Отступник тёмного пути

      Из-за ран Мо Сюаньюя пришлось задержаться на постоялом дворе дольше, чем хотелось бы. Пуcть Лань Ванцзи ничем не демонстрировал своё недовольство, день за днём исправно интересуясь, не забыл ли юноша обработать свои раны, Мо Сюаньюй чувствовал себя неловко. Он не привык полагаться на остальных, зато привык ждать кинжал в спину или кулак в лицо, поэтому сложно было расслабиться и просто довериться, даже если его спутник не сделал ничего, чтобы вызвать сомнения к себе. Головой Мо Сюаньюй понимал, что его переживания — лишь напрасная трата энергии, но ничего не мог с собой поделать. В итоге он предложил сорваться в дорогу сразу же, как только смог держать в руках флейту и сыграть на ней достаточно прилично, чтобы добиться реакции от руки. Как он и предполагал, палец указал в направлении Ланьлин Цзинь. Взглянув на Лань Ванцзи, Мо Сюаньюй понял, что ему даже не надо озвучивать собственные мысли — тот уже всё понял. В итоге они решили пойти навстречу Цзэу-цзюню, чтобы вместе с ним добраться до Ланьлина, по пути отправив юношей в Гусу Лань с вестями.       Пока они вчетвером чередовали пешие прогулки с полётами на мечах (что было куда быстрее, ведь раны на ногах Мо Сюаньюя не зажили до конца, хотя на руках не осталось даже шрамов), Мо Сюаньюй рассказывал те истории, которыми не успел поделиться, без труда захватив внимание адептов. Пусть юные заклинатели относились к нему настороженно поначалу и после того, как увидели, что Мо Сюаньюй пользуется техниками тёмного пути, но парочка спасённых жизней помогла завоевать их расположение. Лань Сычжуй и Лань Цзинъи были в восторге, чуть ли не заглядывая ему в рот, пока Лань Ванцзи молчаливо поощрял это, умиротворённо сидя рядом. Если бы не прочие обстоятельства, это путешествие можно было счесть довольно увлекательным. Определённо будет о чём вспомнить в будущем.       Когда до места встречи осталось всего ничего, они решили в последний раз заночевать под открытым небом в прекрасном саду, красивом настолько, что Мо Сюаньюй готов был поклясться, что даже в Ланьлине подобного не видел. Тут уже Лань Сычжуй поделился забавной историей о цветочной даме и Вэй Усяне, получившем цветами в лицо. Мо Сюаньюй смеялся так сильно, что чуть не задохнулся. Многосторонним человеком был этот Старейшина Илин.       Пока они сидели у костра, Ханьгуан-цзюнь решил выйти навстречу своему брату в Таньчжоу, чтобы тот присоединился к ним. В итоге Мо Сюаньюй остался за старшего, хотя ученики Гусу Лань были воспитаны настолько прекрасно, что не нуждались в присмотре. Скорее ему нужна была помощь, чтобы не пришлось творить необдуманные вещи. Вот поэтому они сидели у костра, расположенного в таком месте, что его нельзя было бы заметить ненамеренно. Тлеющие угли были нужны больше для тепла, чем для света.       Отсмеявшись, Мо Сюаньюй захотел сказать что-то остроумное, но остановился на полпути, глянув за спину Лань Сычжуя и увидев там безголовое тело. На земле у ног мертвеца лежали обрывки мешочков цянькунь. У Мо Сюаньюя все волосы на теле встали дыбом, и он жестом велел юношам не издавать никаких звуков и не шевелиться. Оглянувшись, те синхронно потянулись к мечам, но Мо Сюаньюй запретил и это, быстро сочиняя в голове план. Похоже, части тела этого мертвеца чувствовали присутствие друг друга, и их совместной тёмной энергии было настолько много, что «Покой» уже не действовал, из-за чего труп собрался воедино. Сейчас ему не хватало лишь головы, и Мо Сюаньюй не сомневался, что он с радостью примерит любую из их собственных.       — Быстро тушите костёр, — приказал Мо Сюаньюй и пинком отправил в полёт горсть земли.       — Почему Вы говорите, разве это не опасно?       — Как ты мог заметить, у этого тела нет головы, поэтому мертвец будет охотиться по ощущению вибрации, энергии ян и тепла. Так что нам следует двигаться максимально бесшумно и не дать ему уйти до тех, пока Ханьгуан-цзюнь не вернётся. Не хотелось бы, чтобы наш мёртвый друг оторвал кому-нибудь голову.       Пусть он так легко раздал указания, привести их в исполнение оказалось куда сложнее. Костёр был затушен, и адепты рассредоточились, бесшумно ступая по земле, однако сам Мо Сюаньюй не мог передвигаться так же легко из-за заживающих ран. Если бы их загадочный мертвец додумался собраться через день или два…       Пришлось выкручиваться на ходу. Воткнув шест в землю, Мо Сюаньюй запрыгнул на него, чтобы в любой момент перебраться на ветку дерева и отвлекать мертвеца оттуда. Потеряв всякий ориентир, труп принялся вертеться, будто пытался отследить хоть какой-нибудь признак наличия жизни рядом с собой, чтобы броситься в нужном направлении. Он двигался резко и чётко, что было поразительно для мертвеца, и Мо Сюаньюй задумчиво погладил подбородок, оценивая эти движения. При жизни их подопечный явно был неслабым заклинателем. Даже его рука то и дело сжималась, будто стремилась обхватить рукоять оружия, чтобы с ним ринуться в бой. Поразительное стремление к прижизненным привычкам.       — Никому не паниковать и не бегать, иначе он заметит вас. Судя по движениям, этот человек был заклинателем, и его инстинкты будут развиты лучше, чем у любого обычного человека. Если он будет направляться к вам, отшагните в сторону и не поднимайте ветра. Кто-то может переманить его на свою сторону, как в игре в догонялки. Нам надо гонять его до того времени, пока не придёт Ханьгуан-цзюнь, чтобы разобраться, — чётко сказал Мо Сюаньюй. Его ровный голос и спокойная уверенная стойка развеяли зарождающуюся в сердцах адептов панику, и те практически слились с тенями, ловко передвигаясь по саду. В Гусу Лань хорошо воспитывали молодёжь: они даже не подумали спорить со старшим, когда тот показал, что способен проанализировать ситуацию и дать наставления.       — Он такой огромный и дёрганный. Кем такой мог быть при жизни? — спросил Лань Цзинъи и закрыл рот, когда труп неожиданно двинулся в его сторону. Отойдя на пару шагов, юноша растворился в ночи.       Мо Сюаньюя больше интересовало то, как заклинатель такого очевидно высоко уровня мог обернуться лютым мертвецом. Насколько он знал, во всех больших орденах над детьми проводили ритуалы успокоения духа, чтобы такого не случилось. Сколько ярости надо было в себе хранить, чтобы после смерти обратиться в гуля настолько страшного, что одна твоя конечность была способна изничтожить целое семейство? Учитывая то, к кому вели все ниточки, Мо Сюаньюй знал наверняка, что ответ ему не понравится.       Они гоняли труп кругами до тех пор, пока Ханьгуан-цзюнь и Цзэу-цзюнь не пришли на помощь. Заметив мужчин, ученики принялись радостно голосить и носиться куда быстрее, что спровоцировало агрессию мертвеца и заставило Мо Сюаньюя ударить ладонью по лбу. К счастью, сейчас они точно в безопасности, пока Два Нефрита Гусу Лань находятся на их стороне, но даже им этот непродолжительный бой дался нелегко. Мертвец попытался схватить меч Лань Ванцзи и орудовать им одной рукой, словно Бичэнь был каким-то рубящим оружием. А Лань Сичэнь замешкался на пару секунд, едва успев отойти от широкой дуги удара. Будь у трупа голова, главу Гусу Лань уже располовинило бы. Мо Сюаньюй спрыгнул с шеста и на всякий случай взялся за флейту, но решил не вмешиваться, чтобы потоками тёмной энергии не сбить всю игру. Лишь когда под напором мелодии гуциня и сяо труп снова распался на части, Лань Сичэнь отошёл, позволив Мо Сюаньюю занять своё место и окончательно подчинить себе все части тела, заставив их вернуться в новые сумки цянькунь. Обидно было за старые — они стоили целое состояние, и продажи одной такой хватило бы Мо Сюаньюю на долгую безбедную жизнь.       Один раз Мо Сюаньюй чуть не сбился, потому что кровь пошла горлом, а не как обычно — из носа. Вовремя сглотнув, он не стал останавливаться, лишь мысленно поразился тому, насколько сильно влияние этого мертвеца даже после того, как предварительно его снова разобрали на части. Будь он один без поддержи Лань Ванцзи рядом, наверняка умер бы смертью храбрых уже давно.       Закончив ритуал, они убедились, что конечности не попытаются собраться воедино вновь, после чего спрятали мешочки у Лань Ванцзи, где им было и место. Лишь после этого представился шанс достойно поприветствовать Лань Сичэня.       — Приветствую главу Лань. Моё имя Мо Сюаньюй, я сопровождаю Ханьгуан-цзюня в поисках частей тела этого несчастного, — сказал он, согнувшись в глубоком поклоне.       — Прошу, выпрямьтесь, не стоит формальностей. Друзья Ванцзи — мои друзья, — несколько заторможено ответил Лань Сичэнь, и Мо Сюаньюй чуть не захлебнулся кровью снова. Как их можно было назвать друзьями? Даже рядом не лежало!       — Мне показалось, что Вы немного замешкались перед тем, как успокоить этого мертвеца. Он Вам знаком? — осторожно сменил тему юноша, стремясь избежать последующих неловких предположений.       — К сожалению, — ответил мужчина, нахмурившись, хотя в глазах его была заметна очевидная скорбь. Мо Сюаньюй знал ответ, но позволил просветить себя, когда Лань Сичэнь продолжил: — Это тело моего названного брата.       — Чифэн-цзунь? — правдоподобно округлил глаза Мо Сюаньюй. Лань Сичэнь скривился, будто ему физически больно было признавать это, но кивнул. — Разве он не был погребён в семейной усыпальнице со всеми почестями? Каким образом его тело по частям разгуливает по окрестностям?       — Это вопрос, на который мне тоже хотелось бы знать ответ. Пока что я ничего не могу сказать, — ответил Лань Сичэнь, медленно покачав головой. Его взгляд был отсутствующим, будто мужчина в своих мыслях пребывал далеко отсюда, но Мо Сюаньюй этого и добивался. Один правильно поставленный вопрос мог решить множество проблем. Как одна случайно оброненная фраза могла сломать целую жизнь или даже забрать.       Мысленно он поблагодарил Не Хуайсана за этот урок и парочку других намёков. Лань Сичэнь действительно пребывал в полном неведении, как бы поразительно это ни звучало.       — Но кто мог так надругаться над телом Чифэн-цзуня? Не думаю, что в усыпальницу клана Не мог проникнуть каждый, — задумчиво пробормотал Мо Сюаньюй, проигнорировав тот факт, что в крепость-некрополь каким-то умудрился проникнуть желторотый подросток. Не исключено, что это тоже было подстроено, но необязательно высказывать все предположения до поры до времени.       — Надеюсь, нам удастся это выяснить. Ванцзи сказал, что у вас уже есть план действий.       