Cheeky cookie

— Я что, похож на того, кто нуждается в выпивке? — с вызовом и совсем не церемонясь, бросает Чимин подкатившему к нему парню у барной стойки. Чимин ненавидит это. Где бы ни был, он всегда привлекает к себе внимание. И если обычно это льстит, то сейчас он не в том настроении, чтобы кокетничать и флиртовать со всеми, кому приглянулся. Сейчас парень и правда хочет выпить, но ещё больше он хочет выпить в полном одиночестве, несмотря на то, что находится в баре. На это есть свои причины. Человека, что сидит напротив, нельзя назвать парнем. Он скорее грубоватый и такой себе стереотипный мужлан. Ему лет тридцать, но он лысый, крупный и явно давно навеселе. К Чимину он подошёл не с целью познакомиться, а просто, так сказать, "посидеть за жизнь", где он бы высказывался, жаловался, а Чимин должен был быть тем, кто слушает и поддакивает, гладя по головке, как разревевшегося ребёнка. Чимин сам чувствует себя сейчас таким ребёнком и это он втайне хочет, чтобы его пожалели и погладили. Мужик напротив хихикает, неуклюже отодвигает высокий стул, совсем не улавливая недовольство и почти открытую вражду в голосе Чимина, игнорируя все его уничтожающие взгляды. Этому человеку всё равно, он с развалочкой уже хочет плюхнуться на стул и придать себе больше равновесия, ведь дурацкая улыбочка говорит о том, что он совершенно неадекватен и его ноги вот-вот откажут. — Прости, парень, здесь занято, — клише. Пьяного мужика по-братски похлопывает по груди вот сейчас действительно парень. Он старше Чимина на несколько лет, выглядит и одет далеко не как студент — круто, стильно, не ребячливо. Он красив. Настолько, что Чимин на секунду забывает, что хотел вообще-то, правда, просто выпить. Обладатель этого низкого, спокойного, слегка с хрипотцой голоса выглядит прекрасно. Он высокий, явно выше самого Чимина на несколько сантиметров, в кожаной куртке, но не выглядит как тот клишированный плохой парень. Она просто идёт ему, и он выглядит круто. Может все дело в некой небрежности, в том, как он одет, но при всем при этом эта небрежность сексуальна. Из-под куртки виднеется расстегнутая клетчатая рубашка с выпущенными полами, под ней чёрная футболка и пиздецки рваные джинсы, настолько, что когда парень садится на освободившееся рядом с Чимином место, кожа открывается почти до бедра. Чимин даже слегка скучающим взглядом провожает совершенно не расстроенного пьянчугу, который всего секунду назад пытался подсесть к нему, а затем переводит взгляд на смотрящего на него с вопросом парня напротив. Он красив. Чимин говорит не про стиль и атлетическое, натренированное тело, он про лицо, до которого смог добраться только сейчас. Оно одновременно мягкое: пухлые губы, нет острых скул и даже есть небольшие щёчки, что молодят и наделяют невинностью. Но в следующую секунду он, не глядя на Чимина, толкает язык за щеку, обращаясь к бармену, и это лицо превращается в олицетворение похоти и секса: острая линия челюсти, густые брови, щёчки исчезают, да и губы сейчас кажутся не мягкими, а соблазнительными. Парень изменился всего за секунду, Чимин таким не доверяет. Но они, на удивление Пака, просто сидят. Чимин после тщательного исследования парня уткнулся в барную стойку и попивает своё пиво, а объект его исследований по-дружески болтает с барменом, тоже что-то потягивая из стакана. Чимин даже думает, что увлёкся, принял все на свой счёт, а этот парень с открытыми коленками просто хотел себе место у стойки. Это, на самом деле, успокаивает. Пак пару раз бросает ещё настороженные взгляды в сторону, но поняв, что им совершенно не заинтересованы, уходит в свои мысли. С недавних пор, вообще-то непьющий обычно Пак, открыл для себя потрясающую атмосферу баров. Его однажды в подобное место