Глава 8: Другой город
[включается радио]
Калифорния — это нечто другое.
Особенно Внутренняя Империя. Пробки совершенно нелепые.
В любом случае, в конце концов, я добрался до города, который был обведен в списке офицера Кэмпбелла: Викторвилль, Калифорния. Что здесь спрятано? Или что скрывается?
Полагаю, сейчас я это узнаю.
[радио выключается]
Абрам не умер.
Часть I.
Глава VIII: Другой город
[радио включается]
[вздох]
Я стою в очереди на пункте взвешивания. Моя задница полностью онемела, а поясница убивает меня. Боже, это чертовски хреново.
Ученые никак не могут прийти к единому мнению, насколько вредно долго сидеть. Ну, разве что в общем смысле, что все, в конечном счете, смертельно.
Так что я просто буду сидеть здесь, неудобно, медленно умирая, как и весь остальной мир, испытывая вину за то, что случилось в Викторвилле. О том, что я должен делать дальше.
[радио выключается]
Эндрю купил подержанную машину за городом практически за бесценок. — Она, наверное, и года не протянет, — сказал человек, продавший ее, когда Эндрю взял ключи. — Она едва работает. — Кто думает так далеко вперед? — ответил Эндрю и уехал. Он не знал, с чего начать. Поэтому он начал с малого. Первые несколько дней он ходил по местным предприятиям: пиццериям, магазинам, скейт-шопам и везде, где только можно было завести праздный разговор, осторожно подталкивая темы к чему-нибудь странному, что люди могли заметить или, возможно, заставляли себя не замечать. Все было до глупости нормально. Пока это не стало нормой. Он был в BurgerKing, разговаривал с мужчиной за прилавком о комиксах и киноадаптациях, когда тот упомянул что-то о «Другом городе». — Какой другой город? — спросил Эндрю. Мужчина поднял голову вверх. — А? — спросил он, плохо пытаясь изобразить непринужденность. — Нет, что? Ничего, нет, нет. Никакого другого города. Или, может быть, Эппл Вэлли? Это прямо там. Как… Другой город, понимаете? Мужчина не дал Эндрю задать больше вопросов, быстро развернулся и пробормотал, что ему пора возвращаться к работе. Тогда Эндрю вернулся к тем местам, где он уже бывал. Он начал вставлять в разговоры фразу «другой город». Никогда не задавая прямых вопросов, он просто вставлял ее в предложения, чтобы понаблюдать за реакцией собеседника. Человек в пиццерии поморщился. — Я не хочу об этом говорить, — сказал он. — Они оставили нас в покое. Ты оставь их в покое. Но было уже слишком поздно. Эндрю заинтересовался.[включается радио]
Знаешь, Абрам, за все те путешествия, которые ты совершил, мы вместе совершили только одну поездку.
Это было то лето, когда мне было трудно существовать. Одно из тех лет, когда плохих дней было больше, чем хороших. Кошмары. Воспоминания. Призраки, которые преследовали меня еще долго после того, как мои демоны ушли на покой. Иногда мне казалось, что я не могу дышать тем воздухом, которым дышат все остальные; что кислород перестал работать только для меня.
Ты нашёл меня сидящим на полу в душе, полностью одетым, не двигающимся в течение 20 минут, пока вода омывала меня.
Ты сказал: «Во-первых, у нас засуха. Во-вторых, давай отправимся в путешествие».
Я не хотел.
Ты сказал: «Я всегда путешествую, но у меня никогда не получается путешествовать с тобой. Давай просто поедем куда-нибудь. Бросим одежду в сумку. Бросим сумку в машину. Все, что тебе нужно будет делать, это сидеть».
Я подумал об этом, позволил тебе выключить воду, сказал: «Хорошо».
Должно быть легко вспомнить, в каком году это произошло, но это не так. Наверное, в тот, когда была засуха.
Хотя засух бывает много. Не таких, как эта, конечно. Эта — чтобы опустошить нас. Это конец.
