Записки на полях

      Всё было прекрасно.       Сичэнь чувствовал себя так, словно не ходил, а парил над землёй, с самого утра. На работе его приветствовали улыбками и поздравлениями, особо обходительная и милая Яньли, с которой они не виделись пару дней, прямо у входа в кабинет вручила небольшой подарок с ленточкой, настояв, чтобы он не открывал его, пока не окажется дома. На её безымянном пальце блестело кольцо из белого золота с аметистом. Сичэнь поздравляет её в ответ — с недавно сыгранной свадьбой.       День рождения когда-то был для него не праздником, самым обычным днём, — скромные поздравления дяди и отца всегда оборачивались долгими речами гордости за его успехи и заслуги, а на «праздничном» столе не появлялось ничего по-настоящему праздничного. В семье Лань всё было чётко и строго, работало, как часы. Только мама тихо-тихо пробиралась поздним вечером к нему и А-Чжаню в комнату, прикладывала палец к губам, ставя поднос с традиционными сладостями и чаем на столик и причитая, что «Цинхэн-цзюнь и учитель Лань слишком строги». Вот тогда праздник становился чуть более радостным, и на душе теплело.       Но мама покинула их слишком рано.       Впервые он отмечает свой день рождения, как положено, когда учится в университете: словами не передать, как страшно было вылезать в окно собственной комнаты в тот вечер, и он не уверен, колотилось ли его сердце от ужаса и опаски или от счастья, когда его держали за руку, помогая спуститься, не упасть.       Дядя запретил, услышав с кем он планирует провести время; отец едва не перешёл на крик. А он всё же сбежал, влекомый желанием хоть раз взбунтоваться против их воли и побыть собой, а не наследником Лань.       Рёв мотора в ушах звучал тогда громче собственного крика. Его впервые посадили за руль старенькой, но надёжной машины, пахнущей кожаными сиденьями и сигаретами. Тот же запах он почувствовал, когда ему предложили закурить. Тогда же он пробует впервые алкоголь. Целуется не впервые, но чувственнее обычного, руки на талии сжимают крепче, и с каждой секундой всё сильнее порывы душевной свободы. Он понимает, что даже если это не то, чего он действительно хочет, не к такой, бродячей, жизни стремится, он рад, что сам принимает решения.       Спустя день он вежливо, насколько мог и умел, сообщает родным, что не хочет продолжать семейное дело.       Удивительно, но его поддерживают.       Из воспоминаний его вырывает тихое бренчание телефона, и он откладывает в сторону карандаш, которым делал пометки в эскизе, и дотянулся до трубки.       «С днём рождения, — короткое сообщение, следом за которым приходит ещё одно: — Как будешь дома, осмотрись внимательно».       Сичэнь прикусывает губу, думая, к чему бы это. Минцзюэ сообщения писал редко, только когда был совершенно уставшим и неспособным к длинному разговору. Он и в жизни был не слишком многословен, но так можно было вызнать хоть что-то. Сейчас Сичэнь не знал, как будет правильнее ответить.       «Что я должен найти?», «Что-то случилось?», «Что ты имеешь в виду?» — одно за другим, он стирает сообщения, а после сдаётся, отправляя в ответ милый стикер с котиком и подписью «Хорошо». Если бы Минцзюэ хотел раскрыть все карты сразу, он бы так и сделал. Сообщение тут же помечается, как прочитанное, и у Сичэня глаза замирают на циферах под ним. До конца рабочего дня ещё шесть часов, и он проводит их плодотворно, стараясь не думать о том, что его ждёт дома. Он любил сюрпризы, и всегда ждал их с нетерпением.       Но вместо громкого «Сюрприз!» и конфети его встречает абсолютная тишина прихожей и приглушённые светом с улицы тёмные полу-тона. Он включает в прихожей свет и осматривается.       «Следуй по нити», — написано красным маркером на пол-листа. Рядом небольшая ваза, с повязанным на неё красным бантиком и длинным шнуром, ведущим в коридор. Хорошо, думает Сичэнь, берясь за неё, иду по нити.       Красная шерстяная ниточка выводит его сначала на кухню, где его встречает полностью накрытый стол и подсвечник с негорящими высокими свечами. На столе записка: «Я угадал с едой?». Сичэнь улыбается, осматривает каждую тарелочку, понимает, что некоторые блюда ещё горячие, и тянет ниточку дальше, идёт чуть скорее, нетерпеливее. Минцзюэ должен был быть дома. Следующий сюрприз — небольшая коробочка. Сичэнь просто берёт её в руки, и продолжает свой путь, собирая маленькие подарочки по всей квартире и сдерживаясь от того, чтобы вбежать в комнату — единственное место, где он ещё не был, но видел, нить тянется и туда. Но он будет играть по правилам.       И всё же, когда он входит в комнату, там никого нет. Но дверь на балкон открыта, а на их общей постели лежит ещё одна записка и красивая белая орхидея. — «Вернись к первому подарку»? — читает он вслух, раскладывая на кровати маленькие подарочные коробочки, которые собирал по пути к главному призу, и думает, что не понимает, — Минцзюэ-сюн, мне нужна подсказка! — говорит мужчина чуть громче, чем обычно, и улыбается, когда на балконе слышится копошение, и с него выходит его мужчина. Минцзюэ выглядит непростительно нарядно в брюках и чёрной водолазке. На согнутом локте — пиджак. — Действительно, — он слегка ухмыляется, смотрит на счастливо блестящего глазами Сичэня и подходит ближе. — Какой подарок тебе подарили с самого утра? Ты же не открывал его?       Сичэнь смотрит на него, чуть наклонив голову, и вспоминает. У Минцзюэ была ночная смена, так что утро он провёл один, не было никаких подарков…       Не от партнёра, но от коллеги!       Лань Хуань весело улыбается, не в пример быстро подскакивает с матраса и бежит в коридор, из рабочего портфеля вытаскивает коробочку, вручённую Яньли, и спешно возвращается обратно. Минцзюэ стоит, привалившись к стене и наблюдает, как любимый человек срывает обёртку с коробки, чтобы открыть крышку и поскорее достать открытку, небольшую, милую шоколадку в цветном, бирюзово-голубом красителе — Яньли мастерски делала любые сладости, и неплохо на этом зарабатывала, — и, вчитавшись в текст переворошить дно из мочалистой, объёмной бумаги. — Это, — держа в руках небольшой футляр, Сичэнь прикусывает губу, и смотрит как его забирает Минцзюэ, садясь на одно колено. — Боже. — Всё в открытке прочитал, да?       Сичэнь кусает губы.       «Тебя не было на свадьбе, А-Хуань, так что вместо букета будет подарок!» — Яньли посчитала, что просто предложить будет мало, — словно оправдываясь, говорит Минцзюэ, открывая футляр с — боже! — обручальным кольцом и надевая на палец Сичэня. Тот сам едва не дёргается, словно поторапливая его. — Ты выйдешь за меня? — Да, — тихо шепчет Сичэнь, рассматривая аккуратное серебряное кольцо с красивым топазом и чувствуя себя так, словно его тело вот-вот взлетит, как в невесомости.       Он почти плачет, садясь на колени перед своим мужчиной и обвивая руками его шею. Минцзюэ гладит его по волосам и улыбается так гордо, как будто бы держал в руках целый мир.