Пятнадцать минут

— Вот видишь, потерпеть немного не так и сложно, — произнёс Куникида, наконец закончив эти чёртовы отчёты. Дазай только нетерпеливо поёрзал, меняя угол проникновения игрушки. — Хм… Такой послушный, тихий. Может мне тебя ещё ненадолго оставить, — размышляя вслух, произнёс Куникида, подходя ближе к Дазаю. Глаза Дазая расширились от страха, что его партнёр выполнит сейчас эту угрозу. «— Вот блин… Надо поменьше злить его, отвлекая глупостями на работе. Хотя минет под столом он одобряет, особенно, когда кто-то входит в его кабинет с очередным нудным отчётом. Его парень не такой правильный на самом деле. И Дазаю греет душу эта маленькая тайна, которую знают только они вдвоём.» Отвлекшись на свои мысли Дазай не заметил, как Куникида не спеша начал растёгивать застегнутую на все пуговицы, белую рубашку. Осаму жадно рассматривал каждый оголившийся кусок бледной кожи. Хоть он и видит это прекрасное тело каждый день, всегда любуется Куникидой как в первый раз. — Дазай, скажи хоть слово, а то без твоей привычной болтовни непривычно, — хрипло произнёс Куникида, ощущая ласкающий и откровенно раздевающий взгляд любовника. Даже находясь в такой покорной позе, бунтарский огонёк в этих завораживающих карих глазах не погас. — Ну… Я скажу только одно, если ты сейчас меня не трахнешь, я буду жаловаться Йосано и она тебе прочтёт самую скучную нотацию о вреде воздержания, — хриплым, после долгого молчания и возбуждения голосом произнёс Осаму. — Хм… Угроза засчитана, — усмехнулся Куникида, прекрасно понимая, что ещё немного и Дазая разорвёт из-за долгого молчания. Он даже при оргазме лепечет что-то про любовь и о глазах Куникиды. — Развяжи, пожалуйста, — с плаксивыми нотками в голосе произнёс Дазай. Вздохнув, Куникида, уже полностью раздевшийся, начал аккуратно развязывать руки своего чуда. Одновременно он воевал с голосом внутри себя, который шептал, что наконец-то его вечно отвлекающая вторая половинка дала доделать нормально отчёты, а не впопыхах перед работой, с висящим на шее Дазаем, и что ещё 15 или даже больше минут, можно посвятить работе. Но этот надоедливый голос пропал, из-за тихого: «— Ауч», Дазая. — Больно?! Прости, Солнышко, я больше, никогда, так не сделаю! Где болит?! , — с паникой в голосе произнёс Куникида. — Тише, милый. Всё хорошо, — с успокаивающей улыбкой произнёс Дазай. И не сдержал тихого стона, когда руки наконец стали свободными, а Доппо мякго целовал каждую красную, оставшуюся отметину на его нежной коже. Сделав усилия, Осаму притянул парня к себе ещё ближе и поцеловал. Жаркий, наполненный страстью поцелуй закончился лишь из-за того, что лёгкие обоих начали гореть из-за нехватки воздуха. Дазаю надоела эта чертова игрушка. Он хотел чувствовать своего парня, сжиматься вокруг его члена и громко стонать, вперемешку со словами о любви. — Куникида, пожалуйста вынь эту штуку, я больше не могу, — моля произнёс Дазай, поцеловав местечко за ухом любимого, в наглую пользуясь чувствительным местом Куникиды. Дазай знает, что это станет последней каплей. Куникида прижимает его ближе и грубо впивается в губы, незамедлительно переходя в наступление укусами и посасыванием языка. Осаму громко стонет в поцелуй, цепляется в плечи Доппо, обнимает его, обвивает и едва ли не врастает всем телом, не желая отрываться. Куникида рукой ухватился за пробку и аккуратно прокрутил её, а потом немного подвигал ею вперёд — назад. — Агх…, — простонал Осаму. — Тише,тише, сейчас, — успокаивающе произнёс Доппо, целуя плечи любимого, отвлекая. Наконец, он с тихим чавкающим звуком медленно вытащил пробку и услышал облегчённый всхлип. Отставив ненадолго Дазая, Куникида положил пробку на тумбочку, взяв с неё же приготовленную заранее смазку и презервативы. Вернувшись на постель, он обильно выдавил смазку на ладонь, немного согрел её, размазав по пальцам, приласкал анус Дазая и вставил сразу два пальца, раздвинув их внутри и прокрутив. Осаму громко застонал, так как прекрасно выучивший его тело Куникида, сразу попал в нужную точку. — Мм… Куникида… Пожалуйста…, — сквозь стоны разобрал Куникида. Он быстро расскатал и надел презерватив, аккуратно приставил головку к анусу и проник ею, прижав к себе Дазая. — Блять… Куникида, двигайся…, — хрипло простонал Дазай. — Хорошо, — он вошёл сразу на всю длину, заставляя Дазая простонать ещё громче. — Да-а-а, — выгнул спину Осаму. — Ещё…, — застонал он опять, когда Куникида вышел почти полностью и ещё раз вошёл на всю длину. И начал двигаться в быстром и сильном ритме, жёстко схватив Осаму за бедра. Благо жили они в частном доме, а стены их спальни были звуконепроницаемые. Осаму потянулся одной рукой к члену, но Куникида хлопнул его по ней. — Ну, Солнце! Дай мне…, — плаксиво произнёс Дазай. — Терпи. Я сам, — он нежно начал двигать рукой по члену в такт замедлившимся толчкам. — Куникида…, — проскулил Дазай, негодуя о смене ритма. Посмотрев, в потемневшие от возбуждения карие глаза, он строго произнёс: — Смотри мне в глаза. Кареглазый согласно кивнул и утонул в зелени глаз любовника, который постепенно начал набирать темп. — Смотри мне в глаза, — голос Куникиды держал его в сознании, заставляя вновь и вновь пропадать в зелени и громче стонать от каждого глубокого и чувственного толчка. Через несколько секунд Дазай мелко задрожал, заскулил в плечо Куникиды, не трогая себя. Доппо замедлился, кончая, задыхаясь от чистого удовольствия, прошившего всё тело — от онемевших пальцев ног до макушки. Аккуратно выйдя из расслабленного Осаму, он уложил его на кровать, а сам на пошатывающихся ногах, пошёл в ванну. Сняв и выбросив презерватив, он привёл себя в порядок и намочив полотенце вернулся в спальню. — Сил на душ у меня нет, — тихо произнёс с кровати Осаму. — Знаю, — ответил Доппо, садясь на кровать и нежно вытер парня. — Спасибо, — произнёс с улыбкой Осаму. — Было бы за что. А теперь спать, завтра на работу, — строго произнёс Куникида. — Зануда, — беззлобно проворчал Дазай, и схватив за руку уронил Куникиду на кровать. Полотенце полетело на пол, а уставшие парни обнимая друг друга, погрузились в сладкий сон, ведь Куникида как всегда прав, завтра опять сложный рабочий день.