I see stars for the first time

– Ты один живёшь? – спросил Хван, обращая свой взгляд на Джисона. – Да, в общаге. – А в комнате сколько человек? – Двое, – отвечал Хан. Хёнджин ненадолго задумался. – Твой сосед будет против, если я останусь у тебя? Джисон резко остановился. – У меня? – Да, я не хочу идти домой. Хан мысленно успел проклясть блондина. То он хотел остаться в клубе и не собирался уходить, то резко захотел домой, отчего Джисону пришлось бежать за ним, а теперь он заявляет, что ни туда не хочет, ни туда. Кажется, ещё один неверный шаг, и он взорвётся. Виду он, конечно, не подавал. – Он редко ночует в комнате, так что, думаю, не особо обидится, – говорил Хан, – тогда закажем такси, я тут не совсем рядом живу. Ты точно не передумаешь? Хёнджин устало кивнул. Он подошёл к Джисону, аккуратно положил свою голову ему на плечо и громко выдохнул. Мало того, что он успел не хило так выпить, так ещё и просто замотался за день. Все произошедшие события крутились где-то в сознании, сбивали с толку. Стоило прикрыть глаза, как в голове сразу всплывали образы. Вот стоит его преподаватель, его насмешливые глаза просверливают в Хване дыру. Отец, сидящий на диване и потягивающий алкоголь. Мать, хлопающая дверями и кричащая о том, как стыдно иметь такого сына. Горничная, приковавшая взгляд к кровавым рукам Хёнджина. Он сильно зажмурился и резко открыл глаза, вблизи рассматривая материал чужой куртки. Сердце пропустило пару ударов. Как же вкусно пахло от Джисона. – Ну, я заказал, в приложении высвечивает, что приедет минут через 10, – сказал Хан, заключая Хвана в нежные объятия, как бы давая ему шанс отодвинуться. Блондин лишь прижался крепче, едва сдерживая слёзы, которые уже накапливались в уголках глаз. Чем он заслужил свою жизнь? Что такого нужно сделать, чтобы получать то, что имел Хёнджин? Всё же было так хорошо, всё было, кажется, просто идеально. До одного момента. – Спать хочешь? – поинтересовался Хан. – Угу, – кое-как ответил парень. – Ничего, скоро ляжешь. Выделю тебе кровать своего соседа. Если хочешь, ляжешь на мою, я не против, а то на его вечно хлам какой-то лежит. Кажется, что это просто слова. Ничего не значащие от слова совсем. Хван же так не считал. Джисон хотел поделиться с ним тем, что ему и самому было нужно. Хан устал за день ничуть не меньше Хёнджина, и так же мечтал плюхнуться в тёплую постель, пропахшую его парфюмом. Блондин поднял свою голову с его плеча, заглядывая тому в глаза. Темно-карие, отсвечивающие свет фонаря, они выглядели просто чудесно. Хан тепло улыбнулся и слегка вздрогнул от холода. "Такой красивый", – думал про себя Хван. Джисон и в правду казался ему прекрасным сейчас, в этом полу-заброшенном районе, под светом жёлтых фонарей. Что двигало Хваном сейчас? Никто и не знает, да и он сам. Просто такой момент, кажется, нельзя было упустить. На мгновение Джисон распахнул глаза так широко, что они заслезились от встречного ветра. Хватка на спине Хёнджина ослабла совсем. Тёплые от дыхания, чужие губы коснулись его собственных. Мягкие, они оставили лишь влажный след, и Хёнджин, смотря на Хана детскими глазами, как будто в чём-то провинился, начал истекать слезами. Горячими струйками они убегали из уголков глаз, заставляя Хвана проморгаться и зажмуриться посильнее. Джисон удивленно застыл, редко моргая, рассматривая такого Хёнджина. Совсем беззащитный, он содрогался от бесшумного плача. Хан тепло улыбнулся, обхватывая того руками посильнее и прижимая к себе так крепко, чтобы он не смог выбраться. – Бедный, – прошептал синеволосый, гладя парня по спине и легонько целуя его в макушку. Такси приехало как никогда вовремя, так как Джисон уже думал, что его ноги онемели от холода. Да и Хван стучал зубами. Они устроились на задних сидениях, и Хан заключил их ладони в замок, вкладывая в это прикосновение всего себя. Хёнджин смотрел в окно, на темные дома, остающиеся позади, и на пустое пасмурное небо. Машина остановилась у высокого здания. Этажи Хёнджин сосчитать не успел, в глазах все расплывалось от выпитого алкоголя. Но зато он точно запомнил, что Хан жил на третьем. Джисон вёл его за руку по лестнице, мало ли что, упадёт ещё. Парень сунул в дверь ключ, и понял, что дверь уже открыта. – Чего ты ломишься? – спросил черноволосый худощавый паренёк, сидевший на одной из кроватей. – Думал, что ты не в комнате, – парировал Хан, затаскивая за собой Хвана и говоря, что ему лучше присесть. – Привёл себе подружку? – ехидно спросил второй. – Он просто здесь переночует. Соседа по комнате явно забавляло злить Джисона. Он довольно облизнул губы, поднимая игривые глазки прямо на Хёнджина. – А с вами втроём «переночевать» нельзя? – выделив предпоследнее слово, произнёс он. – Заткнись, а, – обратился Хан к нему, – а ты давай куртку, я повешу её. Обувь вон туда и можешь спать. Иди переоденься, я дам свою одежду. – Какие мы заботливые, прямо как мамочка, – все ещё ехидничал черноволосый. – Иди... нахуй, – уже сквозь сон произнёс Хван, когда стянул с себя второй ботинок и сразу завалился спать. – А переодеться? – спросил Джисон, но его уже никто не слушал. Парень на соседней кровати, кажется, был приятно удивлён. Его низкий смех, что совсем не подходил высокому, но приятному голосу, раздался эхом по комнате. – Ладно, я сегодня все равно тут ночевать не собирался, так что, – он поиграл бровями, – хорошо вам выспаться. Дверь хлопнула за парнем, и Джисон сполз на пол, усевшись рядом со спящим. – Вот же мудак, – тихо вздохнул он. Хан погладил чужие волосы, аккуратно отодвигая их с лица и заправляя за ушко. Веки Хвана были слегка опухшими, на щеках – высохшие, слегка покрасневшие дорожки от слез. "Такой красивый", – подумал про себя Джисон.