привёл Тэхен, и все, Чимин пропал. Он всегда думал, что в подобных местах люди напиваются, танцуют, буянят, но кто ж знал, что здесь просто более зрелый контингент, чем если бы Чимин пошёл просто в кофейню. Здесь все ощущается и чувствуется по-другому. Полумрак, неоновый свет, высокие стулья, звон бокалов — все, что в понимании Пака подразумевается под романтической атмосферой. Это место выглядит примерно так же, вот только Пак долгое время до этого залипал на блики за спиной бармена. Они похожи на те, что отбрасывает вода, полоски, волны, что переливаются и выглядят как какое-то волшебство. Пять баллов за оригинальность заведению. В подобной атмосфере ты из заебавшегося учебой студента превращаешься в уверенного парня, который сидит, сложив ногу на ногу, держит спину прямо и перекатывает элегантно в бокале вино. Чимин, правда, не настолько гурман, так что решил заменить ягодный напиток на что-то из хмеля. Но сам факт остаётся прежним — Чимин здесь отдыхает и наслаждается атмосферой, пока его так бессовестно не прерывают. — Ты не был похож на того, кто нуждается в компании, — это Чимин слышит спустя довольно большой промежуток времени. Он давно выпил своё пиво, даже не одно, и сейчас рассматривал бутылки разнообразного алкоголя с полки напротив. "Домой" не хотелось, но сидеть здесь тоже надоело. Стулья были довольно жёсткие, от чего пятая точка уже затекла и казалась деревянной, спина, в его двадцать один, тоже давала о себе знать. Чимин скорее инстинктивно бросает взгляд в сторону, чтобы убедиться, что обращаются именно к нему, и натыкается на внимательный взгляд больших карих глаз, в которых мелькает заинтересованность и шалость. В этот момент Пак впервые замечает поблескивающие камешки над одной бровью. Хватает секунды, чтобы удивленно вскинуть брови от осознания, что этот парень ещё и с пирсингом. — Так ты не случайно решил сесть именно здесь? — говорит Чимин. — "Я что, похож на того, кто нуждается в выпивке?" — повторяет его фразу парень, от чего они оба прыскают. — Он был слишком пьян, чтобы понять, что ты не нуждаешься не только в выпивке. — И в чем же я нуждаюсь? — бросает Чимин, получая в ответ ещё одну улыбку, которую парень пытается скрыть за своим стаканом, отпивая. — Чонгук, — протягивает руку рядом сидящий. — Чимин, — вкладывая в эту крупную, с черными узорами на костяшках ладонь свою, говорит Чимин. — Ты странный, Чимин, — говорит Чонгук, изучая Пака взглядом. — Вечер пятницы, ты в баре, но не выглядишь как человек, который хочет напиться или повеселиться. Скорее нуждаешься в убежище, но не хочешь уйти с головой в свои мысли где-нибудь в безлюдном месте. Поэтому здесь, в баре, где много людей, но ты один, пьёшь, но не напиваешься, выглядишь расстроенно, но прячешь это за маской сучки. Ты не выглядишь как тот, у кого нет друзей, так что ты скорее тот, кто не любит жаловаться им и плакаться, так, может, захочешь высказать незнакомцу? Это было красиво. С налётом психологии, но скорее простая наблюдательность. Правда бар, правда пятница, где все с компаниями или желающие найти её. Но не Чимин. Он все ещё не напивается, поэтому не в его понимании прятать переживания на дне бутылки, а они есть, потому что как бы Пак не агрился, но выглядит и правда хреново последние дни. Да, он не хочет сейчас сидеть в общаге, в комнате, где он живёт со своим другом, который захочет поговорить и тоже выпить, но Чимин не из тех, кто просто может выговориться. Он скорее сожрёт себя изнутри или превратит свои чувства в шутку. — Хорошая попытка, Чонгук, — с нескрываемым уважением говорит Чимин. — Но все ещё нет. — Я был прав? — с азартом спрашивает его парень, а затем добавляет. — Спешу напомнить, что мы видимся в огромном Сеуле в первый и, скорее