а если и общался, то на тему выполненных домашних заданий и успеваемости, в которой он лидировал. гнание за 1 местом его вынуждали обстоятельства. он терялся. он терялся в своих мыслях и ощущениях. и вот он снова в надежде на желаемое подходит к мужчине и начинает свой невинный расспрос. его глаза были наполнены интересом и неким страхом. он боялся, что его вновь отвергнул или ударял, как это было не раз. он не знал. он не знал. он не знал. он не знал. он не знал. всё было слишком быстро. он расспрашивал о своей сестре... кажется, кейт. он настойчиво спрашивал, хотел узнать. задавал различные вопросы, которые могут дать хоть какую-то подсказку, но всё тщетно. — калеб, хватит меня бесить. нет у тебя сестры, нет у тебя никого кроме меня, — он встаёт с рабочего места и берёт того за руку, выкидывая в диван. — твоё поведение просто ужасное. сколько раз мне повторять о том, чтобы ты меня не тревожил? мальчик и не знал что ответить. его облило волной страха и желания скрыться. его руки сжали за спиной, пока его самого вжали в мягкую обивку. слёзы уже проступали и мочили ткань. он хотел кричать мольбу о том, что бы его отпустили. ком давно застрял в горле, заставляя его лишь всхлипывать. войд же действовал грубо и быстро. сжимая руки калеба до синяков, он снимал с него одежду, показывая то, насколько он ужасен. в его голову закрадывались разные мысли, даже мысли о морали, но он быстро отметал. он был в ярости. он не делал ничего говорить и калеб знал, на что шёл или... не знал. всё было слишком противно. мысли были на грани. калеб был в немой истерике, пока такие противные руки трогали его тело во всех местах, сжимали его мягкие ткани, оставляя синяки и следы от рук. два пальца войда грубо вошли в детский анус калеба, заставляя мышцы сжиматься, а хозяина нутро извиваться, бежать и кричать во всё горло. конечно, это не нравилось ему. он был готов задушить мальчика, лишь бы он не убегал. он отпустил руки мальчика и взялся рукой за его каштановые волосы, вжимая того в диван сильнее. калеб глотал свои сопли и слёзы, пачкал всё под собой. он уже успел обоссаться от боли. пальцы в нём двигались всё активнее, добавляя второй, а после быстрой "растяжки" вынимая. небольшое зудящее облегчение было секундное, пока звук молнии не нарушил тишину садизма. войд достаёт свой вставший член. в глубине души ему было противно от самого себя, но он был ли это? резким движением он входит в него. приглушённый крик доносится до его ушей, он с трудом начал движение. узость напряжённых мышц не давала полной власти движения, но он активно старался это заполучить. горячая жидкость полилась по его ногам. он уже устал кричать, он охрип и выдавал лишь хрипение. тело калеба уже теряло сознание, кожа была бела как лист бумаги, а тело было свинцовым. он не чувствовал всё ниже пояса, да и тело его не слышало. он в последнюю секунду осознанности уже был готов распрощаться со всем, с горечью покинув этот мир, как он думал. движение пошло проще, когда он разорвал очко тому. всё скользило прекрасно благодаря смазке. он втрахивал приемного сына, тут, здесь и сейчас. без тонны сожаления и печали. его разум был сосредоточен на... нём. ему нравилась его ничтожность. вся та грязь, которая присутствует между ними. войд кончает внутрь, продолжая движение уже быстрее, он был готов изуродовать его полностью, пока он не вышел. --- он помнил этот день. день, что засел у него внутри глубоко, гадким червём, пожирающим всё. он снова плакал, сидя на больничной койке. он не мог справиться со всем, что имел. вся грязь была на нём, в нём. он противен сам себе, но пытается быть лучшим примером. он старается найти сестру до сих пор, уже копаясь сам. было тяжело. глубокая ночь, а он один. один в мире. один в метавселенной. единственный, кто выбивал его из колеи, был его одноклассник лололошка. парниша, с которым он познакомился еще с младших классов, и с которым он начал свой путь. оба рассказывали всё о себе, хоть он делал это и неохотно. их дружба была необычной... это было сложно назвать таковым, имея хорошие взаимоотношения. калеб еще днем после диалога договорился о том, чтобы к нему зашёл лололошка. первый был очень рад такой идее, хоть и был не в состоянии порадоваться искренне. он выдыхает, вытирает слёзы. — так дело идти не может, я справлюсь. я же надеюсь, он ничего не удумает? — эта мысль была последней в его голове перед пустотой.