Мо Сюаньюй кивнул и поднял палец, показывая, куда они собираются двигаться после того, как остановятся в Гусу Лань.       — Палец показывает в сторону Ланьлин Цзинь.       Лань Сичэнь ничего не ответил, но по взгляду было понятно, что зерно пустило росток, и Мо Сюаньюй мог больше не стараться, позволив всему развиваться своим чередом. Излишнее вмешательство может навлечь лишние подозрения, а он был всего лишь скромным бродячим заклинателем, стремящимся отомстить за гибель своей семьи. Его не должны интересовать интриги высших мира сего, и он не собирался лезть в это смертельное болото. Меньше знаешь — дольше живёшь. За этот урок он поблагодарил своего старшего брата.       До Гусу Лань долетели на мечах, чтобы сократить путь и добраться туда одним махом. Лань Сичэнь, узнав о состоянии ног Мо Сюаньюя и об отсутствии у него собственного оружия, попытался предложить встать на его клинок, но Лань Ванцзи без лишних слов затянул юношу на Бичэнь, вызвав у брата тихий смешок. Приятно было видеть, что Ванцзи наконец смог сблизиться хоть с кем-то, кроме своих же учеников. Похоже, молодой господин Мо хорошо влиял на него, потому что Ванцзи редко по своей воле говорил с кем-то, чаще ограничиваясь короткими односложными ответами, намекающими на то, что он не желает вести этот разговор.       Периодически поглядывая на него искоса во время полёта, Лань Сичэнь замечал, что Ванцзи мог тихо что-то рассказывать господину Мо, отвечая на его вопросы. Печалил лишь тот факт, что сам молодой господин Мо решил идти по тёмному пути — он мог бы неплохо продвинуться, если бы стал учеником заклинательского ордена. Его потенциал не был слишком велик, но его было достаточно, чтобы юноша мог стать хорошим и уважаемым заклинателем. Печально, что судьба расставила всё подобным образом. Главное, чтобы у Ванцзи снова не возникло проблем. Ему плохо везло с тёмными заклинателями, и Лань Сичэнь, пусть правила Гусу Лань говорили избегать предрассудков и смотреть собственными глазами, не мог не беспокоиться, каким бы хорошим ни казался Мо Сюаньюй на первый взгляд.       По прибытии первым делом распустили адептов приводить себя в порядок, после чего сыграли «Покой» снова, чтобы труп Не Минцзюэ не пустился гулять по Облачным Глубинам среди ночи по всеобщей неосторожности. Несмотря на возражения, Мо Сюаньюя чуть ли не за шиворот отволокли в больничное крыло, где его ноги обработали каким-то новым средством, велев забыть о пеших прогулках до самой отправки в Ланьлин. Привыкнув постоянно куда-то идти и что-то делать, он не был готов смириться с таким издевательством, пока Лань Ванцзи не применил припрятанный в рукаве козырь — книги из его комнаты. Он пообещал, что если Мо Сюаньюй будет вести себя хорошо и не доставлять проблем себе же, ему позволено будет читать всё, что попадётся на глаза. Такой шанс нельзя было упустить, и, пусть Мо Сюаньюй показательно надулся из-за того, что с ним обращались как с ребёнком, он не мог отказаться и провёл следующие сутки зарывшись в бумаги, читая всё, до чего дотягивались руки: от основ фехтования до записей об Аннигиляции Солнца.       — Я тут подумал, — сказал он, когда Лань Ванцзи пришёл составить ему компанию и настроить свой гуцинь перед предстоящим полётом. Мужчина приподнял бровь, без слов намекая, что мыслительный процесс для Мо Сюаньюя является достаточно опасным развлечением. Мо Сюаньюй поражался двум вещам: похоже, он научился читать эмоции Ханьгуан-цзюня, который, в свою очередь, умел подшучивать без слов. — Если есть мелодии, влияющие на духов, то есть и те, что могут влиять на живых?       Лань Ванцзи подумал над ответом, после чего кивнул. Мо Сюаньюй погладил подушечкой пальца сухие чернила, играясь со страницей книги, лежавшей у него на коленях.       — Может ли существовать мелодия, способная повлиять на душу ещё живого человека… — пробормотал он, после чего снова поднял глаза на мужчину и расплылся в неловкой улыбке. — Прошу прощения, если мои вопросы кажутся Вам феерически глупыми, просто я очень далёк от культивации музыкой.       — Это хороший вопрос, — возразил Лань Ванцзи, накрыв ладонью струны. — Такие мелодии есть, но они запрещены.       — Логично. Заклинатель должен помогать мёртвым, а не причинять вред живым, — подхватил Мо Сюаньюй и вернулся к своему чтиву. Лань Ванцзи посидел ещё немного, после чего спрятал свой гуцинь и вышел из комнаты, заявив, что вернётся к отбою. Мо Сюаньюй попрощался с ним, не отрывая глаз от иероглифов. Свою работу он выполнил, остальное всё пусть делают те, кому это положено. Потому что рыскающий по архивам Гусу Лань парнишка, никогда не питавший интереса к музыке, будет выглядеть минимум странно. А если Мо Сюаньюй выложит на стол все свои карты, потом у него просто не останется чем крыть.       Лань Ванцзи не стал возвращаться к этому их разговору, а Мо Сюаньюй не стал к нему приставать, утолив праздный интерес. Он вообще мало говорил с тех пор, как пришло время отправляться в Ланьлин. Пусть за широкими спинами Двух Нефритов Гусу Лань никто не рискнёт напасть на него напрямую, даже Цзинь Гуанъяо, но воспоминания были слишком свежими, чтобы так легко отпустить их и со светлым сердцем отправиться в приключение. Именно в этом месте на существовании Мо Сюаньюя была поставлена точка. Не изволь Лань Ванцзи присоединиться к нему, Мо Сюаньюй так и продолжил бы скитаться без цели и смысла.       — Молодой господин Мо, Вы выглядите подавлено с тех пор, как мы покинули Облачные глубины. Вас беспокоят раны? — обратился к нему Лань Сичэнь, и Мо Сюаньюй сомневался, что может существовать в мире человек добрее, чем он. Кто ещё мог высказывать столько искреннего уважения обрезанному рукаву с улицы?       — Нет, мои ноги почти не болят — Вашими стараниями, — отмахнулся Мо Сюаньюй, попытавшись натянуть на себя улыбку. Жаль, он не был настолько хорошим актёром, как его старший брат, способный играть везде и всюду. — Думаю, Цзэу-цзюнь знает, что с Ланьлин Цзинь меня связывают не самые приятные воспоминания.       — Ох, мне жаль, что случилось это недоразумение. В моих глазах господин Мо выглядит достойным человеком, — сказал Лань Сичэнь.       — Благодарю, мне нечасто доводилось такое слышать. Люди из Гусу Лань действительно мудры и не судят поверхностно, — ответил Мо Сюаньюй, едва не скривившись от того, насколько в этот момент сам себе напомнил Цзинь Гуанъяо в худшем проявлении с его сахарными речами. Когда-то Мо Сюаньюй имел неосторожность повестись на них сам — и вот где он оказался. А эти благородные заклинатели, сейчас сочувствующие ему, тогда только наблюдали за тем, как над ним насмехаются и втаптывают в грязь. Напускное неведение было хуже открытого лицемерия в каком-то смысле.       По крайней мере, Лань Ванцзи не стал комментировать странное поведение Мо Сюаньюя, позволяя тому держаться за свой рукав, пока они летели высоко над землёй. Если спрыгнуть с такого расстояния, то все грязные секреты Ланьлин Цзинь умрут в тот же миг. Именно поэтому Мо Сюаньюй держался крепко. Он не мог позволить себе жить в мире, где за закрытыми дверями творилось безумие. И это при том, что он сам был безумцем.       Так же его интерес подогревало наличие Цзинь Лина. Раньше Мо Сюаньюй не имел шанса пересекаться с ним, чтобы хоть как-то сблизиться, а во время их первой официальной встречи на горе Дафань Цзинь Лин не сделал ничего, чтобы заслужить расположение к себе. Мо Сюаньюй посчитал его таким же сварливым молодым господином, каким и должен быть наследник богатого ордена, окружённый вниманием и заботой с самого детства. Лишь после второй встречи Мо Сюаньюй начал подозревать, что где-то в его суждениях были прорехи. Кто бы позволил столь важному молодому господину умереть в одиночестве в небесами забытой крепости-людоеде? И только при третьей встрече Мо Сюаньюй понял, что сам в своих суждениях ничем не отличался от своей же родни, радостно выбивавшей из него последний дух за несвершённые грехи. Поведение Цзинь Лина в окружении своих ровесников кричало громче всего, и теперь многое встало на свои места. Теперь Мо Сюаньюй видел многие причины его действий, видел ребёнка, стремившегося откусить больше, чем может проглотить, просто чтобы доказать, что он на это способен. В какой-то мере это было печально, и Мо Сюаньюй проникся простым человеческим сочувствием. Иногда он даже позволял себе думать о том, что произойди их встреча при других обстоятельствах, они с Цзинь Лином могли бы найти много общего.       По прибытии в Ланьлин Мо Сюаньюй старался не отходить от Двух Нефритов, прячась в их тенях, чтобы никто не подумал бросить ему даже слово. К счастью, по пути он не встретил ни одного знакомого лица, что позволило немного расслабиться. Проходя мимо настенных фресок, изображавших Цзинь Гуанъяо, Мо Сюаньюй почувствовал, как волосы на руках зашевелились. Так, как когда-то вонзил клинок в спину Вэнь Жоханя, Цзинь Гуанъяо поступил и с ним. На следующие фрески, изображавшие Цзинь Цзысюаня, Мо Сюаньюй смотрел с куда большим интересом. Возрастом Мо Сюаньюй был ближе к своему племяннику, чем к своему родному брату, поэтому неудивительно, что они не знали друг друга, но интересно было посмотреть на мужчину, чьи черты унаследовал Цзинь Лин. Подумав об этом, Мо Сюаньюй хмыкнул про себя — то ли художник попался слишком хороший, то ли у Цзинь Лина был тот же характерный наклон подбородка, что и у его отца.       Когда-то в Ланьлин Цзинь Мо Сюаньюй чувствовал себя свободным, беззастенчиво разгуливая по улочкам и прохлаждаясь в садах. Сейчас же тень Башни Кои давила его к земле, а город казался настолько огромным, будто готов был поглотить несчастного путника в одно мгновение и никогда не выпустить. Мо Сюаньюй старался держаться плеча Лань Ванцзи, чтобы случайно не потеряться, даже если местность он помнил как свои пять пальцев. Лань Сичэнь то и дело ободряюще улыбался ему, стараясь подбодрить. Пусть Мо Сюаньюй ценил его старания, но работали они так себе, отражённые тем фактом, что Лань Сичэнь приходился Цзинь Гуанъяо названным братом. Сколько бы он ни улыбался, наверняка встанет на сторону старого знакомого, а не полубезумного бродяги, идущего по тёмному пути. Из всех людей здесь больше всего можно было доверять разве что Лань Ванцзи — тот знал, с какой лёгкостью Мо Сюаньюй мог разменять свою жизнь на спасение чужих. Тут карты были разложены надлежащим образом.       — Гусу Лань, можете входить, — отчеканил адепт, приветствующий гостей. Лань Сичэнь кивнул ему и повёл процессию за собой. Встав на свою площадку, они замерли в ожидании приветствия главы ордена, и вот этой части Мо Сюаньюй боялся пуще потенциальной смерти от рук Сюэ Яна. Каждая фраза, брошенная адептом у ворот, ощущалась подобно удару хлыста. Лишь услышав «Юньмэн Цзян», Мо Сюаньюй вскинулся и принялся глазами искать группу людей в фиолетовых одеждах.       При виде Цзян Ваньиня сердце само по себе подпрыгнуло в груди, и Мо Сюаньюй не нашёл в себе сил отвести взгляд. Он видел мужчину яростно сражающимся, отчитывающим своего племянника, насмешливо ухмыляющимся, уставшим и злым. Сейчас Цзян Ваньинь выглядел как великий глава ордена, каким и являлся: его одежды были дороги и безупречны, спина была идеально прямой, широкий и ровный шаг создавал впечатление, будто Цзян Ваньинь не в гости пришёл, а прогуливается у себя дома. Смотря на него со стороны, Мо Сюаньюй с трудом мог представить, что когда-то по доброй воле решился заговорить с этим человеком, ещё и осмеливался шутить над ним, как над старым знакомым. Удивительно, что его не осадили на том самом месте, выпоров за неуважение.       Засмотревшись на главу Юньмэн Цзян, Мо Сюаньюй пропустил тот момент, когда Цзинь Гуанъяо вышел из Башни Кои, чтобы лично поприветствовать гостей. При виде его умиротворённо улыбающегося лица конечности Мо Сюаньюя обдало холодом, а грудь сковал почти животный страх. Не отрывая глаз от мужчины, он ждал, что тот спустит его с лестницы в ту же секунду, как только увидит, осыпав ещё большим позором, будто до этого жизнь Мо Сюаньюя не походила на самый настоящий ад.       Подойдя к Лань Сичэню, Цзинь Гуанъяо рассыпался в любезностях, не удостоив застывшего по правую руку Лань Ванцзи юношу даже коротким взглядом, будто тот был лишь пустым местом. Это было жестоко и благородно одновременно. По крайней мере, Мо Сюаньюю не пришлось разыгрывать сцену и говорить в принципе. Он мысленно чертыхнулся, когда сам Лань Сичэнь обратил на него внимание:       — Молодой господин Мо прибыл как гость нашего ордена. Если тебя не затруднит, он расположится в нашем крыле.       Мо Сюаньюй растянул губы в приветливой улыбке, такой же искренней, как улыбка Цзинь Гуанъяо. Вот так доброта людей могла играть во зло, а не во благо.       — Тебе не стоило даже говорить об этом, брат, для тебя у меня всегда найдётся место. Я не ожидал, что и Ванцзи тоже приедет: обычно он не интересуется подобными мероприятиям. Рад наконец встретиться с тобой снова, — сказал Цзинь Гуанъяо, обратившись ко Второму Нефриту Гусу Лань, но тот будто бы пропустил сладкие речи мимо ушей и лишь коротко кивнул. Мо Сюаньюй несколько пересмотрел свои взгляды относительно этого человека — немногие были способны избежать чар Цзинь Гуанъяо, даже он в своё время не смог.       Пока они обменивались приветствиями, орден Юньмэн Цзян успел подойти полным составом, и Цзинь Гуанъяо тут же переключил всё своё внимание на них, не сбиваясь с ритма.       Из-за спины мужчины выглянула тень, и Мо Сюаньюй удивился, узнав в ней Цзинь Лина, не иначе как магическим образом сжавшегося в размерах.       — Дядя, — пробормотал он, обращаясь к возвышавшемуся над ними Цзян Ваньиню. С низким ростом Цзинь Гуанъяо это смотрелось почти комично, однако Мо Сюаньюй, к сожалению, не был настроен на шутки. Вместо этого он снова рассматривал мужчину так, будто тот был ярчайшей звездой на небе. Каким-то образом само присутствие Цзян Ваньиня успокаивало его, что было странно, учитывая ни разу не дружелюбный оскал на лице мужчины. Такой же у него был во время их первой встречи.       — Значит, теперь ты вспомнил, что я твой дядя! — с яростью сказал он и будто бы стал выше ещё немного. Цзинь Лин подсел, прячась за спину Цзинь Гуанъяо, и дёрнул того за рукав.       — Глава Цзян, не стоит так гневаться. А-Лин давно осознал свои ошибки, поэтому так стыдился показываться Вам на глаза, — взял слово мужчина, стремясь установить мир. Мо Сюаньюй отметил то, как ловко он выставил Цзян Ваньиня в дурном свете, отметив, что того боялся собственный племянник. Жаль, раньше он не умел различать такой подтекст в словах — это выручило бы его во многих ситуациях.       — Не сомневаюсь, с ним мы поговорим об этом позже, — неожиданно быстро пошёл на компромисс Цзян Ваньинь, и Цзинь Лин, ожидавший получить выговор на этом самом месте, аж открыл рот от удивления. — Наши комнаты находятся к западу у садов, как обычно?       — Совершенно верно. Надеюсь, Вы хорошо отдохнёте перед торжественным ужином, — тут же переключился Цзинь Гуанъяо, радуясь своему дипломатическому триумфу.       — Всенепременно, — отчеканил Цзян Ваньинь и поклонился, высказывая уважение. Пройдя мимо Цзинь Гуанъяо, он обернулся и смерил Мо Сюаньюя подобным стреле взглядом, за короткое мгновение намекнув, что вопрос задал не из-за собственной забывчивости. Кивнув Лань Сичэню, будто поворачивался исключительно для него, Цзян Ваньинь прошёл мимо, а Цзинь Лин увязался следом без лишних слов, готовый получить обещанную трёпку. По реакции дяди он уже успел понять, что отделается лишь словесным нагоняем, что можно было пережить. Поворачиваясь, он невзначай скользнул взглядом по Мо Сюаньюю, что можно было принять за мимолётную случайность, однако Мо Сюаньюй успел познакомиться с интеллектом Цзинь Лина достаточно близко, чтобы понять, что тот смекнул, для кого предназначался намёк.       Мо Сюаньюй попытался отговорить Лань Ванцзи от того, чтобы вместе идти на торжественный ужин, однако тот был непреклонен и силой одного взгляда заставил юношу покорно сидеть рядом с собой. Мо Сюаньюй чувствовал себя зверушкой на выставке, ощущая каждый брошенный на себя взгляд как иголку под кожей. Ему не было места на этом собрании высших мира сего, и он успел ещё несколько сотен раз пожалеть о том, что не включил дурачка, дабы отвертеться от этого приглашения. К счастью, Цзинь Гуанъяо снова вернулся к иллюзии, будто никакого Мо Сюаньюя в зале не было, и тот мог точно так же игнорировать его в ответ. Ему хватало того, что остальные люди, знающие о случившемся скандале, смотрели на него, как на ожившего мертвеца, но этого можно и нужно было ожидать, так что Мо Сюаньюй просто ушёл в себя и наслаждался едой, пока мог.       Как только появился малейший шанс сбежать, он сделал это при первой же возможности, семеня за Ханьгуан-цзюнем, идущим так уверенно, будто башня принадлежала лично ему.       — Вы не против, если я немного прогуляюсь в одиночестве? Хочу вспомнить былые времена. Вряд ли мне выпадет шанс вернуться сюда снова, — обратился к мужчине Мо Сюаньюй.       — Не ищи неприятностей, — ответил Лань Ванцзи, тем самым давая своё добро. Мо Сюаньюй просиял и на радостях поклонился.       — Обещаю вести себя наилучшим образом! — И с этими словами он скрылся среди бесчисленных поворотов и развилок, направляясь к гостевому крылу, скрытому в садах. Цзян Ваньинь, будучи главой ордена, был вынужден остаться в главном зале до тех пор, пока приличия не позволят ему сбежать, и Мо Сюаньюй действительно хотел воспользоваться шансом взглянуть на когда-то родные ему места. Сейчас к этой роскоши он никакого отношения не имел. Пусть одежды ему подобрали приличные, но на них не было никакого характерного для любого ордена орнамента, и Мо Сюаньюй по-прежнему оставался беспризорным бродягой. Не хватало лишь походной сумки и излюбленного бамбукового шеста.       «Сияние средь снегов» сейчас было в полном цвету, и взгляд то и дело цеплялся за пышные цветы, вызывавшими желание протянуть руку и погладить нежные лепестки. На фоне белых бутонов Мо Сюаньюй чувствовал себя насквозь грязным. Когда до гостевого крыла осталась лишь пара поворотов, он остановился, заметив тень на своём пути. Тело напряглось само по себе, готовясь к кулачной битве, потому что Мо Сюаньюй сомневался в том, что таинственный визитёр будет настроен на мирный разговор. А использовать тёмный путь в центре скопления праведных заклинателей было равно подписанию смертного приговора.       Вопреки ожиданиям, из-за деревьев вышел Цзинь Лин со скрещёнными на груди руками.       — И вот мы снова встретились, — сказал он, звуча не враждебно, но и не приветливо. Мо Сюаньюй почувствовал, как сами по себе расслабились сведённые лопатки.       — По крайней мере, в этот раз никто из нас не планирует умирать, — ответил он с улыбкой. Цзинь Лин скользнул взглядом по его лишённым всяких бинтов и шрамов ладоням, тихо хмыкнув этой шутке.       — Ты говорил, что никогда не вернёшься сюда. Что заставило тебя передумать? — Улыбка Мо Сюаньюя стала натянутой. Зная, насколько Цзинь Лин близок с Цзинь Гуанъяо, он не желал открывать рот лишний раз, чтобы юноша не раскрыл все секреты просто из доверия к своему дяде. Учитывая то, что Мо Сюаньюй планировал провернуть, неизвестно было, на чью сторону Цзинь Лин мог встать в принципе. Всё-таки он оставался ребёнком и видел мир в своих ярких красках, исполненных контрастов. — Перефразирую. Это из-за той руки, о которой вы говорили на горе Дафань? Из-за которой Ханьгуан-цзюнь согласился взять тебя в спутники, хотя он никогда не путешествует в компании?       Видимо, удивление каким-то образом отразилось на лице Мо Сюаньюя, потому что Цзинь Лин усмехнулся и деловито перенёс вес с ноги на ногу.       — Похоже, ты не знал, что это первый раз за множество лет, когда Ханьгуан-цзюнь посещает собрание в Ланьлин Цзинь. До этого он держался в стороне и никоим образом не желал связывать себя с обществом, к которому принадлежал.       Мо Сюаньюй понял, что по привычке недооценил этого ребёнка. Дерзко с его стороны было предположить, что растущий в Ланьлин Цзинь человек, пусть и лишённый возможности принимать решения, не научится парочке трюков. По-другому тут не выживали, Мо Сюаньюй по себе знал. Учитывая то, что Цзинь Лин на его памяти влипал в неприятности в гордом одиночестве, так же смело было предполагать, что о нём пеклись и вполовину так сильно, как представил себе Мо Сюаньюй поначалу. Максимум — закрывали глаза на грязные вещи, творившиеся за закрытыми дверями, ибо меньше знаешь — дольше живёшь. Цзинь Лин мог быть наивным, но никак не глупым.       — Повторю свой вопрос: зачем ты вернулся?       Мо Сюаньюй открыл рот, чтобы попытаться дать хоть часть ответа, но его прервал смешок за спиной Цзинь Лина.       — Сначала я думал, что мне показалось. Но это и вправду ты. — Следом за голосом из-за поворота вышел юноша в золотых одеждах ордена Ланьлин Цзинь. Следом за ним со всех сторон из сада повыскакивали ещё несколько, широко расступившись, чтобы закрыть путь к отступлению.       Пусть Мо Сюаньюй слабо помнил некоторые вещи из своего прошлого, приближённых адептов сложно было не узнать. Правда, когда его изгнали из ордена, те были на порядок младше и нуждались в подзатыльнике, чтобы высидеть до конца урока. Скорее всего, Цзинь Лина рядом с ними не было из-за того, что добрый дядя нанял племяннику лучших учителей, занимавшихся с ним лично.       — Прошло совсем немного времени, но у тебя хватило совести вернуться сюда, — снова заговорил юноша, видимо, взявший на себя роль лидера. Неудивительно, при его-то размерах. Будучи примерно одного возраста с Цзинь Лином, тот был на порядок выше и крепче.       Цзинь Лин нахмурился и повернулся к незваным гостям всем телом, таким образом закрывая собой Мо Сюаньюя.       — Не твоё дело, Цзинь Чань. Проваливай отсюда, — враждебно сказал он. Теперь стало ясно, почему Цзинь Лин всегда и везде был либо один, либо в компании главы Цзян.       — Не моё, говоришь? Как я могу оставить позор нашего ордена безнаказанным и не преподать ему урок? — оскалился Цзинь Чань, и у Мо Сюаньюя холодок прошёлся по коже от очень нехорошего предчувствия. Он вспомнил о своём двоюродном брате, говорившем всякие подобные вещи перед, во время и после побоев. Они никогда не значили, что Мо Сюаньюй может надеяться на нечто хорошее.       — Он больше не часть нашего ордена, и ты не имеешь права трогать его, — парировал Цзинь Лин.       — И что? — беззастенчиво переспросил Цзинь Чань, и Мо Сюаньюй понял, что добром дело не кончится. Он привык ходить с парочкой синяков и ссадин, никогда незаживающих, но не хотелось втягивать во всё это ещё и Цзинь Лина.       — А то! — не унимался юноша, вжившись в роль защитника. — Забыл, с кем он сегодня пришёл? Желаешь нажить проблем с Ханьгуан-цзюнем?       В ответ на это адепты несколько оробели, и даже их самоуверенный лидер потерял былой запал. Мо Сюаньюй уставился на затылок Цзинь Лина широко раскрытыми глазами, не зная, как реагировать.       Помолчав немного, Цзинь Чань опомнился и попытался зайти с другой стороны:       — А тебе-то какое дело, Цзинь Лин? Разве не ты ненавидел его и поносил громче всех после того, как он приставал к Ляньфан-цзуню?       Плечи Цзинь Лина приподнялись почти незаметно, но сердце Мо Сюаньюя ухнуло в пятки. Вот и конец, — решил он. Теперь оставалось только принять побои или навсегда очернить те крохи репутации, что у него ещё могли остаться. Он знал, что именно этот клинок приставят к его горлу, однако всё равно во рту разлился горький привкус отвращения. Что бы он ни сделал, сколько жизней бы ни спас, а клеймо обрезанного рукава, посмевшего осквернить Ляньфан-цзуня, вечным огнём будет гореть у него на спине.       Он надеялся по-быстрому сбежать или хотя бы оказаться один против всех, но Цзинь Лин не унимался, решив отстаивать своё до конца:       — И его наказали за это. А ты, я смотрю, хочешь драки. Мог бы сказать с самого начала.       Смотря на численное превосходство противников, Мо Сюаньюй не мог не насторожиться. Каждая клеточка в его теле кричала «бей или беги». Он вспомнил, как лежал на грязном полу сарая не в силах подняться и мог только смотреть на лицо своего так званого брата и его мелкого подхалима, наслаждавшихся чужими страданиями с животной радостью. Несомненно, эти дети ничем не отличались. Заклинатели они или нет, богатые они или нет — люди везде были одинаковыми, этому Мо Сюаньюй научился за то недолгое время, что провёл в дороге. Он не владел мечом, но у него были знания. Он не умел сражаться, но умел убегать. Загнанный в угол, он готов был идти до последнего, как было всегда.       По сознанию прокатилась волна огненной ярости, заставившая вздрогнуть от внезапно накативших чувств, а потом Мо Сюаньюй замер, словно лишённая хозяина марионетка. Колени расслабились сами по себе, и он тихо выскользнул из-за спины Цзинь Лина, вспоминая тот день, когда бесшумно крался мимо ночной охраны, имея только одну попытку на успешный побег: расплатой за провал стала бы смерть. Вот и сейчас, видя, как один Цзинь Лин собирается броситься в неравный бой, ведомый одним лишь импульсом, Мо Сюаньюй не смог просто стоять и наблюдать.       Цзинь Чань замер, когда на его плечо легла лёгкая рука, а другие юноши расступились в сторону, громко охнув от удивления. Они даже не заметили, когда обрезанный рукав успел сбежать и обойти их, — Цзинь Лин перетянул на себя всё внимание.       — Не думаю, что стоит разбрасываться тумаками, всё-таки мы все тут люди, а не дикие животные, — мягко сказал Мо Сюаньюй, и даже у Цзинь Лина по коже пробежались мурашки от того, как звучал его голос. Как у Цзинь Гуанъяо, когда тот явно был зол, но не показывал этого, а наоборот — становился ещё более учтивым и галантным. Цзинь Лин наблюдал это не слишком часто, но и тех отрывков было достаточно, чтобы они выгравировались в памяти на остаток жизни.       Мо Сюаньюй приподнял уголки губ в скромной улыбке, будто вырезанной у него на лице лёгким росчерком клинка.       — Присядь, поговорим, — тихо попросил он, и все удивились, когда под давлением тощей ладони Цзинь Чань, бывший чуть ли не в два раза шире обрезанного рукава, без труда способного сделаться невидимым за его спиной, опустился на землю без возражений. Мо Сюаньюй присел рядом, не убирая руки. — А теперь слушай внимательно, пока я преподаю урок. Вы, сорванцы, сейчас уйдёте отсюда и забудете о том, что видели меня и Цзинь Лина. Думаю, вас должны были научить тому, что детям не стоит лезть в дела взрослых. Ляньфан-цзунь пустил меня лично, остальное тебя не касается. Мы друг друга поняли?       Он специально говорил достаточно громко, чтобы другие услышали и прониклись. Вблизи он увидел, как на висках Цзинь Чаня выступил пот. Отлично, главное не ослаблять хватку и не дать обрести почву под ногами. Пока главный в банде стоит на коленях, остальные не рискнут сунуться, хотя в таком количестве они легко могли одолеть Мо Сюаньюя и забить его до смерти.       Цзинь Лин тоже поражённо замер на месте, не зная, должен ли вмешаться. С ним Мо Сюаньюй всегда вёл себя предельно терпеливо и даже дружелюбно, несмотря на то, как Цзинь Лин относился к нему поначалу. Сейчас из-за того, насколько это его поведение отличалось от обычного, Мо Сюаньюй выглядел почти пугающе, несмотря на то, что вообще не пытался таковым казаться. Можно было не заметить этого, но Мо Сюаньюй был испуган больше, чем любой в этом саду.       — Мы друг друга поняли? — повторил он, после чего приблизился к уху парня и прошептал специально для него: — Это сейчас я с тобой нежен, но через пару секунд ты можешь обмочиться у всех на глазах. Посмотрим, как легко потом тебе будет завоевать авторитет с такой подмоченной репутацией.       Цзинь Чань кивнул.       — П-понял. Приношу извинения, больше такого не повторится, — пробормотал он, напрягшись всем телом, будто боялся, что в любой момент может случиться непоправимое.       — А что насчёт Цзинь Лина? Я беспокоюсь о том, что могу случайно испортить ваши отношения: молодёжь должна держаться друг друга, — дружелюбно заметил Мо Сюаньюй.       — Мы больше не будем задирать его, — пообещал Цзинь Чань. Мо Сюаньюй поднял глаза на остальных, однако в них не было и тени улыбки, которую изображали губы.       — Правда?       Те дёргано закивали, боясь, что их настигнет та же участь, что и коленопреклонённого Цзинь Чаня. Кто знает, что этот безумный может выкинуть, если его действительно разозлить. Широко улыбнувшись, Мо Сюаньюй убрал руку и помог ошарашенному парню подняться, собственноручно поставив его на ноги и почти по-дружески похлопав по спине.       — Вот и чудесно! Рад, что мы всё решили мирно, — сказал он. — А сейчас, если вы не против, я хотел бы насладиться видами этого сада наедине.       Стоило ему договорить, как адептов словно ветром сдуло, и на дорожке остались лишь они с Цзинь Лином. Придя в себя, юноша тут же подскочил к Мо Сюаньюю.       — Что ты с ним сделал? Он выглядел так, будто сейчас сознание потеряет. Это тоже из тёмного пути? — спросил он. Мо Сюаньюй заторможено повернул к нему голову, неспособный перестать улыбаться. Его руки колотила мелкая дрожь.       Заметив потерянное состояние старшего, Цзинь Лин обеспокоился, ведь пару секунд назад Мо Сюаньюй выглядел уверенным в себе.       — Эй, ты в порядке? Тут лавочка рядом, сядь на неё. — Не дожидаясь реакции, он схватил Мо Сюаньюя за руку и почти оттащил в сторону. Тот едва заставил задеревеневшие ноги согнуться, чтобы упасть и наконец расслабиться.       — Спасибо, — пробормотал он.       — За что ты меня благодаришь? Это ты отделал их даже без драки, — удивился Цзинь Лин. Мо Сюаньюй опустил голову, смотря на свои колени и подрагивающие руки поверх них.       — Раньше за меня никто не заступался, — тихо признался он. Стоило признать ещё то, что от Цзинь Лина он даже не ожидал подобного геройства.       Сам юноша, услышавший это, неловко застыл на месте, не зная, что сказать. В его глазах Мо Сюаньюй вырисовался человеком, знающим ответы на все вопросы, способным найти выход из любой ситуации, будь он честным или нет. Сейчас же он будто бы превратился в ребёнка на несколько минут, уйдя куда-то в себя. Если подумать, то разница в возрасте у них была не настолько большая, и Цзинь Лин понял, что ему знакомы эти чувства. Он точно так же удивился тому, что Мо Сюаньюй рискнул бросить вызов целой группе заклинателей, какими бы зазнавшимися те ни были. Этот поступок вызывал восхищение.       — Ты тоже вступился за меня, это равноценно, — в итоге заключил он и попробовал поинтересоваться снова: — Так какой приём ты использовал, чтобы заставить его так перенервничать?       — Это простое знание человеческого тела, — ответил Мо Сюаньюй. Подняв голову, он увидел, что Цзинь Лин нахмурился в недоумении, и засмеялся. — Разумеется, великим заклинателям не нужны столь примитивные знания, но куда мне до ваших высот? Как ты видел, я не могу во всём полагаться на тёмный путь, да и не слишком горю желанием, поэтому приходится выкручиваться.       Поднявшись на ватные ноги, он подошёл к Цзинь Лину и положил руку ему на плечо. Тот инстинктивно напрягся, но расслабился, когда ничего не произошло.       — Вот тут есть точка, где собираются нервы, — сказал Мо Сюаньюй и легко нажал под ключицей, чтобы Цзинь Лин почувствовал нужное место. Тот скривился от неприятных ощущений. — Если нажать её неожиданно, человека может парализовать от шока. Если добавить духовной энергии, он может даже отключиться от боли, но это довольно рискованно, если не знаешь меры. Понял?       Цзинь Лин кивнул.       — Попробуй на мне.       Подняв глаза, юноша взглянул на лицо Мо Сюаньюя, снова открытое и приветливое. Цзинь Лин колебался, не желая причинять боль человеку, выручившему его. Уже не в первый раз.       — Не бойся, не попробуешь — не узнаешь — поощрил его Мо Сюаньюй.       Нерешительно подняв руку, Цзинь Лин наугад нажал пальцем туда, куда, как ему казалось, показывал Мо Сюаньюй.       — Чуть-чуть не попал, — сказал тот и поправил его кисть, положив на нужное место. Когда Цзинь Лин надавил в этот раз, Мо Сюаньюй скривился и тут же улыбнулся. Несмотря на дискомфорт, он выглядел довольным. — Молодец. Получилось.       Цзинь Лин опустил руку, чувствуя себя так, будто это ему придавили тот странный клубок нервов. Слишком много событий произошло за последние недели, он не успевал понять, как должен к ним относиться. Человек, совсем недавно вызывавший презрение и отвращение, теперь заставлял радоваться его похвале. Тот, кто всю жизнь издевался над ним, убежал, поджав хвост.       — Они часто достают тебя? — спросил Мо Сюаньюй, и Цзинь Лин чуть не пропустил этот вопрос мимо ушей, слишком глубоко уйдя в раздумья.       — Один-на-один я могу поколотить любого из них, но обычно они нападают все вместе, поэтому приходится туго, — признался он.       — Понимаю, меня тоже неплохо поколачивали раньше, — ответил Мо Сюаньюй. — Главное запомнить несколько простых вещей: либо не дай им дойти до драки, либо заверши её первым любым способом. И никогда не используй один и тот же трюк дважды. Креатив — лучшее оружие.       — Зачем ты рассказываешь это мне?       — Надо же передавать знания будущим поколениям, иначе какой в них смысл? — со смешком сказал Мо Сюаньюй. — Ладно, тебе лучше идти. Не думаю, что быть обнаруженным со мной это хороший исход. Один раз мы чуть не влипли в неприятности.       — Да кому какое дело? Я общаюсь с кем хочу, — фыркнул Цзинь Лин, заставив Мо Сюаньюя улыбнуться поживее, чем до этого. Малец был похож на Цзян Ваньиня там, где даже не замечал. Будто прочитав его мысли, Цзинь Лин вздохнул и покачал головой. — Комната дяди будет по правой стороне к саду. Не знаю, что между вами происходит, но если ты посмеешь что-то сделать…       — Познакомлюсь с его кнутом раньше, чем подумаю, — перебил его Мо Сюаньюй. — Похоже, глава Цзян не единственный, кто беспокоится?       Поняв намёк, Цзинь Лин порозовел и отвернулся, широким шагом направившись вглубь сада.       — Не ищи проблем на свою голову, — сказал он, не оборачиваясь.       — Постараюсь, — ответил Мо Сюаньюй.       «Так уж вышло, что они сами меня находят», — подумал следом.       Дождавшись, пока фигура Цзинь Лина скроется среди пышной зелени, он развернулся, собравшись направиться к гостевым покоям, как планировалось изначально, и с размаху чуть не врезался в грудь стоявшего позади мужчины.       Цзян Ваньинь поприветствовал Мо Сюаньюя приподнятой бровью.       — Г-глава Цзян, — торопливо поздоровался тот. Вторая бровь мужчины тоже поползла к линии роста волос, делая того похожим на любопытного подростка. То ли разговор с Цзинь Лином так повлиял на Мо Сюаньюя, то ли атмосфера была особенной, но внезапно между дядей и племянником обнаружилось куда больше сходств, чем раньше. Они могли бы сойти за братьев.       — Я думал, мы оставили формальности позади, — глухо пробормотал Цзян Ваньинь. Пусть его голос не был добродушным, злости в нём тоже не ощущалось. Мо Сюаньюй позволил себе улыбнуться.       — Вот мы встретились снова. И даже никто не умирает, — сказал он, снова попав под влияние странной волны спокойствия, накрывавшей его каждый раз, когда Цзян Ваньинь оказывался рядом.       Услышав это, Цзян Ваньинь позволил себе усмехнуться одним уголком губ.       — Приятно осознать, что эти бабочки мне не причудились, — сказал он и сел на лавочку. — Помнится, ты обещал мне что-то рассказать.       — Я много чего хочу Вам сказать, — честно сказал Мо Сюаньюй, неловко улыбнувшись. — Но, может, лучше уйдём куда-то: тут нас могут увидеть, и будет…       — Ничего не будет. Я достаточно самостоятельный человек, чтобы выбирать, с кем мне общаться, — резко прервал его Цзян Ваньинь и махнул рукой, накладывая изолирующее заклинание, вытиснившее все внешние звуки. — Ну, рассказывай.       Мо Сюаньюй засмеялся.       — Не поверите, Цзинь Лин совсем недавно сказал почти то же самое, — сказал он в ответ на вопросительный взгляд мужчины.       — Цзинь Лин был тут?       — Да. Наверно, шёл по моим следам, чтобы устроить допрос. Он беспокоился о Вашем благополучии.       — Маловат ещё для такого, — хмыкнул Цзян Ваньинь, однако в голосе его скользнули знакомые тёплые нотки.       Они недолго смотрели друг на друга в абсолютном молчании, будто глаза могли сказать больше, чем слова. Мо Сюаньюй действительно хотел знать, что крылось в чертогах разума человека, сидевшего перед ним, когда мог проводить время с равными себе в Башне Кои.       Вздохнув, он сел на лавочку, оставив между ними немного расстояния, что можно было счесть приличным, если закрыть оба глаза.       — Сегодня или завтра многое случится, — начал он туманно, смотря куда-то перед собой, но никуда конкретно. — Может, мне придётся снова крупно опозориться, может, меня убьют. Но начав, я уже не могу остановиться, пока не доведу всё до конца.       Цзян Ваньинь тихо хмыкнул.       — Ты напоминаешь мне одного человека. Тот вечно куда-то влипал и никогда не мог остановиться, — задумчиво сказал он. — Оно того стоит?       — Не знаю. Надеюсь. Но вернуться я уже не могу, особенно сейчас, когда попался бр… главе Цзинь на глаза, — ответил Мо Сюаньюй, постукивая ногтями по полированному дереву.       — Интересная у вас история.       — Ещё бы, иначе мы с Вами бы не встретились на той горе. — Цзян Ваньинь сухо хмыкнул в ответ на это.       — Ты хочешь отомстить ему? — спросил он без скрытого подтекста, будто интересовался планами на завтра.       Мо Сюаньюй задумался, желая ответить честно. Он старался вовсе не думать о собственных чувствах по той самой причине, что это было слишком сложно. Куда проще было читать других, чем своё же сердце.       — Нет. Я просто хочу добиться правды, — сказал он в итоге. — Я не могу смотреть Вам в глаза до тех пор, пока эта тень висит надо мной.       — Какие благородные слова для человека со столь скудным прошлым, — прокомментировал Цзян Ваньинь без намёка на осуждение. Протянув руку, он сорвал листок с ближайшего куста и принялся вертеть его между пальцев.       — Жизнь учит качественно, но берёт дорого. Вы не знаете, чьё тело мы собираем?       — Разумеется, нет. Ханьгуан-цзюнь все секреты уносит с собой в могилу, — с привычной примесью сарказма ответил мужчина.       — Не Минцзюэ, — чётко и ясно сказал Мо Сюаньюй, выделяя каждый слог, чтобы не оставить шансов ослышаться. Будто вынес приговор, только неизвестно какой и кому.       Цзян Ваньинь замер, медленно повернув голову в сторону Мо Сюаньюя. Тот продолжал смотреть перед собой с нечитаемым выражением лица.       — Ты уверен?       — В противном случае я не стал бы говорить об этом. Не могу сказать, почему, но я хочу быть с Вами честен настолько, насколько могу. Поэтому не сомневайтесь, когда я говорю, что сегодня случится многое. И когда говорю, что хотел бы узнать Вас поближе после того, как всё это закончится, — сказал он и всё-таки решился повернуть голову, чтобы по взгляду можно было увидеть искренность его чувств. Мо Сюаньюй верил, что Цзян Ваньинь поймёт. Будучи человеком, всю жизнь нёсшим на себе ответственность, о которой нельзя было сказать, он не мог не понять. Иначе судьба не свела бы их снова — уже дважды.       — Почему именно я? — спросил Цзян Ваньинь так, будто действительно желал знать ответ. Его лицо было непривычно открытым в своём выражении, смягчённым почти юношеским любопытством. Сердце Мо Сюаньюя ёкнуло.       — Потому что Вы стали первым, кто поверил мне. Уверен, Вы собирали всю информацию после первой нашей встречи, однако во время второй ничем не показали этого. Это дорогого стоит, уверен, Вы знаете. Я ведь тоже много чего слышал, — сказал он, горько улыбнувшись. До сих пор Мо Сюаньюй не мог выйти из-под тени своего брата, но Цзян Ваньинь будто не видел её вовсе. Или мастерски игнорировал, смотря на самого Мо Сюаньюя и видя только его.       Неловко двинув ладонь, Мо Сюаньюй накрыл руку Цзян Ваньиня собственной, взволнованно наблюдая за реакцией. Мужчина не отстранился и даже не напрягся, будто поощрял каждое его действие, терпеливо ожидая, пока собеседник наберётся смелости.       — Надеюсь, я всё правильно понимаю?..       — Попробуй уточнить, — подтолкнул Цзян Ваньинь, и они соприкоснулись плечам.       — Вы мне очень нравитесь.       — Плохой выбор.       Мо Сюаньюй тихо рассмеялся, коснувшись лбом твёрдого плеча, чтобы почувствовать настоящее человеческое тепло. Подняв голову снова, в этот раз он поступил смелее и накрыл щеку Цзян Ваньиня свободной ладонью, поглаживая большим пальцем, чтобы запомнить ощущение, если то станет последним, что он знал.       Ресницы Цзян Ваньиня дрогнули, опустившись в ожидании, и это был тот самый ответ, которого Мо Сюаньюй ждал так долго. Подавшись вперёд, он сначала позволил переплестись их дыханиям, после чего накрыл сухие губы своими, медленно, чтобы растянуть удовольствие и дать шанс остановиться. Он сомневался, что Цзян Ваньинь был из тех людей, что играли с чувствами других ради собственной забавы, но всё же страшно было неправильно прочесть ситуацию и переступить запретные границы, прыгнув прямо в бездну.       Отстранившись, он посмотрел на изящное лицо перед собой, с удовлетворением отметив украсивший щёки бледный румянец. Цзян Ваньинь продолжал хмуриться, будто ждал подвоха. Медленно приподняв веки, он посмотрел на Мо Сюаньюя в ответ, желая убедиться, что тот реален и всё ещё здесь.       