Многого не видим

— Какую наркоту ты употребляешь, а? — с презрением спросил Чонгук и начал всматриваться в мои глаза. — Закидываешься, а со мной не делишься? — Совсем придурок или да? — я откинула его рука, которая тянулась к моему лицу. — Какие наркотики? Ты нормальный вообще? — А что мне ещё думать? Ходишь вся такая уже третий день до жути весёлая. Аж бесит, ей-богу! Других вариантов, как наркотики, у меня ПРОСТО НЕТ! — Гук нахмурился и опять недовольно посмотрел на меня. — Не расскажешь причину такого счастья? Иногда мне кажется, что ты блюёшь розовыми единорогами. — Слушай, а мне вот интересно, как ты умудряешься всегда испортит мне настроение, а? Ты, вроде, ничего такого сверхъестественного не делаешь, только вот, после разговора с тобой, явно не радужными единорогами блевать хочется, — показала язык и уткнулась в телефон: скоро должен написать Джихун.

«Спишь?»

«Грызу гранит науки. Сон мне только снится», — напечатала я и, подняв голову, увидела перед собой заинтересованную мордашку друга.

— Совсем охренел? Чего подсматриваешь? — А кто там тебе вечно пишет, а? — Тебе какая разница? Я же не спрашиваю, с кем ты по ночам в клубах тусуешься и с какой бабой на утро просыпаешься. Не отрицаю: это прозвучало немного грубо, но что мне ещё делать с этой любопытной Варварой, которая вечно лезет не в свои дела? — А ты моих девушек, солнце, не считай, я пока что сам справляюсь. Нужна будет помощь — ты всегда первая в списке. — Вот и моих парней нефиг считать. — А что там считать? Хосок и я. Один плюс один — два. Несложная математика, — вот же говнюк. — Тогда прибавь своим умным мозгом ещё одного, — иногда Чонгук переступает просто всевозможные границы. — Понимаю, это чуть сложнее, но постарайся не ошибиться. — А кого прибавлять-то? — усмехнулся. — Парнишку, которому ты дала списать вчера? — Может в будущем и его, — съязвила я, в упор смотря на Чонгука, со всей силы сжимая телефон в руках, — но пока что прибавь только Джихуна, — и показала экран, на котором было одно из сообщений парня: «Думаю, завтра отличный день, чтобы прогуляться, как думаешь?». Я часто видела Чонгука злым. Обычно такую картину я наблюдала, когда парень с кем-нибудь подерётся, а потом весь побитый залазит ко мне в комнату через окно и просит обработать раны. Потом он ещё два часа шёпотом орёт матом на придурков, которые его подразукрасили, и в конце засыпает в моей кровати. Но сейчас… Такое чувство, что Гук на протяжении нескольких лет копил в себе весь негатив и гнев, а сегодня, увидев мою переписку с каким-то незнакомым парнем, решил выплеснуть его весь на меня. — Что это? — он ещё держался, это было видно, но вот только чертята в чёрных глазах выдали его с потрохами. — Не «что», а кто! — поправила я, забирая свой телефон обратно. Этот псих мог и швырнуть его куда подальше. — Я спрашиваю: ЧТО ЭТО? — крикнул так громко, что большая половина студентов обернулась и уставилась на нас. — Это Джихун, — я уже начала задумываться: а сделала ли я правильно, когда решилась рассказать Гуку о парне в таком людном месте? Хотя лучше, там где много людей: лишние свидетели не помешают, если Чон психанёт и всё-таки придушит меня. — А это, блять, стул! — и он со всей силы пнул мебель, заставляя ту отлететь на пару метров, а меня съёжиться и понять, что сейчас будет полный пиздец. — Много информации, правда? — Не ори, псих! — Тогда ответь, что за хмырь тебе пишет и почему я только сейчас о нём узнаю? — Не устраивай драму! Я уже не маленькая девочка и могу переписываться с кем захочу! — парень криво усмехнулся и начал подходить ко мне ближе. — Нет, Сона, — ткнул мне пальцем в плечо, — ты ещё маленькая девочка, которая не знает, какими жестокими могут быть парни, — он смотрел так, как будто знал всё уже на сто лет вперёд. — Большинство парней думает отнюдь не головой… — ещё хитрее ухмыльнулся и заправил выбившуюся прядку волос за моё ухо. — Готова ли ты отдаться именно своему Джихуну? — он произнёс это так гаденько и противно, что захотелось ударить его как можно сильнее. — А ты думаешь, я к нему сразу в постель лягу? — теперь была моя очередь ухмыляться. — Прости, Чонгук, я — не твои шаболды, которые по первому же свисту ложатся под тебя, — я обошла парня и села за парту, решая первой закончить этот бессмысленный диалог. — И знаешь, что ещё я тебе скажу? — не успел ответить, как я уже продолжила: — Если захочу, то пересплю с кем угодно, и ты на это никак повлиять, Чонгук, не сможешь. Будь в курсе, друг. — То есть, так, да? — Ага, — только успела ответить я, как прозвенел долгожданный звонок, означающий, что пара уже началась. А ещё он означал, что моя ссора с Гуком закончилась, и теперь не надо напрягаться, чтобы придумывать ответ для этого говнюка. — Мы ещё договорим, — шёпотом произнёс Чонгук и, ущипнув меня за ляжку, открыл тетрадь и начал что-то конспектировать. «Да, договорим… Как-нибудь в другой жизни», — вместо лекции Господина О в моей голове строились гениальные планы, где спрятаться, чтобы Чон меня не нашёл и не расспрашивал меня по поводу и без. Ущипнув Гука в ответ, я принялась грызть гранит науки, про который и писала Джихуну.

