Зажги ночь

      Гарри просыпается в субботу утром, чтобы обнаружить хамелеона у себя на груди и два конических глаза, устремленных на него с очень близкого расстояния. Он проверяет волосы и подушки на предмет фруктов, а затем гладит Кена под подбородком.       — Эй, посмотри на это, — говорит он с улыбкой, понимая, что теперь может двигать каждым пальцем в любом направлении, в каком хочется.       На самом деле он чувствует себя прекрасно, хорошо отдохнувшим и почти энергичным. Небо за окном серое, а снег превращается в слякоть, но ему все равно. В груди ощущается легкость, которой он не чувствовал уже несколько недель, и мысль о том, чтобы провести день в подвале с Драко, заставляет его улыбаться всю дорогу до ванной. Он принимает душ и одевается в теплую одежду, спускается на кухню, а Кен следует за ним, перебегая с платформы на платформу и распугивая засохших червей.       — Ты и правда угроза, — говорит ему Гарри, наслаждаясь своей способностью наполнить чайник, не расплескивая воду повсюду. — Угроза с вращающимися глазами.       Кен ничего не говорит, но принимает помидор, который Гарри предлагает ему, и с энтузиазмом кусает. Гарри готовит чай и бутерброды с беконом, проверяя свою восстановленную ловкость на каждом этапе процесса. Когда тарелка становится пустой, он уносит чай в гостиную, зажигает лампы и звонит по камину в Нору. Еще рано, но он знает, что Молли проснулась. Она всегда была ранней пташкой, а когда большая Рождественская вечеринка всего через день, она, вероятно, уже будет по локоть в тесте.       Отвечает она запыхавшаяся и покрытая сахарной пудрой, но тем не менее радостная видеть его.       — Гарри, ну разве твои глаза не блестят? Замечательно видеть, что тебе становится лучше. Ты получил торт, который я послала?       — Да, спасибо. Я чувствую себя намного лучше — смотри, — говорит Гарри, по очереди прикасаясь кончиками пальцев правой руки к большому пальцу и повторяя процесс левой. — Все почти как прежде.       Молли сияет.       — Как чудесно. Рон сказал, что у тебя сегодня представление. С тобой все будет в порядке?       — Мне помогают, — уверяет Гарри. Он делает паузу, нервничая, хотя знает, что в этом нет необходимости. Ради всего святого, это Молли. — Послушай, я подумал, что ты захочешь знать, что завтра я приведу кое-кого на вечеринку.       Улыбка Молли становится ярче.       — Это замечательная новость, Гарри, — говорит она, пристально глядя на него строгим взглядом. — Знаешь, я немного волновалась, что ни одно из твоих свиданий не сработает, потому что ты проводил так много времени с Драко.       Гарри издает звук, который звучит где-то между смехом и вздохом.       — Ну… эм… это Драко.       Молли хмурится.       — Оу. Ты имеешь в виду, вы двое?..       — Да.       — Ох, Гарри. Как жаль, что ты не заметил этого раньше и не сэкономил все свои усилия, — говорит она, и в ее голосе звучит такая тоска, что Гарри вынужден улыбнуться.       — Ну, это верно, — признает он. — Я пытаюсь мыслить позитивно.       — Да, да, так и нужно, — говорит она, а затем поворачивает голову, чтобы крикнуть: — Артур!       Секундой позже голова Артура появляется в огне рядом с головой жены.       — Я что-то слышал о том, что Драко Малфой придет на вечеринку?       — Теперь он парень Гарри, — шепчет Молли, как будто Гарри там нет.       Артур удивленно смотрит на Гарри.       — Ох. Что ж, это славно. Ему нравится волован?       — Э-э… наверное, — говорит Гарри. — Это обязательное требование?       — Нет, но у нас их столько, что можно прокормить все Министерство, — говорит Артур. — Ты должен увидеть кухню. Это похоже на крошечное кондитерское поле битвы.       Молли качает головой.       — Все это исчезнет в мгновение ока, и тогда ты будешь говорить: «Молли, почему ты не сделала больше волованов?», как делаешь каждый год.       — Ты, наверное, права, — признает Артур, а затем резко поворачивается к Гарри. — Он ведь не приведет свою мать?       — Нет, — говорит Гарри с улыбкой. — Она не любит большие компании. Она будет у Андромеды на рождественском ужине, если вы хотите ее увидеть.       — Приятно знать, — бормочет Артур.       — Драко должен приехать на Рождество, — говорит Молли. — Джордж приведет свою новую девушку, и все будут дома, даже Билл. Я сделаю окорок.       — Индейки не будет? — спрашивает Гарри, и Молли в ужасе смотрит сквозь пламя.       — Не говори глупостей, Гарри. Это не было бы Рождеством без индейки. Но еще я приготовлю окорок со специями и говяжьи ребрышки. На всякий случай.       — На случай, если все в Девоне придут и скажут, что голодны, — шутит Артур.       Молли игнорирует его.       — Спросишь его, хорошо?       — Спрошу.       — Мы все хотим, чтобы ты был счастлив, Гарри. Это все, чего мы когда-либо могли пожелать, — говорит она, и от теплоты в ее голосе глаза Гарри наполняются слезами.       — Ты заслуживаешь чего-то действительно особенного, — говорит Артур, и Молли кивает.       Гарри вытирает лицо рукавом.       — Люблю вас обоих, — бормочет он.       — Мы любим тебя, Гарри, — говорит Молли. — Итак, какой размер носит Драко?

**~*~**

      — Ты справишься, дорогой? — спрашивает Гленда, глядя на Гарри из фургона.       — Все будет хорошо, — обещает Гарри.       — Просто это твой первый раз с тех пор, как… ну, как это случилось, и мы все немного беспокоимся о тебе, — говорит она, выбирая для клиента палочку картофельного пюре с маслом. — Не желаешь подливку, дорогуша?       Гарри вдыхает аромат маслянистой картошки и зеленого лука и встает в очередь.       — Гленда, обещаю, со мной все в порядке. Я взволнован. Я хочу… знаешь, снова оказаться на коне.       — Кони были прекрасны, — говорит Лорна. — Такие умные и такие нежные.       — Ты, конечно, можешь так считать, но один из них пытался съесть пуговицы моего пальто, — указывает Драко. — Я довольно привязан к этому пальто.       Я тоже, думает Гарри, улыбаясь и отводя взгляд от Драко.       — Гарри здесь! — кричит девочка и с впечатляющей силой тащит своего отца к фургонам с едой. — Ты сегодня устраиваешь фейерверк?       Гарри говорит ей, что да, и отвечает на все вопросы, даже если это равняется потере места в очереди к Гленде. Наконец отец уводит ее, поворачиваясь, чтобы сказать «Спасибо», в то время как маленькая девочка подпрыгивает и безумно громко размышляет о сегодняшнем фейерверке.       — Мы должны подготовиться, — говорит Драко, и Гарри поворачивается, чтобы увидеть, что он держит два пюре на палочках, одно с подливкой, а другое без. — Я не был уверен, поэтому взял по одному каждого.       — Спасибо, — вздыхает Гарри, отчаянно желая добавить «Люблю тебя», но слишком хорошо зная любопытные глаза Гленды, чтобы сказать это вслух.       Это не секрет, никто из них не желает хранить это в тайне. Просто он хочет еще на немного остаться в том периоде, который принадлежит только им, а если в игру вступит сиреноподобный голос Гленды, весь город Белфаст узнает все, прежде чем Гарри сможет сказать «картофель на палочке».       Драко улыбается, как будто все равно слышит продолжение, и протягивает палочки Гарри, чтобы создать заклинание Зонтика, достаточно большое, чтобы накрыть их обоих. В Белфасте сыро и на удивление тепло, и все присутствующие либо несут зонтик, либо укрываются чарами, похожими на пузырь. К счастью, погода не испортила настроение местным жителям, и рождественские огни на площади настолько яркие, что отражаются в скользких от дождя камнях мостовой нечеткой подводной красотой.       