Nosce te ipsum

Заговори, чтобы я тебя увидел. Сократ

      Яркие лучи солнца проникали в комнату сквозь старые потрёпанные портьеры, привнося толику света в особняк на Гриммо 12.       Вопреки расхожему мнению орденцев, считавших древний дом местом неприятным и откровенно неуютным, его владелец чувствовал себя здесь комфортно. Принимая наследие Сириуса, он и помыслить не мог, что склочный домовик Кричер станет верно служить ему, и в этих мрачных стенах он обретёт настоящий дом. Только здесь Поттер в последнее время чувствовал себя в безопасности.       Но занимали Гарри сейчас не философские размышления, а доставшаяся ему столь необычным способом Тетрадь. Живя уже пять лет в магическом мире, он все никак не мог привыкнуть к подобным проявлениям.       Тетрадь Смерти.       Пафосное название заставило парня улыбнуться. Кто же придумал назвать дневник подобным именем? В то, что владельцем действительно может быть Смерть, Поттер даже не задумывался. Да и кто бы находясь в своём уме подумал о подобном? Памятуя о своём знакомстве с дневником Реддла, Гарри медлил с изучением содержимого тетради. Уж не очередная ли это проделка Волан-де-Морта?       Отложив на время Тетрадь, он все же долго не выдержал. Опасение и любопытство переплелись, вынуждая все время возвращаться взглядом к интересующей его вещице.       Решившись, парень вновь огладил пальцами переплёт и открыл первую страницу. Брови непроизвольно поползли вверх.       «Тот, чьё имя будет записано в Тетради Смерти, умрёт».       Это что, шутка? В таком случае, совсем не смешно.       «Тетрадь не подействует, если пишущий имя не будет знать лица того, кто должен умереть. Таким образом, людям с одинаковыми именами ничего не грозит».       Кхм… Кому бы могло прийти в голову играть подобными вещами?       Пролистав основную часть, в которой находилось огромное количество правил, Поттер задумался. Могли ли тетрадью пользоваться маглы? Если это реально рабочий артефакт, тогда почему нет ни одной записи? И ведь спросить не у кого.       Ломая голову, как проверить подлинность Тетради, не прибегая к самому очевидному способу, парень подошёл к окну. На площади Гриммо в этот ранний час было пустынно. Вчерашняя гроза накрыла дождём Лондон, смывая летнюю пыль и духоту с улиц. В приоткрытое окно врывался прохладный воздух, пахнущий сыростью и мокрым асфальтом.       В конечном счёте, размышлял юноша, если с помощью артефакта действительно можно кого-либо умертвить, то нужно лишь выбрать кандидата. Этот неизвестный должен быть ему знаком, для того чтобы представить лицо и вписать имя. Ещё, этот некто должен был бы насолить Гарри в прошлом достаточно, чтобы его преждевременная кончина не заставила парня мучиться от чувства вины и неуместного сожаления.       Понятное дело, убить кого-то — участь, которой он отчаянно избегал. Вплоть до смерти крёстного. Гонясь тогда за Беллатрикс по Министерству Магии, Поттер так сильно желал, чтобы она мучилась, чтобы умерла, что готов был пустить в неё Аваду самолично. Жаль, не успел. Ему помешали другие члены Ордена. В дальнейшем он даже обрадовался, что не успел тогда пустить смертельное проклятие. Не хватало ещё, чтобы друзья считали его убийцей. Но вот так, тайком, когда никто не узнает о его участии в гибели гадины. Что ж, он готов был испробовать Тетрадь на ней. Ей он, естественно, желал смерти. Но дать ей погибнуть вот так, от остановки сердца? Нет, тварь должна знатно помучиться, трепетать от ужаса и ожидания приближающейся смерти. Да, именно так.       В этот момент у него, Гарри Поттера, появился план. Да, это не Лестрейндж, но все же кандидатура не менее значимая в его списке врагов. Исполнение плана теперь зависело только от подлинности артефакта, попавшего к нему в руки не иначе, как провидением Судьбы. Ну, или это просто фальшивка. Гарри был бы весьма разочарован.       Не дав себе времени передумать, парень бросился к рюкзаку, выудил оттуда простую шариковую ручку и раскрыл Тетрадь Смерти на чистом листе.       «Питер Петтигрю». — Не, так слишком просто для предателя. К тому же, нужно знать результат, да поскорее. Иначе как я узнаю, что Тетрадь работает?       «Питер Петтигрю, 16 июля в 8 часов утра явится в Министерство Магии и умрёт от сердечного приступа».       Все, осталось только ждать новостей. — Кричер, приготовь чаю, — позвал Гарри домовика, решив на время отвлечься другими делами.       