Гарри, двойная порция

Пока местный Гарри рассказывал о загадочных утренних событиях и исчезновении Гермионы, умалчивая, впрочем, о тетради с французским бульдогом на обложке, второй Поттер рассматривал Дамблдора. В том, магическом Хогвартсе профессор выглядел совсем иначе. Тут у Дамблдора была аккуратная, строгая стрижка, борода выглядела ухоженной и довольно короткой, а вот очки местный ректор и вовсе не носил. – Я уже привык, что Слизерин или Когтевран создают для нашей школы самые большие проблемы. То генномодифицированных пауков размером с кошку по школе пустят гулять, то взломают оповестительную систему школы и заставят её пропеть фальцетом ложное предупреждение о пожаре… Но Гриффиндор, благодаря одной из самых талантливых учениц школы в этом году затмил все шалости других факультетов! – Дамблдор нервным движением огладил бородку. – Ладно, допустим появление второго Гарри мы можем скрыть, но как мы объясним родителям мисс Грейнджер её отсутствие? – Я надеюсь, что мы сможем вернуть Гермиону до конца семестра, – нахмурился Поттер, глянув искоса на второго себя. – Гарри номер два всё равно заметят. И если вы сомневаетесь в том, что мы своими силами сможем вернуть Грейнджер, то может стоит позвать на помощь? – Я бы хотел в начале самостоятельно попробовать решить проблему, – на мгновение забылся Дамблдор и принялся оправдываться, словно это он ученик, а затем мотнул головой и резко сменил тему разговора. – Завтра научный фестиваль и большинство родителей приедут повидаться с детьми. Я скрою отсутствие нашей ученицы в этом мире, а вы же, Гарри, сделайте так, чтобы Поттеры не увидели двух своих сыновей. Когда родители разъедутся, мы придумаем второму Гарри другое имя и выдадим его за вашего кузена. – Поттеры? – удивился второй Гарри, вдруг осознав, что в этом мире его родители могли быть живы и здоровы. Могли воспитывать его, любить, быть рядом, делиться своим опытом. Что местный Гарри наверняка знает, как пахнут волосы мамы и насколько тёплыми могут быть объятия отца. Ещё пару минут назад Поттер из магического мира размышлял лишь о том, что хочет как можно быстрее вернуться к себе, продолжить свою жизнь, и вот сейчас Гарри испугался, что магия, наука или что там принесло его сюда – развеется. Поттер, как свойственно всем семнадцатилетним парням, считал себя более чем взрослым, но та вырванная часть души, бездна, рана, что осталась после гибели родителей, тянулась с детства и эта волшебная, неожиданная возможность хотя бы на день вернуть потерянное, затопила детским восторгом. Да, Гарри понимал, что это будут другие Лили и Джеймс Поттеры, но большего подарка судьба ему не могла предложить. – Наши родители, – отмахнулся местный Гарри. В глубине души Поттер надеялся, что они в этот раз не приедут. Нет, Гарри любил родителей, особенно маму, но она слишком хорошо знала сына, а тот не был готов ей говорить ни о Драко, ни о своём двойнике из другого мира. – Вы можете идти, но пока что я прошу мистера Поттера из другого мира не выходить из спальни, – кивнул Дамблдор, уже начав размышлять, кого из преподавателей и выпускников Хогвартса необходимо будет привлечь к решению проблемы с исчезновением Гермионы. Альбус прекрасно знал, что согласно законам Мерфи, из всех возможных неприятностей произойдёт именно та, ущерб от которой больше. Тем более сейчас, когда само существование школы для одаренных детей Хогвартс висело на волоске. Министерство образования пропиталась идеями инклюзии, словно бисквит кофе, и точило зубы на школу, в которой уже не одну сотню лет готовили будущих изобретателей и учёных, эксклюзивную, требующую не только изрядного багажа знаний, но определённого склада ума. Сейчас, когда почти на пороге вместе с родителями учеников, стояли и проверяющие, обратиться в полицию с заявлением о пропаже девушки было бы не просто бесполезно, но и опасно для Хогвартса. Дамблдор не был намерен так легко сдаваться. Открыв базу данных выпускников, Альбус принялся просматривать имена, мысленно пытаясь составить будующую команду спасателей. Драко в пол-уха слушал профессора Снейпа, размышляя больше о Волдеморте, чем о предмете, тем более Северус иногда слишком увлекался лекцией и озвучивал вопросы, вызывая помощника-голограмму. Скрипя зубами, нервно дергая себя за волосы с такой силой, что казалось, ещё немного и выдрал бы с корнем, Снейп слушал бессмысленные