[радио выключается]
Женщина в «КМарте» рассердилась. — Даже не смей говорить об этом здесь, — шипела она, наклонившись так близко, что Эндрю практически чувствовал ее дыхание на своем лице. — Не смей говорить такие слова в моем магазине. Ты приведешь его сюда. — Кого? — спросил Эндрю. — Убирайся. Вон. Она практически вытолкнула его на улицу. -- Парень из магазина для вечеринок вздрогнул. — Черт, чувак, — сказал он. — Ты не можешь просто говорить о «Другом городе». — Почему нет? — спросил Эндрю. Он задавал много вопросов, на которые не получал ответов и немного устал от этого. — Потому что, когда ты говоришь о Другом Городе, у него появляется тенденция к… ох. — Он оборвал себя, его лицо побледнело, а глаза расширились. — О, черт… — Что? — сказал Эндрю. — Тебе нужно спрятаться, — сказал парень, толкая Эндрю в руку. — Тебе нужно спрятаться прямо сейчас. В том месте, где Эндрю находился в своей жизни, когда ему говорили спрятаться, он прятался. Поэтому он спрятался за большой корзиной с надувными мячами как раз вовремя, чтобы услышать звонок в дверь. — Привет, Майк. Голос был низким, хрипловатым, как эхо в пещере, которое не совсем доходит до ушей. Как звук деревянной флейты, полыхающей на ветру. — О! — сказал Майк и выдавил из себя неловкий смешок. — Эй, парень! Так… эээ… — Не стоит беспокоиться, сынок, — сказал голос. — Я просто услышал, что кто-то может спрашивать о «Другом Городе». — О? — сказал Майк. — Да, — сказал голос. — Ты видел кого-нибудь вроде него? — Э-э… — Майк прочистил горло. -Нет. Не то чтобы я мог вспомнить. Голос хмыкнул. Он был сломанным и потрескивающим. — Сынок, не думаешь ли ты, что вспомнишь, если кто-то упомянет «Другой Город?» Эндрю слегка приподнялся на носочках, чтобы заглянуть за край мусорного бака. Говоривший мужчина слегка наклонился через прилавок, его одежда была грязной, шляпа набекрень. На ней крупными буквами было написано МЯСНИК. Кроваво-красная надпись на черном фоне. — О, — сказал Майк. — О, да. Ты прав. Я бы запомнил. Э-э. Нет, нет, никто не спрашивал. Другой Мясник смотрел на Майка очень долго. Эндрю подумал, не наклониться ли ему еще немного вперед, и не откусить ли ему от Майка кусочек. Ему хотелось посмотреть, как жизнь уходит из его глаз, как он смотрел на Эрла на стоянке для отдыха все эти месяцы назад. Вместо этого другой Мясник, не говоря ни слова, повернулся и вышел из магазина. Эндрю вышел сразу после него и последовал за другим мясником через парковку.[включается радио]
Ты любил водить машину. Это успокаивало тебя. Долгие мили, бесконечные часы. Для тебя это было нормально.
«Мы с мамой могли ехать днями, — сказал ты однажды вечером, когда мы проезжали мимо заброшенного ресторана Hardee's. — Иногда мы останавливались только для того, чтобы сходить в туалет на какой-нибудь заправке. Мы не спали. Мы просто отключались за рулем, а другой спал сзади».
Я держал свое мнение о твоей матери при себе. Мы оба знали, что я чувствую.
Мне хотелось останавливаться каждые несколько часов или около того. Казалось, что каждая минута тянется все дальше и дальше, мили и мили, а пейзаж все повторяется и повторяется.
Но ты был счастлив. Потому что произошло то, чего я не заметил, — мне стало скучно. И скука была большим шагом вперед по сравнению с дисфункциональной пустотой.
Но на вторую ночь мы остановились в том отеле.
«Может, тебе и удобно спать в машине, — сказал я, — но мне точно нет. Остановись. Мы снимем номер».
Мы остановились, сняли номер.
Как только мы устроились на ночь, я пролистал телевизор. Я был немного рад обнаружить, что одним из четырех каналов на телевизоре был Discovery ID. Я смотрел одну из этих ужасных реконструкций какого-то преступления, когда раздался звонок.
Он был коротким. Ты старался вести себя непринужденно. Было много «Конечно, конечно, хорошо, ах да». А потом ты повесил трубку.
Не прошло и двух минут, как ты упомянул, что собираешься в магазин, чтобы купить нам что-нибудь на ужин. Ты пытался сделать вид, что это не связано со звонком.
«Я, наверное, куплю одну из тех цыплят-вертолетов, — сказал ты. — Тебе ведь нравятся лимонно-чесночные? Я куплю тебе мороженое. Хочешь пойти со мной?»
Мы оба знали, что я откажусь.
И ты ушел.
И тебя не было долго, очень долго. Больше двух часов.