всего, в последний раз. Я сам вызвался быть тем, кто хочет выслушать. На мне нет кандалов и наручников, а на дверях нет решёток, что говорит о том, что я смогу уйти отсюда в любое время, сказав: "Чимин, хватит распускать сопли". Так что думаешь? Чимин смотрит. Он внимательно смотрит на Чонгука, на парня, что, наверное, ненормальный, раз ходит по барам и хочет слушать чьи-то истории, или святой, раз действительно хочет это слушать. И он думает. В его голове сейчас так много мыслей, что одна громче другой, а в душе так много невысказанной обиды, что сводит с ума. — Это ерунда, — первая трещина на выдержке Чимина, которую Чонгук замечает с победной улыбкой и разворачивается к Паку, давая понять, что он весь внимание. И Чимин почему-то говорит. Говорит о том, что новый семестр последнего курса в университете начался откровенно отвратительно. Отвратительно настолько, что Чимин думал бросить это все к чертям, в конце концов, люди и на помойках живут, и Мак все ещё нуждается в сотрудниках. Пак рассказывает о том, как сдал чертов отчёт новому преподу, а тот, вместо того, чтобы один на один дать конструктивную критику, поносил его на глазах у всей группы, кидая слишком едкие и личные комментарии. И это не то, как ведёт себя преподаватель, так ведут себя сволочи. Группа его поддержала. Они все почти хором сказали, что препод пидор, и это не сексуальное предпочтение, как у Чимина, это способ мышления, действий и образ жизни. Пак понимает. Понимает, что препод просто последний мудак, что группа над ним не смеётся, а напротив, поддерживает, но это гадкое чувство обиды не проходит и давит, заставляя Чимина накручивать себя снова и снова. Все это просто потому, что Пак не привык. Он не тот у кого бывают проблемы с преподавателями. Он тот, кому ставят почти по всем предметам автоматы, потому что он бывает на всех лекциях, сдаёт все работы в срок и набирает по курсу максимальный балл, чему даже преподаватели удивляются иногда. Так что да, Чимин, пусть и успокаивает себя, не даёт себе унывать, все-таки находится в раздрае, потому что просто не привык, чтобы его вот так унижали перед людьми, которых он знает три года учёбы. — Он не профессионален, — тоже загоревшись этой историей, говорит Чонгук. — Я почти уверен, что есть закон, запрещающий такое поведение. Что-то вроде унижения личного достоинства или что-то в этом роде. Они ушли от барной стойки, устроившись в менее многолюдном и более тихом местечке бара — на мягких уголках, состоящих из диванов и стола. Чимина слегка отпускает. Одна маленькая ситуация из его хаосной жизни правда его отпустила. А ещё, они странным образом решили сесть не напротив друг друга, а на одну сторону. Чимин думает, что сделал это потому, что в помещении шумно, а не потому, что он на инстинктивном уровне уже тянется к этому парню. Потому что это то, что тоже беспокоит Пака. Пусть не сейчас, не в данный момент, но он склонен неправильно понимать простую любезность и доброту со стороны других людей. — Что-то ещё? — говорит Чонгук, явно вошедший в роль хорошего слушателя. — Нет, — врёт Чимин. Да — говорит у себя в голове. А Чонгук как будто слышит. В неодобрении приподнимает бровь и одним видом показывает, чтобы Чимин уже сдался. — Это не прикольно. — Как и сама жизнь, — не принимает отговорку Чон. — Я жду, — уже в более требовательном тоне. И тут начинается ещё одна история, не менее эмоциональна, для Чимина уж точно. Это собственно ещё одна причина, почему Чимина так сильно накрыла ситуация с преподом — он уже был нестабилен и на взводе. У Чимина закончились трехлетние отношения с любовью всей его жизни, как он думал. На самом деле, с токсичным, эгоистичным и жалким ублюдком. Они познакомились на первом курсе университета. Их