***

«У тебя много друзей?», — шатену, кажется, было интересно всё. Он спрашивал каждую мелочь. «Достаточно, чтобы не чувствовать себя одинокой», — чистая правда, ведь Хани, Хосок и Чонгук дают почувствовать себя самым необходимым и нужным человеком. «А цветы? Какие цветы тебе нравятся?». «Мне очень нравятся незабудки». «Мне кажется, они тебе очень сильно подходят».

«А мне кажется, что это ты очень сильно мне подходишь», — мысли девушки хаотичны. Но ей нравится. Соне нравятся и её мысли, и Джихун, который, видимо, вообще не собирается расставаться с телефоном, тоже очень нравится.

«Ну что? Ты подумала над моим предложением сходить сегодня в кино?»— да она даже и не думала: сразу же закричала на всю квартиру: Я СОГЛАСНА! «Неплохая идея. Где и во сколько?

Джихун расписал всё, что можно было: место и время встречи, на какой фильм они идут и что будут кушать. Нет, это не дотошность. Это простое желание подольше поболтать с Соной.

«А где ты будешь стоять? Возле главного входа? — это единственное, что не уточнил Джихун, поэтому девушке пришлось спросить самой. «Поверь, ты меня сразу увидишь».

***

— Как прошли пары? — раздался мужской голос прямо над ухом Хани, заставляя ту испуганно подпрыгнуть. — Боишься меня? — с улыбкой спросил Намджун, смотря прямо в глаза девушке. — Нет, конечно. Просто ты очень неожиданно появился, — Хани сейчас надо собраться с мыслями, спрятать своё смущение куда подальше и продолжить разговор со своим другом, который, видимо, очень тупой, раз не видит искренних чувств девушки. — У меня только что была экономика. Чуть не заснула. Хорошо что мой сон прервали Чонгук и Сона, которые ссорились и орали друг на друга всю пару. — Странно… Ты, вроде, говорила, что они лучшие друзья, — Хани кивнула, — тогда почему они всегда ругаются? — Это их особенность, — девушка начала широко улыбаться. — Сначала они орут друг на друга, потом дерутся, как в кафе, помнишь? — Джун кивнул и, видя, что впереди идёт большая толпа студентов, растянувшихся на всю ширину коридора, положил свою руку на талию Хани и притянул ближе к себе: на всякий случай, вдруг она заблудится в студентах и уйдёт с теми парнями куда-нибудь. А Киму это точно не надо было. Пусть всегда будет рядом. Ему так спокойнее. — Кхм… Спасибо, — вот же погагец! Заставил Хани немного покраснеть и смутиться. — Так на чём я там остановилась? — Дерутся, а потом… — помог вспомнить Намджун. Его рука до сих пор лежала на талии девушки и, видимо, не собиралась убираться оттуда. — Что-то не так? — поинтересовался парень, когда увидел удивлённые глазки Хани. — Н-нет, всё нормально, — попыталась расслабиться, но, вспомив, что сейчас её обнимает парень, который ей нравится, опять напряглась. — Так вот… Дерутся, потом опять орут друг на друга, а через пять минут стоят и обнимаются, — до нужного кабинета оставалось всего ничего, поэтому Хани захотелось завыть и попросить Джуна походить так ещё немного. — Обнимаются? — Да, — кивнула и улыбнулась, вспоминая своих несносных друзей. — Надо видеть, как они обнимаются, — кажется, такую воодушевленную девушку Намджун ещё никогда не видел. — Так искренне. И настолько крепко, что иногда кажется будто я слышу хруст косточек Соны, — тихо засмеялась, опуская голову вниз. Такой кадр — настоящая редкость. По крайней мере, так считал Джун. Смотря на такую по-детски милую Хани, парню захотелось достать откуда-нибудь фотоаппарат и запечатлить эту картину. От девушки так и веяло каким-то теплом и уютом. А ещё от неё веяло чем-то родным… — Хмм… Как они обнимались? — Джун затормозил, останавливаясь по середине коридора, заставляя девушку проделать тоже самое. — Вот так? — парень одним резким движением притянул Хани к себе и обнял двумя руками. — Или вот так? — он попытался прижать девушку к своей груди настолько крепко, насколько это вообще было возможно. Хани не понимала совершенно ничего: ни непонятного и странного поведения Джуна, ни своих чувств, ни его действий. А ещё она искренне не понимала: либо её сердце напрочь перестало биться, либо оно бьётся настолько быстро и сильно, что она просто его больше не слышит. Обоим нравилось стоять вот так вот в обнимку и думать о чём-то своём. Только вот… Всё хорошее когда-нибудь закончится. — Думаю, нам надо поговорить, Джун, — девушка не смогла лишить себя удовольствия уткнуться носиком в широкие плечи. — Поговорить о том, что творится между нами… — Я понял, Хани, — послышался хрипловатый голос парня, который ещё крепче прижал девушку к себе и зарылся в её густых волосах. — Я всё понял…

