Маршрутка

Только Иен вышел с работы, тут же повалил колючий снег. Зуб на зуб не попадал; мороз пробирал до костей — пора было перелезать из осенней куртки в пуховик. Купить бы новый вместо старого дранья, которое он носил лет с пятнадцати. Только некогда — сегодня, например, он опять возвращался с работы последним рейсом, когда в его районе ни один магазин не работает. А в выходной слишком лень вылезать из-под тёплого одеяла. Больше этой осенью ничто и никто не греет. Трев нашёл себе девушку и слился. «Ну и хуй с тобой», подумал Иен. То есть, не хуй, но бисексуалу сойдёт. Не так уж далеко они и зашли, чтоб страдать. Потряхивало, конечно, но уже отпускало потихоньку. Куртка всё равно новая нужна — холодно… Сорок вторая маршрутка вылетела из-за угла. Мчит, как чёрт — в этот район даже скорая так не ездит. Подскочил на ухабе, с размаху так подъехал, чуть ли не на бортик. Как-то непохоже на него — тот, хоть и придурочный, подъезжал всегда аккуратно… Иен пригляделся: на водительском сиденье вместо сталкера-пизданурика сидел патлатый и бородатый дед лет шестидесяти. Аж от сердца отлегло. Со спокойной душой Иен пропустил женщину, стоявшую на остановке рядом с ним, и поднялся в салон. Женщина заплатила за проезд и заняла единственное свободное место у окна в правом ряду. Ладно, чё. Можно и постоять. Аж настроение поднялось. Расплатившись с водителем, Иен прошёл дальше по проходу между сиденьями, и тут взгляд его упал на самые последние места. Холодный пот прошиб виски. В конце маршрутки, в левом ряду на пассажирском месте, нахально развалилось его вечное мучение. Поймав взгляд, тот нагло ощерился. Бровь поползла вверх; он шмыгнул, с явным удовольствием откинулся на спинку своего кресла и склонил голову. Смешной помпон на замызганной белой шапке перекатился с одного бока на другой. Всё, сейчас начнётся. Это ж надо… Он что, в свой выходной подгадал время, припёрся на остановку в где-бы-он-там-ни-жил и поехал, чтобы с вероятностью в десятую процента выцепить его? Какой-то новый уровень. Самым интересным для Иена было то, что он не мог понять, что чувствует. Он мысленно заткнул рот травмированному подростку внутри себя, который ходил кругами по краю черепной коробки и орал, что так за ним в жизни никто не ухлёстывал. Это ненормально, блядь, это ужасно, по-свински и вообще. Он чуть не разбил тебе нос. Он пугает тебя одним своим оскалом. Он, сука, больной. Иен встал в проходе, в самой середине. Сделал вид, что не замечает никого вокруг, взялся за ручку, прикреплённую к спинке одного из занятых кресел. Маршрутка сдвинулась с места; дверь закрылась, и Иен уставился в окно и начал думать. Идею с разборками в полиции он давно отмёл. Каким бы ебанутым ни был загадочный ухажёр, Иен к нему привык. Другой водитель — хорошо, поскучаем. С ним едем — страшно, ну и ладно, послушаем подростка в травме и польстим себе. Без приключений и вечер не вечер, да? А тут домой приедешь — есть, что вспомнить… Боже ты мой. Месяц уже у мозгоправа не был — как раз столько, сколько ездил на этой маршрутке на новую работу. Завтра выходной, завтра и запишется — а сегодня интересно было понаблюдать за самим собой. Нужно же завтра что-то на сеансе рассказать, да? Заинтересованный взгляд, который Иен чувствовал щекой, не давал покоя. Пересилив себя, он повернул голову и уставился на парня в отместку. Тут махину ка-ак тряхнуло! Парень охнул и отвернулся; улыбка сползла с его лица. Разочарованно мотнув головой, он нахмурился и сам уставился в окно. Помпон перекатился обратно. Иен едва не прыснул. На вид сталкеру было лет двадцать пять — а шапка детская совсем. Лицо скорчил, обиделся… Такая реакция его заинтересовала. Сидя на пассажирском сиденье, он же ничего ему не сделает, так? Не затормозит, не посмотрит ехидно в зеркало заднего вида, не пустит странную, полуугрожающую шуточку… Сделав пару шагов к последним сиденьям, Иен