Глава 2: Абрам
[помехи]
[включается радио]
Я думал, что ты умер.
Я действительно так думал, Абрам.
Другого объяснения не было. Никакой другой причины, по которой ты мог бы просто исчезнуть. Я имею в виду, не было никаких доказательств. Особенно если учесть, что на столе лежала твоя записка, написанная твоим собственным почерком.
Но опять же, разве этого не достаточно?
С таким отцом, как у тебя, кто знает, какие враги у тебя остались.
Но нет, я не мог принять это. Я не мог смириться с мыслью, что ты просто… уходишь. Сбегаешь.
Думаю, я бы предпочел, чтобы ты умер.
И поэтому я оплакивал тебя.
Я оплакивал тебя, Абрам. Будь я проклят, я действительно скорбел.
Я оплакивал потерю ореола тепла, который ты оставил после себя на подушке. Я оплакивал потерю твоей глупой улыбки, твоего смеха, твоих призрачно-голубых глаз и мягкого ощущения твоих волос между пальцами. Я оплакивал потерю твоего голоса, того, как твой рот произносил мое имя, того, как ты выглядел, когда просыпался по утрам, вытянувшись рядом со мной, счастливый и защищенный.
Я оплакивал тебя.
Я никогда никого не любил так сильно.
Не думаю, что я вообще кого-нибудь любил.
Так что, пошел ты на хуй за это.
Я имею в виду, реально.
[радио выключается]
Абрам не умер.
Часть I.
Глава II: Абрам.
Миллпорт, штат Аризона, был городом, ничем не примечательным почти во всех отношениях. Он был маленьким, почти несуществующей точкой на GPS Эндрю. Со своего места на светофоре он мог видеть почти весь город: девочка-подросток заправлялась на станции через дорогу, мать с сыном выходили из гостиницы MillportInn, номер 310, старик переходил дорогу перед его грузовиком. Улицы были почти пусты. Температура — 110 градусов (43°С). Небо было ржаво-голубого оттенка. Он доставил груз, и как только поставка была завершена, ему назначили другую. На этот раз из Аризоны в Юту. Фены. Милпорт был пыльным, безжизненным и практически безлюдным. Казалось, что он заброшен уже довольно давно. Светофор загорелся зеленым. Эндрю продолжал вести машину.[помехи]
[радио включается]
Я сделал то, что положено делать, когда кто-то умирает.
Я выговорился.
Я поговорил с Би. Потому что это полезно для здоровья, верно? Это то, что ты должен делать.
«Если ты будешь держать все в себе, это только навредит тебе самому». Так сказала Рене. Это то, что сказала Би. Так говорили фильмы. Так что я поговорил.
Я сидел в комнате с женщиной, которой я доверял, и попыталась описать форму монстра, пожирающего меня. Потому что надеются, что, описав монстра, вы сделаете его более человечным. Это сделает его чем-то, что можно распознать, чем-то, что можно победить. Что-то, от чего можно двигаться дальше.
Никто никогда не скажет тебе, что все это неправда.
Но я все равно пошел к Би. Все равно поговорил. Все равно описал монстра; объяснил, как он разрывает мою грудь, так же, как ты разрываешь подушки в WaffleHouse. Рассказал ей о том, каково это — просыпаться одному, в кровати, слишком большой для меня одного, без тебя, свернувшегося рядом со мной. О том, каково это — протягивать к тебе руки, а тебя нет рядом. Как это было — искать тебя, делая вид, будто хочешь поговорить с тобой, а тебя просто нет.
Потому что ты был.
Ты сбежал.
Монстр поглощал меня целиком, и никакие разговоры не могли убедить его остановиться.
[радио выключено]
Что-то было не так. Эндрю сидел на светофоре, его пальцы барабанили по рулю. Он грыз ноготь на большом пальце левой руки, упираясь локтем в стекло окна со стороны водителя. Нахмурившись, смотрел на свет. Что-то было не так. Вывеска слева от него гласила MillportInn. Он внимательно наблюдал за женщиной и ее сыном, хотя они выходили из мотеля не так, как раньше. Вместо этого они стояли неподвижно, прижавшись лицами к дереву двери номера 310 и не оборачивались. Он посмотрел направо. Девочка-подросток заливала бензин. Но вместо того, чтобы держать заправочный пистолет, она стояла так же неподвижно, как мать и ребенок, прижавшись лицом к стеклу окна со стороны пассажира. Она не двигалась. Он не видел ее лица. Старик стоял перед остановкой в позе, словно готовый перейти улицу. Но вместо того, чтобы двигаться, он застыл, прижавшись лицом к фонарному столбу, как будто мог в любой момент погрузиться в него. Вокруг них город разрушался. Это напомнило Эндрю о Мяснике. В нем было что-то другое, в грязи, гнили и иле, заполнявших город, покрывавших дороги, машины и здания, словно они разлагались годами. Они выглядели так, как будто готовы были рассыпаться, словно сделанные из одного лишь мокрого песка. Загорелся зеленый свет. Эндрю поехал. Грязь под шинами заставила их заскользить, но грузовик продолжил движение.[радио включается]
Я узнал об этом, посмотрев новости.