захлестнула страсть, любовь, романтика, огромные чувства, первые для обоих. Но потом это все превратилось в бесконечную ревность, слежку, пароли от социальных сетей, контроль друзей, а по большей части вообще отказ от них, потому что они были не такими. Как жертва любого абьюза, Чимин не знал, что ей является. Потому что, во-первых, не знал тогда, что это. Во-вторых, думал, что все отношения такие. В-третьих, потому что влюблённый дурак, которому промыли мозги тем, что выйди Чимин из этих отношений, то он никому не будет нужен. Бред. Жаль, что Чимин понял это слишком поздно. Настолько поздно, что любовь исчезла и осталась только привязанность, от которой избавиться оказалось в разы труднее. Но поспособствовал во всем этом ещё и факт того, что хоть парень Чимина и заметал следы как демоверсия Мистера Смита, по факту, им не являлся. Так что, в один весенний день, Пак нашел и написал любовнику своего уже бывшего парня, встретился с ним и сказал, что тот играет на два фронта. Зрелище было прекрасным, особенно, когда в ту самую кофейню зашёл тот ублюдок и увидел их мило беседующих за одним столом. Чимин как будто прозрел и понял, какой никчёмной жизнью жил все эти годы. Он как будто попал в секту, состоящую только из одного человека, и его обработали так хорошо, что он мог вместо бога молиться фонарному столбу и даже не понял бы, почему его забрали в психушку. Сила убеждения, любви и глупости. Чимин выбрался, обрёл снова себя, избавился от навязчивых идей написать этому ублюдку, ненавидя себя каждый раз за эту мысль, но от одного он избавиться не смог. Они были первыми. Первыми во всем. А это значит, что у Чимина за три года опыта в сексе был только один партнёр. Партнёр, который ещё был абьюзером. Это оставляет неизгладимый отпечаток на психике. Так что, возможно, еще одна цель таких походов в бар, это хоть на пьяную голову переступить через свой страх и провести ночь с кем-то ещё. Хоть с кем-то. В чём Чимин и признается Чонгуку. — Оо, ну, то есть ты не пришёл сюда ещё и с целью найти себе кого-нибудь на ночь? — поддразнивает его Чонгук, когда Пак, с сожалением, проглатывает последнюю фразу своего рассказа. — О, нет. Определённо, нет, — говорит Чимин с явным сарказмом, пряча улыбку за стаканом и ловя понимающую улыбку в ответ. — Нет, говоришь? — мычит Чонгук, сверкая глазками. — Нет, — ставит точку Чимин. — Ну ладно, — хмыкает Чонгук. И вот это "ну ладно" звучит именно в той самой манере, как если бы Чон сказал "да кому ты заливаешь?!". Это слишком для одного вечера. Слишком много внимания одному Чимину, к чему он не привык. Он поделился многим из всего этого не только с Чоном. Но Чонгук первый, кто узнал не голую картину, не просто факты, а ещё и смачное количество эмоций, к чему Пак не привык. Именно поэтому, прямо сейчас, переводит стрелки и пытается отвести разговор от себя. — Хорошо. Что насчёт тебя? Почему ты здесь? — спрашивает Чимин. — Нуу, — тянет Чонгук. У него есть какая-то игривая манера в общении. А ещё он простой, это то, что замечает Чимин. К нему не надо подстраиваться или ловить какую-то определённую волну. Возможно, это потому, что они просто те самые незнакомцы, встретившиеся в баре и, возможно, не собиравшиеся встречать друг друга снова, но разговаривать и делиться даже личными вещами очень легко. — Вечер пятницы. Бар, полный потрясающих, красивых людей. Я веселюсь, но не скрываю намёка на продолжение, — вот именно этой искренности удивляется Чимин. И Пак, совершенно точно, не зацикливает свое внимание прямо сейчас на том, как Чонгук сделал акцент на фразе о продолжении, поигрывая бровями в сторону Чимина. — Ты часто этим занимаешься? — расплывчато говорит Чимин, обводя рукой бар, а затем уточняет. — Вот так знакомишься с