Скованные одной цепью

      Рико неподвижно сидел на краю кровати. Он немигающим взглядом сверлил свои запястья — чистые, пустые. Глаза упорно не желали смещаться ниже, чтобы посмотреть на белый рулон гипса, в который было завернуто его предплечье. Это не правда. Этого не может быть. Все вороны — доминанты, которых тщательно отбирают в юном возрасте. За их ростом и прогрессом следят так, как не наблюдают за крысами в лабораториях четвертой зоны. Если в двадцать лет всплывает, что все это время среди них был саб — устраняют как игрока, так и его куратора из числа медиков. Одно хорошо — Пруста, наконец, грохнут. От Рико же так просто избавиться не получится, ведь он из побочной, но семьи Морияма. Он закрыл глаза, ощущая, как за грудиной что-то горячо сжалось, а потом отпустило. Рико не мог судить, но предполагал, что его попросту сбросят с молотка аукциона какому-нибудь партнеру отца. А то и вовсе преподнесут как дар в качестве хорошего начала деловых отношений. Руку тяжело тянуло — обезболивающие в Эверморе достать было сложнее, чем травку в монастыре. Услышав звук приближающихся шагов, он поторопился встать и согнулся в поклоне, игнорируя боль в теле, когда дядя вошёл в комнату. — Хозяин. Тэцудзи уже не выглядел взбешённым, а всего лишь злым и недовольным. Тоже плохо, но уже получше. — Молчать. Тяжелая рука дяди отвесила жесткую пощечину, от которой зазвенело в ушах. — Где твое место? Рико, не мешкая ни секунды, опустился на колени, низко склонив голову. Словно первого раза было недостаточно, он снова обнажил шею Рико — две параллельные полосы вместо одной положенной спирали на руке. — Дрянь, — прошипел мужчина, в презрении встряхнув рукой. Голос Тэцудзи никогда не приобретал нежные или хотя бы гордые за его успехи нотки. Большую часть времени это было холодное недовольство или, опять же, холодная, но благосклонность. Рико часто приходилось слышать его раздражение, бешенство, желчь и разочарование по поводу своего и чужого физического развития, но никогда — к своей природе. Рико так и не пошевелился. — Ты покидаешь команду. Твой номер возьмёт Кевин Дэй, его — Жан Моро. Сотри эту чертову цифру — ты недостоин ее. Никогда не был. Рико закрыл глаза, чувствуя, как жестокие слова оседают внутри грязным пеплом. Он не показал никаким движением или жестом свое мнение на этот счёт — его и не спрашивали, а ставили перед фактом. — Кроме того, — продолжил мужчина, стукнув тростью об пол, — ты будешь у них в услужении. Не разочаруй на этот раз. Это твой последний шанс. Круто развернувшись, он покинул комнату. Рико простоял на коленях ещё несколько секунд (минут, часов?), прежде чем лег на пол, уткнувшись взглядом в чистый потолок. У него было две полосы. Рико приходилось видеть одну полосу на шеях нескольких давно покинувших этот мир воронов, и он знал, как те ведут себя под рукой со спиралью, как падают на колени от приказа, сказанного домом и радостно повизгивают от руки на макушке. Он знал, что полоса символизирует ошейник. Но чтобы две? Он — чертова шлюха. Рико зажмурил глаза, едва почувствовав, как их обожгло злыми слезами. Медленно, опираясь о кровать, встав, он побрел в ванную. Отражение в зеркале показало его бледное лицо со свежими ссадинами, застывшие в ужасе глаза с черной цифрой на скуле. Следы пальцев на горле. Царапины на шее, когда кто-то пытался содрать с него метку. Или это был он сам? Не отдавая себе отчёт, Рико разбил стекло, глухо зарычав от боли. События этого дня проносились слишком быстро в воспаленном мозге. Только этим утром он был капитаном, первым номером. Дальше — таймер на стене спорткомплекса