Используя их всё ещё переплетённые руки, Мо Сюаньюй положил ладонь Цзян Ваньиня на свою талию, чтобы стать ещё ближе, после чего приник к завлекающе приоткрытым губам снова, в этот раз разомкнув собственные и почти сразу углубив поцелуй, чтобы не оставить места для сомнений. Цзян Ваньинь был похож на человека, склонного к агрессии и нападению, но в поцелуях он оказался внезапно неторопливым и податливым партнёром, позволяя Мо Сюаньюю делать всё, чего пожелает сердце. Юноша с восторгом отметил, что для Цзян Ваньиня это, скорее всего, был далеко не первый поцелуй — это значило, что он не испугается в последний момент. Это значило, что у него есть шанс.       Мо Сюаньюй хотел бы навсегда остаться на этой лавочке в окружении «сияния средь снегов», запоминая ощущение губ Цзян Ваньиня, идеально сочетавшихся с его собственными. Хотя, несмотря на все слухи, Мо Сюаньюй мог мало с чем их сравнить.       Оторваться друг от друга удалось с большим трудом, будто вместе с этим мгновением всё могло исчезнуть, растворившись подобно морской пене. Но слегка вспотевшая ладонь всё ещё оставалась на щеке Цзян Ваньиня, а рука, покоившаяся на талии Мо Сюаньюя, только сжалась крепче, словно в нежелании отпускать.       — Вы позволите мне отправиться с Вами в Юньмэн Цзян? — спросил Мо Сюаньюй, запустив пальцы в одну из прядей, обрамлявших лицо Цзян Ваньиня.       — Разве у тебя не остались дела, которые нельзя бросить? — спросил тот, усмехнувшись своими порозовевшими губами. Теперь они уже не были такими сухими. Теперь Мо Сюаньюй знал их вкус.       — Но Ваш ответ смотивирует меня закончить их.       Пальцы на его пояснице чуть сжались, отвечая без слов.       — Только дам условие, — сказал мужчина, внезапно посерьёзнев. Мо Сюаньюй сглотнул, ожидая приговора. — Цзян Чэн.       — Что? — нахмурился Мо Сюаньюй.       — Странно столь официально обращаться к мужчине, которого ты уже поцеловал. Дважды, — насмешливо ответил Цзян Ваньинь, второй рукой окольцевав Мо Сюаньюя, не давая шанса на отступление. Он и не собирался.       — Трижды.       Прежде, чем Цзян Чэн успел открыть рот, Мо Сюаньюй уже соединил их губы вновь, стремясь запечатлеть момент как можно ярче, потому что в будущем могло случиться что угодно, и он отказывался покидать этот мир без хотя бы одного счастливого воспоминания.       Они держали друг друга до тех пор, пока не прошло слишком много времени, чтобы отсутствие Цзян Чэна осталось не подозрительным. Мо Сюаньюй огладил пальцами всё ещё пылающее от румянца лицо, волосы, одежды, не останавливаясь ни на мгновение, будто Цзян Чэн мог исчезнуть в любую секунду. Тот тоже не остался в долгу, осмелев и позволив себе точно так же исследовать Мо Сюаньюя, докуда доставали руки. Они будто притягивались друг к другу, и Цзян Чэн, никогда не ощущавший подобного доселе, хотел погрузиться с головой в новое странное чувство. Пусть первое его мнение о Мо Сюаньюе было не радужным, но постепенно интрига, выросшая из лёгкого интереса, переросла в желание сблизиться. Особенно после того, сколько Мо Сюаньюй на его глазах сделал для Цзинь Лина. Особенно после того, как Мо Сюаньюй сделал вид, что не слышал о пугающем нраве Саньду Шэншоу, тенью накрывшим его на остаток жизни. Особенно после того, как не побоялся сделать шаг первым, решив, что Цзян Чэн достоин того, чтобы подойти к нему. В некоторых местах они оба были пугающе похожи, и прав был Мо Сюаньюй, когда говорил, что Цзян Чэн поймёт его, как никто другой. Пусть Цзян Чэн и не знал, к чему приведёт вся эта история, но он хотел дать себе хоть маленький шанс, после того, как почти два десятка лет ограничивал себя во всём, даже в чувствах. Может, наконец он заслужил свою каплю чуда в этом мире.       Когда пришло время разойтись, они легко отпустили друг друга, сделав шаг назад, чтобы случайно не забыться снова.       — Что бы ни случилось сегодня или завтра, знай, что я был честен с тобой, — сказал Мо Сюаньюй.       — Не бросай ношу на свои плечи в одиночку. У меня достаточно сил, чтобы помочь, — напомнил Цзян Чэн. Он понимал, что Мо Сюаньюй наверняка не втягивал его в эту опасную игру по многим личным и не только причинам, но всё равно не хотел сидеть без дела.       — Я потому и не прошу и не рассказываю, ведь не желаю втягивать в это ни тебя, ни Цзинь Лина. Следи за ним, он может быть в опасности, пока находится здесь или рядом со мной, — предупредил Мо Сюаньюй, чувствуя, как уходят последние искры тепла там, где совсем недавно были чужие ладони.       Цзян Чэн смотрел на него с неописуемой печалью во взгляде. Будто скорбел по ещё не случившемуся. Или случившемуся когда-то давно.       — Береги себя, — тихо попросил он, напоследок криво усмехнувшись. — Ты же обещал всё обо мне узнать.       — Сделаю всё возможное и буду ждать с нетерпением, — ответил Мо Сюаньюй, и они разошлись в разные стороны, будто никогда не пересекались в этом саду.       Когда пришло время торжественного ужина, предшествовавшего большому собранию, Мо Сюаньюй и Цзян Чэн находились на разных концах зала и даже не смотрели в сторону друг друга, будто не были даже знакомы. Это было к лучшему, потому что Мо Сюаньюй чувствовал чужие взгляды на себе постоянно, будто бы люди пришли в этот зал для того, чтобы взглянуть на посмешище, некогда бывшее адептом Ланьлин Цзинь. Уйдя в себя, он смотрел в свою тарелку, прокручивая в голове план следующих действий. Лань Ванцзи тихо сидел рядом, выглядя так, будто мероприятие совсем не интересовало его, и он вынужден на нём присутствовать. Отчасти это было правдой: Мо Сюаньюй не мог появиться один нигде, потому что на него тут же попытались бы напасть, как показала прошлая встреча с Цзинь Лином. Приходилось держаться друг друга, пока всё не закончится.       На глазах у Цзинь Гуанъяо невозможно было покинуть зал незамеченным, поэтому пришлось ждать момента, когда гости с чарками вина разбились по группам, обмениваясь любезностями или сплетнями, а подвыпивший Не Хуайсан, как нельзя кстати, принялся скулить о тяжестях жизни, и Цзинь Гуанъяо с Лань Сичэнем пришлось за ручку вывести его в сад, чтобы дать немного проветриться и остудить голову, выплакав своё горе.       Выждав, достаточное количество времени, Мо Сюаньюй потянулся и сообщил, что устал после изматывающей дороги и долгого дня. Пора бы им вернуться в гостевые покои, тем более, даже на территории другого ордена Лань Ванцзи не собирался нарушать свой распорядок дня. Вместе они незаметно покинули огромный зал, оставив музыку и свет позади. Однако вместо гостевых покоев оба развернулись в совершенно противоположном направлении.       — Есть только одно место, где глава Цзинь мог спрятать голову, — сказал Мо Сюаньюй. Ханьгуан-цзюнь кивнул. — Вам лучше не идти за мной. Если нас заметят, это может плохо повлиять на Вашу репутацию.       — Не бросай начатое на середине пути, — изрёк Лань Ванцзи, и Мо Сюаньюй понял, что он процитировал одно из правил. Сложно было поверить, что благородный Ханьгуан-цзюнь использует правила своего великого ордена как отговорку для того, чтобы проникнуть в чужие покои под покровом ночи.       К счастью, время было ещё достаточно раннее, чтобы все гости не разошлись по комнатам, избавив мужчин от риска быть замеченными. Будь Мо Сюаньюй сильнее, он применил бы бумажное воплощение, чтобы легко и незримо просочиться в Благоуханный дворец, но с его малым количеством духовной энергии времени было бы слишком мало, чтобы успеть что-либо. Вместо этого пришлось напрягать память и вспоминать те самые скрытые пути, что прятали его от глаз стражи и прочих незваных зрителей. С Лань Ванцзи пришлось напрячься ещё больше, потому что его белоснежные одежды ярко выделялись в темноте даже без света фонарей, практически умоляя их обнаружить. Вот помпезность великого заклинателя и вышла им боком.       Несмотря на все опасения, они добрались без эксцессов, и Мо Сюаньюй со вздохом порадовался, что за годы не успел растерять хватку.       — Один из нас должен остаться снаружи и затаиться на тот случай, если что-то пойдёт не по плану. Так как я единственный знаю вход в скрытую комнату главы Цзинь, остаться вынуждены Вы, — сказал Мо Сюаньюй. Лань Ванцзи сухо кивнул в ответ, положив руку на рукоять Бичэня, будто был готов в любой момент дать бой, если понадобится.       Не став медлить, Мо Сюаньюй проскользнул в одно из открытых окон, сложив руки в печать, известную только жителям этого дворца. Будь он неопытным воришкой, уже поставил бы на уши всю охрану, но он не в первый раз проворачивал этот трюк. Хорошо, что Цзинь Гуанъяо забыл о том, что когда-то обучил Мо Сюаньюя этому приёму, чтобы тот каждый раз не стоял под воротами в ожидании аудиенции. Приятно быть не единственным, допускающим ошибки.       Оказавшись в широком коридоре, Мо Сюаньюй без труда нашёл нужную ему комнату. К счастью, дворец так хорошо охранялся со всех сторон, что запирать его ещё и внутри не считали нужным, но Мо Сюаньюй на всякий случай проверил двери на наличие всяких ловушек, а в самих покоях не прикасался ни к чему, ведь не было гарантии, что сами предметы не зачарованы. Скользнув к огромному зеркалу, Мо Сюаньюй наощупь запустил механизм и шагнул в открывшийся проход. Одновременно с тем дверь снаружи открылась, и у него едва не остановилось сердце в страхе, что Цзинь Гуанъяо всё это время следовал за ним, чтобы сейчас загнать в ловушку и убить вдали от чужих глаз.       К счастью, незваным гостем оказалась жена главы Ланьлин Цзинь, и Мо Сюаньюй выдохнул про себя, решив подождать, пока она уйдёт. Вдруг с годами доверие между супругами настолько укрепилось, что Цинь Су теперь тоже могла ходить в тайную комнату и прятать там свои секреты. Увы, женщина почему-то задержалась, и Мо Сюаньюй поднялся по лестнице, чтобы понаблюдать за ней через прозрачную сторону зеркала. В руках она держала какое-то письмо и бегло читала его, бледнея на глазах. Ещё недавно на приёме Цинь Су благоухала и была преисполнена неподдельной радости. Сейчас же содержимое таинственного письма заставило её выглядеть так, будто она увидела призрака. Мо Сюаньюй не мог не заинтересоваться тем, что же за послание могло настолько выбить почву из-под ног хозяйки Башни Кои. Насколько он помнил, Цзинь Гуанъяо оставлял Цинь Су в неведении относительно своих закулисных игрищ, оправдывая это тем, что оберегает её от лишних хлопот. Неужели его забота сыграла против него самого?       