Глупая

-Называй меня Госпожа, - он открыл было рот чтобы это сказать, но Оля быстро оказалась рядом. Внутри все протестовало. Одно дело просто ругаться, а другое так вести себя в постели. Надо же подготовиться, что-то почитать, понять стоит ли оно того. Быть грубой она совсем не хотела. Прохладные ладони накрыли мягкие губы, и брюнетка тяжело выдохнула. В глазах напротив отразилось понимание. -Послушай, это обязательно? Что ты вообще такое придумал? Откуда у тебя вдруг взялись наручники? – Паша дернул руками и быстро освободился. Звон металла заглушили подушки. Брюнетка отняла руки от чужого рта и отвернулась. -Так и знал, - но в словах его не слышалось ни единой нотки разочарования, наоборот, в голосе сквозила нежность. Он легко потянул ее на себя и усадил на бедра, а потом обнял, сильно прижав к своей груди. -Ты слишком легко прощаешь меня, что будем делать, если я осмелею и сделаю тебе еще больнее? Снова простишь? Это совсем на тебя не похоже, - он прав, сто раз прав. На работе и дома она всегда была сильной и жесткой, не позволяя себе ни секунды на отдых. А рядом с ним просто не могла вернуть себе эту силу. Видимо его пугала такая открытость. Но она уже ничего не могла с собой поделать. По-детски уткнулась носом в любимую впадинку над ключицей и затихла. -Мне очень не хочется делать тебе больно, - едва слышный шепот, предназначенный, пожалуй, одной лишь вселенной. И вдруг до нее дошло. Он изводил ее, желая, чтобы она взбунтовалась, чтобы поставила на место, словно испытывал на прочность, а она влюблялась в него с каждым днем все сильнее, до одури и потери рассудка. Но почему нельзя просто отпустить это? Что плохого может быть в этой сумасшедшей любви? Для нее это было в новинку и она, конечно, не знала, а вот он уже был в таких отношениях, что как болото затягивают до самого горла, а порой и сильнее. Он хотел остудить ее пыл, старался вернуть разум, а сделал только хуже. Оля потерлась о него совсем немного и начавший опадать член опять встал. -Вместо того, чтобы переживать о том, что когда-нибудь будет почему бы просто не поговорить? Обо всем, что тревожит, - она чуть привстала, оттянула полосочку трусиков и, направив в себя член, насадилась с глухим протяжным «ох». Паша вновь прижал ее к себе, не позволяя двигаться, но и не прогонял. Оля изловчилась и расстегнула лиф, благо решила надеть с застежкой спереди. Соски оказались слишком чувствительными. Легкое прикосновение к чужой теплой коже и в голове опять пустота, но расслабляться нельзя. Повинуясь его силе, она лишь слегка терлась, изредка оставляя на коже короткие поцелуи -Вместо того чтобы испытывать меня, говоря о благе, почему бы не начать защищать? – Он тут же вскинулся, словно она просила его сию же секунду встать и идти, дать кому-то по лицу, или еще что-то по этой же части. Его прямота тут же вызвала улыбку. -Поддайся, - легкий шепот демона над ухом, горячее, до дрожи желанное тело, с которым един. Он не двигался лишь потому что боялся сорваться. На самом деле не рассчитывал, что ей так хорошо удастся вжиться в придуманную моментом роль. И наручники эти были только как шутка, но сейчас он хотел ей подчиниться. Хотел слушать этот шепот, готов был пойти, куда угодно и сделать ради нее, что угодно. Оля вновь улыбнулась, более пугающе прекрасной в свете рассеянных настенных ламп она еще никогда не была. Паша расслабился, давая ей возможность вновь полноценно пользоваться предоставленным телом. Откуда ни возьмись вдруг появились опять те наручники. -Не расстегивай их больше, пока я не разрешу, - он застыл, послушно отдавая себя во власть госпожи своего сердца. Пожелай она чтобы он всегда и везде называл ее так - незамедлительно согласился бы. Но она не сказала больше те слова. Сцепила его запястья, поднялась, шумно выдыхая и приказала -А теперь подвинься на меня и наслаждайся процессом, хватит думать о всяких глупостях.       