Они устраиваются на стульчиках и наблюдают за традиционными танцорами, бархатные платья цвета драгоценных камней развеваются, когда они прыгают и выбрасывают ноги в стороны без малейших усилий. Гарри впечатлен даже больше, чем обычно, он шевелит пальцами вместе с группой просто потому, что может. После дневной практики он теперь уверен в своей способности зажигать снаряды и выполнять небольшие сложные заклинания, необходимые для оживления животных. Драко работает с экстензорами, которые требуют более простой, но гораздо более мощной магии, и вместе они устроят шоу, которым Гарри сможет гордиться.       Драко закрепляет над ними Заклинание-зонтик и берет палочку. Гарри придвигается ближе, прижимаясь бедром к бедру Драко и наслаждаясь его теплом. Над ними дождь барабанит по защитной магии и отскакивает на тротуар, посылая запахи почвы, мха и бетона во влажный воздух. Женщина с деревянной тележкой, полной шляп и шарфов, проходит мимо них, выкрикивая цены голосом почти таким же громким, как у Гленды. Селвин мечется взад-вперед между палатками с едой и рождественской елкой, постукивая по ушной трубке и хмуро глядя в свой планшет.       — У этого голубя кусочек тоста, — говорит Драко, жестикулируя палочкой из-под еды. — Кто-то приготовил тосты?       — Не думаю, — говорит Гарри. — Может быть, он принес его с собой.       Драко улыбается.       — Знаешь, мне нравится ход твоих мыслей. Они не всегда имеют смысл, но мне нравится.       — Это не изменится, да?       — Что?       Гарри откладывает свою пустую палочку и встречается взглядом с Драко.       — То, что я никогда не уверен, оскорбляешь ты меня или нет… это не изменится только потому, что мы вместе, да?       — Это не моя вина, — пожимает плечами Драко. — Кроме того, я не оскорбляю тебя. Я считаю, что ты великолепен. Ты умный, изобретательный и очень хорош собой, и хотя я оставляю за собой право издеваться над тобой, я бы никогда не оскорбил тебя намеренно.       — О-о, — тянет Гарри, несколько озадаченный этой так легко высказанной оценкой.       — Да, и не заставляй меня повторять это снова, иначе мне, возможно, придется ткнуть себя в глаз этой палочкой.       — Не надо, — просит Гарри. — На моей было много черного перца. Твоему глазу это не понравится.       — Я сомневаюсь, что ему понравится палочка, — указывает Драко.       — Да, так что не делай так. У тебя чудесный глаз, — говорит Гарри, а потом смеется. — Ладно, это звучало действительно странно. Оба твоих глаза прекрасны. У тебя очень красивые глаза. Они мне нравятся. Перестань смеяться.       — Не перестану, — говорит Драко, и его улыбка поражает сердце Гарри, как электрический разряд.       — Я люблю тебя, — говорит он, когда начинает лить дождь и, кажется, запечатывает их в маленьком пузыре.       Холодные сильные пальцы обхватывают пальцы Гарри.       — И я люблю тебя. Думаю, о тебе вот-вот объявят.       — Я должен был попросить, чтобы тебя тоже записали, — говорит Гарри, осматривая ряд снарядов и благодаря всех, кто слышит, за то, что он достаточно организован, чтобы все его шоу были готовы за несколько недель до.       — Люди не хотят слышать обо мне — это представление Гарри Поттера, — отвечает Драко, поднимая палочку и надевая защиту для ушей. — Я здесь только для того, чтобы убедиться, что все цвета и животные останутся там, где нужно. На самом деле меня здесь нет. Забудь о человеке за занавесом и все такое.       Гарри фыркает.       — Ты здесь, и я рад этому. Я пытался левитировать кухонный стол, просто чтобы проверить свои силы, и он как-то… трясся.       — Возможно, в этом что-то есть. Я никогда раньше не видел, чтобы стол трясся.       — Держи себя в руках, — шепчет Гарри, и Драко не произносит больше ни слова, пока шоу не заканчивается.       Вместе они заполняют дождливую ночь путешествием по Азии, начиная с гигантских панд, наблюдая за тапирами, верблюдами и медведями, следуя за красно-золотым закатом и заканчивая бенгальским тигром, бегущим на север со шквалом экзотических птиц в кильватере. Драко колдует заклинание и удерживает его с сильнейшей концентрацией, позволяя Гарри оживлять изображения, не беспокоясь о том, что цвета поблекнут, и они работают вместе с такой легкостью, что он может сообщать о своих потребностях только кивками и жестами.       