Ждать Поттер не умел и не любил. В конечном счёте, имя предателя уже записано в Тетради и ничего изменить нельзя. Через несколько часов, когда работники Министерства будут спешить на свои рабочие места, все увидят расправу над давно почившим волшебником. Уж какую сенсацию он подкинул ненавистной Скитер.       Он одновременно и хотел, и боялся того, что Тетрадь окажется настоящей.       Чашка, исходящая паром, спустя пару минут появилась на прикроватной тумбочке.       Поттер с ногами забрался на кровать, устраиваясь в изголовье, и достал из тумбочки снитч. Именно этот золотой шарик и оставил ему в завещании Дамблдор. Гарри давно бился над разгадкой его секрета, подозревая, что директор оставил ему послание, но пока никаких сдвигов не намечалось. Гермиона тоже не раз за прошедший год экспериментировала со снитчем, опробовала на нем различные заклинания, но результатов не достигла.       Что же он таит в себе? Порой Гарри казалось, что внутри что-то находится, но при потряхивании ничего не слышал. Уверенности в обратном, впрочем, тоже не было, магия могла все. Снитч же не открывался не просто так.       Так, промаявшись с головоломкой от Дамблдора несколько часов, Гарри отправился в библиотеку. У него ещё оставалось множество незавершённых дел.

***

      На следующее утро любопытство парня было удовлетворено. С передовиц Ежедневного Пророка на него смотрел Питер Петтигрю, стоящий в холле Министерства Магии. Кто-то даже успел заснять этот момент.       Как написала в статье вездесущая журналистка Рита Скитер, Питер умер от остановки сердца. Происходящее шокировало всех находившихся в то время в Министерстве, ведь Петтигрю считался жертвой Первой Магической войны. Не забыли также упомянуть и имя Сириуса, и самого Гарри.       Дочитывать статью до конца не имело смысла. Главное он и так узнал, Тетрадь Смерти работает. И теперь стоило изучить её. Отголоски зарождающихся сомнений он отбросил. Пока что это не важно. Так парень себя убеждал.       Спокойного утра, по всей видимости, ожидать не приходилось. В окна повалили совы: от Гермионы и Рона, от Макгонагалл, других знакомых и не особо волшебников. Декан и нынешний директор Хогвартса уведомляла его о важном событии: захвате Министерства Магии Пожирателями Смерти. Оказывается, в тот же день, что скончался Петтигрю, был свергнут действующий министр магии Корнелиус Фадж.       Да, чего-то подобного они ожидали ещё со времён гибели Альбуса Дамблдора, и на случай подобного развития событий у него с друзьями продуман план действий. Единственное, что смущало Поттера в этой ситуации, совпадение смерти Петтигрю и захвата Министерства.       Перебрав почту, Гарри обречённо вздохнул. Вот и закончились спокойные деньки. Отписав Рону и Гермионе, он открыл Тетрадь и углубился в чтение правил. Вряд ли у него теперь будет много времени на уединение. К тому же, Тетрадь Смерти следовало хорошенько припрятать от чужих глаз.       Играть с Тетрадью Гарри пока не собирался. Тем более экспериментировать с артефактом под носом всевидящего ока Гермионы Грейнджер. Он слишком хорошо представлял её реакцию. Голос подруги тут же зазвучал в его воображении.       «Гарри, это опасный артефакт, пропитанный чёрной магией! Где ты вообще его взял? И получается, это ты убил Петтигрю? Какой кошмар! Нельзя убивать только лишь потому, что можешь! Не тебе судить, кто должен жить, а кто умереть…»       Подобные монологи, пусть как бы парень не любил друзей, он слушать не желал. Со вчерашнего дня настроение переменилось, решительность иссякла, так что ему и так было тошно от того, что Питер умер таким образом. Лишь потому, что он, Гарри, вписал его имя в Тетрадь. Подобный способ никак не ассоциировался у него ни со справедливостью, ни с храбростью. Все это очень сильно отдавало Слизерином, что не прибавляло плюсов его настроению.       Поттер решил отвлечься от безрадостных размышлений, сварив себе кофе. Кухня теперь выглядела гораздо чище, чем когда-либо прежде. Парень частенько задавался вопросом, почему Кричер, который, оказывается, хорошо знал своё дело, так усердно старался для нового хозяина. Больше Поттер не слышал грубых слов в свой адрес, весь дом сверкал чистотой, а еда появлялась в назначенное время. Домовик действительно старательно служил ему.       