Гость из прошлого

      — Здравствуйте, Анна. Я знаю, у вас сейчас проблемы в семье, я права? — услышала она в трубке незнакомый голос какой-то девушки.       — Кто вы? Что вам надо?       — Мне ничего, а вам лучше выслушать меня. Я знаю про ваши проблемы, знаю, кто в них виноват, знаю про вашу историю. Вам сейчас очень тяжело, муж ушёл, а вы в растерянности, если можно так сказать в вашей ситуации. Так вот, мужа вам уже вряд ли вернуть, на Сергея вам рассчитывать не стоит, к тому же он и не Сергей вовсе, да и не бизнесмен.       — То есть как? А кто?       — Да так… В принципе, никто. Так что нам лучше встретиться, поверьте, нам есть что обсудить. Жизнь у вас, конечно, уже не наладится, но репутацию подмочить вы себе вполне можете. Я думаю, вы этого не хотите?       — Что вы хотите? Вам деньги нужны? Сколько? — Анна почувствовала, как страх охватывает её.       — Нет, денег мне от вас не нужно, и вообще никаких ценностей, в принципе, мне от вас ничего не нужно, если только одно… Приходите сегодня в парк, в тот, что недалеко от вашего дома, там, недалеко от входа, есть одно тихое место, и там никто нам не помешает поговорить, а поговорить есть о чём.       — Кто вы?       — Не важно, точнее, пока не важно, приходите, поверьте мне, лучше прийти. Не забывайте… В вашем прошлом есть тёмные пятна, которые, думаю, вы не хотели бы обнародовать.       — Что вы имеете виду? — снова испуганно спросила Анна.       — Вы прекрасно знаете, что я имею ввиду. Приходите в парк. Там недалеко, если вы хорошо знаете его, есть небольшая беседка, а рядом с ней тихое такое местечко, там ещё пожилые бабушки с дедушками любят отдыхать. Там очень тихо, спокойно, вот там нам никто не помешает обсудить то, что вы бы хотели скрыть от своих коллег, например, друзей, хотя у вас они навряд ли есть.       — Когда я должна прийти?       — Да хотя бы сейчас.       — Хорошо я приду, я сейчас приду. Только скажите, кто вы? С кем я должна встретиться?       — Приходите, — с усмешкой ответила девушка.       Звонок отключился. Анна почувствовала страх. Ей и правда было что скрывать, они и уехали подальше от родных мест именно по этой причине. Она уже давно забыла обо всём, но прошлое, как оказалось, не забыло её.

***

      Олеся, отключив телефон, посмотрела на окна седьмого этажа. Она знала, что там происходит, какая паника и страх охватили её собеседницу. Она, хитро усмехнувшись, уже собиралась уходить, но, сделав только пару шагов, услышала знакомый голос.       — Олеся.       Она повернулась, недалеко от неё стоял Вадим, держа за руку маленькую девочку.       — Вадим? Вы тут? Что вы здесь делаете? — посмотрев сначала на него, спросила она.       — Я ушёл от неё, — он тоже посмотрел на окна седьмого этажа. — Знаешь, ты права, у нас уже давно нет семьи, только привычка, я для неё всего лишь водитель, работник, да кто угодно, только не муж, — тихо ответил он, грустно посмотрев на Олесю       — И куда вы теперь? — с жалостью посмотрев на девочку, спросила Олеся.       — Не знаю, — Вадим пожал плечами. — Да хоть куда, мне уже как-то всё равно, но вот ей… — он посмотрел на дочку.       — Зря ты так. Ты хороший человек, в отличие от твоей жены. Я думаю, ты знал, что рано или поздно, она покажет себя настоящую.       — Может и знал, только не думал, что всё так плохо. Скажи мне, ты знала про всё? Не спроста же эти фото, да и вообще ты появилась. Я не думаю, что ты мне всю правду рассказала.       — Нет, не рассказала. Я тебе вообще правду не рассказала. Хочешь знать всю правду?       — Хочу.       — Тогда ответь мне… Ты ведь со мной решил встретиться именно из-за моего рассказа? Ты знаешь правду?       — Я верил ей, а не её матери. Я думал, она и правда выдумывает, а оказалось… Кто тогда ты?       — Её сестра, той, чью историю я тебе рассказала.       — Значит, это не спроста всё было?       — Я тут недалеко живу. Если хочешь знать всю правду… Я тебе всё расскажу, а ты уже думай сам, что дальше делать будешь. Да и на улице я вас оставить не могу. Пойдёмте ко мне. Привет, меня зовут Олеся и я тётя твоей новой подружки Оли, пойдёшь ко мне в гости?       — Пойду, — посмотрев на отца, нерешительно ответила Даша.       — Ну, и хорошо. Тогда пошли. Дома всё обсудим.       — Скажи, ты меня просто жалеешь, или я пешка в вашей игре какой-то? — Вадим снова посмотрел на неё.       — Всего понемногу. Может тебе неприятно это слышать, но это так. Но, я не такой человек каким ты сейчас, возможно, меня представляешь. У меня есть ценности, у меня есть принципы, у меня совесть есть, и с тобой я бы просто так не связалась, только ради какой-то игры, как ты выразился. Тем более, это не игра… Это жизнь, и каждый в ней, рано или поздно, расплачивается за свои поступки. Считай, что это её плата, — она кивнула на его дом. — Ну, а ты зачем со мной связался? Просто так? Навряд ли, не такой ты человек. Хочешь — иди, я тебя держать не буду, только уходить надо один раз… Раз и навсегда. Тебе решать. Я не тот человек, который к себе всех подряд приглашает.       — К ней я не вернусь, — Вадим, подойдя к Олесе ближе, взял её за плечи, посмотрев в глаза.

