Гадание на детях Минхо

      Должно пройти достаточно времени, чтобы всё улеглось в их головах. Вместе с тем, что Минхо сжирает работа, а Джисона пилит учёба — видятся они нечасто, так что этот срок размером в «достаточно» растягивается, как жевательная резинка. Хотя, не сказать, что между ними всё так и не движется никуда. Очень даже движется (возможно, правда, вместе с тектоническими плитами, потому что это стоит вселенских усилий, а некоторые вещи вообще так и остаются неизменными).       — Да черта с два ты что-то сделаешь, пока тебя ишак под жопу не пнёт! — Агрессивно бросает Минхо сотовому, привлекая внимание своих коллег.       Он сейчас много времени проводит на работе: вот вам и минусы работы менеджером. Хотя, казалось бы, да? А на деле самая незаменимая рабочая единица, когда дел становится слишком много, чтобы можно было их решить быстро. Не как обычно, когда приходится умиротворённо растягивать работу на дни, а то и недели, чтобы было чем заняться день ото дня.       И вот сейчас (как всегда невовремя) работы у Минхо становится выше крыши, так что у них вошло в привычку в обед разговаривать по телефону. Но коллеги омеги продолжают удивляться этому, словно Минхо вообще никогда и ни с кем не разговаривал не по работе (отчасти так и есть, потому что он лишь переписывался — это другое). Каждый раз, каждый чёртов звонок, как первый. Минхо даже глаза уже перестал закатывать, потому что за эти несколько недель задолбался отвлекаться на реакцию коллег.       — А ишак, выходит, ты? — раздаётся из телефона. Слишком громко. Настолько, что Минхо раздражённо убавляет звук. Половина отдела и так слышит что говорит Минхо, слышать слова Джисона им совершенно не обязательно.       А Джисон смеётся над ним. Продолжает подкалывать изо дня в день, видимо, испытывая Минхо. Сейчас вот тоже, поедая при этом в университетской столовке принесенные с собой снеки.       Собственно, именно это и не устраивает Минхо.       — …замолчи. — цокает Минхо, откидываясь на спинку стула.       С Джисоном иногда невозможно разговаривать. Временами он ведёт себя как пятилетний ребёнок, отказываясь слушать любые аргументы. И это при том, что он старше Феликса (как они выяснили) на один чёртов день! О, Минхо, правда, был уверен, что эта квокка должна быть младше, но нет. От этого должно было стать легче, но что-то как-то не стало. Никакого спокойствия в этой жизни.       — Когда ты сказал, что взял с собой обед, я надеялся, что это нормальный обед. Мы же говорили об этом.       Минхо всегда нравилось заботиться о ком-то, вообще-то. Хотя сравнивать Джисона с кошками довольно глупо, но вот Феликс всегда сразу принимал заботу, слушался его и был искренне рад такому отношению к себе. Не то что… этот. Это даже нормальная забота здорового человека — не курильщика, — но Джисон видимо просто не в состоянии следовать простым советам (может быть, стоит ему намекнуть, что это не советы, а указания, но это не точно).       — Да ладно тебе! Ты без драмы, как суп без лапши.       О, да. А вот в странных сравнениях эти двое точно два сапога пара (не только в этом, но опустим этот момент): что ни день, то очередная фраза для твиттера или цитатника «самые тупые диалоги ever». В этом вопросе у них какая-то великолепная по всем параметрам игра, в которую лучше никому не лезть. А ещё лучше — не уточнять, что именно другой имел в виду под той или иной фразой. Не всегда получается, правда. И вот в такие моменты обычно случается то же, что и сейчас.       Душевное равновесие Минхо рушится окончательно и бесповоротно.       — Это как? — раздражённо спрашивает он.       Это вообще никак не относится к тому, о чём они говорили. И, о боги, лучше бы Джисон ел этот треклятый суп, а не травил про него байки. С лапшой или без — вообще без разницы. Главное не очередные снеки. Но, очевидно, не в этой жизни.       — Вроде вкусно, но не то. — Говорит Джисон, и Минхо буквально слышит хруст жареной картошки (или чего бы там ни было), которую альфа жуёт.       Ну тут уже без вариантов.       — Ты только что сказал, что я не то?       Минхо не обратил бы на это внимание (что вообще не точно), но сейчас это отличный повод, чтобы ещё больше наехать на Джисона.       — Вот! Я же сказал!       Невозможный.       — Отвали. Мне нужно работать. — Минхо сбрасывает даже быстрее, чем Джисон успевает что-то сказать в ответ.       А вдогонку ещё и отправляет смс. Тоже до того, как альфа успевает написать первым:

Lee Know

Надеюсь, ты сдохнешь от гастрита или от язвы.