и скучные мини-лекции. – У слова «тупой» есть прямое и переносное значение, – вещал довольный собой Волдеморт. – Профессор Северус Снейп, вы спросили, тупой ли Винсент Крэбб. В прямом смысле этого слова, этот ученик и правда тупой. То есть, неспособный хорошо резать или колоть, закругляющийся или не сужающийся на конце. Винсент обладает почти идеальной фигурой. Ученики зашумели, возмущаясь, переговариваясь, Крэбб же выпрямился, покраснев ещё сильнее, но уже от гордости, а не от стыда. – Идеальной фигурой? – спросил худой Северус с явным сомнением в голосе. – Да, шар является идеальной геометрической фигурой, – подтвердила голограмма. По аудитории разнёсся дружный смех, а красный, словно свёкла, Винсент, сел, пытаясь скрыться от всеобщего внимания. – Мы должны уничтожить Волдеморта, – сообщил Малфой, он не слышал происходящего, слишком глубоко погрузился в свои мысли. Драко решил, что Поттеру будет приятно, если он для Гарри уничтожит Волдеморта, но Крэбб мыслей своего лидера не читал и решил, что Малфой решился на это из-за него. Голограмма же исчезла, закончив рассказывать о переносном значении слова «тупой» и придя к выводу, что и в этом смысле Винсента тоже можно назвать этим словом, тем самым укрепив Крэбба в желании уничтожить Волдеморта. Драко снова задумался о своём, не обращая внимания на приятеля. Их отношения с Поттером изменились вчера вечером. Малфой ещё при первой встрече с Гарри, растерянным маленьким мальчиком, что шёл следом за мамой и наблюдал со слегка приоткрытым ртом за происходящим вокруг, испытал жуткое, иррациональное желание ему понравиться. Он не знал ни имени, ни фамилии зеленоглазого мальчугана, но Драко видел с каким величавым спокойствием Лили, мама Поттера, показывает сыну школу, в которой предстояло учиться мальчику. Стремясь впечатлить Гарри, выделиться из всех будущих одноклассников, Малфой незаметно ускользнул от отца и подошел к Поттеру, сразу, по-детски наивно, не веря, что Лили могла быть стипендиаткой и при этом держаться так величаво, сказал, цитируя свою маму: – В этом году в школу поступает слишком много учеников по стипендии, не правда ли? Благо, ЭТИ редко заканчивают больше одного-двух курсов. Подруги Нарциссы, стоявшие неподалёку, в ответ на это ядовитое замечание начали смеяться, но Гарри нахмурился, а Лили склонила голову чуть на бок и ровно сообщила: – В моём классе было трое стипендиатов, и мы все смогли закончить обучение, молодой человек. Драко, осознав свою ошибку, хотел было извиниться, но острые пальцы Люциуса Малфоя впились в плечи сына, заставляя замолчать, покорно следовать куда ведут, знакомиться с мальчиками и девочками "соответствующего", своего круга, вежливо, чуть высокомерно улыбаться. Драко должен был достойно играть роль сына своего отца, и всё же… Юный Малфой раз за разом смотрел в другую сторону. Там их ровесники и ровесницы не пытались играть взрослых, а смеялись, открыто, по-детски, шутили, начинали дружить, а не вступали в союзы и коалиции. Драко был готов пожертвовать многим, чтобы быть там, так же смеяться и обнимать за плечи Гарри, как это делал Рон, очередной рыжий из бесконечного, безбрежного семейства Уизли. Всё с самого знакомства пошло не так и вместо дружбы между Поттером и Малфоем постепенно установилась холодная и злая война. Драко и не понял, как это вышло, почему и в какой момент всё ещё можно было остановить, переиграть, а когда – стало слишком поздно. Саму природу своей необычайно стойкой симпатии к Гарри, он начал осознавать постепенно, по мере взросления. И чем чётче было понимание собственной влюблённости, тем глубже и шире казалась Малфою бездна взаимной вражды и неприятия. Драко не верил в то, что всё это можно будет преодолеть и, наверное, именно поэтому не пытался, смирившись, играя свою навязанную, ненавистную роль до конца, с гордо поднятой головой. Вчерашний день поменял всё резко и неожиданно. Утро и день проходил своим чередом, скучные лекции чередовались с интересными лабораторными, привычной рутиной. Малфой слегка задержался, чтобы быстро обсудить пару чисто технических вопросов с профессором Люпином, поэтому лишь в конце перемены отправился в раздевалку, понимая, что времени переодеться на урок физической культуры у него почти нет и нужно торопиться. Драко часто пользовался этой хитростью, избегая таким образом неловкости от созерцания полу-обнаженного