***

— Раз, два, три! Нога влево! РАЗ, ДВА, ТРИ, СОНА! НЕ СПЕШИ! — Хосок перекрикивал музыку, пытаясь указать на ошибки девушки. — Рука! Поворот! Прыжок! — песня закончилась, и на весь зал послышалось тяжёлое дыхание Соны. — Молодец, сегодня было намного лучше, — улыбаясь, сказал Хосок и потрепал девушку по волосам. А Сона стоит и как дурочка улыбается, потому что услышать от Хоби «молодец» — наилучшая похвала. Он хоть и молодой, но очень жёсткий, принципиальный и до ужаса дотошный преподаватель. — Повторим поддержку? — Хосок кивнул и, включив музыку, подошёл обратно к девушке. — Ты какой-то чересчур спокойный, — заметила Соны. — Что-то случилось? — Да нет, всё в порядке, — как всегда ярко улыбнулся. — Давай, на счёт три. Парень сложил друг на друга свои руки, делая из них своеобразный замок, и ждал пока Сона поставит туда ногу. Эта поддержка заключалась в быстром кувырке девушки спиной назад. Сначала Хоби был против этого движения в танце, потому что оно достаточно травмоопасное, но Сона смогла уговорить его, делая щенячие глазки. Девушка взялась за плечи Хосока, опираясь на них, встала левой ногой на «подставку» из мужских рук и, оттолкнувшись, сделала кувырок назад, приземляясь на корточки, а потом и вовсе на попу. — Чёрт! — недовольно стукнула кулаком по деревянному полу. — Почему я не могу нормально приземлиться? Почему всегда порчу концовку, падая на жопу? Хооооосооок! — простонала, смотря на повеселевшего парня. — Я тебе много раз предлагал заменить это движение, но ты отказывалась, — пожал плечами, подошёл к обиженно чем-то Соне и одним резким движением поднял её с пола. — Может заменим на это? Хосок незаметно для девушки положил свои руки ей на талию и притянул к себе, оставляя между их лицами расстояние в каких-то жалких пять сантиметров. Потом он одним лёгким щипком по лопатке, дал понять Соне, чтобы она прогнулась в спине. Что она и сделала, кряхтя как старая бабка. Затем Хоби, смеясь с подруги, взял её левую ногу и помог поднять вверх, выравнивая девушку в одну ровную и красивую линию. — Потом ты поднимаешься, — Сона выровняла спину, — опускаешь ногу, а затем запрыгиваешь на меня и обхватываешь мою талию уже двумя ногами, — девушку сделала всё в точности, как сказал ей Хосок. Парень подхватил Сону под бёдра, положив руки на ягодицы девушки, и начал крутить вокруг своей оси. — А потом ты резко спрыгиваешь, и мы продолжаем основной танец. — Нухуя ж себе, — послышался недовольный голос Чонгука, который, опёршись о дверной косяк, наблюдал за тем, как Хосок без капли стеснения облапывает его лучшую подругу за попу. — Интересные у вас танцы однако, — Сона слезла с парня и закатила глаза, понимая, что сейчас будет очередная никому ненужная ссора. — А я-то думаю: с хера ли тебя всё время тянет в этот зал, — ухмыльнулся. — Теперь мне понятно. — Чего припёрся, Гук? — спросил Хосок, смотря на друга, которого надо срочно остановить, иначе он перейдёт все границы. — Хотел с Соной поговорить, но вижу, что помешал немного, да? — Какой ты догадливый, — съязвила девушка, отпивая воду с бутылки. — Чонгук, говори, что хотел, и не прерывай больше наши