Han Только если под язвой ты имеешь в виду себя       Как же раздражает.

***

      — Ты точно не хочешь сказать что случилось? Ты выглядел хреново.       Феликс отрывается от своего мороженого и смотрит на Чанбина. Сначала не совсем понимает о чём тот говорит, но осознание быстро добирается до его слегка подмороженной десертом головы. В тот день (после их чудесной вечеринки) Чанбин решил, что ему жизненно необходимо позвонить Феликсу через FaceTime, чтобы проверить его состояние. Волновался, что ли? Как выяснилось — не зря, вот только плохо ему было совсем не от выпитого прошлой ночью алкоголя или около того. Но рассказать в чём именно была проблема, Феликс так и не смог. Ну, или намеренно не стал. В конце концов, это не только его секрет, а сама причина ссоры так вообще даже его не должна касаться, если по-честному.       Сейчас его мнение по-прежнему не изменилось.       — Это не то, что должно беспокоить тебя. Мои личные загоны, тёмное прошлое и всё такое.       Феликс старается отшутиться, но Чанбин сегодня какой-то слишком серьёзный и не отступает от своего.       — Но я хочу знать о тебе всё.       Хорошо, что Феликс теперь — это не Феликс пару лет назад. Тот бы точно от такого напора просто сбежал, не давая и шанса собеседнику. Оправдаться там или поумерить пыл. Теперь всё многим проще. Почти всегда.       — Потому что у нас будет общий ребенок? — уточняет Феликс, улыбаясь.       Если так подумать, он ведь тоже хочет знать всё о человеке, с которым собирается зачать ребёнка. Даже если в будущем этот человек перестанет что–либо значить для него. Это же нормально?       — Да. А ещё потому что ты мне нравишься и я хочу позаботиться о тебе.       К такому Феликс был готов меньше всего. Он много шутил о них, и Чанбин был хорошим человеком, но, по-правде говоря, омега никогда не рассматривал его, как кого-то, с кем ему нужны отношения (ему они вообще были не нужны, но это мелочи).       Омега по-настоящему подвисает, настолько, что мороженное с ложки падает обратно в креманку. Всё вдруг становится сложно. Не то чтобы он хотел отказывать Чанбину, но…       — Нет, Бинни, ты…       — Нет?       Феликс влип. По уши. Нет ни единого шанса, что он может сказать этому человеку «нет».       — То есть да, но это как-то слишком неожиданно…       — Неожиданно — это незнакомцу предлагать сделать тебе ребенка. А это так. Фигня на постном масле.       Вот поэтому и не может. Чанбин всегда такой позитивный, всегда поддерживает его и волнуется, если омега долго не отвечает. Он именно тот, кто нужен иногда нестабильному эмоционально Феликсу. И тот факт, что Феликс это понимает — не делает ситуацию проще.       Но сейчас он смеётся и кивает. Отпускает момент, решая «будь что будет».       — Ты мне тоже нравишься, — признаётся Феликс.       Это даже не ложь. Феликс и ложь — это вообще какие-то параллельные понятия, которые ни при каких условиях не пересекутся. Потому что Феликс не умеет врать. Его чудесное лицо сразу выдаёт все его эмоции, окрашивая щёки в алый.       — Вау, это первое признание в чувствах сделанное после того, как я уже сходил с омегой к его гинекологу, и меня одобрили.       — С чего ты взял, что тебя одобрили?       — Что?! Хочешь сказать нет? Да кому ты врешь!       Феликс снова смеётся, но в этот раз вместо нормального ответа на вопрос, выдаёт что-то лишь отдалённо напоминающее его. Ну, или наоборот, красноречивее и быть не может.       — Можно я тебя поцелую?       — Ты же знаешь, что дети не от поцелуев берутся и нам потом придётся заняться сексом? — Можно подумать, что Чанбин просто уточняет, ну так, на всякий случай, или же оттягивает момент, хотя на самом деле просто надеется убедиться в серьёзности сказанных Феликсом слов.       В сложившейся ситуации почему-то чувствует себя обязанным спросить. И Феликс не заставляет себя долго ждать.       — Конечно, знаю.       — Тогда целуй. Но не факт, что я на этом остановлюсь.       Тяжело сказать, про поцелуй альфа говорит или про их признания, но если бы Минхо узнал о том, что происходит на его кухне (даже если Феликс проводит на ней больше времени, кухня неизменно принадлежит именно старшему), пока его нет, то он точно в лучшем случае больше не впустил бы Чанбина в квартиру, а в худшем выселил бы самого Феликса. К счастью, в это время у него другие дела. Или же одно конкретное дело.       