рывком втиснулся к нему. — Ты чё ездишь без конца за мной? Парень фыркнул. Казалось, даже шапка заходила ходуном на его бровях. — Я езжу? Это ты вечно садишься на мой маршрут. — А сейчас я тоже на твой маршрут сел? Брови сползли со лба на место. Уголки губ приподнялись, чуть обнажив верхний ряд зубов, и только тогда Иен заметил, какая симпатичная у него улыбка. Нисколько и не страшная. — Подъебал так подъебал, — процедил он, продолжая улыбаться и не глядя на него. — Извиниться не хочешь? — За что? — За мой нос, бля, за что, — передразнил Иен. — За то, что кошмаришь меня каждый день. — Извини. Больше не буду, — невозмутимо цыкнул парень. — Ага… — Правда, не буду, — он вздохнул и почесал голову. — Меня уволили. Вот это новости; Иен аж ойкнул. То ли радоваться, то ли нет — его чуть не порвало от смешанных чувств. Он же поговорить хотел, да? Сказать, чтоб отъебался раз и навсегда — а теперь и не скажешь ничего. — За что? Парень прищурился. Брови его аж затанцевали, будто говоря с Иеном на своём отдельном языке. — Видимо, кто-то позвонил начальству и пожаловался, а ты как думаешь? — саркастичная ухмылка скривила его пухлые губы. Иен опешил: — Я не звонил. — Да ладно, правда, что ли? — Я серьёзно, — сказал Иен. — Я не вру. — Плохо верится, — парень невозмутимо цыкнул и мечтательно закинул голову назад. — Вот думал, может, выбью себе сегодня какую-нибудь компенсацию. Иен почти верил своим ушам. Ладно, будем честны: он, конечно, обо всём догадывался, но… — Ну или не выбью, знаешь… Просто. На последнем слове парень кончиком языка облизал губу. Иен пялился на трещинку на ней, что теперь блестела от слюны. Заметив это, парень улыбнулся ещё шире. Иена повело в сторону прохода — маршрутка поворачивала на перекрёстке. Он схватился за сиденье и удержался, а парень чуть навалился на него по инерции, и Иену эта секунда показалось такой уютной, что он залип. Нет, этот придурок точно согреет ему постель сегодня. А что, кому-то можно быть наглым, а ему нельзя? Последние люди вышли перед конечной, а новые не сели. Они остались в маршрутке вдвоём. — Как тебя зовут? — Микки. — Меня… — Иен Галлагер, я в курсе, — перебил его Микки. — Ты картой расплачивался. Иен уговорил себя не верещать и, сделав каменное лицо, проглотил смешок. — И что ещё ты обо мне знаешь? — Ну… Ты работаешь на складе в Саус Сайде, и, очевидно, очень далеко от дома. У тебя есть паренёк с голосом, как у гнома, и дебильными значками на рюкзаке. И ты, очевидно, топ. На последнем слове он выстрелил взглядом и, видимо, понял, что угадал — опять разулыбался, как чеширский кот. Но Иен решил так просто не сдаваться и подразнить его: — С чего ты взял, что я топ? — С того, что тот твинк очевидно снизу. Что за идиотские вопросы, — огрызнулся Микки и впился взглядом, будто гадая: да или нет? Ах, вот ты какой дерзкий. Иен про себя порадовался, что позиции у них совпали, но в ответ только пожал плечами. Микки передразнил его, так же пожав плечами, и они оба глупо захихикали. Ему вдруг стало так легко. Будто не было этого месяца страшных подкатов. Чем он раньше думал? — Ну так что, — начал Микки, просмеявшись и прошмыгавшись, — компенсируешь мне увольнение? — Если снимешь свою дурацкую шапку, то так и быть, посмотрим. Микки нахмурился: — Чем те моя шапка не угодила? — Кринжово выглядит. Театрально вздохнув, Микки стянул шапку. Тёмные волосы смешно затопорщились на макушке; он тут же поправил чубчик, зачесав его со лба назад. На коренастых пальцах с крупными костяшками Иен заметил серые полустёртые партаки. Аж в ширинке заболело. — Так лучше? Иен глянул вперёд. Глаза водителя в зеркале заднего вида смотрели на дорогу. Глянул направо — знакомый магазин промелькнул за бортом. До конечной оставалось всего ничего, каких-то полминуты. И за эти полминуты Иен, на всякий случай пригнувшись за переднее сиденье, как следует засосал своего сталкера.