Безжалостный шум дождя создает настолько атмосферный фон, что Гарри ловит себя на том, что движется вместе с ним, мягко покачиваясь, когда посылает каждый маленький комплект звезд в небо. Жар, как обычно, угнетает, но он не находит его напряженным, как опасался. Да, он убирает горящие обломки быстрее, чем раньше, но с ним все в порядке. Это дело его жизни, и жалкое подобие волшебника не испортит ему все.       Драко сейчас здесь, рядом с ним, где ему и место. Где он был в течение многих лет его другом и общался с остальными так, что у Гарри болели мозги. Прошло всего несколько недель с тех пор, как все встало для него на свои места, но этого было достаточно, чтобы свести его с ума.       — Драко? — спрашивает он, поворачиваясь и обнаруживая, что тот вдыхает запах фейерверка с закрытыми глазами.       — Да?       — Спасибо, что ждал.       — Ждал?       — Да, чтобы я… привет, Селвин. Все в порядке?       — О, да. Восхитительное зрелище, как всегда, — говорит Селвин, неопределенно взмахивая палочкой и заставляя свое Заклинание-зонтик раскачиваться взад-вперед над головой. — Я просто хочу, чтобы ты знал — потому что не хотелось бы, чтобы ты подумал, что я повел себя подло — я хочу, чтобы ты знал, что я кое-что слышу.       — Кое-что? — спрашивает Драко, притворяясь невинным. — Ты слышал какие-то сплетни?       — Нет, ну… некоторые люди могут так подумать, вот почему я здесь, — говорит Селвин, и хотя Гарри уже борется со смущением, в выражении лица друга есть что-то настолько неловкое, что ему хочется рассмеяться.       — Тогда тебе лучше рассказать нам, — серьезно говорит Драко.       — Ушная трубка, — шепчет Селвин, пристукивая по ней так сильно, что вынужден дернуться. — Она очень чувствительна. Я могу слышать самые разные вещи на довольно большом расстоянии. Разговоры. Вы понимаете, что я имею в виду?       — Разговоры, да, — кивает Драко, и Гарри тоже кивает, хмурясь в попытке скрыть свое веселье.       Селвин тяжело вздыхает.       — Вы не понимаете, да? Я знаю.       — Хорошо что-то знать, — говорит Драко.       Гарри утыкается в шарф и беззвучно кричит со смеху.       — Не смущайся, Гарри, в этом действительно нет необходимости, — говорит Селвин, и его беспокойство только усугубляет ситуацию. Гарри знает, что они должны просто избавить его от страданий, но Драко безжалостен, и это все его вина, и Гарри предполагает, что может проклясть его, когда Селвин уйдет.       — Селвин, пожалуйста, просто скажи нам, о чем, черт возьми, ты говоришь, — говорит Драко.       Раздается еще один вздох, и Гарри достаточно успокаивается, чтобы выползти из шарфа. Драко смотрит на него и, черт возьми, он чувствует себя шестнадцатилетним. Он ухмыляется. Бедный Селвин.       — Я слышал, как вы говорили… кое-что романтическое друг другу, — шепчет Селвин. — Вы были очень тихими, но она все улавливает. — Он указывает на ушную трубку. Хмурится. — Подождите. Вы все время знали, что я пытался сказать, да? Вы просто хотели, чтобы я это сказал!       — Извини, — говорит Гарри, как раз в тот момент, когда Драко качает головой и бормочет:       — Селвин, мы бы не стали.       — Ты бы стал, — говорит он взволнованно и смотрит на Драко. — Ты бы стал. Что касается тебя, Гарри, тебе следует остерегаться его. Он явно оказывает на тебя дурное влияние.       — Селвин, ты знаешь меня уже десять лет. Я оказываю восхитительное влияние, — говорит Драко.       Теперь очередь Селвина смеяться, и этот звук снова нокаутирует Гарри.       — Простите, — бормочет он. — Это не из-за тебя. Я принимал много зелий.       — Надеюсь на это. Ну… я рад за вас. Счастье бывает трудно найти, — говорит Селвин, улыбка сменяется хмурым выражением лица, когда группа снова начинает играть у него за спиной. — Немного громче, чем мы договаривались для этого времени ночи. Вам придется меня извинить. Просто помните, я буду вас слышать… хочу я этого или нет.       Он поспешно уходит, и Гарри поворачивается к Драко.       — Это было подло.       — Разве? Мне понравилось, — говорит он, собирая чемодан Гарри и поднимаясь на ноги. Как только он это делает, заклинание Зонтика дестабилизируется и исчезает, оставляя их под дождем. — Ладно. Что ж… Ночные Ястребы?       Гарри кивает, прижимая руку к карману, чтобы успокоить Кена. Драко перемещает их так быстро, как только может, но волосы Гарри все же прилипают к лицу к тому времени, как они оказываются в переулке у кафе. Он сушит их грубым заклинанием, и Драко делает то же самое, убирая бледные пряди со своего лица, а затем сдается и оставляет их волнами на лбу.       В отличие от Белфаста, в Лондоне сухо и холодно; ночь искрится морозом, а зеркальные стекла, в которых утопают Ночные Ястребы, почти непрозрачны от тонких узоров из кристаллов льда. Заведение забито даже для субботнего вечера, и пока они ищут свободный столик, Гарри замечает листок в рамке, объявляющий, что сегодня открывается новое меню. Еда, которую он видит, выглядит совсем не так, как выпечка, превращенная в оружие, и отвратительные бутерброды, а запахи, исходящие из маленькой кухни, интригуют, но он слишком набит картошкой, чтобы попробовать что-нибудь прямо сейчас.       — Мы обязаны вернуться и покушать, когда тут будет немного меньше народу, — говорит Драко, находя столик у окна, маленький, но почти идеально подходящий для двух человек, которые счастливы сидеть, прижав колени друг к другу и соприкасаясь локтями.       — Определенно, — говорит Гарри, втискиваясь в свое кресло и издавая смешок, когда разочарованное лицо Селвина снова появляется перед глазами. — О, мне жаль его, но это было так забавно.       Драко фыркает.       — Никто не заставляет его ходить с этой штукой, вставленной в ухо. Иногда он может услышать то, чего не хочет слышать. Могло быть намного хуже, — говорит он, приподнимая бровь и без малейшего усилия расплавляя внутренности Гарри в жижу.       — Не надо, или я больше никогда не заговорю, на всякий случай, — говорит он, а Драко просто смеется.       Они заказывают кофе с виски и пьют его медленно, кончики пальцев соприкасаются в знакомой безмолвной связи. Гарри сбрасывает свое влажное пальто и позволяет Кену устроиться на своих коленях, прислонившись к окну и наслаждаясь согревающим эффектом алкоголя, не беспокоясь о том, что может сказать или сделать. Конечно, есть все шансы, что это может быть что-то абсолютно нелепое, но это уже не имеет значения. Он с любимым мужчиной, единственным и неповторимым, в месте, где ему всегда рады, а у него на коленях — счастливый хамелеон. Его сердце переполнено до краев, и если из-за этого у него на лице поистине глупая улыбка, все в порядке.       — Вечеринка завтра, — неуверенно говорит Драко.       — М-м?       — Ты уверен, что мне… будут рады?       Гарри вырывается из своего тихого оцепенения и смотрит на него.       — Конечно, будут. Почему ты думаешь, что нет?       — Я, наверное, просто… ничего такого, — говорит Драко.       — Ты пытаешься слиться? Я не собираюсь принуждать тебя, но я правда хотел бы, чтобы ты был там.       — Нет, дело не в этом, — говорит Драко, переворачивая руку Гарри и поглаживая большим пальцем его запястье. — Ты знаешь, я немного побаиваюсь Молли… ну, еще я не думаю, что так уж нравлюсь ей.       Гарри хмурится.       — Ты ей нравишься. Я уверен, что мы уже говорили об этом раньше.       — Гарри, когда видит меня, она говорит: «Ох, привет, Драко» с таким разочарованием, и затем делает такое лицо, — говорит он, имитируя, как Гарри понимает, разочарованное лицо Молли.       — Что ж, — говорит Гарри, — я понял, в чем тут дело. Кажется, она беспокоилась, что я никогда не найду мужчину, потому что я всегда тусуюсь с тобой.       — Ей никогда не приходило в голову, что я мужчина? — спрашивает Драко.       — Только в самом буквальном смысле, — говорит Гарри с улыбкой.       — Тебе это никогда не приходило в голову?       — В итоге, — говорит Гарри, чувствуя, как горит лицо, хотя знает, что Драко просто дразнится. — Дело в том, что, когда это все-таки случилось, это было похоже на падение со всех лестниц Хогвартса, с одной за другой. А потом, когда я понял, что пережил это падение, следом пришло осознание, что, вероятно, я был влюблен в тебя довольно долго, — торопливо заканчивает он.       Драко смотрит на него теплыми глазами в течение долгих секунд, а затем в них загорается вызов.       — Даже не пытайся, Гарри Поттер, — говорит он, убирая руку и складывая руки на груди. — Даже не пытайся, потому что мысли о тебе в моей голове сидели гораздо дольше, чем я когда-либо собирался признавать.       — Это не соревнование, — говорит Гарри, хотя слова Драко немного ускоряют его сердце.       Драко смеется и рассматривает небольшой ожог на кончике пальца Гарри.       — Не то, которое ты выиграешь.       — Еще кофе? — раздается скучающий женский голос, а затем: — Боже мой, это хамелеон?       Гарри смотрит на официантку, которая не должна улыбаться, а затем вниз на Кена, который пытается взобраться на стол.       — Да, — говорит он, потому что больше сказать нечего.       — Вы приводили его раньше?       Гарри колеблется.       — Ну, я…       — Я не скажу, — обещает она. — Вы не сказали о моей улыбке. Можно я его поглажу?       Гарри кивает, обмениваясь удивленными взглядами с Драко. Девушка наклоняется над столом и протягивает руку Кену, который неторопливо шествует вперед и позволяет ей погладить себя по голове и гребню.       — Ты прекрасен, — шепчет она, ухмыляясь. — О, он меняет цвет! Посмотрите на его миленькие глазки!       — Он станет очень тщеславным, если вы будете продолжать в том же тоне, — говорит Драко, и девушка смеется.       — Могу я ему что-нибудь принести? Что ему нравится?       — Он с удовольствием одолжит ваш карандаш, если у вас есть запасной, — говорит Гарри, наблюдая, как она без колебаний выдергивает карандаш из своих волос. — Он любит держать что-нибудь в руках.       Официантка протягивает карандаш Кену, и тот крепко сжимает его, снова меняя цвет. На этот раз чешуя выцветает до синего цвета в крапинку в попытке соответствовать новой игрушке.       — Он потрясающий. Как его зовут?       — Угроза с вращающимися глазами, — говорит Драко.       — Правда?       — Нет, — говорит Гарри. — Его зовут Минти Кеннет, но я зову его просто Кен.       — Удивительно, — снова говорит она. — Привет, Кен, меня зовут Оливия. Можно пожать тебе руку?       Она нежно берет цепкую ножку Кена и трясет, смеясь от восторга, когда он цепляется за ее палец и вращает каждым глазом по очереди.       — Очень вежливо с твоей стороны, Кен, — одобряет Гарри.       — Это лучшее, что когда-либо здесь происходило, — вздыхает она. — Вы трое — такая милая маленькая семья.       — Мы не милые, — говорит Драко с серьезным лицом. — На самом деле мы семья преступников. Кеннет взломщик сейфов.       Оливия усмехается, с явной неохотой убирая палец.       — Мне лучше идти. Было приятно познакомиться, Кен. Карандаш можешь оставить себе.       Гарри требуется мгновение, чтобы понять, что она ушла, не записав их заказ на кофе. Как по команде, он зевает, и Драко смотрит на него во все глаза.       — Ты устал.       — Ты устал, — бормочет Гарри сквозь очередной зевок.       — Да, — соглашается Драко. — И, полагаю, нам нужно сделать еще около пяти миллионов звезд до завтрашней вечеринки?       — Это небольшое преувеличение. Но да. Много звезд. Я еще хочу показать тебе, как собирать снаряды, — говорит Гарри, засовывая Кена и его карандаш обратно в карман пальто. — Думаю, буду в состоянии работать вместе с тобой, и я хочу, чтобы мы были как можно более эффективными.       — Конечно, — соглашается Драко, расплачиваясь и пробираясь через переполненное кафе как раз, когда прибывает еще одна группа гостей и пытается прорваться через дверь одновременно.       В переулке Гарри обнимает Драко и утыкается лбом в его плечо, покрытое шерстью.       — Пожалуйста, не думай, я не хочу, чтобы ты вернулся домой со мной, — говорит он.       — Не думаю. И я действительно хочу вернуться домой с тобой.       — Но… — Гарри вздыхает, запуская руки в волосы Драко и нежно целуя его в хмурую складку между бровей. — И поверь, мне невероятно надоело это говорить, но мне нужно поспать.       — Сон — это прекрасно, — говорит Драко, целуя в ответ и заставляя Гарри сбиться с дыхания от желания.       — Я не хочу спать. Я хочу тебя.       Драко стонет.       — О боже, не говори так.       — Я, наверное, буду продолжать говорить, так что тебе лучше пойти домой, прежде чем ты услышишь это, — говорит Гарри, внезапно чувствуя себя неуверенно на ночном воздухе. — Я, пожалуй, пойду пешком. Свежий воздух и все такое.       — Ты так уж сильно хочешь воплотить эту идею в жизнь? Я подумал, что мы могли бы совместно переместиться к тебе, а потом я бы аппарировал домой, — говорит Драко.       — Хорошо. Хорошо. Но ты не должен входить, — говорит Гарри. — Мне жаль, что я говорю как викторианская леди, но обещаю, что настаиваю не из ханжества… Ханжества? Я же правильно сказал?       — Не знаю, — говорит Драко, прижимаясь холодными улыбающимися губами к коже Гарри, когда перемещает их из переулка на ступеньки дома номер двенадцать на площади Гриммо. — Хм. Это было немного рискованно, извини.       Гарри оглядывается на окна соседей. В большинстве из них темно, и хотя несколько комнат на первом этаже освещены рождественскими огнями, он совершенно уверен, что на самом деле никто не встает и не выглядывает на улицу.       — Думаю, все в порядке, — говорит он, поворачиваясь, когда слышит шелест листьев в маленьком саду по центру улицы. — Там что-то есть.       Он подкрадывается ближе с Драко по пятам и прижимается к ледяным перилам. Он прикладывает палец к губам, и Драко закатывает глаза, как бы говоря: «Тихо? Нет… я планировал стрелять Взрывными заклинаниями в кусты!» Забавляясь, Гарри ждет и наконец вознаграждается, когда маленькая лиса выбегает на открытое место. Она смотрит на звезды и стряхивает снег со своей шубки, либо не замечая их присутствия, либо предпочитая игнорировать.       — Миссис Браун по соседству всегда жалуется, что они залезают в ее мусорные баки, — шепчет Гарри, рисуя снежную сцену в своей голове и представляя ее как рождественскую открытку. Блять. Рождественские открытки. Он вздыхает. — Они мне нравятся. Приятно, что в центре Лондона присутствует немного природы.       — Моя мама любит лис, — шепчет Драко в ответ. — Они хитрые. Как игроки в покер.       Гарри улыбается. Лиса взмахивает своим кистевидным хвостом и обнюхивает землю, и он представляет, как она сидит за карточным столом, одетая в шелк, и пьет из граненого стеклянного стакана.       — Иди домой, — шепчет он.       — Я или она?       — Ты, — бормочет Гарри. — Она, вероятно, живет здесь. Она не собирается отвлекать меня и портить фейерверк.       — Лучше бы ей этого не делать, — говорит Драко и, подмигнув, аппарирует.       Лиса поднимает голову, не сводя глаз с того места, откуда только что исчез Драко. Гарри почти чувствует ее замешательство и нисколько не винит, когда та поворачивается и исчезает в подлеске. Сделав последний вдох ледяного воздуха, Гарри возвращается к дому и заходит внутрь.