Семь раз люби, один раз вылюби

Сегодня был тяжелый день для них обоих. И Америка, и Россия ждут момента, когда смогут вернуться в их общую квартиру. — Давай в супермаркет заедем? — теперь очередь России быть за рулем, чем Америка доволен безмерно — русские дороги он ненавидит всей душой, несмотря на то, что в Москве они вполне себе приличные. — А чего тебе там надо? — вздыхает Россия и глухо матерится себе под нос на очередного подрезавшего их мудака. — У нас в холодильнике перекати-поле, — замечает американец, поправляя «факом» свои съехавшие в очередной раз на нос очки. — Ух-ты, новое слово выучил, — буркнул Россия, но послушно повернул в сторону ближайшего продуктового магазина. Там они, ожидаемо, задержались часа на три, за которые Россия успел проклянуть себя раз сто. Ну знает же, что Америка только так по магазинам ходит, но все равно поддается его просящим глазам. США прекрасно знает, как на Россию влияют его глаза без очков, которых сам Америка стыдится, ведь они разного цвета, в одном звездочка, но самое страшное — этот глаз немного косит в сторону! Америку не зря многие считают идеальным — он, правда, очень красив, вкус у него прекрасный, да и образ того, что Америка стоит на невидимом, но ощущаемом всеми пьедестале, не выходит из головы у многих. И ведь они даже не догадываются, что у США есть такой крохотный и милый, по мнению России, изъян, который американец старательно прячет. — Почему? — иногда спрашивает Россия с легкой грустью в голосе. Он бы запретил все в мире темные очки, лишь бы они не прятали эти прекрасные глаза. — Потому что у меня есть образ, — фыркает Америка, но вполне ожидаемо смущается и сильнее надвигает очки на глаза, — К тому же, без очков я выгляжу совсем тупым, да еще и как какой-нибудь мультяшный единорог, — он смешно картавит, и это кажется России настолько милым, насколько вообще возможно. — Чтобы не выглядеть тупым, надо сначала быть умным. — Эй! Через три часа довольный Америка выплывает из магазина. Россия, опять обвешанный ненавистными пакетами, следует за ним. Наконец-то. Приехали к квартире России. До их общей далеко. Они заходят в лифт. Америка на Россию как-то странно смотрит, что заметно даже через очки. Странным это кажется до тех пор, пока Россия не опускает взгляд чуть ниже. Синие джинсы с потертостями прекрасно обтягивают задницу Америки, и сквозь них прекрасно видно его возбуждение. А в лифте, кроме них, никого нет. Россия лихорадочно облизывается, косится на двери лифта, потом, решаясь, прижимается к губам Америки первый. Ему неожиданно отвечают. — Озабоченный, — шепчет Россия в чужие губы. — От озабоченного слышу, — парирует Америка. Они вваливаются в коридор, страстно целуясь. Руками гуляют по телу друг друга, не в силах оторваться. В дверь кто-то стучит.