Не доводите Вэй Усяня или как огреб Су Ше

О том, что Старейшина Илина носит свой титул не за красивые глаза - хотя посмотреть было на что - все давно знали. Например, молодое поколение заклинателей уверились в этой простой истине ещё в городе И, когда господин Вэй - господин Мо, как они тогда считали, - играючи расправился с полчищем лютых мертвецов и на пару с Ханьгуан-цзюнем одолели Сюэ Яна. Лань Сычжуй, Лань Цзинъи, Цзинь Лин и Оуян Цзычжэнь до сих пор ощущали колкие мурашки на загривке от воспоминаний. Никто из них четверых никогда не думал, что один живой человек может быть настолько устрашающим. Хотя нельзя сказать, что Вэй Усянь тогда красовался, нет, у него была цель - не пустить зловонные трупы к детям. Он её и выполнил и забыл с чистой совестью, а молодые адепты до сих пор помнили пылающий алым заревом пожара взгляд и единственное слово, брошенное холодно и веско. Убить! Старшие же ещё помнили ужасы Аннигиляции Солнца и бойню в Безночном Городе, а потому не трогали, поддерживая нейтралитет и какой-никакой худой мир. Пусть второй инцидент и был мастерски подстроен, смертоносности и мастерства тёмного заклинателя это ни капли не умаляло, что тоже пугало. После событий в Юньпине множество "праведных" заклинателей шептались между собой и передавали сплетни одну за другой, мол, как был гением и мастером Тёмного Пути, так им и остался, даже после перерождения. Так что лезть на рожон, а именно доставать Вэй Ина, пытались только "молодые и горячие" - на самом деле просто глупые и недальновидные - адепты ордена Цзинь и ещё нескольких мелких. Адепты Молин Су, после инцидента с главой как мышки попрятались по углам и носа не казали, трясясь от страха разделить участь своего главаря. Когда ситуация с Цзинь Гуаньяо и храмом в Юньпине разрешилась, в мире заклинателей настал относительный покой - на Старейшину перестали клеветать и вешать все сомнительные происшествия, так или иначе связанные с тёмной ци, клан Ланьлин Цзинь начал строить Цзян Чэн на правах дяди Главы, а Лань Сичэнь, под присмотром Не Хуайсана, никак не мог сбежать в уединение, потому что ну кто бы ему дал? Какое-то время сладкая парочка в виде Лань Ванцзи и Вэй Усяня путешествовала, верша справедливость и карая беззаконие, но позже, где-то с полгода спустя, вернулась в Облачные Глубины. И если Ванцзи плотно взялся за брата, помогая залечивать душевные раны и купировать последствия жестокого предательства достаточно близкого человека, то Вэй Ин решил на мелочи не размениваться и принялся тренировать - считай, третировать - младшее поколение ордена. Сначала к нему относились настороженно, но постепенно втянулись, а дальше Вэй Усянь стал практически жить на ночных охотах с Сычжуем и Цзинъи. Поначалу было тихо - никто ничего не говорил и не спрашивал, а потом заклинательская молодёжь внезапно, в один момент, озадачилась вопросом вопросов - почему в Вэй Усяне все видят только Старейшину? Ранее, по словам многих прославленных заклинателей - Ханьгуан-цзюня, Цзеу-цзюня, Саньду Шеншоу в конце концов! - он был первым учеником Пристани Лотоса и одним из лучших в своём поколении! А у мадам Юй, как известно, не забалуешь, ею и нынешних детей стращают, чтоб неповадно было! При всех прочих равных условиях, господин Вэй, по мнению детей был достаточно хорошим человеком, добрым и благородным. Ну, подумаешь, глаза периодически алые и может щелчком пальцев прибить в мокрое пятнышко - так даже интереснее! Даже гордость берёт, что с таким опасным и непредсказуемым мужчиной они дружбу водят! К чести Вэй Ина он уже достаточно раз вытаскивал юных авантюристов за шкирку из неприятностей, экстренно найденных шустрым мальчишеским попом в самых неожиданных местах. Причём часто детишки находили нежить там, где её отродясь, испокон веков близко не было! "Великому и ужасному" оставалось только восхититься подобным "везением" ланьских отпрысков - вообще, Цзинъи и Цзинь