Кошачий след на подоле луны

Маомао тяжело вздыхает, когда ее вертят, как тряпичную куклу, снимая мерки для приема в саду, на которой ей придется пойти – везде, где трапезничает Гекуё, требуется дегустатор. Остальные служанки так сосредоточены, словно это не просто празднество для чиновников и Цветов Императора, а поле битвы. - У меня никогда не было альфы в моем дворе, - Гекуё, кажется, наслаждается происходящим, с удовольствием смотря на страдания своего дегустатора и выбирая ткани, - Поэтому я поручила швее подготовить тебе особый наряд, чтобы мы не уступали остальным дворам Старших Наложниц. - Госпожа, не стоило утруждаться, - бурчит Маомао, послушно поднимая руки. Почему все так хотят выделить ее из остальных и доставить еще больше неприятностей, она не понимает. Но окружающие ее служанки в восторге от подобной перспективы – она чувствует себя мышкой, запертой в комнате с дворцовыми котами. Гляди в оба, или вот-вот набросятся. Хотя – с другой стороны, лучше уж подчинится нормам, чем влезать в новые конфликты. Обычно личные служанки, если они разного природного рода, носят одежды цвета своей госпожи, но разного оттенка, от нежно-светлого для омег, до глубокого и темного для альф. Двор госпожи Рифы между собой называют «лазурной волной» - их много, и когда они следуют за своей госпожой, кажется, будто набегает пенистая волна. Смотреть со стороны приятно, общаться с ними – не очень. Маомао знает на собственном опыте. Двор совсем молоденькой Лиишу - крошечной и по большей степени еще ребенка – носит имя «белых бабочек». Немногочисленный двор Адо, на удивление почти полностью состоящий из почтенных дам-альф – «вороная стая». Двор Гекуё – «пламенеющие самоцветы», из-за их малого количества и того отношения и внимания, что она оказывает им. Неудивительно, что они все так преданы столь нежной и доброй госпоже – Маомао ворчит и сдается на всеобщую милость. Как странно – сколько бы она не порыкивала и не показывала то, что ее не следует трогать, на Хуннян, Инхуа, Гуйюань и Айлан ничего из этого не действует. То, что это хоть каким-то образом подействовало бы на Гекуё и Джинши – госпожа лишь тихо смеется, словно ее это забавляет, а у пустоцвета после каждого рыка такие ласковые глаза, словно она ему делает комплимент. Чужая душа – потемки. Маомао старается не вспоминать, как легко ему удалось успокоить ее разошедшийся гнев. Ее это и бесит, и неожиданно восхищает. Потирая в руках приятную на ощупь ткань, Маомао не может не позволить себе мысли о том, сколько за цену этого наряда можно было бы купить редких ингредиентов. После всего того, что она уже сделала, ее почти постоянным местом обитания стала аптека евнуха-шарлатана – и она понемногу входит во вкус, глядя на столь огромное разнообразие ингредиентов. Жалко, только нельзя продолжить свои эксперименты – Хуннян на нее при одном только упоминании о ее былых занятиях чуть ли не силком тащила ее обратно и грозно потребовала больше подобным не заниматься. - Тебе очень идет! – Инхуа крутится вокруг нее, восхищенно щебеча, подмечая красивый глубокий темный розовый цвет. На несколько тонов темнее чем одежды Гекуё – Маомао кидает в сторону сияющей хозяйки угрюмый взгляд. Кажется, ее это забавляет – как и Джинши, она похожа на лисицу, только более милую, - Хочешь подкладки на грудь и бедра? - Обойдусь, - Маомао судорожно замахала руками, видя, каким огням загорелись обычно нежные глаза служанки. Еще чего. Да и для альфы не то что бы очень важно быть фигуристой. Инхуа надувает щеки – видно, желает поспорить и все же уговорить – но Гекуё издает деликатное покашливание, и все внимание вновь возвращается к ней. У нее в руках дольно массивная шкатулка, а сама она сияет, как восходящее солнце. - Вы все так усердно работаете, я очень хочу отблагодарить вас. Кажется, «Драгоценная подруга» решила сделать неофициальное название своего двора официальным – все служанки замирают от восторга, когда госпожа лично передает им прекрасные украшения. Она гордо улыбается, наблюдая, как они светятся от счастья и вынимает последний предмет, поворачиваясь к Маомао. - Хочу показать всем, что к вам следует относится соответствующе. Не стоит мошкам роится вокруг столь прекрасных цветов, - она закрепляет яркое украшение на шее Маомао и игриво ей подмигивает, - К тому же теперь у нас есть столько грозная альфа, что всем остальным следует подумать дважды. Запомни, Маомао, ты – наша маленькая защита. Маомао фыркает, но почему-то на каком-то глубинном уровне ей эта мысль нравится. Видимо, она отвлекается – и троица, переглянувшись, кидается к ней, фиксируя ее на месте. - А теперь макияж! - Макияж! - Немножко подкрасим тебе глазки и прикроем веснушки! Маомао цыкает, понимая, что все к этому вело – как-то она ослабила, рассеяла свое внимание и позволила себе быть загнанной в ловушку. Она делает еще несколько неубедительных попыток вырваться, но круг все сужается, а Инхуа уже несет влажное полотенце. - Умоем тебя для начала, потом возьмем немного пудры! Не волнуйся, это совсем другая, она безопасна! – Инхуа напевает, пока Маомао недовольно ворчит, не в