тренировки. — Ааа, теперь это так называется, да? «Тренировки»… Получается, что ты не шутила, когда говорила, что если захочешь, то сможешь переспать с любым? — Хосок очень не хотел вмешиваться, но он был настолько удивлён поведением друга, что пришлось вставить свои пять копеек. — Что за бред ты несёшь, Чонгук? Как у тебя вообще поворачивается язык говорить такое про Сону? — А что ты так смотришь на меня, Хосок? Не я же всё это придумал. Сона сегодня мне с пеной у рта доказывала, что сможет переспать с любым, — оба парня перевели взгляд на девушку, которой хотелось провалиться сквозь землю. — Я сказала это, потому что ты меня уже ДОСТАЛ! Следишь за каждым моим шагом. Из-за тебя и твоего этого дурацкого контроля, я на протяжении девятнадцати лет НИ С КЕМ не встречалась! — кажется, Сону прорвало. — Не успевает парень даже подойти, как ты его пинками под зад выгоняешь, — Чонгук не понимает своих чувств: он, вроде, осознаёт, что в чём-то виноват, а, вроде, уверен, что всё это время поступал правильно. — Знаешь, мне тоже хотелось разговаривать с девчонками о парнях… Только вот именно мне не о ком было говорить, — Гук уже раскрыл рот, чтобы ответить, как его прервали: — Замолчи. Ничего не говори. Твоё вечное оправдание: «Сона, я делаю всё это только для твоего блага» — больше не прокатит. — Хорошо, допустим, где-то я действительно был не прав, — пришлось согласиться, хотя это и было очень трудно, — но, Сона, не наделай всякой херни из-за злости ко мне, — Чонгук оторвал спину от стены и подошёл к девушке, которая, кажется, была на грани, чтобы зареветь. — Не плачь, — аккуратно убрал большим пальцем небольшую капельку, вытекшую из правого глаза. — Иди в жопу. — Пойду сразу же, как только ты перестанешь плакать, — Сона шмыгнула носом, показывая этим, что прекратила лить слёзы. — Вот так-то лучше, — Гук сделал два небольших шага назад и широко расставил руки. — Ты думаешь, после всего, что ты мне наговорил, я с тобой ещё и обниматься буду, придурок? — легко улыбаясь, парень кивнул и продолжил стоять с вытянутыми руками. — Я тебя ненавижу, — последнее, что сказала девушка, перед тем, как поддаться чувствам и упасть в объятия лучшего друга. — Знаю, — Чон начал гладить её по голове и спине, шепча, что всё будет хорошо. — Простишь меня? — он хотел посмотреть в глаза Соне, но та уткнулась в грудь парня, не давая и шанса сделать это. — Нет. — А если я куплю клубничное мороженое с фисташками? — Нет. — А если ещё и огромную банку шоколадной пасты? — Нет. — Только не говори, что хочешь того двухметрового медведя из игрушечного, — послышался тихий смех девушки куда-то в грудь Чонгука, из-за чего тот начал улыбаться ещё шире. — Хочешь его? — лёгкий кивок. — Тогда ты простишь меня? — Да, — парень поднял голову Соны и, посмотрев в немного заплаканные глаза, поцеловал девушку в щёчку, а потом прижал к себе крепко-крепко. Именно про эти объятия и говорила Хани: тёплые, крепкие, родные и такие дружеские. — Расскажешь мне про своего Джихуна? — подумав пару секунд, Сона кивнула, представляя у себя в голове образ того самого шатена, который так внезапно появился в её жизни.