оповестил их о дне рождении члена команды. У Кевина и Жана уже выступили метки на запястье к довольству Хозяина, а Рико просто родился чуть позже. Он ждал минуту, две, глядя на руки, пока Хозяин стремительным шагом не оказался рядом и дёрнул его воротник вниз, обнажая шею у всех на глазах. Дальше — мощная пощёчина и приказ отправить его в закрытый отсек Эвермора. Рико был в шоке и гневе одновременно, а потому до крови избил одного охранника, пока его не вырубили. Пробуждение от множества ударов тростью от Тэцудзи, которого он опозорил у всех на глазах, и, как вишенка — приказ поставить свою ведущую руку на край стола. Рико был в ужасе, бесконечно просил прощения (или молчал?), но не мог пойти против его слова. Хруст сломанной кости, как молодой, но ущербной, слабой ветки. Его задушенный в горле крик. Бледный до синевы Пруст, вправляющий кости, накладывающий гипс и бандаж. Резкий приказ Тэцудзи, и врача под руки куда-то уводят. Рико в полубеспамянстве берет осколок побольше и ведёт дрожащей рукой к шее. Отчаянная мысль — может, если он уберет метку, хозяин смилуется, изменит свое решение? Рико - капитан, он король, и не может быть сабом... По ногам ведет холодком, но Рико этого не замечает. Он прикладывает осколок, глубоко вздохнув, и надавливает… *** Кевин бежал по узкому коридору, почти сталкиваясь с Жаном плечами. Исао - помощник Хозяина, приказал им идти к Рико, запертого в Закрытом отсеке, куда был доступ только ему, Хозяину, Прусту и еще паре людей из числа охраны. Жан, стоящий позади, тронул спину Кевина в жесте сомнения, но все равно шел за ним. Уже за поворотом, когда их никто не мог увидеть, они пустились в бег, чувствуя себя не в своей тарелке. Их одолевал взявшийся из ниоткуда страх. Не тот, который приходит от плохих результатов или скверного настроения первого номера, а что-то глубинное, предвещающее скорую беду. Бежать было до самого дальнего крыла Эвермора, но, черт подери, разве не это они делают целыми днями? Оказавшись на нужном месте, охранник молча приложил свою карту к панели, и двери открылись. Кевин уверенно прошел внутрь, и только когда двери закрылись за их спинами, бросил взгляд на Жана. Тот ему кивнул, и они продолжили путь. Вороны никогда не задавались вопросом - что тут находится, зачем вообще нужно это место? У Хозяина было свое крыло наверху, ворон жили в другом месте. Ходили тихие шепотки, что здесь находится кладбище, ведь ни один ворон не может покинуть Эвермор, но Кевин считал это не более, чем сказкой, а Рико лишь один раз избил его, чтобы все вопросы отпали. Это место не было кладбищем. Это было просто... местом? Обычный дом. Он с Жаном оказался в холле. Дальше - гостиная, кухня, уборная и одна комната с огромной кроватью. Жан дернул его за рукав, и Кевин проследил за его взглядом - была еще одна дверь, ведущая от спальни. Именно под ней был свет. Тревога вспыхнула с новой силой, и Кевин дернул ее ручку - не заперто. Он открыл ее настежь и замер. За спиной резко выдохнул Жан. Они увидели напряжённую сгорбленную спину Рико над раковиной и дрожащую руку, прижимающую острый край стекла к собственной шее. Быстро оказавшись рядом, Кевин схватил его за кисть и вывернул, вынуждая отпустить осколок. По запястью, к руке Кевина потекла кровь от рассеченной ладони, но Рико словно не больно. Кевин успевает увидеть лишь его перекошенное от страха лицо, но не замечает и не может увернуться от удара коленом в живот. Благо, Рико сейчас практически без сил после аудиенции с Хозяином, а потому его удается остановить одним только выкриком: — Хватит! Удивительно, но это оказало гораздо больший