силах увернуться от умывания, - С веснушками ты миленькая, а мы тебя сделаем еще более симпатичной. Когда ее лицо, наконец, перестают вытирать и убирают полотенце, коллективный удивленный вздох не является для Маомао неожиданной. Она вздыхает, гадая только, останутся ли пятна на полотенце или их все-таки удастся отстирать. - Ну дела… Помада непривычно лежит на губах – нет, в Медяном доме сестрицы, разумеется, баловались и порой делали ей макияж, но это редко, и Маомао больше предпочитает свой собственный «макияж». Без веснушек она чувствует себя не очень уютно, словно сняла слой привычной одежды. В отражении медного зеркало, к которому ее подвела Гекуё, она оценивает работу остальных. Получилось неплохо – Маомао придирчиво сравнивает с работой девушек из Медяного дома и вздыхает. Если бы ее такую старуха увидела – точно бы утащила в бордель на радость сестренкам, что можно опять наряжать как куклу. Маленькой принцессе вся эта суета кажется забавной, и она смеется с рук матери. Гекуё улыбается – только как-то одновременно тепло и загадочно – и, кажется, одобряет то, что сделали из ее дегустатора остальные. - Мой двор поистине полон драгоценностей, - Драгоценная Подруга отходит, чтобы уложить Линлин подремать днем – от веселья маленькая принцесса довольно быстро переходит к сонливости. Детям нужно много спать. Вновь возвращается она совсем скоро, в это время все уже подготовили чай и легкие закуски, чтобы Гекуё могла отдохнуть и насладится днем на веранде. Нос Маомао дергается и она с неудовольствием отмечает, что к ним идет знакомый павлин – ну вот всегда он находит время, чтобы вывести ее из себя. - Леди Гекуё, вы прекрасны как всегда, - пустоцвет привычно стелется бархатом - Инхуа, Гуйюань и Айлан тают на глазах. Маомао радуется только тому, что сидит к нему спиной. - Из уст Господина Джинши эта похвала звучит действительно волнующе, - Гекуё улыбается в ответ. У омеги-наложницы и главного пустоцвета странные отношения, даже чересчур теплые. Маомао тщетно надеется, что лисица уйдет, не заметив ее, но вкрадчивые лёгкие шаги за ее спиной показывают обратное. Дорогой запах окутывает ее волной. - А что скажет наша травница о здоровье маленькой принцессы? Они встречаются нос к носу, когда Маомао резко поворачивается и застывают. Маомао представляет, почему Джинши смотрит на нее, словно не узнает и видит в первый раз. Но… Она и сама замирает на несколько мгновений, разглядывая тонкие кольца кос на висках и темные фиолетовые камни в серьгах. Она не помнит, чтобы пустоцвет как либо украшал себя. - А… где? – обычно бархатный голос звучит невинно и смущенно, словно Джинши внезапно стал на несколько лет моложе. Он даже рассеянно показывает пальцем на свою переносицу, совсем точно растерянный исчезновением ее веснушек. - Я их рисую, - Маомао старается отвечать беспристрастно и не пялиться на серебристый блеск в темных волосах – она чувствует себя сорокой, отвлекающейся на блестящие вещи. - Зачем? – сейчас пустоцвет выглядит действительно сбитым с толку. Даже его обычно лукавые глаза сейчас круглые, как у ребенка. - В трущобах всем наплевать, какой у тебя природный род. Если ты хоть немного симпатичен, тебя могут украсть и продать – либо использовать в ближайшей подворотне, - Маомао говорит спокойно, внезапно замечая, как волнуется Джинши. Даже его запах становится менее богатым, - Альфа порой даже лучший выбор – не сможет забеременеть. Но на простушку с рябым лицом и кислым запахом никто не покусится. Пустоцвет выглядит совсем печальным и серым – внезапно Маомао чувствует неясное, словно её тянет утешить страдающую омегу. Ни разу в жизни такого не было – так что она считает, что это просто ошибка. Было бы куда привычнее, если бы он мурлыкал. Почему он так печален? Не он в этом виноват, это уж точно. Внезапно Джинши тянется к своим волосам и вытягивает из пучка строгую серебряную шпильку. Не успевает Маомао удивится, как он касается одного из своих ушей, вынимая драгоценную серьгу, и прикрепляет ее к верху шпильки. Затем… Затем он проводит шпилькой по собственному запястью, прямиком по «драгоценному пятну» которое источает запах, и наклонившись, неловко вставляет шпильку с серьгой в один из пучков Маомао. - Теперь это твое, - он говорит это совсем тихо. Одинокая фиолетовая звездочка покоится на своем месте, вторая мочка на ее фоне выглядит обнаженной. Когда он отстраняется, все еще печальный, Маомао испытывает желание встать, не желая выпускать из вида. Хорошо, что она держит себя в руках и только лишь смотрит вслед внезапно хрупкому силуэту. Шпилька и серьга? Маомао вытаскивает конструкцию из своих волос. Нежный запах цепляется за серебро. - Как красиво! - Завидую! - Так здорово! На мгновение, видя восторженные глаза остальных, Маомао думает отдать украшения им. Но что-то ее останавливает – а потом подходит и Гекуё, осторожно, кончиками пальцев подцепляя шпильку, и помещая ее обратно в волосы Маомао. - Как быстро, - госпожа глубоко вздыхает и смотрит с затаенной нежностью на покачивающуюся серьгу, - Маомао, я же просила. Побудь еще пока нашей маленькой защитой, альфа.