Я никогда не смотрю новости. Никогда не смотрел. Ты знаешь это. Знаешь, что я их ненавижу.
Может быть, поэтому ты был недостаточно осторожен, чтобы скрыть это.
Но однажды в приемной офиса Би включили новости. Там сообщалось об убийстве. Что-то жестокое. Что-то ужасное, пара, разорванная на части животным, которого никто никогда не видел. Не то чтобы были свидетели. Просто следы на телах не были похожи на то, что они принадлежали медведю, или волку, или любому другому существу, которое когда-либо существовало.
На месте происшествия была толпа. Десятки людей стояли вокруг желтой ленты, выгнув шеи и прикрыв рты. Репортеры с туманными глазами и недоверием слушали «очевидцев», каждый из которых пытался описать монстра, что пожирал жертв.
И тут появился ты.
Ты стоял в толпе, в правом нижнем углу экрана, руки засунуты в переднюю часть твоей любимой толстовки Knights. Лицо было невероятно пустым, как будто тебя изобразили художники, забыв, что ты настоящий парень.
Выражение твоего лица было пустым, но глаза горели.
Ты выглядел так, будто точно знал, что произошло.
Ты знал, Абрам?
[радио выключается]
[радио включается]
[тишина]
Черт.
[радио выключается]
[радио включается]
Я никогда не смотрел новости. Но после этого я не мог прожить без них ни дня.
Я смотрел их как можно больше. По всем каналам, по всем доступным каналам, а когда они заканчивались, то и в Интернете.
И я начал видеть.
Пожар в Северной Калифорнии. Обрушение здания в Нью-Йорке. Автокатастрофа в Луизиане. Убийство в Колорадо.
И, каким-то образом, тебя.
Иногда взгляды были мимолетными. Иногда лицо исчезало в толпе, не успев сделать четкий снимок. Но в других случаях это были долгие, тяжелые взгляды на твою тщательно скрытую маску. Всегда один и тот же взгляд, всегда в одном и том же балахоне, и всегда, неизменно, там.
Ты. Снова и снова, снова и снова ты был там. Неважно, где это было, неважно, как скоро после последнего инцидента, ты был там.
Значит, мой муж не умер.
Это было приятно узнать.
[радио выключается]
Эндрю был окружен деревьями. Как правило он не возражал против этого факта. Обычно он чувствовал себя более комфортно, более непринужденно, менее незащищенным, чем в таком пустынном городе, как Миллпорт. Но в этом-то и была проблема. Он все еще каким-то образом находился в Милпорте. Но этот Миллпорт был покрыт деревьями. Навесы были низкими и опускались над улицами так, что почти касались крыши его кабины. Солнечный свет практически не проникал внутрь, и только оранжевые и желтые пятна рассыпались по улице. Гостиница была покрыта мхом и лианами, корни деревьев путались в ногах матери и ребенка, пытавшихся выбраться из комнаты 310. Девушка, заливавшая бензин, прислонилась к стволу дуба, наблюдая, как медленно поднимается счетчик бензонасоса, а верхняя часть станции покрыта листьями и плющом. Старик с ветвями, обвивавшими его ноги и доходившими до груди, неподвижно лежал на тротуаре. Он уставился на Эндрю. Эндрю уставился в ответ. Фонарь, усыпанный цветами, через которые почти невозможно было видеть, стал зеленым. Эндрю чуть не нажал на педаль газа.[радио включается]
Я перестал видеться с Би.
Я перестал корить себя. Перестал скорбеть. Перестал сидеть на месте.
Вместо этого я начал делать. Делать…. Что-то. Что-нибудь. Начал делать что угодно, хоть что-то.
Думаю, я все еще говорю. Просто в это дурацкое радио, а не с квалифицированным специалистом. Надеясь, что ты услышишь меня, услышишь имя, которое ты сказал мне в месте, которое мы называли домом, и что, может быть, ты вернешься.
Глупая штука — надежда.
Но я все равно это делаю.
[радио выключается]
Миллпорт был в огне. Эндрю сидел на светофоре, сжимая руль так крепко, что костяшки пальцев побелели. Город горел. Каждый дюйм, каждое здание, весь город горел как в аду, в огне, который плясал вокруг незатронутых людей. Ни одно пламя не достигло Эндрю. Ни одно пламя не достигло…[радио включается]
Ты делаешь это?
