Любовь, скрытая шелковицами

      — ч..что..? О чём вы..вы же шутите, да..? — спокойное, с ноткой безразличия лицо Син Цю в миг стало таким, словно у него сейчас начнётся истерика.       — К сожалению, нет, это не шутка. Скажите лучше, вы испытываете сильное романтическое влечение к кому-либо?       — а какая уже разница? — юноша поднялся на кушетке, уселся, закрыл лицо руками. Послышался смех, что быстро перерос в громкий плач. — Я ведь всё равно умру! Какое дело до того, нравится ли мне кто-то? Я всё равно…всё равно…       Накатившие с новой силой слёзы мешали говорить. Наследник торговой гильдии всё ещё пытался смеяться, кое-как сдерживая панику.       Бай Чжу присел на корточки, чтобы быть с юношей на одной высоте, осторожно обнял его, показывая этим жестом, что он может перестать сдерживать себя и выплакаться как следует.       Син Цю с некой опаской обхватил руками плечи лекаря, уткнулся в них, почувствовав тепло, доверившись ему.       За несколько часов непрерывной истерики тот смог выплакать больше слёз, чем, наверное, за всю свою жизнь. Он всё не мог успокоиться, слёзы уже не текли по щекам, но желание разрыдаться сильнее по-прежнему переполняло его.       Син Цю искренне хотел жить. Даже с болезнями, даже принимая множество лекарств ежедневно, но жить. Он даже не понимал, чем заболел и почему. И вдруг он вспомнил вопрос лекаря.       — Господин Бай Чжу.. — уже слегка успокоившись начал юноша. — ..вы спрашивали, нравится ли мне кто-то..как это связано с диагнозом?       — Я предполагал что из-за этого человека вы и заболели. Так нравится ли вам кто-то? Не нужно отвечать кто, просто скажите, да или нет.       — Ну..да.       Как же стыдно было признавать юноше, что ему кто-то нравится. И ладно бы просто «кто-то», это был его лучший друг. Тот, кто всю жизнь, с раннего детства поддерживал Син Цю, тот, кто всегда был с ним, был готов придти на помощь в любой ситуации, даже самой опасной.       И сейчас, пока этот человек, возможно, уже мирно спал в тёплой постели у себя дома, из золотых глаз лились неимоверно большим потоком слёзы. Но был ли Чун Юнь виноват в этом? Пусть каждый сделает свой вывод.       Когда у Бай Чжу не осталось сухих платков, а Син Цю начало казаться, что он прямо сейчас и умрёт, захлебнувшись в собственных слезах, лекарь начал поить его различными успокаивающими и снотворными отварами и настойками.       Между тем мысли мужчины были неспокойны.        «Как долго он таил в себе чувства? Раз уж он ответил на мой вопрос положительно, я совершенно точно могу поставить диагноз. Но стоит ли говорить ему? Я повременю с этим. Бедный мальчик и без того перенёс большой стресс.»       Успокоительные со снотворным подействовали и Син Цю перестал плакать. Его тело ослабло, глаза закрылись. Он уснул на плече Бай Чжу, продолжая рефлекторно всхлипывать.       Мужчина взглянул на часы: хижину пора было закрыть ещё три часа назад. Недолго думая, он решил отнести спящего к его другу.       Заперев двери хижины «Бубу» на ключ, Бай Чжу спустился по лестнице и направился к дому Чун Юня, благо хорошо знал, где он находится.

***

      Экзорцист всё ещё не спал, он не мог найти себе места, ходил по комнате, читал мантры, даже пытался медитировать. Но всё было напрасно, мысли захватило то, что он увидел, выйдя из дома.       А то, что он увидел, было действительно страшным. Можно даже сказать, что Чун Юнь испытал почти те же эмоции, что и Син Цю, когда ему приснился тот кошмар.       Не настолько яркие, но так или иначе увиденное сильно напугало парня, ведь он совершенно не ожидал, что, выйдя из дома он найдёт своего друга схватившимся изо всех сил за горло, пытающимся расцарапать его, параллельно задыхающимся и теряющим сознание.       А насколько диким был его ужас, когда тот потерял сознание прямо у него на руках и перестал дышать. Тогда перед его глазами пронеслись все десять лет их дружбы, он думал, что это конец.       Чун Юнь сразу же со всех ног понёсся в хижину «Бубу», крепко держа Син Цю на руках. Он боялся самостоятельно пытаться откачать его, ведь эта попытка с огромной вероятностью закончилась бы тем, что лучше юноше не стало, а экзорцист лишь сломал ему рёбра.       И какое облегчение на него нашло, когда Бай Чжу с лёгкостью вернул его другу дыхание.