Лина, но это так, к слову - и в который раз спасать мелочь от расправы. Со временем Вэй Ин даже как-то втянулся в процесс и на охоту детишек без присмотра не пускал, кто бы там что не шипел. Они ему потом сами спасибо скажут! И ему, и Вэнь Нину, и Ханьгуан-цзюню своему обожаемому, что пожалели сорванцов и наставили на путь истинный. А уж как наставляли это отдельная песня. Кто-то пинками и подколами (Вэй Ин), кто-то тихо и обстоятельно с приведением тысяча и одного аргумента (Лань Чжань), кто-то просто тихо и молча приглядывал, вмешиваясь только когда совсем уж край (Вэнь Нин). Подопечные в большинстве терпели и молчали, потому что знали - за здорово живёшь их никто ругать не станет, всегда по делу. Если было, значит, отвечай по всей строгости! Тут даже дядя не поможет - это я тебе, Цзинь Лин, говорю! Лани, не знавшие раньше вэйиновской заботы быстро попали под убойное очарование и ходили хвостиком, часто засыпали вопросами - надо отдать им должное, вопросами правильными, - и спорили (даже Цзинъи) крайне редко. Цзинь Лин изо всех сил хорохорился и на контакт идти отказывался, но тоже, как привязанный бродил за Усянем, делая при этом вид оскорбленной в лучших чувствах невинности - мне просто с вами в одну сторону, вот и всё! Оуян Цзычжэнь из всех ребят оказался самым робким и чем-то напоминал Вэй Ину Вэнь Цюнлиня в юности - такой же пай-мальчик и тихая, романтичная умничка. Этот вьюнош чаще всего оказывался под вэйским крылышком и тихо млел, радуясь спокойствию. Хотя, какое может быть спокойствие, когда рядом злобно пыхтит ревнующий напропалую Цзинь Лин, непонятно. Также часто на привалах к боку Старейшины прижимался Сычжуй, пользуясь правами приёмного сына и довольно улыбался уголками губ, прямо как старший, более сдержанный отец. Вэй Усянь против подобных проявлений привязанности не возражал и нередко перечесывал подросшему сынишке хвостик, когда выдавалась особо жаркая на сражения ночка. Глядя на подобное, со временем к ним стали присоединяться Лань Цзинъи и Оуян Цзычжэнь, налюбовавшиеся на умиротворённость Лань Сычжуя в руках Вэй Ина. Вот странность - при всей нетерпимости к расчесыванию собственных патл, расчёсывать кого-то ещё Вэй Ину очень нравилось. Делал он это очень бережно и как-то по-матерински нежно, аккуратно, так, что адепты едва ли не урчали да и то потому, что не умели. В принципе, Вэй Ину даже нравилась эта роль курочки-наседки - цыплята попались, конечно, шебутные, но зато не скучно. А вспоминая его в их возрасте, так вообще сказка! Не дети, а сокровище, он больше влипал во всякое и не всегда получалось безболезненно самостоятельно отлипнуть! Так что, в общем и целом, можно сказать, ему несказанно повезло! Для него эти юноши были как маленькие дикие котята - милые, неопытные, в чём-то ещё даже несмышленые, но с острыми коготками и упрямым нравом. Такие же любопытные и местами неуклюжие - кто бы его послушал! Не дай боги, он ляпнет такое вслух, мигом ёжиком сделают! Сидя, как сейчас, кучкой у весело трещащего костра и споро расчесывая Лань Цзинъи, который затребовал себе косички и хвостик, Вэй Ин параллельно делился историями из юности, боясь затрагивать что-то ещё. Слишком уж кровоточила зияющая рана внутри, всё никак не соглашаясь хоть как-нибудь затянуться. Дети, не обращая внимания на изредка появляющуюся на лице темную тень - или слишком хорошо делали вид, что не замечают, - с упоением слушали, впитывая всё как губки. И так уютно было в этом моменте, так тепло и спокойно! Будто вернулся в прошлое, туда, к своим шиди и шимэй, когда так же баловался, плетя разные причёски и готовя жутко острый рис себе и похлебку им, смеясь и толкаясь у костра. - Учитель Вэй? - М? - вынырнул из воспоминаний Вэй Ин, украдкой смаргивая предательницу-слезинку, - Прости, а-Юань, задумался. Ты что-то говорил? Толку сейчас плакать? Никакого. Никому из них это уже не поможет. Он.. любил