людьми с последующим продолжением? Чимин правда интересуется этим исключительно из интереса и из-за своего сложившегося положения. Он пока не может понять, каково это, прийти в бар, заговорить с кем-то, а потом уехать с этим почти незнакомцем домой, хоть и сделал уже два пункта из этого мини плана. — На самом деле — нет. Это скорее исключение, чем правило, — признается Чонгук. — Как это происходит? Ты пикапишь? Или что ты делаешь? — Чимин сейчас как будто попал в свой любимый фильм с Райаном Гослингом и Эммой Стоун, где первый пытался в баре запикапить девушку, а потом обучал этому героя Стива Карелла. Это именно та тема, которой всегда интересовался Пак, хоть и никогда не пробовал. Да и такая жизнь казалась киношной. Но вот он, Чон Чонгук, что по пятницам зависает в барах и даже уезжает домой не один. — Не могу это назвать пикапом, — подхватывает тему Чонгук, даже не удивляясь такому ходу событий. — Нет какой-то особой техники. Я просто говорю с людьми и ловлю их волну. — Хорошо, — тянет Чимин. — А есть то, как ты действуешь, если понимаешь, что человек на крючке. — Ну вообще, это всегда тактильность. Я показываю свою заинтересованность, но не пошлость. Рука, поясница, — Чонгук для демонстрации легко сжимает ладошку Чимина, что лежала на столе, рукой, которой до этого держал стакан. — Вот как с тобой. Я держу руку на твоём плече уже полчаса, а ты не отстраняешься, а только подсаживаешься ближе, — и Чимин не может не бросить взгляд на другую свою руку, на плече которой и в самом деле лежит рука Чонгука. Вспомнить, в какой момент она там оказалась, невозможно. А Чонгук как будто не замечает всех этих метаний Пака, продолжает говорить, погруженный в свои рассуждения. — Проверяю заинтересованность, облизываю губы, касаюсь их и смотрю, реагируешь ты на это или нет, ещё лучше, если повторяешь. Ты повторяешь. Это хорошо, — а Чимин хочет возразить, открывает рот, полный возмущения, но Чон даже не обращает на это внимания. — Но я не давлю. То есть я не ограничиваю твою свободу, не ограничиваю тебя, не показываю свою силу. Ты чувствуешь себя комфортно рядом со мной и это главное. Я не посадил тебя у стены, не закрыл от людей, напротив. Ты не должен воспринимать меня как угрозу, тогда просто сбежишь. — Ты... — не находит слова Чимин, все ещё находясь в замешательстве. Он что, правда облизывал губы, когда смотрел на Чона? Какого хрена в этом мире вообще существует психология и человеческое чувство стадности по средствам коннекта. — Я не перехожу границы. Понимаю "нет", как "нет", ловлю настроение. Отступаю, когда вижу незаинтересованность в себе. И продолжаю общаться, даже когда понимаю, что человек не хочет секса, ибо я не животное. Я просто даю людям внимание, комфорт, немного ласки, — непринуждённо говорит Чонгук. — Как со мной, — не дослушивая последние слова, говорит Чимин. — Как с тобой, — соглашается Чон, расплываясь в двусмысленной улыбке, подтверждая тем самым все мысли Пака. А мысли Пака таковы: он попал в ловушку, из которой, собственно, легко может выбраться, потому что Чон, несмотря на свои габариты, все ещё не тянет на маньяка. Но вопрос заключается в том, хочет ли на самом деле уйти Чимин. Уйти от человека, который кажется понимающим и чутким, от человека, знающего о его ситуации, которому не нужно будет объяснять, почему Пак захочет уйти или взять передышку. Чон кажется тем самым вариантом, который поможет Чимину переступить через свою нездоровую привязанность к бывшему и начать жить сначала. И сделать это Чимин может с человеком, который и правда кажется чутким, который даже в случае отказа сможет быть понимающим и просто поддержать, ибо и правда, Чонгук не похож на голодное, озабоченное чудовище. И они оба ловят это осознание...