***

      Мужчина постучал в дверь. Чун Юнь услышал стук, моментально подбежал к двери и открыл её, не имея и мысли о том, кто будет за этой дверью стоять.       — Добрый вечер, — Бай Чжу посмотрел в глаза парня — могу ли я оставить этого молодого человека у вас? Сейчас ему нужен покой, он..пережил большой шок.       Получив согласие, лекарь зашёл в дом. Чун Юнь проводил того до своей комнаты, где мужчина смог уложить Син Цю в постель. Экзорциста сильно удивил и обеспокоил вид его друга.       Казалось, словно на кровати лежало мёртвое тело. Оно было холодным, нездорово-бледноватым. Понять, что тот ещё жив можно было по слабому дыханию, которое можно было ощутить лишь держа ладонь в паре миллиметров от его лица.       Чун Юня всё мучал вопрос: что же такое случилось, из-за чего его дорогой друг выглядел так? Однако он так и не спросил у Бай Чжу о случившемся. Его остановило странное чувство. Где-то в подсознании он понимал, что является «лишним» в этой ситуации, что он не должен знать ответ на свои вопросы.       Дав парню простые наставления, Бай Чжу ушёл. Зачем же он спрашивал о влюблённости Син Цю?       Как он и предположил, эта влюблённость, вероятнее всего, невзаимна, и задыхаться он начал как раз из-за неё. Он забыл сказать кое-что, поэтому уже знал, как напуган будет Син Цю, когда увидит растущий из какой-нибудь части своего тела цветок.       Чун Юнь сел на кровать и начал с опаской гладить плечи юноши. Первое время он боялся касаться его тела, вдруг сделает хуже. Теперь уже он прекрасно знал: Син Цю определённо скрывает от него что-то.       И больше всего парня терзало чувство вины, он ведь даже не мог помочь своему другу. Экзорцист взял руку Син Цю, провёл тонкими пальцами по его ладони, положил её на свою щёку. Переживания захлестнули его с головой, он даже не понимал, что делал, действовал следуя собственным инстинктам.       Ведь то, что он делал, было единственным, что он в принципе мог сделать. Столь простые действия заставляли его успокоиться, и, может быть, сделать хоть чуточку лучше для Син Цю.       Чун Юнь заметил на щеках юноши множество следов от слёз, а после и то, что места под его глазами слегка опухли. Теперь у него была ещё одна причина для беспокойства. Он не мог разобраться в своих чувствах. При взгляде на Син Цю, на то, как ему плохо, он хотел зарыдать. Хотел крепко обнять, прижать к себе, говорить, что всё будет хорошо.       Это он сделает, как только его дорогой друг откроет глаза. А сейчас ему и самому нужно было успокоиться. Слишком напряжённо для него было сидеть с считай полумёртвым телом.       С помощью крио экзорцист создал красивый, изящный цветок, состоящий из ледяных кристалликов, каждый из которых был переполнен любовью и заботой, надеждой на лучшее.       Его он с нежностью и аккуратностью вложил в бледную ручку Син Цю и с той же нежностью сжал её.       — Более всего на свете я желаю, чтобы ты всегда был счастлив…я буду с тобой до последнего своего вздоха. — Чун Юнь лёг рядом с Син Цю, приобнял его за талию, опечаленно вздохнул. — Почему же ты не говоришь, что с тобой? Неужели я виноват в этом?       Он не ожидал ответа, он скорее сказал это, чтобы успокоить свою собственную душу. И он не врал, его единственное желание заключалось лишь в счастье и здоровье его самого близкого и дорогого друга.       Чун Юнь ещё долго пытался уснуть, копался в себе, надеясь всё же понять хотя бы собственные чувства. Всё же Син Цю был слишком близок ему, он никак не мог быть просто другом. Мечник был даже больше, чем лучший, самый близкий, самый любимый друг.       И экзорцист прекрасно знал это. Но думал ли он о том, что хотел бы видеть его своей парой? Нет. Для Чун Юня это было чуждо, да и не было у него никаких именно романтических чувств.       Наконец он смог закрыть глаза и уснуть, провалиться в глубокий сон. Все эти самокопания уже порядком утомили и надоели ему. И крепкий сон был, пожалуй, единственным спасением от этого.