Поттера. Обычно, Гарри уже не было там, он успевал переодеться после своего урока физкультуры в начале перемены, но в этот день Поттер задержался и всё ещё торопливо переодевался у своего шкафчика. Они не поздоровались даже, старательно не замечая друг друга, разве что Малфой рассматривал свое еженощное наваждение из-под прикрытых ресниц, а Гарри бросал редкие взгляды украдкой на высокомерного ублюдка, что портил ему каждый день в Хогвартсе. Присутствие третьего, старосты Пуффендуя, Эрнеста Макмиллана, никто из них не заметил, а вот сам Эрни этих двоих "врагов" не только видел, но и давно разгадал. Макмиллан бы и не вмешивался в забавную пьесу о ненависти, гордости и первой любви, если бы объект его собственной влюблённости не испытывал чувств к Поттеру. Ждать, пока эти двое разберутся у Эрни не было желания, и староста химического факультета, выходя из раздевалки, сыпанул в замочную скважину порошок собственного изобретения. Закончив переодеваться и собрав свои вещи, Поттер быстрым шагом подошел к двери и с силой дёрнул за ручку. – Двери не открываются, – проговорил Гарри чуть растерянно. Малфой чертыхнулся и поспешил к выходу. – Отойди, дай мне, – грубо пихнув Поттера, подошел к двери Драко и сам попробовал открыть её, приложив все силы и даже по инерции уперевшись боком, но та устояла. – По-твоему, я не умею открывать двери? – спросил чуть обиженно Гарри, потирая ушибленное острым локтем плечо. - Скорее, как обычно витаешь в облаках и дергаешь двери не в ту сторону, это больше в твоём стиле, - огрызнулся Драко. - Думаешь, я совсем идиот... - устало, сказал Гарри. Ему так надоела эта их бесконечная грызня, длившаяся уже, казалось, вечность. – Нет, – устав держать маску извечного высокомерия, сказал тихо Малфой, сев на ближайшую лавочку. – Я просто хотел тебе помочь, чтобы ты не опоздал на своё лабораторное занятие. Поттер нахмурил брови и сел напротив, не понимая, что за игру затеял староста Слизерина, с чего вдруг стал вести себя так дружелюбно. Уже начав себя заранее обзывать «наивным дурачком», Гарри сказал в таком же мирном, но слегка настороженном, тоне: – Спасибо. Для меня и правда важно было попасть на эту лабораторную, но, видимо, придётся ждать, пока закончиться физкультура у твоего класса. – Придётся, – согласился Драко, украдкой улыбаясь, наслаждаясь этим небольшим, но таким желанным перемирием. – Хагрид эти двери легко вынесет, – произнёс вслух Поттер. – Наш школьный "великан" очень силён. – Да… Но нам с тобой нужно как-то скоротать время. Поговорим? – решил воспользоваться моментом Малфой, опасаясь, что Гарри сейчас достанет книгу и этот момент будет упущен. – Давай поговорим, – кивнул Поттер и ехидно добавил. – Если ты не против общаться со стипендиатом. – Ты до сих пор обижен на мою неудачную фразу при первом знакомстве? – удивился Драко. – Ты её ещё помнишь? – Конечно помню! Моя мама училась на стипендию и ей было неприятно слушать подобное… И мне за неё было очень обидно. Это вообще был первый раз, когда её обижали у меня на глазах. – Надеюсь, что и последний, – искренне выдохнул Малфой. – Я сожалею о сказанных словах. Мне просто хотелось тогда с тобой подружиться и я, не думая, повторил фразу за своей мамой. Сейчас-то я осознаю, какую чушь нёс и как это было грубо по отношению к миссис Поттер. – Оу… Я рад, что ты понял и сказал мне это, – кивнул довольно Гарри. – Знаешь, при всех наших разногласиях и спорах, я всегда немного восхищался твоим упорством, амбициями и умом, а вот твоя манера делить людей… Она мне казалась очень глупой. Я понимаю, что фамилия Малфой связана с огромным количествам изобретений, вы – одна из самых состоятельных семей. Но ведь кто-то и твоём роду был первым, тем, кто начал зарабатывать вам имя и состояние. – И ему было сложнее всего, – согласился Драко. – Ему пришлось тратить усилия не только на изобретения, но и то, чтобы вырваться из бедности и безвестности. Это сейчас моя фамилия работает на меня… – Хотя из-за неё тебя же судят гораздо более жёстко, чем других людей. Ты должен быть достойным сыном своего рода, – перебил Поттер. – И это тоже, – кивнул Малфой и, собрав всю свою храбрость, предложил. – Пойдём сегодня вечером на свидание? О нет, Драко не рассчитывал на согласие, понимая, что всё, что они наговорили друг другу, всё, что сделали назло, все взаимные обиды – остались тут же, в этой