эффект, чем ожидалось: Рико не просто застыл, а действительно расслабился, и теперь медленно моргал, словно осознавал происходящее. — Кевин, — кивает он, и бросив взгляд за его спину, кривит губы: — Моро. Они молчат. Кевин недоверчиво переводил взгляд на груду сломанного стекла в раковине, разбитые костяшки руки Рико, порез. Что он хотел сделать? — Доволен, Кев? — ядовито цедит Рико и вырывает свою руку. Кевин не понимал, где опять облажался, пока не увидел, какими глазами Рико смотрит на его напульсник, за которым скрыта спираль. Ох, вот в чем дело… Он сжал ладонь в кулак — тонкой струйкой течет на кафель кровь, а лицо бледнеет от гнева и ясно видимой зависти. — Теперь ты первый, как и мечтал. А ты, Моро? — он любезно растягивает губы, считая свое выражение улыбкой, — Радуйся, теперь тебе будут подставляться, а не наоборот. Кевин бледнеет от его слов, но быстро берет себя в руки. — Чего ты хочешь этим добиться? - сказал он. Рико удивлённо вскидывает брови. — Надо же, у кого яйца выросли. Неужели связано с меткой? — и, без перехода, зло добавил: — Не думай, что она что-то поменяет, Дэй. — Хозяин отдал тебя нам, — подал голос Жан, безразлично глядя на разбитое зеркало в раковине. — А ты — отдан мне, поэтому тебе стоит прикусить язык. — Хозяин так не считает. Лицо Рико перекосилось от злобы и уже спустя секунду приняло безмятежное выражение. Кевина было не обмануть — он знал, будь Рико сейчас в лучшей форме, Жан лежал бы уже избитый, а потому смещается, чтобы закрыть того спиной. Рико следит за его передвижением с насмешкой и злобой, а на дне глаз в агонии корчится предательство. — Конечно. У нас нет права оспаривать его слово. — Как ты… Как такое возможно? На его вопрос отвечает Жан: — Психи не могут стать доминантами. Иначе что бы случилось с обществом? Поэтому Хозяин и не одобрил того светлого коротышку. Ступая прямо по хрустящему стеклу, Рико вышел из ванной, толкнув Моро плечом. Они идут за ним. Сначала Рико взял со стола ножницы, потом — сел на кровать и быстро разрезал на себе футболку — со сломанной рукой не так то просто снять одежду. Кевин думал, что он просто хочет обработать раны, оставленные Хозяином, но Рико раздвинул колени и приподнял бровь — мол, подходи. — Что ты делаешь? — удивлённо спросил Кевин. — Ты ведь хочешь трахнуть меня, — сказал Рико. — Конечно, хочешь. Твоя метка появилась всего два дня назад, и ты ещё никого не опустил. Иначе бы я знал. Он приподнял уголок губ. — Штаны, уж не обессудь, снимай сам. Кевин быстро переглянулся с Жаном и снова перевел взгляд на Рико. Да что он несет? Хозяин ведь не имел в виду это… Рико рявкнул: — Живо! Рефлекторно Кевин послушался его приказа и подошёл ближе. Моро остался стоять на своем месте, сжимающий в тонкую линию губы, следящий за их действиями. Кевин с болью в груди смотрел на избитое тело названого брата. Хозяин никогда не жалел своих игроков, но чтобы так… Каким образом Рико вообще может сидеть с таким безразличным выражением лица? Разве ему не больно? Кевин не успел притронуться к его ссадине на скуле — Рико всадил из ниоткуда взявшийся осколок в наружную сторону его бедра. — Я пошутил, — ядовито сказал он, безразлично наблюдая, как оседает на пол бывший напарник. Кевин глухо стонал от боли и прижал руку к покалеченной ноге, чувствуя под рукой горячую кровь. Жан быстро убежал в ванную, а вернулся уже с аптечкой и опустился рядом. Он помог сесть возле стены, и стал споро разрезать намокшую ткань штанов и прикладывать стерильный бинт. — Я отдан вам, да, — Рико наставил на них острие осколка, запачканное кровью, — Но тронете меня хоть пальцем — убью.