О произошедшем в день после вечеринки они больше не говорят. Никто не говорит, вообще-то. Не желают вспоминать.       Кроме, пожалуй, Хёнджина, которого вся эта ситуация порядком достала. Хотел бы он не иметь к этому всему никакого отношения, но вот же судьба-чертовка — продолжает подкидывать ему напоминания. И он уже не выдерживает. Последнее время прямо капитально по швам трещит. Соль на рану подсыпает Сынмин, который теперь совсем игнорирует его. Хёнджин только было решил, что между ними всё становится неплохо, но вот они снова там, где начали.       Это всё так бесит. И альфа не знает, что сильнее: его внутренняя путаница из чувств или морозящийся собственного «я» Сынмин. Вероятно, всё разом. Пресловутый ком из мусора, высохшей травы и грязи, рухнувший на него в одно мгновение.       Они же давно разобрались, что нравятся друг другу. Сынмину даже немного больше (это говоря по секрету, потому что то всё ещё страшная тайна за распространение которой можно и получить чем-то тяжёлым по голове, так что её предпочитает никто не знать, а омега и не распространяется), чем Хёнджину, который готов идти на встречу, забивая на всех своих тараканов, да только всегда есть какие-то «но», останавливающие их. Их, то есть, обоих. То тараканы больно уж активные тусовки и свингер пати устраивают, не давая спокойно жить их милому хозяину квартиры Хёнджину, то у Сынмина проводка шалит, замыкая по каким-то не тем пунктикам.       Выматывает. Просто отвратительно.       Ещё и тараканы эти постоянно плодятся, а когда места в голове становится как-то маловато, то случается самое худшее, которое Хёнджин ненавидит всей душой. То состояние, которое его психотерапевт описывает как «проявление бессознательного», а Сынмин, как «напиваться до состояния, когда не в силах контролировать свой поганый язык», что в общем-то и то, и то абсолютно верно. Второе даже более красочно и правдоподобно описывает всю дерьмовость ситуации.       Он ведь именно так Феликса и упустил (это не единственная причина, но одна из). Своим неумением временами говорить словами через рот, просто вдребезги разбил доверие тогда ещё совсем юного омеги.       О, Хёнджин был таким ужасным подростком, что совершенно не удивлён, что всё случилось именно так, но от осознания собственной тупости чувства никуда не делись. Увы. Вот и живёт теперь не зная спокойствия, постоянно метаясь от одного к другому.       Окей, в таком случае совершенно ясно почему Сынмин отталкивает его (Хёнджин хотел бы принять и это, но как-то не может). Но вот почему он помогает Хёнджину справляться со своим чрезмерно агрессивным феромоном — всё ещё загадка. Очевидно такая же пыльная и страшная, как симпатия омеги хоть к кому-то являющемуся альфой. А уж тем более к Хёнджину. Даже если все поголовно шутят про них — это не значит ровным счётом ничего. Но в каждой шутке есть доля шутки, да?       Феликс вот точно дошутится со своим «сделаешь мне ребёнка?», и Хёнджин согласится. Сто раз потом пожалеет, потому что это разрушит всё, что на данный момент хотя бы минимально устаканилось, но… Феликс же сам предложил, так ведь? Хёнджина в таком случае не в чем обвинять, а все претензии Сынмина вообще бессмысленны, да?       Как же.       Все знают, что это не так. Что Хёнджин уже взрослый, что ему надо начать строить свою жизнь и перестать цепляться за прошлое, что взяться за ум это фраза специально для него придуманная. А он вот всё каким-то ни то рогами, ни то копытами упирается. Дурак дураком.       Ещё и сам себя мучает, продолжая посещать чудесные омежьи посиделки Минхо и Феликса. Теперь, правда, они собираются реже из-за загруженности всех на работе (именно эту причину омеги обоюдно выдвигают другу, хотя оба прекрасно знают, что это не совсем так). Но даже так суть этих посиделок всё та же — отдохнуть и поделиться новостями (да, Феликс и Минхо не особо много болтают даже живя в одной квартире, потому что их расписание значительно отличается). А Хёнджин он… просто. Ну, для компании. Просто слушает все самые свежие сплетни и шутки, да частенько ловит их в свой адрес.       А вообще, придерживается мнения, что не стоит все слова воспринимать всерьёз. Особенно если шутят эти двое. Они короли шуток с намёками. Правда, распознать где шутка, а где нет, иногда слишком сложное дело. Но Хёнджин старается справляться с этим нелёгким ремеслом.       Честно старается.       