***

      Анна быстрым шагом шла к беседке. По дороге снова и снова всплывали воспоминания о матери, особенно последний разговор с ней, полный ненависти и упрёков. Она тогда боялась, боялась матери, боялась той правды, которую она знала, и которой корила её постоянно. Всё это снова и снова возвращалось к ней. Она подошла к беседке, покрутив головой, увидела стоявшую невдалеке — к ней спиной — девушку в бейсболке, с интересом рассматривающую причудливые цветы на небольшой клумбе. Анна подошла к ней. Девушка обернулась и улыбнулась Анне.       — Здравствуйте, Анна, не ожидали? — она сняла бейсболку, распустив свои тёмные вьющиеся волосы.       — Людмила? — Анна с удивлением смотрела на неё. — Значит, это вы мне звонили?       — Нет, не я, — с усмешкой ответила Люда. — Это моя сестра, я её попросила об этом.       — Значит, вы тогда неспроста появились? И на площадке, и в центре?       — Нет, неспроста.       — И вся эта история тоже ваших рук дело? Но зачем? Чего вы хотите? — Анна уже зло посмотрела на неё. — И кто вы?       — Для начала, действительно, надо представиться. Садитесь, возможно разговор будет долгим и не очень приятным… для вас, так что лучше сядьте, — Люда кивнула на лавочку. — Меня на самом деле зовут       Людмилой, и я действительно сюда приехала только на время.       — Скажите… Вы от меня денег хотите? — Анна пристально посмотрела на неё.       — Вам же всё по телефону объяснили, — Люда, улыбнувшись, окинула её взглядом. — Нет, денег мне от вас не надо, у меня они и у самой есть, мне чужого не надо. И ценностей от вас никаких не надо, хотя есть ли они у вас, так только украшения… И то многие поддельные, а настоящих ценностей? Думаю, у вас нет. Что с вас взять? — она усмехнулась.       — Тогда что вам надо? Зачем всё это было нужно? Разрушать чужую жизнь, зачем?!       — Вы её сами разрушали, своими руками, да и не только свою. Знаете, за всё в жизни надо платить. Так что считайте, что пришло ваше время платить по счетам. Не бойтесь, я вам ничего плохого не сделаю. Просто расскажу кое-что… Как я уже сказала, меня зовут Людмила, мне двадцать восемь лет, и родилась я в конце апреля… Почему вы так побледнели? — Люда снова усмехнулась, внимательно посмотрев на побледневшую и закрывшую дрожащей рукой рот Анну. — Хотя я уже знаю ответ на этот вопрос. Да, вы правы в своей догадке. Мать оставила меня в роддоме, но… Этого ей показалось мало и через несколько лет, поскольку бабушка никак не могла от меня отказаться, она решила убрать обоих… Так сказать, одним махом. Ты сказок насмотрелась? Неужели тебя так впечатлила сказка о царевне и семи богатырях? Надо же, никогда не думала, что ты в сказки веришь. Скажи, а тебя вообще не волновало, что человек умрёт? Невинный ребёнок, если не умрёт, так серьёзно пострадает? Нет? — Люда пристально посмотрела на неё. — Ну, здравствуй, мама. Ты не рассчитывала на это? Признаюсь, я тоже. Я никогда не думала, что когда-нибудь я вот так вот буду разговаривать с родной матерью. Я просто хотела хотя бы увидеть, что это за человек такой… И просто плюнуть ей в лицо, за свою разрушенную жизнь, за своё искалеченное детство, — она подошла к Анне и, нагнувшись, заглянула ей прямо в переполненные страхом глаза. — Пока мне не исполнилось семнадцать лет, вот тогда я и узнала всю правду. Я хотела приехать, сказать в лицо всё, что я думаю о тебе и таких, как ты, но потом поняла — не стоит… Не стоит тратить время на пустой разговор, легче не станет. Но потом… Девять лет я готовилась к такой встрече. Я хотела, чтобы и ты поняла, что такое боль, я хотела разрушить твою жизнь… И я этого добилась.       — Но… Как ты… — Анна с ужасом смотрела на неё, с трудом подбирая слова.       — Как я выжила? Так бабушка тоже выжила, — пожала плечами Люда. — Только, насколько я знаю, это всё-таки помогло ей быстрее убраться на тот свет… Точнее тебе помогло быстрее от неё избавиться. Но ты забыла кое-что… Я в детдоме росла, там редко кого жалеют, лишний кусок доставался не нам — беззащитным детям, а воспитателям. Как ты вышла сухой из воды? Я удивляюсь до сих пор. Хотя, зная твою подноготную… Чему удивляться. Деньги, любовники… Что-то из этого, ведь правда? — она с усмешкой посмотрела ей в глаза. — Слушай, а тебе она никогда не снилась? Ну, бабушка, твоя мать? Нет? Наверно, даже во сне к тебе приходить ей противно. Но ты не переживай… Тогда вышла сухой из воды, но кара тебя ещё настигнет. Ты же боишься уголовной ответственности? Она к тебе ещё заглянет.       — Что ты имеешь ввиду? — еле слышно спросила Анна.       — Да так, — Люда снова пожала плечами. — Знаешь, что в тебе плохо? Ты никогда не оглядываешься, а это плохо, иногда стоило бы оглянуться. Ты же после себя оставляешь одну грязь. Ты врагов нажила выше крыши. Я о тебя мараться не буду, но есть и другие… Кто не побрезгует. Знай это.       — Я просто хотела хорошей жизни, как в те времена её ещё можно было добиться? Ты же тоже не бедный человек… По тебе видно, — тихо, изредка поднимая на неё глаза сказала Анна.       — Я к этому, как ты не шла. Мне просто повезло, и с мужем, и вообще с семьёй. Я головой всего добилась, а не другим местом.       Анна, не знала, как ей реагировать, что сказать, только время от времени, раскрывая рот, уже собиралась что-то сказать, но… передумывала, изредка поднимая глаза, с отчаянием смотря на эту чужую, но родную молодую женщину.       — Тебе нечего сказать? Естественно. Что ты можешь мне ответить? Чем оправдаться?       — Мне было семнадцать лет, — тихо ответила Анна. — Как бы я тебя растила? Я училась, у меня в жизни ещё ничего не было.       — А мать?! Моя бабка?! Ты про неё уже совсем забыла?! Вычеркнула из своей жизни?! Интересно, а они про неё знают?! Они знают, что у них бабушка была?.. В сумасшедшем доме?.. Куда её собственная дочь сдала! Здравого человека! Только, чтобы она молчала. Ты им про это рассказала?! Не думаю! Интересно, а как они на такую правду отреагировали бы? Может им сказать… всё-таки? Ты её после того случая туда сдала? Мне же многое известно, я просто от тебя хочу правду услышать, тебе о ней напомнить. Неприятно? И это хорошо. Наконец-то увидела, насколько ты в грязи погрязла?       Анна, с ужасом посмотрела на неё.       — Боишься? Конечно, правды все боятся. Хочешь, я расскажу, как я про тебя узнала, и про твою мать, мою бабку? — Люда снова с усмешкой посмотрела на неё. — Когда мне исполнилось семнадцать, ко мне подошла одна женщина, и дала мне письмо, его написала твоя мать, за несколько лет до этого. Я уже не жила там, мы жили далеко, она приехала туда и передала его мне, как просила бабушка. Да, у меня уже была семья, были мама и папа, сёстры, даже братья. Она передала письмо, но в подробности не вдавалась, только на конверте адрес был, я приехала к ней через два года. Вот тогда-то я и узнала все подробности. Твоей матери уже не было в живых. Только по фотографии я узнала ту женщину, которая не раз приходила к забору детдома, втайне передавала мне гостинцы. Ты ещё и по этой причине её сдала? Боялась, что она заберёт меня всё-таки? Чего ты молчишь! Скажи хотя бы раз правду! — Людмила с ненавистью выкрикнула ей в лицо. — И здесь трясёшься. Ты же ей запретила забирать меня. Ты говоришь, что не могла меня растить? А она хотела, она же предлагала забрать и самой меня вырастить, разве нет?! Только ты этого не хотела. Скажи мне, в чём я перед тобой была виновата? Что появилась на свет?! Так зачем ты рожала?! Ты говоришь, что у тебя жизнь не устроена была? А когда я родила Олю, твою, между прочим, внучку, у меня почему-то такой вопрос не возникал, у меня и в мыслях не было её оставить. Я тогда жила далеко от родителей и приехать к ним не могла, я тоже, как и ты, училась… И у меня тоже жизнь не была устроена, и мужа не было, вообще никого рядом.       