Ты делаешь это со мной?
[радио выключается]
Мотель был полностью охвачен пламенем, матери и сына нигде не было. Бензоколонка была охвачена огнем, подросток тоже отсутствовал. Старик переходил дорогу. Все его тело было охвачено пламенем. Он не кричал. Он не плакал. Он просто шел, держа перед собой трость, не обращая внимания на окружающий его адский пейзаж. Эндрю не мог отвести взгляд. Свет стал зеленым. Хотя в окружении огня он казался желтым. Эндрю продолжил ехать.[радио включается]
Я начал перебирать твои вещи. Я оставил их в покое до этого момента, воспоминания о них были слишком тяжелыми, мысль о том, чтобы прикоснуться к этим кусочкам тебя, была почти невыносимой.
Но теперь это были не воспоминания.
Это были улики.
И Абрам, я нашел так много.
На твоем ноутбуке, в электронной почте; на клочках бумаги, спрятанных в твоем столе; на закладках, стратегически расположенных среди твоих книг на полках в нашей гостиной.
Они были полны фраз, которые я не понимал.
«Балтиморский проект».
«Сектор 10».
И больше других: «Судоходная компания Фокс».
Почему?
Что означали эти вещи?
Что в них было важного?
Я хотел знать.
Поэтому… я устроился на работу.
Судоходная компания «Фокс». «Мы идем туда, где мы нужны».
Странное название, но если это даст мне ответы, то мне все равно.
И Абрам?
Я получу ответы.
[радио выключается]
Эндрю на мгновение задумался, а не было ли это просто этим, сейчас. Если он просто застрял в бесконечной череде Миллпортов, каждый из которых лишь немного отличается от предыдущего. Солнце опустилось к горизонту. Он провел целый день, проезжая через город, длина которого не превышала трех миль. Теперь все было в норме. Ничего не горело. Деревья исчезли. Все двигались. Было пыльно. Было 110 градусов (43°С). Небо было призрачного розового оттенка. Все плакали. Мать и сын возле гостиницы просто сидели на обочине, прижавшись друг к другу, и рыдали так сильно, что просто чудо, что они могли дышать. Подросток на заправке причитала, когда она закончила платить за бензин, закрыла бак и двинулась к двери со стороны водителя. Она открыла ее, скользнула на сиденье и заплакала, прижавшись к рулю. Старик…[включается радио]
Этот человек здесь, Абрам.
Каким-то образом он в моем грузовике.
Он сидит рядом со мной.
Он смотрит на меня.
Он не двигается.
[радио выключается]
− Что тебе нужно? Это был тот же вопрос, который он задал Мяснику. Его тело содрогнулось от знакомой фразы; от всех ответов, которые он мог получить, которые могли привести к чему-то ужасному, ужасно неправильному. − Чего ты хочешь? Старик поднял одну дрожащую руку.Он жестом указал на дорогу перед ними. Ту, что вела из Миллпорта.Светофор загорелся зеленым.Эндрю поехал.Когда он пересек черту города, мужчины уже не было.[помехи]
[включается радио]
Мы, как страна, много говорим о свободе.
Это то, что заложено в нас с рождения. Это то, чему нас учат с того момента, как мы достигаем возраста, когда нас можно учить − свобода важна. У нас есть право выбора. Мы — свободная страна, мы — свободные люди, мы свободны.
Но термин «свобода» — это не единственный способ употребления слова «свободный».
'Больше не скован и не заключен'. Это и есть «свобода».
Был ли ты в заточении, Абрам? С нашей совместной жизнью?
Или ты верил, что я был?
Ты освободил меня, когда ушел. Теперь я свободен делать выбор, который касается только меня. Я был свободен бросить свою дурацкую работу и устроиться в сомнительную транспортную компанию, о которой я знаю только из твоих секретных записей и файлов, которые ты был волен держать при себе. Я свободен есть то, что хочу, ходить туда, куда хочу, делать то, что хочу.
Ты освободил меня. Но я не просил тебя об этом. Я не хотел этого.
[радио выключается]
Юта. Деревья. Миллпорта не видно. Эндрю опоздал с доставкой почти на пять часов, но его это не волновало. Он сдаст этот груз, заберет другой и поедет дальше. Он продолжит поиски.[помехи]
[радио включается]
[тишина]
Я найду тебя, Абрам. Я найду тебя, и ты объяснишься.
Ты можешь думать, что ты свободен, но это не так. Ты не свободен от меня. Еще нет.
[радио выключается]