их. Своеобразно, инаково, не так, как Лань Чжаня или мелочь, что сейчас кучкуется подле него у огня, но любил. И потерять их всех было невыносимо тяжко и больно. Только он, как и всегда, никому ничего не сказал.. - Не я, учитель Вэй. Оуян Цзычжэнь спросил, где вы научились так делать прически, - с ласковой улыбкой ответил ребёнок, не понимая, что сейчас выдернул отца из образов прошлого. - А.. ну, сначала я помогал своим шиди и шимэй, - чего ему стоило сохранить твердость голоса, никому лучше не знать, - потом периодически Цзян Чэну... а когда жил на Луаньцзан вязал хвостики а-Юаню. Но это было сложно, потому что ты был требовательный и всё должно было быть идеально. Никаких перекосов, петухов и прочего, потому что Цин-цзе так сказала. Лань Сычжуй слегка порозовел, стесняясь и не помня ничего такого, но господин Вэй никогда не врал на такие темы и всегда говорил о его детстве с затаенной ностальгией. Немного грустная улыбка озарила достаточно юное лицо, а серые глаза блеснули как-то по-особенному печально. Юноши переглянулись между собой и решительно обняли мужчину, кто со спины, кто пристроился сбоку. Даже Цзинь Лин, несмотря на жгущее изнутри смущение пристроил голову на плечо младшего дяди. - Эй, молодежь, вы чего? - немного потерянно, как и всякий раз, когда не ожидал тепла от других, протянул Вэй Усянь и похлопал мальчишек по макушкам, стараясь успокоить, - Нормально всё, дети мои, не волнуйтесь.. - Это кто ещё волнуется, а? - несогласно шикнул Цзинь Лин и легонько, изо всех сил легонько, ткнул дядю под бок, - Сиди уже! Цзычжэнь, как самый трепетный и чувствительный, только согласно хлюпнул носом, крепче сжимая руки. Вэй Ин пару минут недоуменно хлопал глазами, не понимая, за какие-такие подвиги ему такое счастье привалило. Прошла минута, две, три и он постепенно расслабился, пригреваясь в общем тепле и ласково гладил детей по волосам, изредка взъерошивая челки. Мальчики фыркали, но не ершились, беззлобно тыча Усяня под рёбра. А тот и не возражал, тихо радуясь организованной адептами куче-мале, мягко улыбаясь в макушку Сычжуя и поигрывая с хвостиком Цзинъи. Юноша щурился, как вальяжный кот, но пряди перебирать разрешал. Они все остро чувствовали, как иногда бывает плохо учителю Вэю, как он висит в прошлом, раз за разом переживая одни и те же кошмары. Нередко бывало, что в расфокусированном взгляде можно было рассмотреть призраки минувшего, так и не расстаявшие в новом дне. Что-то внутри Вэй Усяня не отпускало, не давало отпустить все химеры минувших лет. Но сейчас, после их совместных охот, после посиделок у костра, после беготни по Облачным Глубинам (такое было один раз, но оно того стоило!) эти тени становились меньше, рассеивались под натиском упёртых заклинателей и настоящего, в котором он, Вэй Ин, Вэй Усянь, неприлично, просто безбожно и безбрежно счастлив! Часть его ещё боялась, что это временно, что это всё сон или бред, но каждый новый день снова и снова убеждал в обратном. А ещё - люди. Его люди. Лань Чжань, ребята, Цзян Чэн.. да даже Лань Сичэнь и, неожиданно, Лань Цижэнь! Медленно, потихоньку, Вэй Ин учился жить счастливой, мирной жизнью, где нет войны, где, наконец-то, мир. Практически заново, почти с нуля, вновь рискуя верить и доверять с твердым убеждением, что никто не предаст и не оставит. - Спасибо, - тихо шепнул мальчикам Вэй Ин и с удивлением понял, что дети задремали, пока липли к нему, выдергивая из лап боли и сожалений, - спасибо, что приняли меня.. Когда к ним на поляну выступила высокая фигура в белом, держащая руку на серебряном в свете луны, ледяном даже на вид мече, Вэй Усянь и молодые заклинатели спали, укублившись в общую кучку и обязательно касаясь старшего хоть рукой, хоть ногой, а кто-то и вовсе спал на достаточно широкой и комфортной груди. - Вэй Ин.. И даже если заклинатель улыбнулся, это не видел никто, кроме луны. А луна никому не скажет - она привыкла хранить чужие тайны.