Достав ручную кофемолку, он закинул в неё зерна и начал их неспешно молоть. Подобная монотонная работа хорошо отвлекала от раздумий, в голове сделалось приятно пусто. В этот момент до парня наконец-то дошло, что пытался донести до него автор пособия по окклюменции для начинающих. Главное в обучении тонкому искусству сокрытия собственного разума ментальными барьерами было понять, ухватить суть, найти свой собственный способ очищения сознания и уже позже начать возводить барьеры. Эта наука долго не давалась ему, он даже начал подозревать, что ему попросту не достаёт для окклюменции ума. Или учителя. Или и того, и другого. А сейчас же, гриффиндорец поймал себя на том, что его сознание необычайно чисто, а мысли приобрели чёткость. Поттеру частенько трудно было сосредоточиться, нужная мысль уплывала в потоке иных забот. Оставаться сосредоточенным, когда нужно думать не только об учёбе, но и бесчисленных тайнах Хогвартса, как на первом или втором курсе, не получалось. Парень и так был удивлён, что смог до сих пор достойно сдавать экзамены.       Приготовив таки кофе, который чуть не убежал, Гарри перелил его в чашку. Чужое присутствие он уловил скорее интуитивно, нежели осознанно, а в следующий миг услышал голос нарушителя его уединения. — В твоём доме есть яблоки, Хранитель?       Резко развернувшись, Поттер ухватился было за палочку, но та осталась лежать на кухонном столе. Впрочем, в этой ситуации она бы ему вряд ли помогла.       На высоком стуле, обычно занимаемом Снейпом на собраниях Ордена Феникса, восседало Нечто. Назвать человеком это существо у Гарри язык бы не повернулся.       На затылке зашевелились волосы. — Что?       Абсурдность ситуации все никак не могла добраться до обескураженного увиденным сознания. — Яблоки? — глупо переспросил Гарри. — Да, именно. Так есть? — Сейчас посмотрю… — на свой страх и риск он повернулся к одному из шкафчиков, выуживая оттуда вазон с фруктами, пара красных яблок там тоже нашлась.       У существа от восторга даже глаза засветились. Оно выхватило спелое яблоко из хрупкой вазочки своими длинными когтями и принялось его грызть устрашающего вида зубами. На вид Нечто ни на что не было похоже. Острые зубы, кривая линия рта, когти длиннее человеческих пальцев. Даже при том, что Гарри стоял, а оно сидело, существо возвышалось над парнем на добрых полметра. Худоба его, сравнимая разве что с иссохшими скелетами, была видна невооружённым взглядом. Бесчисленные цепи звенели от каждого движения, а в левое ухо была продета длинная серьга.       Гарри, что, сошёл с ума? — Эмм… Извини, но ты кто? — решился все-таки спросить у существа парень, присаживаясь напротив. — Я Рюук, Шинигами. — Шинигами? — переспросил парень. — Шинигами. Бог Смерти, — ответил Рюук, планомерно уничтожая последние яблоки.       Гарри как-то резко поплохело. Бог Смерти, видимо, владелец Тетради. — Ты пришёл за мной? — Что? Глупости, Хранитель. Тетрадь принадлежит тебе, пока ты не передашь её кому-то или не умрёшь. Так что нет, тебя я забирать пока не намерен. — А, ну это радует, — протянул Поттер. — А что тогда ты делаешь здесь? — Тетрадь принадлежит мне, но коснувшись земли, она стала частью этого мира. Теперь ты её Хранитель. Я все равно должен был показаться тебе в течение 39 дней с момента первой записи.       Рюук бросился перебирать вазон на наличие яблок, но там остались только пара груш да бананов. Недовольство забавно исказило его черты. — Понятно, — пробормотал Гарри, во все глаза уставившись на самого, что есть, настоящего Бога Смерти.       Надо же… Мысли разбегались во все стороны, но было кое-что, волновавшее Поттера больше прочего. — Так ты застрял со мной надолго? А если тебя кто-то увидит? — Только Хранитель Тетради может видеть Шинигами или же тот, кто коснётся Тетради Смерти.       Хмм.       Надо спрятать Тетрадь получше. Но это позже, а пока можно расспросить Рюука про возможности артефакта. — Любого можно убить, просто вписав на страницах имя и представив лицо? — И да, и нет. Из правил всегда есть исключение. — Ты говоришь, прям как Дамблдор, Рюук! — возмутился расплывчатому ответу парень. И как это понимать?       Бог Смерти остался безмолвен, лишь уставился на него своими круглыми глазами. С одной стороны, Гарри все ещё бросало в холодный пот от близости Смерти рядом, с другой стороны, если отбросить это знание, то все казалось не таким уж и страшным. Рюук выглядел не так устрашающе, как Василиск, от него не разило троллем или гниением, или трупом… Собственно, не то, чтобы у Гарри был какой-то выбор. Отказываться от Тетради он не желал, пока, по крайней мере. Ему все ещё нужно было оружие против Волан-де-Морта. О вечной или долгой жизни и речи не было — угроза расправы тёмного волшебника нависла над ним, когда он сам ещё не выбрался из колыбели. Так что, к чему лишние переживания? Нужно извлечь из ситуации максимальную пользу.       А пока, нужно подготовиться к встрече с друзьями.