Как по зову, Цзинь Гуанъяо зашёл в комнату через несколько минут, и Мо Сюаньюй чертыхнулся про себя, нашарив механизм, открывающий боковой проход, в котором мог бы скрыться, пока оставалась такая возможность. Он отдалённо слышал приглушённые голоса скандаливших о чём-то супругов. Точнее, скандалила Цинь Су, пока Цзинь Гуанъяо пытался её успокоить. И самым страшным был тот момент, когда крики внезапно стихли. Послышалось шуршание механизма, и мимо бокового прохода, в котором Мо Сюаньюй боялся даже вдохнуть, прошли ровные шаги, стук которых эхом отдавался до самого низа лестницы.       Несмотря на то, что ему было страшно за госпожу Цзинь, с которой Цзинь Гуанъяо мог вытворить что угодно, Мо Сюаньюй не позволил себе пошевелиться до тех пор, пока с момента выхода Цзинь Гуанъяо из подвала не прошло сто счетов. Выскочив из бокового прохода, юноша по стеночке спустился вниз, боясь, что колени не выдержат и подогнутся. Он помнил это помещение так, будто только вчера Цзинь Гуанъяо с тёплой рукой на плече привёл его сюда.       «Тут никто не помешает тебе заниматься всем, чем хочешь. Я даже собрал немного интересных книг, о которых ты говорил. Это будет наш с тобой секрет, хорошо, А-Юй?»       Нахлынувшие воспоминания обожгли сердце и заставили горло неприятно сжаться, однако сейчас было неподходящее время, чтобы предаваться ностальгии, и Мо Сюаньюй направился к полке, закрытой непримечательной ширмой. Он был уверен, что голова будет стоять там, потому что выглядевшая потрёпанной ткань была покрыта нешуточным слоем ограничивающих заклинаний. Однако, отодвинув её, Мо Сюаньюй увидел лишь поблёскивавший поверх дерева кинжал. Сердце ухнуло в пятки — он не мог ошибиться. Это было единственное место, о котором Цзинь Гуанъяо никому не рассказывал, даже своей жене. Только тут он мог спрятать голову Чифэн-цзуня и быть уверенным, что никто её не найдёт!       Проглотив подступивший к горлу ком, Мо Сюаньюй оглянулся, решив проверить в менее очевидных местах. На одной из полок он заметил сшитые записи о ритуале пожертвования тела, который знал наизусть. Рядом стояли бумаги о выкупе земли, неизвестно зачем хранящиеся в таком месте — наверняка, для отвода глаз. Рядом не было ничего даже отдалённо похожего на голову. По спине пробежался холодок, на висках выступил холодный пот, и Мо Сюаньюй сглотнул, стараясь сохранить самообладание. Паника — последнее, что ему требовалось в этот момент. Он просто не ожидал, что одного вида Башни Кои будет достаточно, чтобы настолько выбить его из колеи. И это при том, что воспоминания успели припасть пылью и размазаться по краям.       Когда механизм наверху тихо зашуршал, знаменуя прибытие незваного гостя, Мо Сюаньюй задержал дыхание. Он даже не заметил, что сам позволил загнать себя в ловушку, а тайная комната Цзинь Гуанъяо специально была обустроена так, чтобы никакой пленник не мог сбежать даже при желании. Почему-то Мо Сюаньюй даже не подумал о том, что этим самым узником может оказаться он сам.       Наверху послышались голоса, намекая на то, что Цзинь Гуанъяо был не один. Ноги Мо Сюаньюя будто приросли к полу, и он мог лишь беспомощно наблюдать за тем, как ступенька за ступенькой спускаются лёгкие сапоги, скрытые почти сияющими золотистыми одеждами. Медленно, словно растягивал удовольствие, Цзинь Гуанъяо предстал пред его взором, и его лицо ловко изобразило удивление, как только он заметил Мо Сюаньюя — даже фраза прервалась на полуслове для эффектности. Мо Сюаньюй точно так же не мог выдавить из себя и слова, смотря на ставшее почти чужим лицо.       — Глава Цзинь, что-то не так? Вы так резко остановились, — спросил кто-то из-за спины мужчины.       — Сюаньюй, не ожидал увидеть тебя здесь, — осторожно обратился к юноше Цзинь Гуанъяо.       Мо Сюаньюй улыбнулся — в эту игру могли играть двое, пусть его навыки были и вполовину не так хороши.       Заинтригованные, люди ускорили свой шаг, и вскоре комната была заполнена заклинателями высшего сословия. С ними пришёл и Ханьгуан-цзюнь, без сомнений подошедший к Мо Сюаньюю. Сзади мелькнули фиолетовые одежды главы Цзян. Неплохая аудитория, Цзинь Гуанъяо не собирался мелочиться. Очевидно, он собирался разбить и без того почти убитую репутацию безумного обрезанного рукава в пух и прах прилюдно, чтобы неповадно было с ним связываться вовеки и впредь.       — Решил вспомнить старые времена и посмотреть, как всё изменилось, — сказал Мо Сюаньюй, заложив руки за спину. Надо было быстро думать, как выбраться отсюда. Если Цзинь Гуанъяо перепрятал голову, то следовало с помощью руки отследить её как можно скорее, пока она не исчезла без следа вместе с шансом на восстановление тела Не Минцзюэ. Не Хуайсан, затаившийся где-то среди толпы, не моргнёт и глазом, если Мо Сюаньюй провалится. Наверняка у него было готово уже несколько запасных планов, даже если он и словом не обмолвился хотя бы про основной, позволив Мо Сюаньюю самому разгадывать все тайны по дороге, чтобы увести концы в воду. Легко спихнуть всё на любопытство заплутавшего безумца.       — Вход в Благоуханный дворец закрыт для сторонних и строго охраняется, — резко упрекнул его Цзинь Гуанъяо.       — Правда? Удивительно, что по пути никто даже не попытался остановить меня в таком случае, — пожал плечами Мо Сюаньюй. Цзинь Гуанъяо даже не изменился в лице, и не знай Мо Сюаньюй его так хорошо, он наверняка даже не подумал бы, что у себя в голове мужчина уже просчитал их диалог на три шага вперёд. — Думаю, главе Цзинь нечего скрывать, раз Вы даже людей сюда привели. Тут есть что-то интересное?       Цзинь Гуанъяо повернулся к людям за своей спиной, снова улыбнувшись. Цинь Су стояла рядом с ним, в полном сознании и добром здравии, однако Мо Сюаньюй отчётливо помнил, как она кричала совсем недавно, да и загнанный взгляд, хорошо знакомый ему по отражениям в реках и озёрах, выдавал плохо затаённое волнение.       — Прошу прощения, Сюаньюй немного не в себе, однако совершенно безвреден, — сказав это, Цзинь Гуанъяо снова повернулся к нему. — Пожалуйста, покинь это место.       Мо Сюаньюй завертел головой, словно капризный ребёнок.       — Мне же тоже интересно. Обещаю, ничего не буду трогать, — сказал он и поднял руки в знак своей покорности.       Вздохнув, Цзинь Гуанъяо одарил его взглядом разочарованного родителя. Заклинатели за его спиной перешёптывались между собой, бросая короткие взгляды на Мо Сюаньюя, заставившие кожу покрыться мурашками. Ничего, к чему он не привык, и всё же ощущение было неприятным.       Подойдя к той полочке, которую Мо Сюаньюй осмотрел первой, Цзинь Гуанъяо взял кинжал с полки, чтобы продемонстрировать всем. Мо Сюаньюй разыграл живой интерес, не переставая краем глаза наблюдать за реакцией людей. Пока что ему удалось выйти на нейтральное поле, однако нельзя было расслабляться ни на секунду. Наверняка, после этой выходки о нём поползёт ещё больше слухов, а вход в Ланьлин Цзинь закроется семью замками. От такого удара не спасёт даже Ханьгуан-цзюнь. Скорее наоборот — он сам может пострадать от того, что водится с Мо Сюаньюем, состоя с ним в непонятных отношениях.       Больше всего настораживала Цинь Су. Она никак не реагировала на происходящее, безразлично наблюдая за тем, как её муж поигрывает кинжалом, объясняя, как в его отражении можно увидеть лица предыдущих жертв. Взгляд женщины был слишком пристальным для человека, которого не интересовали боевые искусства, и Мо Сюаньюй напрягся. Как вскоре оказалось, не зря: Цинь Су выхватила кинжал прямо из рук Цзинь Гуанъяо, шокировав всех присутствующих. Лишь Мо Сюаньюй успел среагировать, ожидая подвоха, — лезвие вонзилось в его ладонь, и он остановил клинок едва ли не в цуне от живота женщины, по щекам которой покатились слёзы. Схватив второй рукой тонкое запястье, Мо Сюаньюй несильно сжал его.       — Прошу, отпустите. Это игрушка не для Вас, — сказал он и внезапно сплюнул сгусток крови, заляпав пол и богатые одежды Цинь Су. Сквозная рана на руке не была для него чем-либо серьёзным, но тёмная энергия, скрытая в лезвии, нанесла огромный вред организму, и перед глазами юноши всё поплыло, однако хватку ослаблять он не смел.       — А-Су! — воскликнул вовремя очнувшийся Цзинь Гуанъяо и помог оторвать руки своей жены от рукояти. Оставшись без опоры, Мо Сюаньюй пошатнулся. Он мог бы свалиться на пол, если бы не подоспевший вовремя Лань Ванцзи, поддержавший его за плечи.       Все принялись взволнованно хлопотать вокруг хозяйки Башни Кои, у которой внезапно помутился рассудок. Лишь смешок со стороны Мо Сюаньюя заставил их повернуть головы. Не хватало ещё, чтобы обрезанный рукав совсем потерял берега от шока и боли.       Заметив направленные на него взгляды и перекошенное волнением лицо Цзинь Гуанъяо, Мо Сюаньюй засмеялся уже громче, вяло выпутавшись из хватки Лань Ванцзи.       — Вот оно что, интересно ты всё придумал, — сказал тихо и вытащил из ладони кинжал, заставив кровь из раны быстрее течь по пальцами и капать на пол. Теперь некоторые вещи ему стали понятны. А Мо Сюаньюй ещё оскорблялся тем, что с ним жестоко поступили когда-то. Да Цзинь Гуанъяо был готов разменять жизнь своей жены!       Повернув клинок лезвием к себе, Мо Сюаньюй глянул на заляпанный его кровью металл. К горлу подступила тошнота. Интересно, появилось бы отражение Цинь Су там, как говорил Цзинь Гуанъяо?       Заметив эту реакцию, сам Цзинь Гуанъяо тихо попросил поддержать свою жену, передав её в надёжные руки Лань Сичэня, выглядевшего абсолютно потерянным, пока Не Хуайсан материализовался рядом и принялся обмахивать лицо Цинь Су веером, приводя её в чувства. Тем временем мужчина повернулся к своему брату, криво усмехающемуся каким-то своим мыслям с отсутствующим взглядом. Со стороны это смотрелось крайне пугающе, и некоторые подумали, что сейчас этот ненормальный может использовать оружие против них, и на всякий случай похватались за рукояти своих мечей.       — Сюаньюй, успокойся, — медленно, словно обращался к запуганному зверю, сказал Цзинь Гуанъяо, поднимаясь на ноги. — Надо позаботиться о ране. Отдай мне кинжал.       — Чтобы кто-то ещё раз попытался заколоть им себя или меня? — ехидно переспросил Мо Сюаньюй. Он чувствовал, как от влияния тёмной энергии начинает шуметь в ушах. Стоило поскорее избавиться от этой страшной вещи. Как Цзинь Гуанъяо мог так спокойно держать его в руках?       — Случившееся — лишь недоразумение. Я не забуду твоего доброго поступка.       — Так вот как это теперь называется? Хорошо придумано! А что бы ты сказал, если бы я не успел? Или если бы кинжал оказался у меня в животе? «Какая досада»? — спросил Мо Сюаньюй, повернувшись на пару мгновений, чтобы положить кинжал на полочку за своей спиной, дабы успеть сбежать, если кто-то попытается схватить его.       — Тебе надо успокоиться… — попытался вразумить его Цзинь Гуанъяо, сделав шаг вперёд. Мо Сюаньюй выставил перед собой окровавленную руку.       — Я предельно спокоен, несмотря на все твои старания, — заверил он, несмотря на дрожащий голос. На самом деле, всё его тело слегка подрагивало, но Мо Сюаньюй старался не показывать этого, даже если Лань Ванцзи сейчас стоял на его стороне лицом к толпе.       Мысль о том, что, если бы Цинь Су умерла, Цзинь Гуанъяо просто свалил бы всё на него, сделав Мо Сюаньюя коварным манипулятором, проникнувшим в сердце Ланьлин Цзинь для того, чтобы отомстить главенствующей семье за собственный позор, заставила Мо Сюаньюя рассмеяться ещё раз. Брови Цзинь Гуанъяо дёрнулись в выражении беспокойства, и он попытался сделать ещё один шаг.       — Не подходи! — неожиданно резко и твёрдо крикнул Мо Сюаньюй, заставив всех присутствующих дёрнуться. — Не знаю, что ты задумал, но этому не бывать.       После этого все признали, что он окончательно потерял рассудок, страдая ещё и паранойей.       — Я ничего не задумал. Мне жаль, что тебе пришлось пострадать. А-Юй… что ты делал в этой комнате? — спросил Цзинь Гуанъяо. Мо Сюаньюй опешил, моргнув пару раз. — Ты оказываешься, здесь, потом Цинь Су неожиданно совершает вещь, абсолютно ей несвойственную… как я мог это предвидеть?       Мо Сюаньюй был шокирован тем, как легко перевернулись стрелки. Теперь в глазах других всё выглядело так, будто он подстроил собственное ранение, чтобы шантажировать Цзинь Гуанъяо и нагло запятнать его блестящую репутацию.       Некоторые посмотрели на его окровавленную руку, с которой продолжали капать алые капли. Он легко мог применить какое-нибудь заклинание.       — Я понимаю, ты обижен на меня за то, что случилось между нами прежде. Согласен, твоё наказание было излишне жестоким, и сейчас я готов пересмотреть его в твою пользу. Прошу, успокойся.       Двое мужчин, стоявших подле Цзинь Гуанъяо, обошли его, собираясь шагнуть к Мо Сюаньюю с оружием наготове на тот случай, если он начнёт сопротивляться.       — Не подходите! — предупредил их Мо Сюаньюй и отступил назад, взглядом метнувшись к ближайшей полке с лежащим на ней мечом, который тут же схватил, стремясь защититься.       В этом не было надобности, потому что Лань Ванцзи сделал шаг вперёд и закрыл Мо Сюаньюя собой, встав нерушимой стеной между ним и остальными.       — Ванцзи, не стоит открывать спину. Отойди, пожалуйста, — обратился к нему Цзинь Гуанъяо. Мужчина остался стоять на месте без единого слова. — Это тебя не касается, позволь нам разобраться во всём.       — Я привёл сюда молодого господина Мо, — отрезал Лань Ванцзи, для убедительности вытащив Бичэнь из ножен на один цунь.       — Я понимаю, но сейчас его состояние нестабильно, а в руках он держит оружие, — настоял Цзинь Гуанъяо, говоря о своём брате как об элементе мебели.       Окровавленная рука Мо Сюаньюя действительно сжимала ножны так, будто от этого зависела его жизнь. Здоровой рукой он схватился за рукоять и потянул, обнажив сияющий клинок. И всё это он делал, не сводя взгляда с заклинателей перед собой. Дрожь в теле стала сильнее, а мысли спутались между собой. Фактически сейчас он был один против всех. Вряд ли Лань Ванцзи выступит против своего брата, а Цзинь Гуанъяо с радостью воспользуется шансом прикончить своего непутёвого брата, избавив их обоих от страданий.       Стоило лезвию сверкнуть в полумраке комнаты, как глаза Цзинь Гуанъяо округлились.       — Это Старейшина Илин! — воскликнул он, ткнув пальцем в сторону Мо Сюаньюя. Тот так удивился, что на всякий случай обернулся, боясь, что Вэй Усянь материализуется за его спиной.       — Как ты его назвал? Разве это не Мо Сюаньюй? — спросил Не Хуайсан, тем самым намекнув, что палец Цзинь Гуанъяо указывал конкретно на юношу.       — Хуайсан, зайди мне за спину. Всем быть предельно осторожными. Если он смог обнажить этот меч, это определённо Старейшина Илин, — резко ответил Цзинь Гуанъяо и первым обнажил свой меч сам. Вскоре с десяток клинков было направлено на Мо Сюаньюя и всё ещё стоявшего перед ним Лань Ванцзи.       Теперь округлились уже глаза Мо Сюаньюя, и он взглянул на ножны случайно схваченного им оружия. На тех было написано «Суйбянь» — имя легендарного меча Вэй Усяня, который тот вдруг покинул в угоду тёмному пути и своей флейте Чэньцин. Ох, неудивительно, что в глазах всех Мо Сюаньюй, практикующий схожие методы, выглядел копией заклятого врага всего Цзянху. Только вот у него просто не было своего меча, а навыков фехтования не хватало, чтобы достойно защитить себя в настоящей битве, поэтому он предпочёл флейту клинку! Но сейчас бесполезно было оправдываться, ведь никто не стал бы его слушать.       — Я не Старейшина Илин! — попытался высказаться он, прекрасно осознавая, как это жалко звучит со стороны.       — Тогда почему же у тебя в руках его меч, который был запечатан до сегодняшнего дня? — спросил Цзинь Гуанъяо, преобразившись на глазах. От былой галантности и учтивости не осталось и следа.       — Я не знаю, я просто взял его в руки, — ответил Мо Сюаньюй, понимая, насколько абсурдно это всё выглядит. Сейчас все факты говорили против него. Лучше бы он взял тот проклятый кинжал или доверился Лань Ванцзи. Но нет, инстинкт одиночки сработал в самый ненужный момент, и он попытался защитить себя любым способом, что казался наиболее действительным. Или хотя бы умереть быстро.       Не дав ему и шанса на оправдание, один из заклинателей попытался атаковать, однако Лань Ванцзи ловко отбил чужой клинок Бичэнем, не моргнув и глазом. Без раздумий схватив Мо Сюаньюя за руку, он рванул к лестнице, пока остальные ещё не успели собраться с мыслями. Краем глаза Мо Сюаньюй заметил мелькнувшего Цзян Чэна: тот даже не прикоснулся к своему клинку, вместо этого пристально наблюдая за каждым движением цепким взглядом. Мо Сюаньюй чувствовал этот взгляд даже спиной, когда они взлетели по ступенькам и бросились к окну, решив сократить путь. Суйбянь Мо Сюаньюй инстинктивно сжал в руке, даже не подумав о том, что случайно выкрал его. Сейчас его сердце разрывалось от урона, нанесённого тёмной энергией кинжала, и адреналина от ощущения погони. Он едва касался ногами земли, стремясь не отставать от Лань Ванцзи, мимолётно оглядывающегося по сторонам, чтобы избежать засады или прямого столкновения. Наверняка, Цзинь Гуанъяо продумал и подобный исход их столкновения.       За Мо Сюаньюем будто бы гнались все тени его прошлого разом, и он почувствовал, как горло закрылось само по себе. Даже дыша ртом, он был похож на выброшенную из воды рыбу. В висках стучало, а перед глазами всё прыгало и мелькало то ли от скорости, то ли от головокружения. Он чуть не врезался в фигуру в золотых одеждах, внезапно выскочившую у них на пути. То был Цзинь Лин. Рука его покоилась на рукояти меча его покойного отца, а брови были нахмурены в глубоком сомнении. Он отказывался принимать мысль, что человек, столько раз спасший его и даже научивший давать отпор в драке, мог оказаться Старейшиной Илин.       — Ты Вэй Ин? — спросил он, едва дав шанс остановиться. Мо Сюаньюй безуспешно пытался отдышаться, одновременно с тем рассматривая сложную гамму чувств, смешавшихся на лице юноши. — Там ты сказал правду?       Мо Сюаньюй хотел бы объясниться перед ним и рассказать правду, чтобы хоть один человек не разуверился в нём окончательно, однако в спину дышала жаждущая его крови толпа. Точнее, жаждущая крови Вэй Усяня толпа. Но сейчас они были так поглощены собственными предрассудками, что не стали бы даже пытаться проводить какое-либо расследование или хотя бы банальнейший допрос. У него не было времени.       — Нет. Клянусь всем, что у меня есть, — сказал он, надеясь, что Цзинь Лин поймёт так же, как понимал его дядя. Поверит, как смог поверить в прошлый раз. Дрожащими руками Мо Сюаньюй поддёрнул рукава, обнажая запястья и демонстрируя четыре глубоких шрама. — Это моё доказательство. Если бы у меня получилось, эти руки были бы чисты. Но я не Вэй Усянь и никогда им не был.       Цзинь Лин всмотрелся в его лицо, поджав губы. Мо Сюаньюй не знал, что он там увидел, но юноша убрал руку со своего меча и отступил в сторону.       — Уходите через западный сад, — чётко сказал он, звуча твёрдо и уверенно, несмотря на свою бледность и явно не самое спокойное состояние духа.       — Спасибо, — сказал Мо Сюаньюй и собрался снова сорваться на бег, притормозив в последний момент, чтобы сказать: — Надеюсь, мы ещё увидимся снова.       — Тебе лучше рассказать мне обо всём.       — Обещаю.       — Будь осторожен.       После этого они ветром метнулись на запад, а Цзинь Лин остался позади. Отдалённо Мо Сюаньюй услышал его крик:       — Они побежали к центральному выходу!       Он действительно был необычайно умён для своих лет. Мо Сюаньюй пообещал себе поблагодарить Цзинь Лина ещё раз, если доживёт до следующей их встречи.       Когда они дошли до внешней границы Башни Кои, Мо Сюаньюй притормозил, вынудив Лань Ванцзи сделать то же самое.       — Вам лучше не идти за мной, иначе Ваше имя будет очернено навсегда, — сказал юноша, безуспешно втягивая ртом воздух. Лёгкие горели, а одежды Лань Ванцзи превратились в одно сплошное белое пятно. Он пострадал сильнее, чем думал, и длительный бег лишь усугублял ситуацию.       — Доводи начатое до конца, — отрезал Лань Ванцзи. — Я вижу, на чьей стороне правда.       Не дожидаясь ответа, он бесцеремонно схватил запястье Мо Сюаньюя и возобновил бег, стремясь оторваться как можно дальше. У Мо Сюаньюя в голове вертелось множество мыслей: извинения, благодарности, сожаления, воспоминания, обиды, надежды. И все они превратились в неразборчивую смесь, как и пейзаж перед глазами, когда он ощутил, что ноги постепенно отказывают и начинают заплетаться. Мо Сюаньюй открыл рот, чтобы сказать Лань Ванцзи о том, что не сможет двигаться дальше, и стоит оставить его, но с губ не сорвалось и звука, а он споткнулся, спасённый от падения крепкими руками, подхватившими в последний момент. Проваливаясь во мрак, Мо Сюаньюй вспомнил глаза Цзян Чэна, наблюдающие за ним до самого конца. Поверил бы он так же, как поверил Цзинь Лин? Мо Сюаньюй потерял сознание.