Поразительным было и то, как много силы в ней сейчас было. Она знала, что будет делать, знала, а пораженный, восхищенный взгляд напротив только подпитывал ее батарейки. Две подушки ему под спину и Оля снова садится сверху, нарочито медленно, слегка поглаживая свои груди. Он дергается по привычке чтобы как всегда начать ласкать ее языком, но она останавливает его, качая головой. Заставляет поднять сцепленные руки и убрать за голову, чтобы не было даже соблазна, ни ей, ни ему. Он дрожит нетерпеливо, словно от озноба, но не говорит ни слова, стойко выполняя указанное. На миг все внутренности омывает ликование, а потом она вдруг встает, сдергивая с его губ недовольный стон. Удобно укладывается на кровать, прямо между его разведенных ног. -Сегодня у тебя выходной, слышишь? Я разрешаю тебе сказать о своих пожеланиях, чтобы это ни было, -и медленно проводит языком по стволу. Никогда прежде она и подумать не могла о том, что будет вытворять такое и не под пытками даже, а с самым настоящим наслаждением. Ради этого подернутого поволокой полупьяного от наслаждения взгляда можно было сделать многое и она знала, что он в ответ готов на тоже, от этого, возможно, чувства становились еще острее.       Паша дышал все тяжелее, откинул голову назад, не в силах больше смотреть на то, что вытворяет с ним его женщина, но так и не проронил ни слова, только едва слышно постанывал от особенно ярких чувств. Оля отстранилась, стерла с губ влагу и начала подниматься, крадучись, словно пантера. Мужчина тут же опустил взгляд и, словно завороженный, следил, как к нему приближается дикая кошка с хитрющей улыбкой. -Тебе не нравится? Почему молчишь? – тонкие пальцы опустились на подбородок, Оля наклонилась и, открыв рот, прошлась языком по колючей щеке. -А мне вот очень понравилось, - казалось он вообще перестал дышать, руки дернулись, подтягивая за собой легкий металлический звук. -Разрешу расстегнуть, если скажешь…а может мне стоит побыть немного милой с тобой, а? Что скажешь, котёнок? – вновь раздался металлический звук, а потом она оказалась прижатой к кровати теплым, но очень возбужденным телом. Однако, при всем своем нетерпении Паша вдруг принялся тереться о ее щеку своей и мурчать. Оправившись от изумления Оля громко расхохоталась, сцепила руки на его шее и заставила взглянуть на себя. -Мяу, - тут же послышалось в ответ. Едва сдерживая новую волну смеха, брюнетка притянула мужчину к себе и поцеловала. -Котик, котик, я завела себе кота наконец-то, всегда мечтала, - Паша улыбнулся, нетерпеливо потерся о нее стояком, а потом заглянул в глаза, как будто спрашивая разрешения -О боже, он еще и мартовский, - протянула руку, и сама направила его, в ту же секунду шумно выдыхая. Он задвигался быстро, резко, доводя их обоих до долгожданного пика. Как раз то, чего так не хватало...       Ольга взглянула на бумаги на своем столе, на открытый на экране отчет с двумя написанными предложениями и тяжело вздохнула. То ли тортик хочется, то ли поцелуй столь же сладкий, то ли…дверь бесцеремонно распахнули и внутрь ввалился тот, кто мог выполнить любое из трех желаний, причем одно за другим. В общем к выполнению второго он и приступил, не тратя время на разговоры. От него пахло пылью и почему-то яблоками. Оля застонала, попыталась углубить поцелуй, но мужчина уже отстранился, протягивая ей пластиковый контейнер с аппетитно выглядящей шарлоткой. -О, боже, я как раз хотела сладкого, - Паша довольно улыбнулся, ловко поднял ее и уселся в ее же кресло, приземляя затем между своих разведенных ног. -Вот и кушай, а потом в душ, я занял очередь, у нас будет двадцать минут, - чертовы месячные и приколы организма, хотя на что жаловаться-то? Все просто прекрасно. Пальцы липли друг к другу и к контейнеру, от шарлотки уже не осталось даже упоминания. Паша перехватил одну из ее рук, хмыкнул и потянул сладкие пальцы себе в рот. Этого хватило, чтобы с губ слетел стон. -Рыков, я нашей очереди не дождусь…