Семь раз люби, один раз вылюби

Эта история началась только лишь с одной жалкой фразы Америки, брошенной будто невзначай. «Я хочу выбрать тебе одежду. Мне не нравиться то, в каком дерьме ты ходишь». Да. Примерно так он и сказал. И теперь Россия вынужден уже три часа подряд ходить по торговому центру, таская на себе бесчисленное количество пакетов. Одежда в них, по большей части, принадлежала именно Америке, несмотря на то, что выбирали не ему. Но американец был истинным шопоголиком, и никогда не мог пройти мимо, если вдруг видел понравившийся ему предмет гардероба. И не проходил, даже если вдруг цифра на ценнике превышала все мыслимые и немыслимые нормы. — Мы так ничего тебе не выберем, — недовольно тянет США, облизывая плотоядным взглядом ближайший торговый ряд. Россия едва глянул туда же, отвернулся и мотнул головой. — Ты специально что-ли тащишь меня туда, где я ничего не смогу купить? — Но я же предлагал! — Америка закатывает глаза, что можно видеть только из-за сползших на нос очков, и театрально всплескивает руками. — Платить за меня — не вариант, — отрезает обвешанный с ног до головы пакетами Россия. Пакеты при каждом удобном случае противно шуршали, в некоторых что-то бренчало и звякало, неудобные ручки передавили ладони, а один не в меру вредный пакет так и норовил сползти, упасть или сделать еще что-нибудь не менее гадкое. У России даже возникло желание оставить хоть часть ненавистных пакетов где-нибудь, все равно американец не вспомнит, сколько, где и чего он накупил. Но Россия стоически терпел. — И что ты предлагаешь? — в голосе США проскальзывают истеричные нотки. Так бывает всегда, когда Россия с Америкой не согласен. Если не согласен кто-то другой, то все просто — можно завалить неудачника санкциями и присыпать ядерной ракетой сверху. С Россией так нельзя, потому что они в отношениях. Потому что они, вроде как, встречаются. Россия к моральным дилеммам Америки старался относится с пониманием. Американец был странным. Он то был излишне умен в конкретной области, то слишком наивен в чем-то другом. То слишком спокоен, то в бешенстве, то жрет гамбургеры тоннами, то на протеиновой диете. Сам Россия был более спокойным, из крайности в крайность не метался, зато настроение Америки улавливал влет. И сейчас оно, это настроение, то есть, приближалось к отметке «хочу того, не знаю, чего, но Россия помоги, спаси, мы все умрем!» И Россия послушно помогал и спасал. — Предлагаю пойти вот в тот небольшой магазинчик, — Россия мотнул головой в нужную сторону, пакеты при этом угрожающе качнулись, — И посмотреть там что-нибудь моей ценовой категории. — М-да? — Америка сверлит витрину магазина, выбранного Россией, недоверчивым взглядом, но неожиданно соглашается, — Ладно. Пошли. Россия облегченно выдохнул. Угодить придирчивому вкусу американца с его постоянными метаниями всегда было сложно, но сейчас, видимо, получилось. Надоедливые пакеты с одеждой были сгружены в камеру хранения, и в магазин Россия прошествовал налегке. Но настроение его оставалось хорошим недолго. Примерно до того момента, как он увидел, чем заполнена большая часть магазина. Америка стоял рядом и довольно улыбался. Они зашли в магазин мужского нижнего белья. И все бы ничего, но оно, это белье, предназначалось для пар нетрадиционной сексуальной ориентации. Для педиков, в общем. — Я не буду это даже мерять, не то что носить! — с горящими щеками и затуманенным взглядом, Россия забраковал очередной предложенный Америкой комплект трусов. Ни стринги, ни трусы с сеточкой и вырезами Россия носить не собирался. — Ну только надень. Один разочек! — Америка, с истинным упрямством глупого и бестактного, залез к России в примерочную и задернул за собой шторку, наваливаясь на Федерацию всем телом. Голым бедром Россия прекрасно мог чувствовать чужое возбуждение. Низ живота сладко потянуло, обдало жаром. Они поцеловались — мокро, влажно, немного даже пошло и очень, очень сладко. Руки Америки потянулись облапать Россию за зад, русский и сам не отставал за ним, но… — Молодые люди, у вас все в порядке? — прозвучал из-за шторки противный голос продавца-консультанта. Облом.