Анна опустила голову.       — А ты хотя бы знаешь, как я там — в детдоме — жила? У меня пять шрамов на теле в память о нём, о воспитателях в том числе. У меня единственный близкий человек там был — это моя сестра, она не является сестрой по крови, но она моя сестра с большой буквы, как и другая, родная дочь моих родителей, точнее моей матери. Дружнее нашей семьи сейчас никого нет, ближе никого нет. Они мои настоящие мама и папа, любимые, любящие. Ты хотя бы раз интересовалась, как там? Как там живут?       — Даша — приёмная дочь, — тихо, не поднимая головы, ответила Анна.       — А вот это уже интересно. Тебя совесть замучила? Или может, всё-таки, умершая мать покоя не даёт? А может, просто грех так решила замолить?       — Я родить больше не могла… И мы её взяли, хотели мальчика…       — А теперь что ты будешь делать? У тебя же семьи больше нет, старшая, родная дочь ушла от тебя.       Анна, резко подняв голову, с ужасом посмотрела на неё.       — Так ты этого ещё не знаешь? — усмехнулась Люда. — Да. Ты больше не будешь мучать её, контролировать, она уже взрослый, самостоятельный человек и, кстати, ей повезло, что она пошла в своего отца. Она любит своего парня, Сашу этого, и теперь будет с ним. Она молодец, выбрала то, что ей принесёт счастье, а ты никогда никому его не принесёшь. Что же ты теперь будешь делать с младшей дочкой? Сдашь её? Знаешь, так некоторые делают, на самом деле это не так страшно, как кажется. Привезёшь, объяснишь, все всё поймут, и возьмут обратно… Только вот ребёнку какого будет? Хотя, кого это волнует? Правда ведь? Я уже это проходила, знаю, а ты знаешь? Знаешь, какого это?! Когда тебя забирают, ты привыкаешь, чувствуешь себя самой счастливой, как же, у тебя теперь семья есть… Настоящая семья и всё уже позади. Детдом, воспитатели эти. Всё позади! А потом развод, вот как у вас, и ты уже никто… Тебя отдают обратно: не оправдала надежды, не на что растить, тяжело без мужа — куча оправданий, только ребёнку до этого дела нет… Его просто бросили родные, как казалось ему, люди! Знаешь, какого было потом моим новым родителям, тем, которые стали мне роднее всех?! Как они терпеливо выносили всё! Я даже в машину садиться боялась, у меня истерика начиналась, я боялась, что они меня обратно отвезут! А они терпеливо объясняли, уговаривали, ждали, и я перестала бояться… И они стали для меня всем, самым большим моим подарком, самым главным счастьем.       Анна, слушая её, не сводила с дочери глаз.       — Молчишь? Не приятно меня слушать? Видеть не приятно? Или я в точку попала? Только теперь тебе уже не удастся заставить мужа или дочь, Лену, пойти на такое, как ты заставила мать. Во всяком случае, они девочку не бросят. У такой, как ты, — Люда снова смерила её презрительным взглядом, — такая дочь, и такой муж. Надо же, судьба тебе хотя бы на время, но дала счастье, только зря. Ты же не умеешь ценить подарки судьбы.       — Ты разрушила мою жизнь, и тебе теперь легче? — Анна снова посмотрела на неё. — Прошлого не изменить. Я совершила ошибку, может, я уже за неё расплатилась, зачем было рушить жизнь других?       — Зачем? Ты не расплатилась, ты только сейчас за всё платишь. Теперь ты знаешь, что такое боль, что такое разрушенная жизнь. Хотя с моей жизнью это не сравнишь, но всё же. Твоя счастливая жизнь тоже уже прошлое и этого не изменить, как ты выразилась. Я ведь хотела когда-то просто высказать всё тебе в лицо, но поняла, что на тебя, на таких как ты, это не подействует. Только разрушив твою жизнь, можно достучаться хотя бы до чего-то в твоей никчёмной душонке… А твой муж будет счастлив, по-настоящему счастлив, ты же его всё равно не любишь, уже не любишь, а он молодой мужчина, ему всё также хочется счастья. И дочь будет счастлива, а вот ты… Ты сама решила всё разрушить, тебя никто на это не толкал, ты купилась за фальшивые камни, за фальшивый дом, ты такая же фальшивая, — с презрением посмотрев ей в лицо, сказала Людмила. — Надеюсь, больше мы с тобой не увидимся. Я всё, что хотела, тебе сказала, больше мне тебе сказать нечего. Мне вот только интересно… Ты хотя бы раз, когда прошло уже много лет, и матери твоей не было в живых, интересовалась, как сложилась моя жизнь?       — Я помнила тебя, хотя ты и не веришь мне.       — Нет, не верю, хотя то, что помнила — верю, а вот то, что так уж интересно было, как я живу, и живу ли я вообще? Не верю. Ты просто боялась, что однажды я появлюсь на твоём пороге, и все всё узнают.       — Мне иногда было интересно, как ты живёшь. Где ты, что с тобой.       — Надо же, — Люда снова усмехнулась, покачав головой. — Ну, если тебе так интересно? У меня всё хорошо… В отличие от тебя. Как же легко оказалось тебя купить, как же ты любишь продаваться, — Людмила снова усмехнулась, посмотрев на неё.       — Ты купила этого человека, правда? Сергея или как его на самом деле зовут?       — Костя. Да, купила, а он тебя… У меня муж обеспеченный. Сейчас мы не вместе, но он оставил нам с дочкой большой счёт. Он мою дочь растил, как родную, ему было всё равно, что она не от него, он её принял и он для неё любимый папа, — Людмила уже без ненависти, без усмешки, серьёзно посмотрела на Анну. — А ведь ты могла бы так же и со мной поступить. У тебя умный, хороший муж, который принял чужого ребёнка и любит её, а мог и меня любить также.       Анна, виновато посмотрев на Люду, снова опустила голову.       — Кстати, — она, хитро улыбнувшись, посмотрела Анне прямо в глаза. — Я самое сладкое оставила на десерт… Мой отец, который меня удочерил… Его зовут Андрей… Тебе это ничего не говорит?       — Он тебя нашёл?       — Благодаря Нине, подруге твоей матери. Когда он приехал на родину, она ему всё рассказала. У него тогда была уже другая жена, которая стала мне настоящей мамой, и он не раздумывая забрал меня и ещё одну девочку. Я подружилась там — в детдоме — с девочкой, она помладше меня на год, но мы стали настоящими сёстрами и когда отец меня решил забрать, я поставила ультиматум — без неё я никуда не пойду. Вот так у нас появилась большая, любящая семья. Даже его дети от первого бака нас приняли, как родных. Мы до сих пор все дружим. Зоя, наша старшая сестра, дочь моей мамы, вообще была нашей защитницей, любому мальчишке могла глаз подбить за нас, что, собственно говоря, два раза и происходило. Тебя такая правда огорошила ещё больше? Я знала это, потому и оставила её в качестве десерта, — Люда снова посмотрела на неё. — Папа мне сразу сказал, что он мой отец, что не знал обо мне, но о тебе, как я не пыталась его расспрашивать, он ничего не хотел говорить. Он тебя вообще не хотел вспоминать, говорил, что у меня есть только одна мама, другой мне не надо. Та, которая меня родила — не мать, а злой, жалкий, отвратительный человек, и лучше мне её вообще не знать, и он оказался прав… Мама у меня только одна. Настоящая мать! А та, другая, оказалась, как раз такой, как описывал отец. — с вызовом сказала она, нагнувшись над Анной. — Это всё, что я хотела тебе сказать. Репутацию я тебе портить не буду, можешь не бояться. Я не такой человек, хотя и можно было бы меня понять, если бы я так отомстила, но я не собираюсь. Но… Прошлое ты не исправишь, и оно может когда-нибудь всплыть, запомни это. Оставь в покое дочь и мужа. Живи своей жизнью, ты сама её выбрала. Так что, прощай… Мама.       Людмила, ещё раз посмотрев на Анну, не спеша пошла по дороге в сторону ворот.