`Много лет сожаления..

... — Здравствуйте, присаживайтесь. - начала миловидного вида девушка, сидя на кресле в довольно уютного вида кабинете. Окно было приоткрыто, что бы приятный летний воздух мог спокойно проходить в помещение. В руках дамы был диктофон, что она включила и положила на кофейный столик у своего кресла. В руках же оказался кремовый, кожаный блокнот. — А.. Запись обязательна? Не думаю что наш разговор для лишних ушей. - уточнил мужчина, садясь в мягкое кресло и опустив руки на колени. Было видно что он слегка волнуется. — Да, к сожалению, это пойдёт в ваше личное дело, в архив. Не беспокойтесь, вам это погоды не сделает! - убеждала его девушка, очевидно профессии психотерапевт. — Раз вы так говорите, значит так и будет. - мягко улыбнулся шатен поправляя свои волосы стрижки каре. — Прошу, представьтесь, скажите сколько вам лет и ваше образование. - словно бархатно попросила девушка и юноша начал. — Меня зовут Се Лянь. Фамилия Се, имя - Лянь. Мне 26 лет. Образование у меня высшее юридическое. - спокойно сказал он, без запинки, будто отрабатывал фразу. — Хорошо, давайте пожалуй начнём с самого начала – детства! Что вы можете о нём рассказать. Можно всё в подробностях. — Вы уверены? Это на долго... - нервно улыбнувшись спросил Се Лянь. — Времени у нас достаточно, если что, проведём ещё несколько сеансов. — Хорошо. Тогда начну я пожалуй с родителей. Имя первого опекуна Бай Усянь, а второго Бай Няньцин. На данный момент его зовут Мэй Няньцин. Это непосредственно люди что забрали меня из детдома. Да, я приёмный ребёнок. В детском доме я был не один, со мной был младший брат. Мы не кровные, как оказалось, но это не мешает нам быть братьями. Он, если что, двоюродный. Сказать о своей родной семье я могу не много. Жили мы бедно, потому и отправили меня туда. С братом ситуация похуже. Родители не любили его вовсе. Его кстати зовут Ци Жун. Так, я отвлёкся. В общем, опекуны забрали нас с Жуном к себе. Сначала я надеялся на лучшее. Думал что у нас есть шансы. Хаха... Как же я ошибался. - сделав секундную паузу, мужчина продолжил, печально опустив глаза. — Сначала всё было нормально, но с каждым днём отношение Бай Усяня становилось все хуже. Мы вечно ему делали что-то не так. То пол не так вымыт, то уроки сделаны слишком быстро. Я думал мало ли, может установка такая в семье, так это оказалось меньшим что было. Дальше в ход пошли эмоциональные качели и остальные виды психологического насилия. Он постоянно говорил что мы отбросы, что в этой семье оказались чудом. У других ещё хуже... Он вечно говорил что мы бесполезные брошенки и что кроме него и Мэй Мэя, так мы зовём папу, нас никто не ценит. А мы дети верили ему. На слово верили. Так и прошёл первый год нашего прибывания там. Он почти ничего не делал. Не обращал на нас внимание почти. За то за оценки или не повинность бил. Больно бил. Обычно бил он по плечам или бёдрам, что бы было не заметно. На следующий год всё стало хуже.. Тогда мы начали замечать как он ссорится с папой. Они так громко кричали, что мы думали что дойдёт до рукоприкладства. Папа тот ещё любитель вывести на эмоции, мы это знали. Всегда заигрывал с клиентами или шлялся по клубам. Нами никто не занимался. К тому времени мы с братом стали отличниками. Так прошло ещё два года. На четвёртый год нашего пребывания, Усянь стал открыто манипулировать. Он говорил, что ещё наша провинность повторится, то кто-то из нас двоих пострадает. Мы с братом боялись. Судьба одного, зависела от другого. Так один раз, когда брат спал, отец узнал о том что он подрался в школе. Тогда он разбудил меня и приказал взять нож. Мы подошли к кровати брата и он, взяв меня за руки и сжав в них нож, занёс его нал Ци Жуном. Я боялся что будет дальше. Тогда я впервые заплакал. Я умолял этого человека, что бы он перестал, что бы убрал нож, но он не слушал. Он так резко стал водить ножом по голове, шее Жуна, что я думал что бы закричать и разбудить его. Однако, Усянь шептал мне на ухо, что если я так сделаю, он моими руками убьёт моего брата. Я боялся, да и сейчас как вспомню, по телу бегут мурашки. После той ночи, руки постоянно стали дрожать, а трогать брата, стало очень страшно. Казалось что в руках всё равно этот нож, что вот-вот и я проткну Жуна... Меня это пугает до сих пор. Следующие два года, Усянь стал резко нами интересоваться. Он будто понял свои ошибки. Почти не кричал, спокойно проверял оценки. Однако, так было до первой моей четвёрки. В тот день он прижал меня в коридоре и будто под веществами, стал говорить бессвязные сумбурные вещи... Я только сейчас понял, что он имел ввиду и не понимаю, почему остался цел. Так же прилетело и братику. Усянь выпер его на улицу на сутки, без связи, денег и нормальных вещей. Благо была весна, середина. Однако тогда Жун заболел. Лечится приходилось нас самим. Отцу не было дела, а папа... Он стал нам папой только после одной ситуации. В то утро, папа вернулся с клуба уставший. Было видно что ему не хорошо. Мы с братом наблюдали из своей комнаты. Усянь тогда чуть не поднял руку на папу, он сильно испугался, хотя ему хватило и слов в перемешку с матом и криком. Тогда, он будучи в отчаянии, убежал к нам в комнату. Мы, были детьми, не очень понимали что ему сказать. Мне было всего 13, почти 14 лет. Осторожно подсев к папиным коленям, мы стали обнимать его и говорить ему разные вещи. Я говорил что когда вырасту, заберу Мэй Мэя от сюда, а брат, обещал что задавит отца машиной. Тогда, на его лице, впервые проступила милая и ласковая улыбка. Он обнял нас так нежно и тепло, что нам даже не верилось... Это было впервые, за 6 лет. Тогда мы поняли, что хоть от кого-то в этом доме, мы могли ждать поддержку... - мужчина затих, посмотрев на часы. — Я думаю на сегодня хватит. Вам удалось что-то выяснить? - нежно улыбаясь, спросил мужчина, у молодого психолога. Девушка неуверенно замычала. — У вас, по всей видимости, было очень трудное детство.. Мне нужно больше информации. Можем ли мы договорить о ещё одной встрече? - спросила она, что-то быстро записывая в блокнот. — Да, конечно, когда вам будет угодно. До свидания! - ответил мужчина, вставая с кресла и направился к выходу. — Я вам обязательно напишу! До встречи! - с улыбкой сказал девушка, стараясь скрыть своё сожаление. Это ведь только первые 7 лет... Что же будет дальше? Магнитофон был выключен. Запись сохранена и архивированна в отделе.