the king's new toy

Среди жителей деревни поселилась паника и робкий слух. Тихий поначалу, он вскоре стал громче тревожного звона колоколов. Судачили, что в лесу поселилось проклятие и тот, кто с ним встречался, не возвращался. Тут и там белели кости несчастных, даже погода не по сезону стала дождливой, словно небо плакало за упокой душ. И влажная земля после ливней оголяла останки как предупреждение, что лес отныне проклят. Никто не знал, как проклятие выглядело, но редкие расторопные счастливчики слышали низкий мужской голос, отзвука которого было достаточно, чтобы пронимало до мурашек и седины в волосах. Но веры в их слова не было — тронутые рассудком, они замыкались в себе и будто немели от страха. Но тебя ли тревожат эти слухи? Беспечная молодость ли, слабоумие и отвага ли, но ты, капризная, решила своему желанию мимолетному не отказывать. Ведь всё плохое случается с кем угодно, но только не с тобой. Лунная ночь волшебно безмятежна, и беспечно ты нежишься на поверхности серебристой воды. Шёлк прядей волос твоих змеится под темной водой, а приятная прохлада озера после пыльного знойного дня остужала разгоряченное тело, забирая всю усталость. Шумно и уверенно ныряешь русалкой — в своих ощущениях ты в полном одиночестве и безопасности и не осознаешь, что твоё уединение давно нагло нарушено. Пристально огибают взглядом хищным изгибы твоего тела кроваво-красные глаза, усмешка трогает губы и обнажает крупные клыки. Голодный зверь учуял жертву. Уже на берегу выжимаешь бережно влагу из волос, и капли крупными бусами хрусталя падают тебе под ноги, звонко разбиваясь вдребезги. Нагая, уже успевшая чуть продрогнуть от ночной свежести, ты склоняешься к большому камню, но твоего летнего кимоно здесь нет. Только деревянные сандалии и чулочки сиротливо лежат на каменистом берегу. — А где…? — срывается с губ удивленный возглас, и ты растерянно озираешься, наконец уловив ауру чужого присутствия. Трусливое сердце гулко бьется, паникует, готовое выпрыгнуть из грудной клетки, а чувство опасности набатом колотит в висках, кричит, чтобы ты уходила, не медля ни секунды. Словно олененок, готовый сорваться с места в мгновение ока, ты замираешь на месте, прижав к голой груди сандалии. И слышишь позади себя шорох камушков под чужими ногами. Шаги уверенные, тяжелые, а ты против них беззащитная и нагая, лишь влажные волосы завитками льнут к тебе и прикрывают тело ажурными кружевами. — Не это ли ищешь? — вкрадчив низкий голос раскатистый, что внезапно в нутре девичьем вызывает бурю дрожи, а ноги предательски ватными становятся. Гнев от наглости подобной и страх неизведанного борются между собой, и ты, внезапно для себя, оборачиваешься с дерзким блеском в глазах. Ты отчего-то уверена, что кто-то из деревенских парней шутку дурацкую шутит, уже готова отвесить хорошую оплеуху, но стоит тебе обернуться, как ты резко теряешь свою браваду. Вы столкнулись взглядами и, будто разрывая неловкость и молчание первой встречи, гулко падают на камни твои сандалии. Чем угодно можешь поклясться, но ты никогда в жизни не видела таких гигантов. Сукуна возвышается над тобой как Эверест, затмевая весь лунный свет и на тебя падает его мрачная тень. Эфемерный блеск луны бьет ему в затылок, ты вглядываешься, но лица проклятия не видно, лишь горят красными сапфирами и обжигают, как геенна огненная, его глаза. И в них ты не уловила ни капли сострадания, только превосходство и безграничную власть. Король Проклятий окинул взглядом человеческую женщину, потирая подбородок в некоторой холодной задумчивости. Вкуснее видел он женщин, сочнее. Да и аппетита сегодня нет, а вот желание поиграть с новой игрушкой пробуждается смелыми ростками, потому Рёмен скалится в улыбке нездоровой, обнажая красивые клыки. Тебя пронзает такой ощутимый страх, что волосы на затылке шевелятся, ты забываешь, что такое ровно дышать, пока, спотыкаясь от первородного ужаса, вбегаешь по пояс в озеро, взволновав спокойную водную гладь. — Как беспечна и глупа ты, женщина. Бежать надо в другую сторону, — издевательски подсказывая тебе, Сукуна в пальцах мнет шелк твоего кимоно, дразняще поглаживает нежную ткань, ногтем цепляя и, наконец, рвет сплетение нитей оглушающе. Властно и с грацией величественной он идёт навстречу к тебе в воду, бросая прочь в воздух уже не одежду, а тряпки и лоскутки ткани. Стыдливым белым флагом поражения ткань оседает на поверхности воды, становится тяжелее, намокнув, уходит на дно вместе с надеждой выбраться отсюда живой. Ты