Утро наступило как-то незаметно, будто его и не было вовсе.

      Син Цю пришлось приложить огромные усилия, чтобы наконец получить возможность видеть хоть что-то. После такой сильной истерики в глазах было темно, они сильно болели, настолько, что их хотелось вовсе вырвать, лишь бы больше не чувствовать жгучую боль.       Не сразу юноша заметил в своей руке небольшой цветочек. Он взял его в обе руки, повертел в них, рассмотрел каждый кристаллик, и наконец прижал к своей груди. Сердце, изнывающее от тяжкой душевной боли, постепенно успокоилось от мысли, что этот цветочек был сделан Чун Юнем специально для Син Цю.       Самого же Чун Юня тот, поначалу, вовсе не смог разглядеть. Он понял, что парень лежит рядом только после того, как нащупал мягкие волосы и почувствал на своей талии привычно тёплую руку. И только после этого на Син Цю нашло осознание.       «О боже. Я должен немедленно уходить, я не могу позволить ему видеть себя в таком ужасном состоянии!» — в тот же миг пронеслось в его голове.       Осмотревшись, юноша понял что находится в комнате Чун Юня. С постели он поднялся быстро, но тут же поплатился за это, чуть не свалившись на пол. Голова пару секунд сильно кружилась.       Оглянувшись, убедившись в том, что экзорцист спит, Син Цю направился к выходу из комнаты. Всё тело ужасно болело, создавая ощущение, что его ежесекундно протыкает тысяча и тысяча острых иголок. А головокружение, слабость и внезапно появившаяся лёгкая тошнота ухудшали всю ситуацию в миллион раз. Сейчас его едва ли можно было назвать «живым».       Хотелось домой. Обратно в тёплую, уютную кровать. Хотелось забыть слова Бай Чжу, забыть Чун Юня, забыть свои глупые чувства к нему. Но он не мог, как сильно бы ему этого не хотелось.       Да и был ли в этом смысл, ведь рано или поздно, весной или уже следующим летом, а может осенью, он умрёт. Тогда-то ему действительно будет всё равно, его чувства остынут вместе с его трупом. Тогда он сможет не беспокоиться о своей влюблённости.       Мысли об этом заставили Син Цю вспомнить свою давнюю подругу - ныне управляющую похоронным бюро Ху Тао. К ней он и решил направиться, как только ему станет лучше. Она отлично разбиралась во всяких «смертных» вещах, вдруг поможет или хотя бы даст совет и крупицу поддержки, что сейчас была так необходима наследнику торговой гильдии.       Всё же жизнь так или иначе привела бы его к ней, даже если немного позже. Но эту тему мечник оставил на потом, слишком уж плохо ему стало от мысли о собственной смерти.       Проходя по площади, тот вспомнил, что находится совсем близко к похоронному бюро «Ваншен». Всё же он решился подойти к зданию и постучать.       «Раз уж прохожу, то почему бы не заглянуть? Тем более, скоро мне всё равно придётся..ах, нет, нельзя. Хватит думать об этом.»       Дверь открыла та, кого Син Цю ожидал и хотел увидеть больше всего. Ху Тао. Её, как обычно, слишком жизнерадостная для управляющего похоронным бюро улыбка, заставила на какое-то время избавиться от навязчивых мыслей.       — Ох! Добро пожаловать, что привело тебя сюда? Ты дал Чун Юню слишком острую еду? Или просто повидаться захотел?       — Сложно сказать..ситуация очень серьёзная, вероятно я умру в скором времени.       — Ну чего ты? А? Что, ты разозлил Чун Юня настолько сильно?       — Дело не в этом! Я..правда скоро умру.       — Таак.. — девушка тут же сняла со своего лица весёлую ухмылку, взяла Син Цю за руку и утащила с собой, внутрь ритуального бюро. — Что случилось?       — Я начал сильно кашлять и задыхаться..вчера вечером возле дома Чун Юня, пока я ждал его, чуть было не умер от удушья..он отнёс меня к Бай Чжу, и тот сказал что.. — на глазах юноши появились слёзы. Прокручивая в голове слова лекаря, он вгонял себя в панику лишь сильнее. Он до последнего не хотел верить в то, что гибель настигнет его так скоро.       Ху Тао заметила прозрачные капли слёз, что быстро текли по щекам мечника. Она сочувственно прижала его к себе, позволила уткнуться в своё плечо, начала гладить по спине.       — Ты не знаешь, что это за болезнь? Может быть, я смогу найти выход из твоей ситуации.       — Нет, он так и не сказал..       — Что..совсем-совсем ничего?       — Ах, точно… — всхлипывая, пытаясь говорить разборчиво продолжал Син Цю. — господин Бай Чжу говорил, что я мог заболеть из-за любимого человека..но я не понимаю..что он имел ввиду.       — И кого ты любишь? — в ответ молчание. Оно ясно давало понять, что юноша говорить об этом не хочет. — Если ты не скажешь, мы не сможем решить твою проблему!       Ху Тао положила руки на плечи друга. Ей действительно хотелось помочь. Она ещё около получаса пыталась вытащить из него информацию, хоть какую-то крупицу. Однако все её старания оказались напрасны.       — Я не скажу! Ты сразу же перестанешь со мной общаться…       — Не перестану! Как можно прекратить общение с человеком лишь из-за того, что он кого-то любит?       — Точно..?       — Конечно! Зачем скрывать это? Что же это за жизнь, когда ты не можешь говорить о человеке, вызывающем в тебе такие теплые эмоции…когда я провожаю своих клиентов до края границы, очень многие говорят, что так и не признались любимым людям в своих чувствах. Скажи для начала хотя бы мне, чтобы потом не пожалеть о том, что не смог это сделать.       Речь девушки до глубины души тронула Син Цю. Он опустил взгляд, потупился немного. Было стыдно сказать и одно слово. Прошло ещё около десяти минут, и наконец, он решился сказать. Всё это время Ху Тао гладила его по голове и всячески поддерживала.       — пообещай, нет, поклянись, что никому об этом не скажешь. Об этом не должен знать никто, кроме тебя.       — Клянусь! Ну, кто это? Сян Лин? Янь Фэй? Ох, а может быыыть..Чун Юнь? — девушка хихикнула, однако тут же стала серьёзной, увидев, как же сильно смутился её друг после того, как она сказала об экзорцисте. — Правда? Он правда тебе нравится?       — да..умоляю, не говори ему ничего! Что ты думаешь обо мне теперь? Я противен тебе?       — Эй, мне по прежнему нравится общаться с тобой! С чего ты вообще взял, что теперь ты противен мне? Почему ты думаешь, что пол любимого человека вообще влияет на твою личность? Глупенький. — девушка крепко обняла друга, начала трепать его волосы. — я уверена, вы с Юнем будете просто милейшей парочкой!       — Были бы у меня силы сказать ему..я уверен, полностью уверен, он возненавидит меня в ту же секунду, как я признаюсь!       — Ну-ну, не волнуйся ты так! Ты ведь не можешь угадать его реакцию на это!       — Но ведь то, что я заболел чем-то, может означать, что ему всё равно на меня..       Ху Тао вздохнула, походила по залу бюро, выпила немного воды. Видимо, она думала над чем-то. Наконец вернувшись к Син Цю, она взяла его за руку.       — Ты должен сказать ему. Рано или поздно. Я не очень хороша в вопросах любви и отношений, так что больше ничем помочь не смогу. Но если что, приходи, я обязательно поддержу тебя. А теперь вынуждена откланяться, работа ждёт. До встречи!       — До встречи.. — кое-как сумел сказать юноша. Чувствовал он себя немного лучше, чем до этого. Подойдя к тяжёлым дверям, открыв одну из них, он тихо вышел из здания и направился к своему дому.       Девушка тем временем пыталась сопоставить полученные факты, вспоминала все смертельные заболевания, перебирала причины их возникновения. И вдруг её озарило.       — задыхается..любит, скорее всего, невзаимно..даже Бай Чжу сказал, что вероятнее всего умрёт…ах….Син Цю!       Ху Тао кинулась к выходу из здания, распахнула двери ритуального бюро, начала оглядываться, надеясь догнать друга. Однако он словно исчез, испарился. И вдруг перед её глазами предстал Чун Юнь, весь взъерошенный, будто только проснувшийся, нервный.       Он тяжело дышал, видимо сильно выдохся, пока бежал. Попытки отдышаться длились ещё около минуты, наконец парень смог говорить.       — Ты не видела Син Цю? — первое, что он сказал. Кажется, он был сильно обеспокоен.       — Он как раз заходил ко мне пару минут назад. Странно, вы должны были пересечься. Что-то случилось?       — Оох…долгая история..       — Думаю, у меня найдётся немного времени, чтобы послушать.       — Ах, хорошо.       Ху Тао взяла Чун Юня за руку и они вместе зашли в зал здания. Набрав в чашечку воды, девушка протянула её другу. Тот взял её и в момент осушил.       — Я слушаю.       — Вообще я заметил, что с Син Цю творится что-то странное ещё день назад, когда мы собрались идти в деревню Цинцэ. Он вёл себя..не как обычно. А потом, когда мы вернулись в город, договорились что ночевать будем у него. Мне нужно было зайти домой, он согласился подождать меня. А когда я вышел из дома..увидел, что он задыхается..он выглядел так, будто сейчас умрёт..а потом он потерял сознание..я кое-как успел его поймать..я так перепугался, что даже не заметил, как прибежал к хижине «Бубу», у меня в голове были лишь мысли о том, как я боюсь случайно навредить ему, в попытке помочь..       Чун Юнь выглядел действительно очень перепуганно, казалось, словно он вновь переживал тот момент. Ху Тао смотрела на него, стараясь уловить каждое слово, чтобы лучше понимать сложившуюся ситуацию.       — Господин Бай Чжу напоил его какими-то отварами, и ему, вроде как, полегчало. Он сказал, что я могу идти домой, и он должен сказать Син Цю что-то, что слышать должен только он..а спустя несколько часов он принёс его ко мне..Син Цю выглядел так, будто рыдал все эти несколько часов..у него было такое заплаканное лицо, и весь он был бледный, словно труп..господин Бай Чжу уложил его на мою кровать и ушёл. Я думал, что если обниму Син Цю, ему будет легче..поэтому эту ночь мы спали, можно сказать, в обнимку. А когда я проснулся, увидел, что его нигде нет, и так перепугался, что весь дом с ног на голову перевернул, лишь бы найти его..он наверное ушёл..ах, знал бы он, как я сейчас беспокоюсь за него!       — Не думаю, что он ушёл далеко..может ему было стыдно, что ты увидел его таким..не знаю, «слабым»?       — Нет, он не мог уйти из-за этого!..когда мы ночевали в деревне, ему приснился кошмар..он тогда так сильно плакал и обнимал меня..не думаю, что после такого он бы так поступил..ах…знать бы, что у него в голове творится..может, тогда я бы смог поддержать его должным образом. Я, должно быть, плохой друг, раз не могу этого сделать.       — Эй, не говори так! Син Цю очень ценит тебя, ты прекрасный друг! Знаешь, когда он заходил, говорил лишь о тебе. Он очень к тебе привязан, ты ведь знаешь это? Просто сейчас ему очень тяжело, и..ни ты, ни я, не можем ничего с этим поделать.       — С ним что-то случилось? Пожалуйста, умоляю тебя, скажи мне, что произошло?!       — Я..ну…оох, ты только взгляни на время! Мне пора работать!       Ху Тао осторожно выставила Чун Юня за дверь ритуального бюро, и перед тем как вновь закрыть её, успела обранить пару фраз.       — Пусть Син Цю сам тебе это скажет. Думаю, ты должен узнать это именно от него.       И дверь захлопнулась. Девушка быстро наматывала круги по залу, не находя себе места.       «О боже. Мне уже встречались клиенты, заросшие цветами. Но могу ли я быть уверена в том, что и Син Цю умрёт так же? Ужасно…ужасно! Как я вообще могла отпустить его?! Я обязана вытащить его на улицу после работы. Ему необходима поддержка. Как несчастны были те люди..я не хочу, чтобы после смерти мой друг был таким же несчастным. Я не могу допустить его смерти!»

***

      Как только Син Цю ушёл от Ху Тао, завернул за угол здания, вдалеке увидел быстро идущего в его сторону Чун Юня. Перепугавшись, он тут же забежал за здание ритуального бюро и спрятался.       Он не хотел, чтобы Чун Юнь видел его. Он не хотел уже ничего, вся его жизнь, казалось, была разрушена. Оставалось лишь запереться дома и дожидаться своей смерти, а перед тем, как распрощаться с жизнью, сделать, наверное, самую глупую вещь, какую только можно сделать: признаться в чувствах человеку, которого любишь больше всего на свете, но который совершенно не любит в ответ.       Как бы не старался, Син Цю не мог принять этого. Он сел на землю, обнял колени и тихо зарыдал. «Неужели всё так и закончится, даже не начавшись..?»