***

      Рон и Гермиона явились по каминной сети, после чего Гарри запечатал проход.       Если друзей и удивили его действия, то виду они не подали. За Поттером они прошли на кухню, которая становилась самым посещаемым местом в доме. Он поставил на плиту чайник, не желая пока афишировать своих наладившихся отношений с Кричером.       Гарри не видел друзей всего каких-то полтора месяца, но, казалось, прошла целая вечность. Гермиона выглядела достаточно уставшей, с темными кругами под глазами, видимо, провела последние ночи (а может, месяцы?) ведя исследования. В этом была она вся, книги и знания. А вот Рон, наоборот, ещё больше вытянулся за это время, выглядел отдохнувшим. Видимо, пребывание в Норе развеяло напряжение последних месяцев в школе.       Парня радовало, что друзья готовы поддержать его даже теперь, когда он стал «Нежелательным лицом №1» и за его голову назначили огромные деньги. За последние пять лет, они стали для парня самыми близкими людьми, практически семьёй. Он так хотел оградить их от противостояния с Волан-де-Мортом, но сделать этого был не в силах, их дружба уже обросла легендами, так что отправить их в Хогвартс учиться было равносильно сдать в лапы Пожирателей. Теперь друзья находились в опасности везде, где бы ни появились. — Гарри, ты уже ознакомился со статьёй в Пророке? — вывела его из раздумий Гермиона. — Да, конечно. — Значит, теперь можем спокойно все обсудить, — продолжила девушка. — Мы, конечно, ожидали захвата власти последователями Того-Кого-Нельзя-Называть, так что это не стало большим сюрпризом. А вот смерть Петтигрю вызывает кучу вопросов.       Тут вмешался Рон. — Поделом ублюдку! — выкрикнул он, сердито сверкнув глазами. — Как вспомню, что он столько лет притворялся Коростой, жил в моей кровати… Брр…       Даже Гермиона на этих словах поморщилась, а Гарри почувствовал, что последние сомнения о правильности своего поступка развеялись. Пусть неосознанно, но Рон согласился с его решением. Предатель заслужил участи ужаснее, чем получил. — Да, Рон, я с тобой полностью согласен. Мне его совсем не жаль, — пробормотал парень. — Да как же вы не понимаете, — всплеснула руками подруга, — вся эта история кажется мне подозрительной. Я не вижу в произошедшем никакой логики. Зачем ему появляться на глазах у всех работников Министерства? Даже при условии, что он знал о планируемом захвате власти. Но ведь долгие годы он пользовался безнаказанностью и тем, что его никто не разыскивал. Все считали его давно погибшим. Но и это ещё не все. Спустя минуту, он падает замертво от сердечного приступа. Все это смахивает на какой-то ритуал или заклинание подчинения, но вот очередная странность, колдомедики не нашли никакого следа магического вмешательства. — К чему ты ведёшь, Гермиона? — не выдержал Уизли. — Не знаю, как объяснить, но мне вся эта история жутко не нравится.       Все это прозвучало так мрачно, что друзья ещё с минуту сидели молча.       Гарри же, знавший правду, только и удивлялся, как быстро в Грейнджер зародились подозрения. — Это всего лишь одна смерть, объяснение которой, я уверен, когда-нибудь найдётся.       Глаза подруги недобро прищурились. — Как ты можешь быть столь беспечен, Гарри? Нам, что, просто забыть об этом и ничего не предпринимать? — Очнись, Гермиона! — не выдержал парень, — Что можем сделать мы, если бессильны авроры и лучшие колдомедики? На данный момент, у нас нет ни зацепок, ни догадок что с Петтигрю могло случиться. Это ещё если забыть, что у него попросту остановилось сердце. Такое ведь тоже возможно, годы скитаний в облике крысы, служение Тёмному Лорду, нервы, да и только.       Рон одобрительно закивал. Да, Гарри чувствовал, что он прав, и девушка тоже это понимала. Но огонёк непокорности все равно горел в её глазах, вряд ли Гермиона отбросит свои подозрения с такой лёгкостью. Оставалось лишь обречённо вздохнуть и незаметно перевести разговор в другое русло. — У тебя весьма проницательная подруга, Хранитель, — вторил его мыслям Бог Смерти, примостившийся все на том же стуле.       Что ему там, мёдом намазано? Могли бы друзья видеть его, что они сказали бы? — Гарри, куда ты смотришь? — помахал рукой перед его лицом Рон. — Да так, задумался…       Рюук потянулся к яблокам, но Поттер предупредительно на него посмотрел, и тот в раздражении закатил глаза. Надо бы установить несколько правил поведения для одного отдельно взятого Бога Смерти.