застываешь мраморной статуей, очерчивая беспомощным взглядом громадный силуэт, что так уверенно прёт на тебя. Словно надвигается буря снежная — так обжигающе холодна его аура. Сукуне хватит щелчка пальцев, чтобы превратить твоё сердце в кусок льда, но в его глазах внезапно горят бесовские огоньки. — Не подходи ко мне! — задыхаясь, успеваешь истерично взвизгнуть, прежде чем нырнуть под воду. Уж лучше уйти камнем на дно, чем быть растерзанной Сукуной. Только это был очень глупый рывок. Словно мышь и её попытка рычать на льва. Король же склоняет набок голову и закатывает глаза, даже через толщу воды ты слышишь его разочарованный вздох. Каждый раз одно и то же, сценарий так типичен и безвкусен. Глупые людишки. Слабые, беззащитные, хрупкие, ломаются как фарфор в его пальцах, растираются в порошок. Всё так оно и происходит, ты только оттягиваешь неизбежное. — Как скучно, — драматизирует, вздыхает почти с сожалением и хваткой крепкой пятерни ловит за бледную лодыжку, успевает дернуть на себя, отпечатав свои пальцы на коже лиловой печатью. Короткая как миг безуспешная попытка вырваться из плена крепких мышц проклятия, звуки борьбы и бешеный плеск воды, и, наконец, звонкая отрезвляющая пощечина, отчего алеет щека, и взгляд Сукуны впивается в твое лицо. Король издевательски нежно держит тебя за горло, приподняв над водой, ногтями мнет светлую кожу, оставляя царапины, сжимает шутливо, но так крепко, будто вот-вот вырвет трахею. Красивая ему игрушка сегодня попалась, однако. Озеро, полночь и полная Луна, что серебрит бисер влаги на его мощных плечах. Всё веет романтикой, но ты барахтаешься в его руках от недостатка спасительного кислорода, а не благоговейно задерживаешь дыхание от любви с первого взгляда. Сукуна сегодня невероятно добрый. То ли так карты легли, то ли звезды выстроились в ряд, но твоя мордашка ему симпатизирует. Звучно печать шлепка оставляя на твоих ягодицах, отчего на светлой коже наливается красный след, Сукуна закидывает тебя на плечо и плавно выходит из воды. Он хранит молчание в ответ на твои слабые крики о помощи. Твои же ощущения размыты — перед глазами темнеет, мушки мутные не дают сконцентрировать взгляд хоть на чем-то, в ушах тихий звон после пощечины. Единственное, что ты сейчас чувствуешь — жар тела проклятия и контакт вашей кожи. Сукуна ленивой походкой уходит вглубь леса. Довольный своей добычей, он даже ухмыляется и ты слышишь, как его губы расплываются в улыбке. Страх порождая вокруг, Король убивает все звуки там, где появляется. Ночное уханье сов и стрекот ночных насекомых становились всё тише и тише, пока полностью не замолкли и теперь слышен только треск ветвей под шагами Короля. Гнетущая плотная тишина. Протяни руку — прочувствуешь её вязкую пелену на своих пальцах. Ты, предчувствуя, что нужно беречь силы, давно молчишь и не сотрясаешь воздух криками, только крепко цепляешься в его горячее плечо. Внезапно тепло его тела тебе приятно и ты почти забываешься, пока влага обсыхает на твоем теле. — Правильно молчишь. Кричала и раздражала бы дальше, я бы тебе шею сразу бы свернул, — смешок такой простодушный и предостерегающий, а ты тут же холодеешь от усмешки нехорошей в голосе Сукуны. Табун мурашек размером с жирную мышь бежит по твоему позвоночнику, и Сукуна чувствует твою дрожь. Ему в блаженство питаться твоим страхом, тешит его эго тряска женского теплого тела на его плече — такое приятное и давно забытое чувство прикосновений. Раздраконенный твоей беспечной наготой и воспоминаниями, как плавно ты двигалась под водой, Сукуна горячо выдыхает, предвкушая дальнейшее. Оцепеневшая от страха и оглохшая от тишины, ты не сразу понимаешь, как Сукуна подхватил тебя за бедра и прижал спиной к дереву. Пытаясь удержаться и не упасть, ты помимо воли обхватываешь чужое тело ногами, словно паук, что обвивает паутиной мошку. Едко царапает кожу шероховатая кора, впивается иголками в нервные окончания и ты, болезненно выдохнув от внезапности смены обстановки, впервые посмотрела в лицо Короля. Как кролик перед удавом — в гипнозе тебе сложно отвести взгляд от его мужественного лица и горящих глаз. Впиваются его пальцы крепкие в голые женские бедра и осознание того, что сейчас произойдет, вспышкой в голове отражается, выводя тебя из транса. Сукуна ловит свое отражение в твоих глазах и плотоядно улыбается. Он хищник, ты добыча. Всё, казалось бы, просто в этой короткой пищевой цепочке, но сегодня Король проклятий великодушен и свидетельство тому его внезапно блудливый оскал.