раздевалке, той же бездонной пропастью. Пусть лавочки стояли рядом и если бы каждый протянул руку, то их пальцы могли бы соприкоснуться, но этому не суждено было сбыться. Только вот Малфой понимал, что случая лучше ему уже не представится, это их последний год обучения, а потом… Неизвестно, когда они вновь встретятся. – Пойдем, – сказал вдруг Гарри. – Прости, мне послышалось или ты… Согласился? – переспросил неуверенно Драко. – Согласился, – заверил Поттер, улыбаясь чуть неуверенно, словно и сам не до конца веря в свое согласие. – О… Тогда давай встретимся в семь часов вечера… – Малфой принялся лихорадочно придумывать место, в котором их бы не смогли увидеть ненужные свидетели. – В гостиной Гриффиндора. Я не буду прятаться, не шестидесятые годы, – ровно и твёрдо сказал Гарри. – Тогда ровно в семь я буду там, – пообещал Драко, не сводя взгляда с любимого лица и улыбаясь открыто и радостно, впервые на памяти Поттера. Шум возвращающихся учеников они услышали заранее, но просто смотрели друг на друга, уверенные в том, что двери невозможно открыть, только вот порошок Макмиллана давно окислился и первый же входящий юноша легко открыл двери, но даже когда слизеринцы заполонили раздевалку, ни Драко, ни Гарри не спешили вставать, а лишь смотрели друг на друга с улыбками, боясь, что если нарушить этот молчаливое единение, то чудо исчезнет, словно остатки сновидения утром. В гостиной Гриффиндора, выполненной в традиционных цветах факультета, Малфой в своей слизеринской форме выглядел действительно белой вороной с зелёным галстуком. Каждый проходящий мимо гриффиндорец считал своим долгом хотя бы пару секунд попялиться на Драко, прежде чем продолжить свой путь. Да и интенсивность передвижения учеников, а также их плотность на один квадратный метр гостиной значительно возросли. Им было любопытно, что забыл староста чужого факультета у них. Так что, когда Гарри с традиционным опозданием в десять минут на «И куда я положил очки?» вышел, свидетелей было более чем достаточно. – Пойдем? – взволнованно протянул руку Поттеру Малфой, на мгновение испугавшись того, что Гарри развернётся и высмеет его, хотя и понимая, что подобное коварство не в характере гриффиндорца. Поттер же кивнул и крепко взял предложенную руку, пряча смущение за улыбкой, позволяя себя увести. Слухи о произошедшем вышли за пределы гостиной Гриффиндора чуть ли не быстрее самой пары и обрастая несуществующими подробностями принялись путешествовать по Хогвартсу, тремя разными историями дойдя в гостиные Слизерина, Когтеврана и Пуффендуя. Макмиллан был единственным учеником, который не удивился слухам, он отпил свой едва теплый чай и подумал, что наконец-то все становится таким, как должно быть. Выручай-комната, расположенная на восьмом этаже школы, отсутствовала на всех планах. Ни на плане эвакуации, ни на строительных планах, ни даже в плане уборки помещений она не значилась. Не относилась комната ни к учебной, ни к хозяйственной части. Было не понятно, как за сотни лет существования школы ни один директор так и не удосужился вписать данное помещение в бумаги и изобрести ему назначение. А вот ученики во всю пользовались выручай-комнатой, и не только чтобы прогулять лекцию или покурить втихаря. Ходили слухи, что именно в этой узкой, но длиной, согнутой буквой "Г" комнате и придумали большую половину изобретений ученики предыдущих лет. Но была ещё одна странность у выручай-комнаты: она всегда была свободна, если была по-настоящему кому-то нужна. И в этот раз Драко почти без удивления отметил, что на ручке нет шнурка, что означало бы, что кто-то уже занял комнату. Организовать хорошее свидание, с выездом в город, Малфой не мог за такое короткое время, да и разрешение на выезд из школы нужно было просить дня за три. Но Драко заказал пиццу доставкой, решив, что пусть ужин будет простым, но все же ужином. Достал он и проектор, чтобы первое свидание было самым традиционным: ужин и кино. – Пицца не самое романтичное блюдо, но сегодня в нашем ресторане для двоих именно она, – весело сообщил Драко. - А это для атмосферы, – подмигнул Малфой, отключая свет, затем поставил на стол свечи, поджёг их. Когда выручай-комната погрузилась в полутьму, а рядом сел Драко, Гарри и правда показалось, что они находятся в уютной пиццерии, где-то далеко от школы и будничных проблем. Малфой подвинул бокалы и наполнил их красным вином.