Но в этот раз вот снова пропустил часть диалога за своими мыслями. И очнулся только на словах Феликса:       — Да он же беспомощный маленький супруг! Ничего без меня не может.       Хотел бы Хёнджин, чтобы ему это показалось, но нет. Чёрт, они не настолько давно не виделись, чтобы что-то такое успело произойти.       — Феликс? — нервно переспрашивает альфа.       Он же друг. Просто друг. Ему должно быть всё равно. Нет, он должен быть рад за Феликса. Он вообще много чего должен (и кому), но помрёшь быстрее, чем успеешь моргнуть, если будешь пытаться всем угодить и выполнять все ожидания окружающих.       — А?       — С каких пор он «супруг»?       Спрашивает максимально спокойно. Насколько вообще может. Минхо, сидящему рядом, снова разве что попкорна не хватает. Он-то знает Хёнджина всяко дольше, чем Феликс. Знает и читает все его привычки, как раз плюнуть. Все нервные потирания пальцами и раздирание кутикулы замечает, как ни прячь. Чёрт внимательный.       — А, — Феликс прикрывает рот ладонью и смеётся. — Я не должен был этого говорить, но Чанбин сделал мне предложение. И я сказал — да!       Удивительно, но Минхо молчит. Вообще в лице не меняется. А Феликс счастливый такой сидит, что Хёнджин уже путается. Серьёзно? Это не сон? Хотите сказать, что пока альфа там метался и не мог нормально ничего решить в своей жизни, Феликс просто взял и расставил всё по местам? Так запросто?       Хёнджин не хочет верить, но лица друзей говорят о том, что всё правда. Он удивлённо смотрит на них, в надежде получить опровержение сказанного, но этого не происходит.       — Ты знал, да? — Цокает Хёнджин, а Минхо усмехается.       Ну, да. А как он вообще мог не знать? Нет ни единого шанса, что Феликс ему не проболтался (на самом деле всё не так, но вот об этом Хёнджину знать точно не обязательно). Альфа ощущает себя в каком-то бункере без доступа в интернет. В информационном вакууме.       — Феликс, какое предложение? Вы знакомы… сколько? Около трёх месяцев?       Он булькает. Прекрасно знает, что всё, утонул уже, но агрессивно пытается выжить. Пытается.       — Это вообще не важно! — Феликс отмахивается только, заставляя Хёнджина нервничать ещё сильнее. Так это всё же шутка? Или нет? Тогда почему он уходит от ответа? Как же он запутался. — Спроси лучше, как дела у Лино!       Хёнджин в шаге от того, чтобы начать выть. Отлично, давайте, скажите ещё, что этот холодный мудак тоже наконец-то кого-то себе нашёл, и только Хёнджин со своими тараканами в голове остался один, как лох позорный. Давайте, добейте его.       — А чего это ты стрелки переводишь? — Минхо отрывается от своего «кино» в виде пререканий друзей и пожимает плечами. Так легко это говорит, будто они тут не свадьбу Феликса обсуждали.       Альфа даже выдыхает.       — Потому что! Лино! Расскажи ему!       Рано выдыхает.       Феликс нисколько не менее настойчивый, чем Хёнджин, но ему недостаёт аргументов, чтобы достать Минхо. Пустыми догадками этого человека точно не проймёшь. Минхо всегда многим раньше понимает, что пахнет жареным, и красиво сбегает от ответа, пока никто не заметил.       — Так когда вы собрались играть свадьбу? До того как ребёнок родится? Ужасно, главное сделайте это пока живот не стало видно. И вообще, ты обещал, что я подержу тебя за руку, помнишь?       Говорить о своих отношениях Минхо ещё не готов (никогда не готов, что уж говорить о сейчас). Он даже не уверен, что это можно назвать отношениями. Они не то чтобы вместе. И близко не как Феликс и Чанбин, которые неожиданно хорошо сошлись. Просто Джисон его. Они не встречаются — нет.       Или это только он так думает.       Главное, что больше никто ни то что не думает, но и не догадывается. Строящий теории из пустого места (из своих желаний) Феликс не в счёт.       — Мы решили немного повременить, раз уж у нас всё серьёзно, — смущённо признаётся Феликс, как всегда легко ведясь на смену темы, а Минхо вновь усмехается. Теперь исключительно из-за того, что Хёнджину пора вызывать эвакуатор для его челюсти. Ну, чтобы её подобрали.       — Так ты серьёзно…       Хёнджину помимо эвакуатора нужна ещё и скорая, потому что весь оставшийся вечер он проводит в каком-то режиме автопилота, пока его домашние животные в голове живут лучшую жизнь, плодясь, как кролики.       И даже видя состояние друга, Феликс так и не говорит, что всё это шутка. Во всяком случае пока что.       Пока что не говорит или пока что шутка.