Удар из прошлого

Разбудил меня неясный шорох и ощущение близкой опасности. Оно не раз спасало мне жизнь там, где гибли более сильные и ловкие люди. Неужто Сантино всё же решил расправиться и со мной? Нащупав рукоять кирки, которая лежала рядом с моей убогой постелью, я осторожно приоткрыл глаза. Магический светильник всё так же разбрасывал вокруг неяркий красноватый свет. Сантино по-прежнему лежал на своей подстилке и, похоже, крепко спал. Разбудивший меня звук издавал ползун. Чудовище, растопырив острые жвала, нависло над спящим человеком. Я заметил, что одной из передних ног у него не было, вместо неё в сторону нелепо торчал свежий обрубок. Первым моим порывом было закричать, предупредить Сантино, но... Но перед моими глазами всплыла картина вчерашнего вечера — волосатая рука варантца, крепко стиснутая на рукояти меча... Искажённое последней мукой лицо Гарпа... Залившая камни алая кровь... Потом перед моим мысленным взором всплыла ухмылка Снайспа, с которой он полез под придавившую Аарона плиту. Но сразу вслед за тем я вспомнил, как Гарп, надрывая жилы, тянул сорвавшегося Сантино наверх... Коротких мгновений, в которые в моей душе боролись противоречивые побуждения, хватило ползуну, чтобы вцепиться жвалами в тело спящего варанца. Тот мгновенно проснулся, но сделать уже ничего не успел. Он взвыл от ужаса и чудовищной боли, которую, должно быть, испытал в этот миг, а вслед за тем крик его перешёл в хрип. Я вскочил и, не разбирая дороги, бросился к выходу из тоннеля. Ползун меня не преследовал — он был слишком занят завтраком. *** Два дня, подолгу прячась среди камней и в кустах от гарпий и прочих недружелюбных обитателей гор, с трёх сторон окруживших Рудниковую долину, я пробирался меж скал и ущелий. Ни разу за это время над моей головой не заиграл голубыми всполохами магический барьер. Небо вообще выглядело непривычно ясным и светлым. За долгие годы, проведённые в каторжной колонии, я не раз слышал рассказы о подземных ходях, которые якобы ведут за пределы магического барьера. Эти байки травили рудокопы в душных забоях и у вечерних костров в Старом лагере. Их пересказывали друг другу призраки и стражники. Как-то раз я слышал нечто подобное от одного наёмника, который пришёл из Нового лагеря, чтобы сразиться на арене. О подземных ходах на свободу рассказывали все, но никто и никогда их не видел. Неужто нам посчастливилось отыскать такой тоннель, и я нахожусь за пределами накрывшего каторгу колдовского купола? Неужели я на свободе? От таких мыслей сердце моё забилось радостно и тревожно. Каково же было моё потрясение, когда на третий день, перевалив через очередной скалистый гребень, я увидел торчащие из-за деревьев башни и ворота Старого лагеря! Я по-прежнему находился в Рудниковой долине. Но куда же делся магический барьер? Я поспешил спуститься вниз и вскоре оказался на дороге, по которой на каторгу доставляли припасы из внешнего мира, а назад отправляли добытую в шахте руду. Дорога выглядела так, словно по ней недавно прошло большое количество людей. Вернее, не прошло, а панически бежало. Повсюду валялись какие-то обломки и брошенные вещи, кусты по обочинам были поломаны, а трава вытоптана. С опушки леса ветер донёс до меня неприятный запах. Когда я сделал несколько шагов в этом направлении, то наткнулся на чей-то обглоданный скелет. Его кое-как прикрывали обрывки одежды из грубой синей ткани и волчьего меха. Такую обычно носили люди из Нового лагеря... Я отшатнулся со страхом и отвращением. — А ну, стой! Ты кто такой? — раздался за спиной чей-то хриплый голос. Я резко обернулся. Позади меня стояли два воина в красных доспехах. Они походили на те, которыми рудные бароны снабжали своих стражников. Именно такие носил Аарон, в том числе и в свой последний день. Только те были старые, латаные-перелатаные, а на этих парнях доспехи выглядели как новенькие. Чего не скажешь о рожах их обладателей — помятых, небритых и очень неприветливых. — Кто такой, я спрашиваю?! — вновь рявкнул один из них и выхватил меч. — Просто мирный рудокоп! Меня зовут Граймс, — невольно вскинув ладони в примиряющем жесте, ответил я. — Беглый каторжник? — нахмурился воин. — С беглыми у нас разговор короткий! — Давай отведём его к Гаронду. Пусть он с ним разбирается, — предложил второй. — Может, сгодится таскать поклажу. Он хоть седой и тощий, но с виду ещё крепкий. — Хм... В самом деле, — согласился хриплый. — Эй, ты! Брось кирку и шагай вон туда, наверх! Мне оставалось лишь подчиниться. Меня повели вверх по дроге к месту обмена товаров. Воины сопели позади и время от времени подпихивали меня в спину, но расправой больше не угрожали. — Парни, у вас нет чего-нибудь пожевать? Два дня крошки во рту не было, — обернувшись через плечо, решился спросить я. — Сейчас придём, там накормят, — проворчал более добродушный из них. — Или повесят. В любом случае от голода ты точно не умрёшь, — добавил хриплый. Оба воина заржали. — Не знаете, куда подевался магический барьер? И кто такой Гаронд? — снова спросил я. — Любопытный какой! Шагай давай! — толкнул меня в спину хриплый. Но его напарник всё же снизошёл до объяснений: — Барьер исчез. Заключенные разбежались по всему Хоринису. Руда перестала поступать отсюда в королевские мастерские. Робар прислал на остров паладинов под началом лорда Хагена, чтобы восстановить добычу. — А Гаронд?.. — Для тебя — лорд Гаронд. Он командует нашим отрядом. Хаген направил нас в Рудниковую долину, — ответил воин и замолчал. Видно, решил, что сказал достаточно. А я шагал по дороге и думал над его словами. Похоже, из одной смертельной передряги я сразу же угодил в новую. Вот тебе и долгожданная свобода! Что же будет со мной дальше? Не позавидую ли я вскоре четверым товарищам по несчастью, которые навеки остались в Старой шахте?