🍑🍪

Этот странный факт кажется несправедливым, что вместо того, чтобы с бодуна человек спал долго и беспробудно, ровно до того момента, пока алкоголь не выветрится из организма, а голова не перестанет нещадно болеть, пьянчуга, на самом деле, просыпается часа в четыре утра, потому что его организм пытается спасти его, вывернув все содержимое желудка в унитаз. Или это скорее, чтобы неосмотрительный усвоил урок. Но с кем это вообще срабатывало? У Чимина не такой случай. У него нет тумана в голове, нет тошноты от алкоголя, его голова, к сожалению, чиста и ясна, несмотря на бессонную ночь и тяжёлый день до этого. Но отсутствие сна не значит, что Чимин не устал и не измучен. У него болит все тело, он чувствует тяжесть в мышцах и какую-то апатию. Но не сон. Чимин лежит на развороченной кровати в объятьях дышащего в шею и прижимающего его очень нежно со спины Чонгука, не может сомкнуть глаза, только отслеживает блики на стенах от проезжающих за окном машин. Комната погружена в полумрак, только горит небольшой светильник в другом конце комнаты. Чимин не успел рассмотреть все в самом начале, да и сейчас мало что можно увидеть. Это самая обычная квартира, самая обычная комната парня слегка за двадцать. Несколько вещей можно сказать точно: Чонгук любит хороший сон и комфорт, ибо кровать кажется манной небесной. И второе, парень явно приближен к искусству: на стене висит гитара, в дальнем углу комнаты мольберт и ещё несколько уже законченных картин вдоль стены. Что именно на них, сказать из-за темноты невозможно. Сейчас, по классике жанра, Пак должен убиваться самобичеванием, но в действительности ему было хорошо. В момент секса, единения, страсти, как угодно можно назвать этот момент, ему было замечательно, и он сказал себе тогда не жалеть, потому что это всё того стоило. Секс с незнакомым парнем из бара стоил этого удовольствия и стоил того, чтобы забыться, избавиться от нездоровой привязанности. Но это странное чувство беспокойства не отступает. Чимин ворочается, разворачивается в руках Чонгука, ложась к нему лицом и ещё раз отмечает, что Чон слишком противоречив. Ранее он был то нежен, то страстен, а сейчас, с этими припухшими приоткрытыми губами и надутыми щечками, тянет на ребенка, только пирсинг в брови придает хоть какую-то серьёзность сие образу. Чон красив, образован, толерантен и это только малая часть того, что смог узнать о нем Чимин в баре. Больше ему удалось узнать в постели. Чонгук внимателен, чуток и нежен, совершенно не эгоистичен и готов работать на удовольствие партнера, что явно поднимает его в глазах Пака ещё на несколько ступеней, как будто можно было еще выше. Но Чимин собирается поступить именно так, как поступают очень многие герои книг и фильмов в подобных ситуациях. Чимин собирается сбежать, потому что почти так же, как он ненавидит абьюзивного бывшего и того препода, Пак ненавидит неловкость, которая очень вероятно наступит утром. Они оба позиционировали это как ничего не значащий секс. Для Пака это был просто эксперимент, для Чонгука, пусть и редкий, но, все-таки, вполне привычный опыт. Они оба не кажутся теми, кто хочет строить какие-то отношения, придавать этому серьёзность или прочее. Так что это все снимает обязанности с плеч обоих. Чимин действительно задумывается об этом очень серьёзно, благо, времени у него на это было много. Уснуть, пусть в такой замечательной компании и в такой идеальной кровати очень хотелось, но, судя по всему, не судьба. Так что Пак вполне резонно рассудил, что самое время сваливать. Он ещё один раз смотрит на Чонгука, благодарит за потрясающий вечер и ещё более невероятную ночь. Пак собирает свои разбросанные вещи, видя их по всему пути до входной двери. С отрицанием, немного грустью и сентиментальной нежностью выходит из квартиры с чётким убеждением, что Чона он никогда больше не увидит. У них нет номеров телефона друг друга, и единственным, кто владеет хоть какой-то информацией, является Пак, а он слишком не уверен, чтобы возвращаться сюда. Это конец. Вот только кто бы мог подумать, что встретятся они уже очень скоро.