Я боялся. Я не люблю признаваться в этом, но я боялся. Я боялся, уставившись в зашторенное окно комнаты в мотеле, не в силах сделать ничего, кроме как ждать, ждать, ждать, ждать, когда ты вернешься.
И я боялся, Абрам, что ты не вернешься.
[радио выключается]
За пределами магазина другой Мясник забрался в машину. Это была серебристая «Тойота». Ей было несколько лет, и она была относительно чистой. Он выехал со стоянки, и Эндрю забрался в свою машину и последовал за ним. Они ехали, казалось, несколько часов, проезжая через жилые дома и пустыню, а потом долгое время ничего не было. Наконец, они добрались до места, похожего на военный аэропорт. Он был окружен колючей проволокой и вешалками, и некоторое время они ехали вдоль забора. Эндрю держался на безопасном расстоянии, не включал фары и ехал так быстро, как ему было нужно, чтобы держать другую машину в поле зрения.[радио включается]
А потом ты вернулся.
Ты вернулся.
«Супермаркет был закрыт, — сказал ты. — Я все осмотрел, — сказал ты. — Но только бензоколонка была открыта, поэтому я принес нам закуски и сигареты».
Я скрывал от тебя свое беспокойство. Я не хотел, чтобы ты знал, как сильно твое отсутствие дестабилизировало меня. Думаю, ты все же заметил.
Мы сидели на балконе гостиничного номера и курили сигареты. Солнце садилось над парковкой и центром самообслуживания по соседству. Мы ели еду с заправки.
Это одно из моих любимых воспоминаний о тебе, на самом деле. Мы, почти без ничего. И все же у нас было все.
Тебя долго не было, Абрам. Намного дольше, чем имело смысл.
Думаю, мы оба это знали.
Думаю, мы оба просто работали над тем, что оба знали.
[радио выключается]
Другой Мясник проехал через дыру в заборе, которая вела в аэропорт. Дыра выглядела случайной, но была достаточно широкой для машины. Эндрю досчитал до десяти, а затем последовал за ним. Если другой Мясник заметил это, то он заметил его. Он сделает то, что должно быть сделано. К тому времени, как Эндрю прошел через проход, ни другого Мясника, ни его машины не было видно. В темноте перед ним вырисовывалась фигура: пассажирский самолет. Приземленный, бесшумный, привязанный к земле. Мертвый гигант. Чем дальше он ехал, тем больше их становилось. Вереница за вереницей мертвых лайнеров, оставленных гнить в пустоте. Проезжая через них, Эндрю нигде не мог разглядеть машину другого Мясника. В этот момент его двигатель был достаточно громким на фоне окружающей тишины, чтобы понять, что он вполне мог быть тем, за кем охотятся. Он проехал еще дальше. Все еще ничего. А потом — что-то. Огни появились перед ним так быстро, что ему пришлось нажать на тормоза. Он быстро выключил машину, присел и поспешил по грязи, пригнувшись за рулем одного из джетов, чтобы успеть увидеть, как машина другого мясника въезжает через ворота в высокой стене, а джет — за ним. На стене не было ничего особенного, кроме маленькой таблички у ворот. На табличке было написано «Мясник». Чувствуя головокружение, Эндрю обогнул струю, чтобы найти место, где склон холма возвышался над краем стены. Он взобрался на него как можно быстрее, благодарный за свои ботинки, пока не достиг достаточно высокого места, чтобы видеть территорию комплекса. Он нашел «Другой город». Внутри этой военной базы, мимо рядов и рядов могил реактивных лайнеров, он нашел его. Дома, рынок, заправка, все, что могло им понадобиться. Даже в этот час на улицах было оживленно. А на улицах, с рыхлой кожей и странными движениями, молча, глядя и изредка смеясь ни над кем и ни над чем, стояли Мясники. Сотни и сотни мясников.[радио включается]
Это был целый город, Абрам. Эти существа, настолько опасные, что одно из них почти уничтожило меня. А теперь их сотни, что, серийные убийцы? Живут вместе, похороненные в этом самолетном бомонде? На авиабазе. Спрятаны на военной авиабазе США.
[пауза]
Это выше моих сил.
Мне жаль.
Мне жаль, что я подвел тебя, Абрам. Но еще больше мне жаль, что я подвел Робин.
Я собираюсь последовать совету, который ты пытался дать мне вечность назад на том рекламном щите. Совет, который ты должен был дать мне, зная, что я только что узнал.
Так что я нарушаю свое обещание, Абрам. Я сдаюсь. Я иду домой.
[радио выключается]