***

      Поздно вечером Гарри, порядочно уставший от находившихся в доме гостей, заперся в своей комнате. Раньше это была спальня Регулуса, младшего брата Сириуса, а теперь здесь обитал Гарри Поттер. Дверь комнаты выходила на одну площадку с бывшей комнатой крестного, которую он не решился занять. Рана от смерти Сириуса все ещё напоминала о себе, а та комната была полностью пропитана свободным гриффиндорским духом, чтобы находится там и не вспоминать.       Рон и Гермиона заняли пустующие комнаты этажом ниже. За половину дня в их обществе парень, за время вынужденного одиночества привыкший к тишине особняка, устал морально. К тому же, его манила Тетрадь и её возможности, приходилось постоянно контролировать себя, чтобы не вступить в разговор со снующим туда-сюда Рюуком. Вместо привычного изучения книг, он обсуждал с Роном квиддич и играл в волшебные шахматы, а Гермиона выпросила у него разрешения посетить библиотеку Блэков. Ну не то чтобы Гарри открыл ей полный доступ, но все равно часть его души не хотела давать ей это разрешение. — Ты наконец-то можешь отвечать, Хранитель? — просунув голову сквозь полог кровати, спросил Рюук.       Моментами его поведение напоминало Гарри привидений в школе, те точно так же вмешивались в личное пространство учеников, а иногда проходили сквозь них. Чувство, конечно, не самое приятное. — У меня есть имя, прекрати величать меня Хранителем! — Называть тебя Гарри? — уточнил Бог Смерти, зацепившись ногами за люстру и болтаясь головой вниз. — Да, я же зову тебя твоим именем, — ответил парень, забираясь в постель. — К слову, это твоё настоящее имя?       Забавно вытаращив на него глаза, Рюук засмеялся. — Да, но не советую тебе пытаться его записать в Тетрадь. Многие пытались, но у них не получилось написать более двух букв.       Поттер на это лишь покачал головой. — Зачем бы мне вписывать твоё имя? — Вы, смертные, странные. Кто-то желает избавиться от меня, и таких большинство, впрочем, есть и исключения. Такие, как ты. Возможно, потому что ты не видишь выгоды от моего исчезновения, следовательно не желаешь мне смерти… пока что. А может, все это влияние Даров в твоём владении…       Рюук, казалось, разговаривал сам с собой. Взгляд его упёрся в поверхность прикроватной тумбочки.       Поттер же беспечно пропустил его слова, углубившись в чтение правил Тетради Смерти. Некоторые из них вызывали множество дополнительных вопросов, какие-то приходилось перечитывать дважды, чтобы вникнуть в суть. А вот это вообще, по мнению Гарри, не было смысла вписывать в Тетрадь.       «Все люди без исключения когда-нибудь умрут».       Зачем констатировать очевидное? К тому же, парень готов был поспорить с этим правилом, ведь был же ещё Волан-де-Морт, вернувшийся из небытия уже не в первый раз. Надо будет расспросить нового знакомого о этом феномене, но потом.       На грани сна парень ещё успел подумать о том, нужна ли Богу Смерти подобная малость, как сон?       Но мысль уплыла вместе с сознанием.